Тяжело быть светлой, или Высший даймон прилагается

Елена Герасимова

Тяжело играть с судьбой, когда не знаешь своего истинного имени. Еще тяжелее, когда два имени, и ни одно из них не истинное. А когда ты светлая ведьма и все, что связано с темным миром ведьм, до жути раздражает? Жизнь для Деаррин превращается в войну. Но ни валькирии, ни даже высшие даймоны ей не могут помочь. На что отважится девушка, чтобы обрести долгожданную свободу? И что в итоге окажется дороже – свобода или любовь?

Глава 1

В просторном помещении бани среди купален, исходящих паром, который клубясь, заволакивал все вокруг и собирался под сводчатым потолком, на широких скамьях, покрытых плотными простынями, предавались неге заслужившие отдых валькирии. Между ними сновали молоденькие рабыни — кто-то разносил напитки и фрукты, а кто-то делал девам расслабляющий массаж. Тяжелый, теплый и влажный воздух был наполнен запахами ароматических масел, которых в бане не жалели, обильно смазывая подтянутые женские тела. И в слабом солнечном свете, проникающем сквозь окна под потолком, их округлые ягодицы и упругие груди слегка поблескивали. Нисколько не стесняясь своей наготы, девы-воительницы вставали со своих лежанок, перемещались в одну из купален и погружались в горячую воду, где те же рабыни омывали их тела и волосы, втирая в них специальные смеси.

В общем, девы блаженствовали ровно до того момента, пока в парную не ворвалась я и не стала спешно стягивать с себя одежду, поскольку, оказавшись во влажном и теплом помещении, начала обильно потеть. Одна из рабынь быстро собрала со скамьи мои побросанные наспех вещи и унесла из парной. Я же, ступая босыми ступнями по теплому, устеленному мрамором полу, пробежала к дальней купальне, забралась в горячую воду по самую грудь и откинулась на спину, а мои серебристые волосы, медленно намокнув, опустились под воду. Я расслабленно замерла, прислушиваясь к девичьей болтовне, которые с жаром начали обсуждать мое неожиданное появление, но меня, к счастью, пока никто не беспокоил, и можно было немного подумать.

Нда! Непростую задачу поставила Повелительница Деребра, вызвав меня ранним утром в свои покои, когда я только-только вернулась с побережья.

— Деа, дорогая моя Деа, — сказала она, кутаясь в длинную шаль, наброшенную на плечи поверх тонкой ночной сорочки, в которой изволила щеголять Повелительница до моего прихода.

Но и это не скрывало ее хорошо подтянутую фигуру и плавные движения, оттачиваемые годами бесконечных тренировок и участием в сражениях. Длинные темно-русые волосы Повелительницы гладкими волнами спадали ниже поясницы, обрамляя все еще молодое лицо, будто ей не тысяча с лишним лет, а так же, как и многим моим сестрам, чуть больше сотни.

— Я слушаю вас, эре³ Деребра, — чуть склонившись, произнесла я и, повинуясь мимолетному жесту руки, приблизилась к ней, заглянула в задумчивые серебристые глаза.

— Деа, — сказала она, склонив голову набок и разглядывая мое лицо из такого положения, — ты знаешь, слышащие вчера сообщили мне, что уловили на изнанке мира слабые вибрации. Говорят, будто грядет Передел. Боюсь, как бы и нас это не коснулось.

— Вы уверены, эре? — поинтересовалась я, чувствуя, как мое сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

Повелительница печально улыбнулась и обхватила себя руками.

— Деа, я бы хотела ошибиться, но сама ночью заглянула в Лунное око. Увы, слышащие не ошиблись. Действительно, что-то назревает. Все Древо Жизни трещит по швам. В верхних мирах нынче неспокойно стало.

— Но мы-то в самом низу, — неуверенно возразила я, хотя сама отлично понимала, что Передел может и до нас докатиться.

Уже которую ночь моя душа не ведала покоя. Я слышала пока еще очень слабый зов, но вскоре, знала, он усилится, и у меня не будет сил ему противостоять. Жаль, но в такие смутные времена, даже амулет не поможет, заглушить голос моего родного мира — мира ведьм.

— Это неважно, где мы, — усмехнулась одна из самых первых валькирий и легко коснулась моей щеки. — Боюсь, девочка, я не смогу тебя защитить, если ведьмы решат вернуть свою сестру обратно. Знаю, обещала твоему отцу спрятать тебя. Но во время Передела даже боги сами себе не принадлежат.

— Эре…

— Нет, Деаррин, не думай, будто я брошу тебя на растерзание этим мерзавкам. Ничего эти драные кошки с их гнилыми душонками не получат.

Повелительница тепло улыбнулась и заговорщически подмигнула.

— Знаешь, дорогая, я отдаю свою старшую дочь замуж за истинного вампира, и в скором времени она отправится в мир к своему суженому.

Эре Деребра отошла от меня и приблизилась к окну, за которым только-только начинало светать. Я промолчала, потому что об этом говорили все, но у валькирий не было принято собирать сплетни.

— Так вот, Деа, я хочу, чтобы ты и еще несколько твоих сестер по оружию отправились вместе с ней. Хоть Адарий и обещал вызвать для охраны своей невесты первоклассных демонов, я не так наивна, чтобы оставить свою дочь без покровительства. Как бы ни были хороши демоны, тем более даймоны, лучше вас с поставленной задачей никто не справится.

— Эре Деребра, но если я не смогу противиться зову? — засомневалась я, пытаясь донести до Повелительницы одним вопросом всю суть проблемы.

— Не переживай, Деа, на этот счет я кое-что придумала!

Валькирия рассмеялась, откинув голову назад, отчего ее волосы спустили еще ниже, обнажив длинную красивую шею.

Я спокойно ждала, пока у Повелительницы пройдет неожиданный приступ веселья, и она соизволит объяснить, что придумала.

— Хм! Пойдем.

Эре отсмеялась и, схватив меня за руку, потянула вглубь своих покоев. Повинуясь ее кивку, одна из рабынь открыла перед ней скрытую гобеленом дверь, и мы оказались в темном узком проходе. Пройдя по нему около полутора сотен шагов, эре Деребра толкнула еле заметную по светящейся щелке у самого пола панель в сторону и вывела меня в смежные покои. Стены просторной комнаты были забраны темно-синим шелком с серебряными вставками. Я подумала, что здесь обитает мужчина, и не ошиблась. Поначалу на глаза мне попались брошенные в разных углах личные вещи хозяина спальни, в том числе и оружие, а уже потом, когда мы без стука вломились в купальню, увидела самого мужчину, который, расслабившись, лежал в заполненной горячей водой купальне. Молоденькие рабыни с еле прикрытыми тонкими и короткими туниками прелестями втирали в его плечи и распущенные красноватого оттенка волосы специальные масла. Мужчина явно наслаждался процессом и гостей не ждал. Тем более, одна из рабынь зашла к нему в купальню и стала поглаживать лицо и грудь.

— Вот чем ты занимаешься? — прошипела эре, отпустив мою руку и подскочив к мужчине.

Рабыни, повизгивая от страха, тут же собрались и сбежали, плотно прикрыв за собой дверь. Да, валькирия в гневе — это нечто страшное, а ревнивая валькирия и подавно.

— Дорогая, — промурлыкал незнакомец и повернулся к нам лицом.

Только теперь я заметила, что это не просто мужчина, это даймон, причем один из высших, поскольку на его лбу не было рогов. И надо признать, выглядел он сногсшибательно. Такая мужественная красота — очень красивые проницательные глаза, золотистые, как у драконов, в обрамлении густых темных ресниц, прямой нос и красивой формы губы, растянутые в легкой улыбке, обнажившей при этом слегка выступающие из верхней челюсти клыки. Кожа даймона оказалась чуть темнее, чем у эре или у меня, но зато его мускулистая грудь и руки так и притягивали взгляд.

— Опять на молоденьких потянуло? — зло прищурилась валькирия и схватила со столика длинную вилку с двумя острыми зубцами.

И я чисто по-женски понимала, почему так злится валькирия, попробуй не поревнуй такого мужчину.

— Милая, но это же просто рабыни, — выставив перед собой руки, вновь промурлыкал даймон. — Я ведь не виноват, что в твоем царстве столько прекрасных девушек.

— Ах, ты не виноват, старый кобель! — взъярилась Повелительница, подскакивая к нему.

Но даймон на то и даймон, поскольку за долю секунды до того, как вилка вонзилась в то место, где он только что сидел, мужчина просто растворился в воздухе. В следующее мгновение он уже стоял позади взбешенной валькирии, и его руки с красивыми длинными пальцами, оканчивающимися короткими темными когтями, легли на плечи эре. Даймон прижал охнувшую от неожиданности женщину к своему прекрасному обнаженному телу и, медленно склонившись к ее шее, запечатлел поцелуй за ухом.

— Дунгур, прекрати сейчас же! — воскликнула валькирия, хлопнув мужчину по руке, которая уже переместилась на ее стройное бедро и потянула сорочку вверх, оголяя загорелую ногу.

— Почему, нет? — удивился даймон и бросил в мою сторону равнодушный взгляд. — Тебя смущает эта девчонка?

— Это Деаррин, о ней я тебе вчера говорила, — вырвавшись из крепких объятий мужчины, обронила Повелительница.

— Вот так всегда, на самом интересном месте все и заканчивается, даже толком не начавшись, — заворчал даймон, и вокруг его бедер тут же обернулось полотенце. — А потом ты, Деребра, злишься, когда застаешь в моих покоях рабынь.

— Дунгур, наши с тобой отношения я предпочту обсуждать наедине, — глухо отозвалась валькирия.

— Дорогая, неужели ты боишься сплетен? — удивился мужчина, просто красавец, откинув за спину длинные мокрые волосы, и приблизился ко мне, окинув мою фигуру оценивающим взглядом.

— Хороша, — сказал он, покачав головой, — но по мне, так чего-то в ней не хватает. Вроде и не эльф, и не ведьма. Хотя мордашка у нее вполне смазливая.

— Эре? — зашипела я, когда чуткие пальцы даймона коснулись моего лба.

— Все хорошо, Деа, — отозвалась Повелительница и подошла к нам. — Дунгур хоть и знатный бабник (на что даймон только поцокал языком), но он один из высших и обещал мне, что сможет тебя защитить от ведьминского зова.

— Но как?

Я недоуменно уставилась на валькирию, стараясь распознать, какие эмоции проявились на ее лице и тут же исчезли.

— Ничего сложного, дорогая Деаррин, — отозвался за нее даймон и склонился ко мне, мазнув по щеке мокрыми волосами. — Я просто приму тебя в свой род.

— Что?

От удивления я рванулась в сторону, а даймон едва не упал, и чтобы удержать равновесие на мокром полу, вынужден был частично войти в подпространство, из-за чего некоторое время была видна только часть его тела.

— Деточка, — сказал он, справившись со своими ногами, и вновь приложил свои руки к моей голове, — поскольку Деребра не соизволила объяснить тебе всю суть дела, позволь, это сделать мне.

— И в чем же заключается суть? — немного нервно спросила его, поскольку пальцы даймона, сжимающие мою голову, раздражали. Просто до невозможности. Он же просматривал мою ауру, а может, и воспоминания. Брр!

— Суть в том, что по просьбе твоей Повелительницы, — с этими словами даймон обернулся к валькирии и окинул ее многообещающим взглядом, — я согласился принять тебя в свой род, но не как близкого родственника, а как названную сестру.

— Названную сестру? Но зачем?

— Деребра, — простонал Дунгур.

— Деа, только так ты сможешь получить самую сильную из существующих защит. Боюсь, что эльфы, ни светлые, ни темные не смогут тебе помочь, поскольку твоя мать, мягко говоря, не эльф, а светлые маги из рода человеческого не отважатся на это, поскольку им и так приходится постоянно воевать с ведьмами. Заступничества от богов тебе тоже лучше не ждать, как и от драконов, которым вообще ни до чего нет дела. Кроме нас, валькирий и даймонов, тебе вряд ли еще кто-то поможет, хоть твой отец и пытается найти решение проблемы, но пока он ищет, ты в опасности, дорогая.

— Деребра права, Деаррин, — поддержал Повелительницу даймон. — Моя родовая защита распространяется на всех, кто принадлежит к роду, независимо от степени родства. Ты по-прежнему будешь валькирией, но зато ведьмы уже не смогут заставить тебя присутствовать в их мире на тот момент, когда начнется Передел. Хм! Тебе не придется принимать участие в кровавых ритуалах.

При этих словах меня передернуло. Я ненадолго прикрыла глаза, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— А что будет потом, когда все закончится? — поинтересовалась, уставившись в золотистые глаза даймона.

Он пожал плечами и руки с моего лба убрал.

— Тебе решать. Захочешь, сможешь беспрепятственно покинуть мой род, если же нет, то так и останешься моей названной сестрой. Это почти ни к чему тебя не обязывает.

— Почти? — недоверчиво усмехнулась я.

— Ну, с тебя небольшая услуга, — загадочно протянул даймон и улыбнулся, но так хитро, что у меня зачесались руки от желания засветить ему в глаз, но я не могла себе этого позволить, все же этот мужчина был любовником Повелительницы.

— И что же за услугу вы желаете взамен, лорд Дунгур?

— Деребра сказала, что ты светлая ведьма и уже давно прошла инициацию, — немного растягивая слова, проговорил даймон, оглянувшись на эре, которая тут же утвердительно кивнула.

— А в моем мире целая армия молодых неинициированных даймонов, и им просто позарез нужна ведьма, чтобы войти в силу.

Я закашлялась, поскольку по незнанию напридумывала себе такого, из-за чего просто инстинктивно схватила расслабленного даймона за руку, дернув, завалила на мраморный пол и прижала его коленом.

— Так что я должна сделать с целой армией неинициированных даймонов? — поинтересовалась, склонившись к мужчине, который пребывал в легком шоке от произошедшего.

— О, Тьма! — выдохнул он, сдувая с лица мои волосы. — Явно не то, о чем ты только что подумала.

В общем, когда я соизволила отпустить даймона, он немного подулся, а потом все же объяснил, что именно от меня нужно. Мне потребовалось некоторое время, дабы все обдумать. К сожалению, у меня на самом деле не было другого выбора. Возвращаться в мир ведьм, чтобы к ним присоединиться, совершенно не желала. Моему отцу, волей судьбы оказавшемуся дроу, который практиковал магию смерти, неимоверными усилиями удалось вытащить мою мать из того мира, дабы она больше ему не принадлежала, а меня, еще совсем маленького ребенка, нет. Причиной тому послужила Королева ведьм, она забрала меня у матери сразу же после рождения. Однако, повзрослев и начав путешествовать по мирам, я встретилась с родителями, и они пообещали вытащить меня, только на это нужно было время. Много времени. Единственное, что пока смог придумать отец, это вытащить меня в один из миров, где свободно жили валькирии, и зачислить в их ряды. И пока вот уже почти сотню лет я жила среди дев-воительниц, укрываемая богиней смерти от ищеек, пытающихся меня найти и бросить к престолу Королевы, могла никого не опасаться. Тут много своих законов и правил, но ясно одно, я, как валькирия, никому не подчиняюсь, кроме Повелительницы Деребры. Решив, что хуже уже все равно не будет, согласилась, и даймон по имени Дунгур, не откладывая дело в дальний ящик, тут же провел ритуал, приняв меня в свой довольно древний род Окхтшер.

— Добро пожаловать в семью, дорогая сестрица.

Даймон по-отечески меня обнял и даже чмокнул в щеку.

— Теперь ты Деаррин Окхтшер.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, стараясь не трогать руками шею почти у самой кромки, где начинали расти волосы, оставила эре Деребру со своим теперь названным братом и сбежала в бани, чтобы немного отдохнуть и подумать.

— Деа!

Сначала раздался громкий всплеск, а потом и голос одной из моих сестер по оружию, которая с разбега запрыгнула в купальню, где я расслабленно лежала на воде и смотрела сквозь поднимающийся вверх пар на сводчатый потолок, украшенный росписью.

— Анахель.

Я поморщилась, вытирая с лица крупные брызги.

— Вместо того чтобы дуться, лучше расскажи, где ты пропадала столько времени?

Тряхнув светло-русыми волосами, валькирия подплыла ко мне и тронула за плечо, заставив обратить на нее внимание.

— Была у Повелительницы, — нехотя отозвалась я, оттолкнулась от выложенного мелкой плиткой дна и выбралась на низкий бортик, подтянувшись на руках.

— И для чего, если не секрет? — не отставала сестра, подплывая ближе.

— Анахель, какая ты любопытная!

Я закатила глаза и, поднявшись на ноги, слегка отжала волосы.

— И все же, — не унималась валькирия.

— Да, где ты была? — поддержали ее лежащие на скамьях девы в количестве еще трех обнаженных красавиц.

— Девочки, это касается только меня. Не забивайте свои прекрасные головы моими проблемами, — усмехнулась я и, дождавшись, когда рабыня застелет для меня свободную лавку, улеглась на нее, повернувшись на живот и подложив под голову согнутые в локтях руки.

Девушка тут же приступила к массажу, хорошенько умаслив руки и мое тело. Я застонала от удовольствия, чувствуя, как под умелыми и чуткими руками мои мышцы расслабляются. Пусть я уже давно считалась одной из валькирий, все же не так вынослива, как они. Попробуй-ка без остановок домчаться от пограничной заставы на юге острова до Урсул — Альба, где, собственно, и жили в мирное время валькирии, за два дневных перегона, а не за четыре, как обычно.

— Ну, Деа, не будь такой занудой, — протянули девчонки, выуживая из приятной дремы, что навалилась на меня, пока рабыня массировала, растирала и разминала мое предоставленное ей тело.

— Расскажи, как ты попала к валькириям?

Анахель тут же подобралась поближе и, усевшись рядом со скамьей на низенький стульчик, стала щеткой водить по моим свисающим вниз волосам. Я вздохнула, подумала немного и начала говорить.

— Сто тридцать лет назад в одном хорошо всем известном мире, принадлежащем ведьмам, жила девушка, которая, мечтая родить дочь, чтобы передать ей свой дар, отравилась бродить по мирам. И надо же было такому случиться, что повстречался ей на пути темный эльф, оказавшийся магом смерти. Молодая ведьма решила, что этот гордый красавец как нельзя лучше подходит для того, чтобы родить от него ребенка. Я не знаю, как, но моя мать все же смогла обратить внимание дроу на свою довольно приятную во всех отношениях личность. Между ними завязался роман, который продолжался довольно долго, пока моя мать не поняла, наконец, свершилось то, чего, собственно, она и ожидала. Собрав потихоньку вещи, ведьма дала деру в свой мир, и каково же было ее удивление, когда дроу ее догнал и едва сам не убил за то, что она его бросила и, будучи беременной, куда-то рванула. Моя мать и подумать не могла, что дроу в нее влюбился и готовился сделать ей предложение со всеми вытекающими последствиями.

Короче говоря, они поженились, да только ведьма не учла одного, будучи привязанной к своему миру душой, за его пределами не сможет выносить и родить живое дитя. Ну, мой то отец, как маг смерти, сразу ее успокоил, сказал, все решит. Да как бы ни так! Ничего у него не вышло, и пришлось моей матери на самом последнем сроке вернуться домой, где ее тут же подхватили под белы рученьки и поволокли к Королеве, которая сама приняла у молодой ведьмы роды и ребенка оставила себе. Мать мою отпустили, поскольку и так знали, что далеко она не уйдет, не сможет меня бросить. Вот и бродила она несколько месяцев кряду вокруг дворца, да только внутрь ее больше не пускали, наказали так за то, что она без дозволения Королевы вышла замуж и не хотела возвращаться домой, наплевав на своих сестер и, таким образом, предав их. А потом она вдруг исчезла, но не просто так, даже имя ее, некогда начертанное на столпе мира ведьм, было стерто, что могло означать только одно — больше этой ведьмы не существует. Для мира ведьм моя мать уже давно мертва. Это отец постарался ее вытащить. А вот меня, увы, не смог.

— А почему? — поинтересовалась Демара, только у нее был такой тягучий, чуть низковатый голос.

— Потому что даже я сама не знаю своего истинного имени, — горько усмехнувшись, сказала я и перевернулась на спину.

— Но как же так? — вторглась в мои невеселые думы Анахель.

— Это все Королева. Она заподозрила что-то неладное и дала мне два имени, одно истинное, которое было вписано на столпе мира, а другое мое имя Фьора, под ним я прожила свою жизнь до побега, — призналась я и закинула руки за голову, уставившись невидящим взором в потолок.

— Фьора? А как же Деаррин? — не унимались девчонки, видимо, им не удавалось справиться с любопытством.

— Так назвал меня отец. Это мое, можно сказать, эльфийское истинное имя.

— Как все запутано, — протянула Демара.

— Не берите в голову, это касается только меня, — усмехнулась я, плавно поднялась на ноги и потянулась, подняв руки над головой, а потом под восхищенными взглядами сестер покружилась, подставив лицо под солнечный свет, приникающий через круглые окна под потолком.

— Как же ты похожа на эльфов! — с легкой завистью обронила Ниада, ухватив меня за прядь волос.

— Да, кстати, а почему арре Тайса говорит, будто ты светлая ведьма, ведь ты сама сказала, что твой отец маг смерти, да и мать темная ведьма? — прилетел ко мне очередной вопрос, когда я собралась спуститься в бассейн с прозрачной и прохладной водой.

— Девочки, вы знаете хоть что-нибудь о том, как темные ведьмы получают свою силу? — поинтересовалась в ответ и все же спрыгнула в воду, стараясь не взвизгнуть от резкой перемены температур.

— Ну, так слышали кое-что, — свесилась с лавки Ниада, когда я подплыла к бортику и высунулась над ним, как раз недалеко от нее.

— Тогда вы, должно быть, слышали и то, что ведьмы совершают кровавые обряды, дабы пройти через инициацию. Каждая достигшая совершеннолетия ведьма должна убить того, кто ее искренне любит.

Девы озадаченно переглянулись и дружно уставились на меня.

— Это правда? — ужаснулась Анахель.

— Истинная.

Я кивнула и отплыла от бортика.

— А ты тоже кого-то убила?

Я громко рассмеялась, откинувшись назад. Честно говоря, смех мой был вызван не весельем. Мало кто знал, как я ненавидела мир, в котором мне не повезло родиться. И уж точно никто не знал, что не собиралась становиться темной ведьмой, поскольку жила во дворце Королевы ведьм, мне пришлось много раз присутствовать при проведении кровавых, ужасающих своей жестокостью обрядов. Чего я только не насмотрелась, благо молодые ведьмы, не вошедшие в полную силу, не принимали в них участие, а просто наблюдали со стороны. Только и этого с лихвой хватило, чтобы я раз и навсегда твердо решила не принимать темную сторону своего дара.

— Так кого ты убила, Деа?

— Отстаньте от нее, сестры! — рявкнула во всю мощь своего голоса Руфина, вскочив со своей скамьи и тряхнув огненно-рыжими волосами. — Сами подумайте, как Деа могла кого-то убить, ведь она светлая ведьма!

— И что? — вспылила в ответ Демара и тоже подорвалась навстречу, нечаянно толкнув рабыню, принесшую свежие фрукты. — Она же валькирия! У нас у всех руки в крови!

Девушку успела поймать Руфина и поставила ее на ноги, а вот поднос с фруктами просто завис в воздухе, и потом, покачиваясь, медленно подлетел к низкому столику, да не нем и замер. Небольшое румяное яблочко сорвалось с него и перекочевало ко мне.

— Демаррра! — зарычала Руфина, провожая летящий фрукт удивленным взглядом.

Надо признать, с этой знойной валькирией сблизилась больше всего. Это она защищала меня от нападок своих сестер, пока я не вошла в силу.

Я взмахнула рукой, призывая зеленоглазую подругу помолчать.

— Нет, Руфина, если им так хочется знать, я отвечу.

Надкусив яблоко, медленно прожевала сочную и сладкую мякоть, а потом вылезла на мраморный бортик и с удобством на нем расположилась. Лукаво улыбнулась, повертев в руках надкусанный фрукт, и сказала:

— Вы правы, сестры, я убиваю. Только наши враги вряд ли пылают ко мне неземной любовью, когда я отправляю их в мир мертвых. Да и теперь это уже не имеет значения, ведь я давно вошла в силу.

Демара недоверчиво прищурилась.

— А инициация?

— Я прошла ее через собственную физическую и душевную боль.

Я пожала плечами и вновь вгрызлась в яблоко.

— Вот так просто? — не поверили мне валькирии.

— Это не так просто, как кажется, — хмыкнула, догрызла яблоко и отправилась одеваться.

— Деа, мы не хотели тебя обидеть, — ударил меня в спину виноватый голос Наиды. — Просто ты не такая, как все и…

— Я не злюсь, — усмехнулась я, натягивая на себя нижнее белье. — И даже, признаюсь честно, удивлена, ведь вы так долго терпели.

— Деа…

— Хватит! — обрубила Руфина и тоже попросила рабыню, принести ее вещи. — Собирайтесь, у нас с вами появилось новое задание.

Девы огорченно повздыхали, но беспрекословно подчинились огневолосой валькирии, поскольку она являлась самой старшей из нас и была непосредственным заместителем арре Тайсы, которая командовала нашей экатой.

К ней под бочок подкатилась златокудрая Ниада.

— И что от нас требуется?

— Вернемся во дворец, там и расскажу, — отмахнулась от нее Руфина и, подцепив меня под локоток, вывела из бани под палящее солнце.

— Я переживаю за тебя, Деаррин, — тихо сказала она, провожая взглядом синк⁴, прошествовавший мимо.

— Надеюсь, все обойдется, — так же тихо отозвалась я. — Надеюсь…

Наш синк, выстроенный клином, появился над шпилями Кар-Дура в тот час, когда предзакатное небо и тонкие перистые облака в нем раскрасились в причудливую смесь багровых, золотых и темно-серых тонов. Излюбленное вампирами время. Я замыкала строй, поскольку вынуждена была перемещаться верхом на своем крылатом коне, который раскинув в стороны черные крылья, плавно парил в воздухе. Дело в том, что я не истинная валькирия и в нужный момент отращивать крылья, как все девы-воительницы, не умею. Чуть впереди, тоже сидя на серебристом коне, просто потому что по статусу положено, летела Аделиза и крутила головой из стороны в сторону, явно разглядывая раскинувшийся под нами город с ровными улицами и строгими зданиями без излишеств и вычурных украшений.

В самом центре Кар-Дура, отгороженный от домов простых вампиров широкой площадью, мощенной красным камнем, стоял белоснежный замок с высокими стройными башнями, оканчивающимися серебристыми шпилями. Назывался он просто — Клык. Вампиры, что с них взять? От площади к нему вела короткая, но широкая дорожка, по краям которой были установлены длинные флагштоки. К ним крепились развевающиеся на ветру алые флаги с изображением белой розы. Маленький намек, но не на невинность вампирской души, а на чистоту их крови, ведь истинные вампиры — существа разумные и живые, у них, как и у всех, рождаются дети.

Под флагами, расправив крылья, выстроились вампиры, обряженные в парадные доспехи, которые, в отличие от доспехов даймонов, стоявших ближе к высоченному крыльцу ступеней на тридцать, были матовыми из очень светлого металла. Я бы даже гадать не взялась, что это за металл, так как вампиры большие любители экспериментировать и постоянно совершенствуются в алхимии, выискивая все новые и новые вещества.

На самом верху, на широкой площадке у парадных дверей, изукрашенных различной вампирской символикой, стояла встречающая процессия, насчитывающая несколько десятков высокопоставленных вампиров, во главе этой процессии стоял сам принц Адарий — не очень высокий, но довольно симпатичный, с золотистыми волосами, свободной волной спадающими ему на плечи, укрытые алой мантией. Цвет глаз с такой высоты разглядеть было невозможно, да и не нужно, если честно. Этому вампиру исполнилось уже почти пятьсот лет, но он все еще был принцем, потому что согласно древнему вампирскому закону, Адарий станет королем после вступления в брак. Может, поэтому он так торопился со свадьбой. Ведь и месяца не должно пройти, как принц поведет свою суженую, то есть Аделизу к алтарю, чтобы заключить с ней брачный союз. Чувствует вампирья морда, что паленым запахло. Передел — это дело такое непростое, всегда после него наступают времена смутные, когда власть может неожиданно поменяться.

Мы совершили круг почета над столпившимися внизу нелюдями и опустились у самого края дорожки. Валькирии сложили крылья. Я соскочила со спины Навайна, оставшись стоять позади всех, лишь Руфина на правах старшей приблизилась к Аделизе и помогла ей спешиться. Будущая королева вампиров не стала наряжаться ради жениха, а оделась так же, как и мы, в обтягивающие штаны, рубашку и корсет, подчеркнувший и без того очень тонкую талию, а так же высокую, красивую грудь. За ее спиной, как и у нас, были закреплены наспинные ножны с мечом, а к седлу ее коня приторочены лук и колчан со стрелами. Валькирия без оружия никуда.

Вампиры дружно повернули лица в нашу сторону и, сложив крылья, опустились на одно колено, приветствуя невесту будущего Повелителя. Крылатые кони, повинуясь мысленному приказу, взмыли в небо, а мы так же клином направились к высокому крыльцу, откуда уже спускались вампиры, и я видела, каким взглядом Адарий смотрит на молодую валькирию. Жаль, мне не было видно ее лица, но поговаривали, что между ними разгорелся страстный роман. Может, дело вовсе не в межмировом Переделе, а только в чувствах, вспыхнувших между двумя влюбленными, и поэтому эре Деребра решила отдать дочь замуж, чтобы хоть одна из нас рожала детей, находясь в законном браке. Нда, не всем девам-воительницам так везет. Не всем.

— Приветствую вас, эре Аделиза! — пропел принц Адарий и, склонившись, поцеловал ручку валькирии, не сумев скрыть взгляд, полный страсти.

Валькирии потупились, не желая смущать свою сестру. Вампиры же, наоборот, почему-то заулыбались. Наверное, их развеселило выражение лица Аделизы.

— Рада видеть вас, ваше высочество.

Валькирия чуть склонила голову и приняла руку вампира, который, не стесняясь, склонился к ее уху и стал что-то нашептывать. Аделиза рассмеялась, а потом пара начала подниматься вверх по ступеням. Сопровождающие принца вампиры расступились, пропуская не только жениха с невестой, но и наш синк, который неотступно следовал за ними. Кстати, даймоны, до этого момента стоявшие каменными изваяниями у крыльца, вдруг отмерли и строем двинулись вслед за нами. Я на миг обернулась и успела заметить, что крылатые оттеснили возмущенных вампиров в стороны и, не обращая внимания на их злобное шипение, вошли вслед за нами в просторный холл. Очень просторный холл. Размах вампирского зодчества поражал не только размерами, но и довольно изысканным убранством, без излишеств, и это радовало не только глаз, но и душу. Я, если честно, прожив во дворце Королевы ведьм все свое нерадостное детство, ожидала увидеть что-нибудь мрачное, с изображением нелицеприятных сцен убиения невинных дев на стенах или что-то в этом роде, и была приятно удивлена. Даже от сердца отлегло. Фу-ух!

Остановившись у искусно украшенной лепниной и позолотой парадной лестницы из белого мрамора, что разбегалась в стороны двумя слегка загибающимися пролетами, принц Адарий поманил к себе одного из лакеев и приказал сопроводить валькирий в их комнаты.

— А вы, дорогая Аделиза, не окажете ли мне честь и не отужинаете со мной? — обратился к валькирии вампир и смерил ее таким взглядом, отчего нам стало неловко.

Руфина хотела возмутиться, но Аделиза ее опередила и легко взмахнула рукой. Рыжеволосая валькирия недовольно поморщилась, но спорить с эре не стала, повинуясь ее решению. Зато я напряглась, поскольку за спиной услышала приглушенное шипение. Даймоны, будь они не ладны, стояли слишком близко и наверняка почувствовали во мне ведьму. Я сжала кулаки и едва не запрыгала от радости, когда вампир повел Аделизу в столовую, а нас сопроводили в отведенные нам комнаты, расположенные в непосредственной близости к покоям невесты. Уже поднявшись на несколько ступеней, позволила себе обернуться, но даймонов и след простыл. Наверное, они отправились охранять венценосных особ. Ну, и ладно. Вряд ли в этом замке может что-то случиться.

— Вот скажи мне, Деа, как охранять Аделизу, если ее не оторвать от вампира? — фыркнула Руфина, войдя следом в комнату, предназначавшуюся именно мне.

— Это любовь, — промурлыкала я, улыбнувшись в недовольное лицо подруги, и завалилась на широкую кровать под легким балдахином.

— Любовь у них, подумаешь, — зашипела валькирия и упала рядом со мной, а потом вдруг захохотала.

Я толкнула деву в бок, но она никак не могла успокоиться и продолжала громко хохотать. Мне ничего не оставалось делать, как просто дождаться окончания ее безудержного веселья. Уставившись взглядом на балдахин, задумалась и пропустила тот момент, когда Руфина успокоилась и повернулась ко мне лицом.

— Ты боишься, Деаррин? — спросила вдруг она.

— За Аделизу? — удивилась я и перевела взгляд на подругу. — Или вампиров?

— Нет! — фыркнула она. — За себя. А за дочь эре не переживать надо, ей надо завидовать.

— Зависть не самое лучшее чувство, особенно для нас, — тихо обронила я, вытянула вверх руку и полюбовалась своими пальцами с коротко остриженными ногтями, на одном из которых красовалось тоненькое колечко с рубином.

— Ну да, особенно если придется стеречь ее под дверью личных покоев принца Адария, — прыснула валькирия, — и слышать все, что там происходит!

— Руфина, — упрекнула я подругу и дернула за прядь рыжих волос. — Что у вас с Камаэлом?

Руфина пожала плечами.

— Не знаю, замуж он меня не звал. Пока…

Я прищурилась, взглянув на ее задумчивое лицо.

— А если позовет? Сможешь бросить нас ради своей собственной семьи?

— Деа, если бы ты только знала, сколько раз я думала об этом, — устало вздохнула валькирия и прикрыла глаза. — Знаешь, каждый раз мое сердце просто разрывается на части. С одной стороны — мой замечательный Камаэл, а с другой стороны — мое предназначение. Как разрешить эту проблему, не знаю.

— Камаэл любит тебя. Это видно, — протянула я.

— И я его люблю, очень, но мне трудно решиться.

Руфина отвернулась от меня и поджала к животу ноги, а потом глухо добавила:

— Может, я просто боюсь другой жизни?

— Ру, прости, я не настоящая валькирия и мне просто не ведомы те душевные муки, которые вы испытываете, оказавшись вне своей стихии. Но знаешь, глядя на то, как валькирии зачастую рожают детей от разных мужчин и воспитывают их в одиночку, наверное, предпочла бы семью. Любовников может быть сколько угодно, но это все не то. Ты сама это понимаешь.

— Понимаю, конечно, — покивала Руфина.

— Ладно, не думай об этом, не рви свою душу. Сама потом решишь, что лучше — смерть или новая жизнь.

Я поцеловала валькирию в щеку и, легко соскочив с кровати, выбежала на балкон, с которого открывался потрясающий вид на сад. Взгляд мой просто притянулся к цветущим деревьям. Магнолия, обожаю ее. И цветы такие красивые, нежные белые и розовые, а аромат от них просто умопомрачительный.

— Ладно, я к себе пойду. Нужно выспаться, впереди у нас еще три с лишним недели монотонной работы. Ненавижу охранять.

Валькирия выглянула на балкон и похлопала меня по плечу.

— Ну да, — протянула я, обернувшись к ней с хищной улыбкой на губах, — убивать куда проще.

Руфина рассмеялась, схватила со столика у окна гроздь винограда и, пританцовывая, удалилась, оставив меня наедине с моими мыслями.

Примечания

3

Эре — уважительное обращение к Повелительнице (одной из дочерей богини Нойрен).

4

Синк — мобильный отряд, состоящий из пяти валькирий.