Рождественская сказка. Ягнёнок

Елена Гарда, 2021

Рождество – лучшая пора для обретения веры в чудо. В сердце героини любовь и всего лишь одно маленькое желание. Только Дина не верит в чудеса. И просто… не верит. Большой город испытывает своих детей каждой минутой, каждым звуком, каждой встречей. И так хочется опустить руки и отвернуться… Но в мире есть сила, есть вера и есть любовь. С их помощью можно найти истинное счастье. Просто не отводи взгляда, ведь Далёкая Звезда для всех в эту ночь одна.

Снег повалил ни с того ни с сего, из совершенно ясного неба. Следом пришли тучи, опустившись на крыши высоток и маковки церквей. Куда-то делось солнце, и вокруг потемнело. Потускнела мишура, поблёкли гирлянды, уныло свесили усы голубые водяные тигры, символично забившие витрины 2022 года. В древнем городе, не успевшем отметить полдень, стало тоскливо, тесно и неуютно.

Стайка хористов в бумажных коронах, окружив украшенный хвоей вертеп с младенческой люлькой, распевала гимны, выхватывая из толпы зазевавшихся прохожих и гремя перед ними жестяной банкой с пожертвованиями.

We wish you a Merry Christmas,

We wish you a Merry Christmas…

Ничего и никого не замечая — ни серебристых ангелочков на нитках, ни понурых тигров, ни праздничного вертепа — жители Города на Семи Холмах спешили к метро и автобусным остановкам. Златоверхий мегаполис, блистающий праздничной иллюминацией, не мог пробиться через облепленные снегом поднятые воротники. Заглушая звуки хорала, в уши проникал лишь рёв Главной улицы, и даже он не мог сбить горожан с тревожного настроя. Праздник, праздник. Обязательно. Домой. Как положено. Как у людей. Праздник же.

Толкаясь и бурча ругательства, граждане торопливо заскакивали в скрипящие двери. Голос диктора механически объявлял: «Остановка Ботанический сад. Следующая…»

Good tidings to you wherever you are.

«Добрых вестей вам, где бы вы ни были…», — механически перевела Дина, скользнув взглядом по компании. И так же про себя ответила: «Спасибо». И острое чувство одиночества снова затопило мысли. Она очень ждала добрых вестей. Но видимо, не в этом году.

Забавная малышка с привязанными к спине крылышками, смешно танцевала в центре круга, всё время забывая слова и начиная петь сначала. Дети смастерили большой театральный ящик, превратив его в «пещеру», застелив «пол» соломой и расставив внутри яркие глиняные фигурки Святого Семейства. Внутренности ящика были оплетены проводом с крохотными лампочками. Лампочки перемигивались под музыку, и сцена внутри волшебно подсвечивалась.

Пречистую Деву Марию с младенцем в люльке окружали разномастные фигурки коз, коров и прочей домашней живности, среди которых затесалась парочка миньонов, папа-смурфик и даже бегемотик из киндер-сюрприза. Роль Вифлеемской звезды играла ёлочная игрушка. Крышку ящика (она же вершина свода пещеры), венчала прибитая фигурка белого ягнёнка в крошечной золочёной короне.

Дина смахнула ворох снежинок с чёлки, от горячего дыхания они таяли и водой стекали на нос. Не очень приятно стоять с мокрым лицом. Но хотя бы за снежинками не видны слёзы, собравшиеся в уголках глаз. Перед самым её носом захлопнулась дверь третьей по счёту маршрутки. Какой-то грубиян, победивший всухую у десятка людей с остановки, оттоптал ей новые сапоги. Из удаляющейся дверной щели торчал подол его смятого плаща. Кусок ткани трепетал на ветру словно приспущенный флаг отвратительно коричневого цвета.

«Какие победы, такие и стяги», — подумала Дина, провожая его взглядом. Она подышала на заледеневшие пальцы. Мокрая чёлка начала обледеневать. Господи, почему же ты мне не помогаешь?

Позади громыхнуло, Дина обернулась.

Дюжина парней растолкала унылых христославов, и жестяная банка, поддетая чьей-то кроссовкой, с торжественным звоном вылетела под колёса такси. Туда же полетели ноты.

«Наши боги Перун и Велес! Пойте наше, славянское! Или валите в свою заграницу!» — орали буяны.

Хористы с криками и визгом схватились за свой вертеп, но самый длиннорукий хулиган с усилием отодрал от ящика белую фигурку и, хорошенько замахнувшись, в прыжке запустил её через ограду. Хористы взвыли. Люди на остановке отвернулись. Весельчаки, расхохотавшись, двинулись дальше.

Кремц-кремц…

Кремц-кремц…

Дина подняла нотный лист и передала его старшему мальчику. Смотреть на несчастных певцов и их разрушенную пещерку с человечками и животными было невозможно. Из центра ящика, там, где минуту назад стоял чудесный белый ягнёнок, теперь торчали вывернутые гвозди.

Малышка в порванной короне расплакалась. «Ты злой! Ты никого не любишь!» Ответом ей был удаляющийся гогот и улюлюканье.

Дина вздохнула и отвернулась.

Мандарины… оливье… шуба… что ещё? что ещё? Холодец готов. О чём ещё не забыть?.. Вот эта вот странная штука «богатая кутья»… никогда не получается… Может, хоть в следующий троллейбус… Так… ещё раз… кутья… по-нашему каша с сухофруктами… жаль, не успела купить карпа… Кекс бы хорошо… Может, повезёт, и в «рыбном» ещё что-то осталось? И сбитень… да… компот с мёдом, он тоже обязательный… Праздник же. Ну как я могла забыть про карпа?..

Кремц-кремц…

Кремц-кремц…

В глазах защипало. Мысли раз за разом возвращались к дурацкому карпу.

Он далеко. Он где-то. Далеко. Сейчас, наверное, с семьёй, на их столе «правильный» карп, вепрево колено и кнедлики в ягодном соусе. Ещё пряники с мёдом, имбирём и глазурью. Так принято в их стране. И травяная настойка, очень ароматная и крепкая. Играют две скрипки, и кто-то ударяет в цимбалы, он веселится, улыбается и подливает своей даме вино. Хотя нет… До первой звезды садиться за стол нельзя. Мы сядем за стол одновременно. Ведь звезда в небе в эту ночь на всех одна. Одна на весь мир. И вино пригубим тоже одновременно. Забавно сделать это вместе.

Мандарины… оливье… шуба… Господи, как же мне его забыть?

Дина проводила тоскливым взглядом очередную забитую людьми маршрутку. Толкались не только люди. Толкались и машины. Белый снег на асфальте тут же превращался в оранжево-бурую кашу. Нотные листы смялись и размокли под колёсами, собранные деньги замесило грязью. В мире нет ничего равнодушнее автомобильных шин. Им всё равно, у кого отнимать цвет, чистоту, душу. Жизни. И время. Им всё равно…

Конец ознакомительного фрагмента.