Убийство в Кошачьем Раю

Елена Ворон

На маленьком островке в Средиземном море, ради пущей привлекательности частного курорта, многие персонажи играют театральные роли – Королевы Кошек, Одинокого Танцора, Рассеянной Художницы. Хорошо налаженное дело, рай для кошек и людей. Однако это благополучие рушится с первой смертью, происходящей на острове; одна смерть тянет за собой другие… Полицейский инспектор и частный сыщик ведут свои независимые расследования, но цели у них оказываются очень разными.

Пролог третий

За пятьдесят минут до убийства

У дверей в офис Северина Крашевского Ангелика столкнулась с Эрихом Торвальдом. В Польше он был частным детективом, и Ангелика один раз воспользовалась его услугами. В Кошачьем Раю Торвальд честно выполнял бы свои обязанности, если бы для него нашлось дело; пока же он получал зарплату ни за что и лениво слонялся по острову — в сетчатой майке и «бермудах», чтобы не выделяться среди гостей.

Торвальд был недурен собой. Сероглазый блондин, без памяти влюбленный в Ангелику. Ей было приятно его обожание — и приятна женская власть над большим сильным мужчиной.

Он распахнул перед Ангеликой дверь:

— Прошу.

Она зашла в приемную, всей кожей ощутив, как на нее дохнуло жаром от детектива. Самой удивительно, когда в тебя так страстно влюблены.

Выдержанную в бежево-кофейных тонах приемную украшали папоротники в кадках и две райские птицы в клетке. Третьей райской птичкой была Элли — секретарь-референт. Торвальд улыбнулся ей, и Элли расцвела в ответной улыбке. Ангелика в душе осудила ее яркое полосатое платье и крашеные пепельные локоны с белыми прядями. Супермаркет! Особенно эта фиолетовая бабочка в волосах. Потрясающая безвкусица.

— Проходите, — пригласила Элли, глядя на Торвальда. Личико было милым, но Ангелику возмутила слишком сексуальная помада. — У нас неприятности… — Элли сделала страшные глаза, — будут.

Детектив завел Ангелику в офис к дяде, невольно — или наоборот, осознанно — приобняв за плечи. У него была сильная горячая рука.

Офис Северина Крашевского был бежево-кофейный, как и приемная, но без папоротников; на широком полукруглом столе лежала фарфоровая сиамская кошка. На стене была цветная карта Кошачьего Рая, нарисованная тушью на матовом стекле. Карта светилась; на ней можно было подробно рассмотреть гостиничные корпуса, павильоны и парк, катера у берега, золотую фигурку Одинокого Танцора, Музыкантов с гитарами, бредущую к пляжу Рассеянную Художницу, Королеву Молли со стаей кошек, Садовника у цветущего куста, Ангелику в светлом костюмчике с бирюзовым шарфом.

Владелец Кошачьего Рая сидел за столом и тихонько постукивал пальцем по фарфоровой кошачьей голове. Он упруго поднялся, когда Ангелика и Торвальд вошли. Пятидесяти трех лет, седой, подтянутый, с неожиданным круглым брюшком, словно под безукоризненной рубашкой пан Крашевский прятал мяч. Строгий галстук был заколот серебряной булавкой в виде леопарда.

— Садитесь, — пан Крашевский указал на кресла перед столиком с графином сока и бокалами. Хрустальный графин запотел — Элли только что принесла сок из холодильника.

Ангелика и Торвальд устроились; детектив налил ей сока.

— Что случилось? — не утерпела она, принимая бокал.

Пан Крашевский горестно вздохнул и поднял раскрытые ладони, будто сдаваясь. «Мяч» под рубашкой и галстуком колыхнулся.

— Ума не приложу, что делать. Выручайте. Нелепейшая ситуация… Даже не знаю, как объяснить…

— Кинтеро? — непонятно спросил Торвальд.

Владелец Рая удивился, но кивнул.

— Откуда вы знаете?

— Я не зря ем свой хлеб. — Детектив повел загорелыми плечами. — К тому же с этим козлом всегда хлопот по горло.

Пан Крашевский приподнял седые брови.

— С вашего позволения, Эрих: Луис Кинтеро — мой деловой партнер.

— Да в чем дело? — не выдержала Ангелика. Про Луиса Кинтеро она слышала впервые.

Пан Крашевский уселся на место и побарабанил по кошачьей голове. Фарфоровая сиамка смолчала, а дизайн-менеджеру нестерпимо захотелось мяукнуть или зашипеть вместо кошки. Она едва сдержалась.

— Луиса угораздило увлечься нашей Королевой, — наконец раскрыл тайну пан Крашевский. — Влюбился по уши. Горячая испанская кровь и все такое… вы понимаете. Но девушка на него — ноль внимания. Он и так к ней, и эдак…

— К Королеве Кошек! — возмутилась Ангелика. — Да чтоб он и близко не смел подходить! Мерзавец! Подкатывается с грязными…

— Он предложил ей руку и сердце, — перебил владелец Рая. — Но Молли его отвергла, и Луис вне себя… Я боюсь, он применит силу.

— С него станется, — подтвердил Торвальд. — Выйдет отменный скандал.

— Надо что-то делать. Решить вопрос полюбовно… Но как? — пан Крашевский беспомощно развел руками.

Ангелика взвилась, толкнув столик с бокалами и графином. Хрусталь звякнул.

— Вы с ума сошли?! Чтоб всякой швали таскать девушек в постель! Эрих! На что у нас охрана? Пусть глаз не спускают с негодяя. И сам присмотри. Морду набей, если что. Бедная Молли!

Пан Крашевский залюбовался. Ангелика была из тех редких женщин, кого гнев не уродует, а красит. Чудо как хороша — зарумянившаяся, сверкающая карими глазами, худенькая, но решительная пани. Она гневно взмахнула кулачком:

— Не позволю! Если некому защитить ее от вонючего козла, я…

— Детка, — укоризненно прервал ее дядя, — не ругайся.

— Я сама найду управу! — запальчиво выкрикнула дизайн-менеджер. Фарфоровая кошка отозвалась утробным воем; Ангелика с Торвальдом изумленно уставились на сиамку.

— Пусси не любит, когда кричат, — пояснил пан Крашевский. — У нее внутри резонатор. — Он в задумчивости погладил темную кошачью голову. — Эрих, что вы скажете? Я не намерен заставлять Молли…

Он примолк, и Ангелика внезапно уверилась, что до этой минуты дядя именно собирался как-то воздействовать на неуступчивую Королеву.

–…но Луис — очень важный партнер, — печально закончил владелец Рая.

— Пусть катится с острова, — заявила Ангелика.

— Я не могу его прогнать.

Дизайн-менеджер обернулась к светящейся на стене карте с планом острова и фигурками людей и кошек.

— Вот, — она ткнула пальцем в гостиничный корпус. — И вот еще, — указала на второй. — И тут! И тут тоже! Повсюду живут гостьи… девицы в соку. На Молли, что ли, свет клином сошелся?

— Она красивая, — заметил владелец Кошачьего Рая. — Юная. Да еще в королевских шелках, в которые ты ее нарядила. У кого хочешь голова кругом пойдет.

— Приставьте к Молли охрану. Пусть берегут ее днем и ночью, пока ваш разлюбезный козел не съедет.

Пан Крашевский подумал и кивнул, соглашаясь.

— Эрих, поговорите с Луисом, — попросил он. — Деликатно. Напомните законы. На меня он жмет, а вы… м-м… вы — лицо незаинтересованное… и ничем ему не обязаны.

Ангелика вдруг озябла. Гадкий Кинтеро шантажирует дядю Северина?

— Послушайте… — начала она тревожно.

— Детка, — владелец Рая предостерегающе поднял палец.

— Я выцарапаю ему глаза, — объявила дизайн-менеджер.

— Ты и близко к нему не подойдешь, — проговорил детектив.

Она удивилась. С чего это он раскомандовался?

— Да. Держись от Луиса подальше, — мягко добавил пан Крашевский.

На острове прижился бандюган? Настолько могущественный, что дядя Северин его боится? Бедная Королева Кошек попалась в сети криминального авторитета? Здесь, в Кошачьем Раю?!

Она огляделась. Сорвать злость было не на чем. Во внезапном порыве, Ангелика перегнулась через широкий стол пана Крашевского и крикнула в ухо фарфоровой кошке:

— Ух!

— У-у-у! — на низких нотах взрыкнула сиамка.

Дизайн-менеджер выпрямилась, слегка успокоенная. Владелец Рая с укоризной покачал седой головой.

— Я постараюсь уладить это дело, — Торвальд поднялся. — Ангелика, пойдем. — Горячей рукой он обнял ее за плечи.

Она сердито высвободилась. Все мужчины гадкие! И Кинтеро, и Торвальд, и ее бывший муж. И даже дядя Северин. Один лишь Одинокий Танцор — лапушка.

Они прошли через приемную. Секретарь-референт Элли мило улыбнулась, прощаясь. Элли тоже гадкая! Супермаркет с фиолетовой бабочкой.

Пока они шагали по коридору, Торвальд вынул мобильник и позвонил в штаб службы безопасности, попросил найти Луиса Кинтеро.

— Что ты ему скажешь? — Ангелика вызвала лифт.

— Я думаю над этой проблемой, — с важностью изрек Торвальд.

Ангелике показалось, что он насмехается, и она прочнее укрепилась в своем мнении относительно мужчин. Однако ее разбирало любопытство, и она вместе с Торвальдом спустилась в лифте на первый этаж и вышла из здания. К ее сожалению, отсюда не был виден главный пляж с танцующим Рэем.

Торвальду позвонили. Он выслушал сообщение и направился куда-то в глубь комплекса, забирая вправо, под раскидистые дубы, которые росли здесь от веку и были заботливо сохранены при строительстве. Ангелика с независимым видом шагала за детективом, цокая каблучками. Пусть только вздумает ее прогнать!

Они подошли к маленькому кафе, где стенами служили аквариумы. Этот дизайн сочинила Ангелика. Она с гордостью осмотрела разноцветных рыб, красивые водоросли, столбики поднимающихся пузырьков воздуха. Аквариумы были в рост человека, и ночью включалась подсветка. Загляденье.

Торвальд остановился у входа, завешенного зеленой рыбацкой сетью с пришпиленными искусственными раковинами и жемчугом.

— К Кинтеро близко не подходи.

— Почему?

Он смерил ее взглядом, к которому Ангелика не привыкла. Можно было подумать, что детектив размышляет, не продать ли ее бандиту по сходной цене.

— Кинтеро подслеповат и издали не разглядит тебя как следует.

Ангелика приготовилась обидно расхохотаться, но Торвальд серьезно продолжил:

— А вблизи заметит, что ты смахиваешь на Молли.

Дизайн-менеджер удивилась. Что общего между ней и Королевой Кошек? Рост, фигура… цвет волос… и все.

— Подождешь снаружи, — веско сказал детектив. Так веско, что она подчинилась.

Приподняв сеть, Торвальд вошел в кафе. Ангелика потопталась, начиная раздражаться. Торчать у входа, будто собачонка? Нет уж! Но и уйти она не могла, потому что сквозь аквариумное стекло и водоросли было видно, что происходит внутри. Дизайн-менеджер достала пудреницу, раскрыла. Все заинтересованные лица могут воображать, что она поглощена собственной внешностью — кстати, весьма недурной. Ангелика улыбнулась своему отражению: большим карим глазам, великолепному изгибу темных бровей, изящному носику, нежным губам… Известно, какой твердой становится складка этих губ, когда Ангелика решает чего-то добиться… И подбородок очень мил, особенно ямочка посередине…

Она вспомнила, зачем тут стоит, и оторвалась от зеркальца. Торвальд уже сидел за столиком в углу, лицом к бандиту. Ангелике были отлично видны два мужских профиля. Вот, значит, каков этот страшный Кинтеро. Белый костюм, почти как у здешних секьюрити, белая шляпа, которую он не позаботился снять в кафе. Мощные надбровные дуги, крупный прямой нос, крепкий подбородок. В общем, в профиль он ничего. Кинтеро сидел, вжавшись в спинку кресла и положив руки на столик с вазочкой для мороженого. Ангелику насмешило, что грозный бандит поедает в кафе мороженое, как ребенок.

Торвальд что-то сказал, подавшись к Кинтеро. Бандит откинул голову назад, а потом вместе с креслом отъехал к стенке. Ангелика наблюдала, невольно опустив зеркальце слишком низко. Уже не было похоже, что она занята собой. Торвальд что-то рассказывал, делая легкомысленные округлые жесты правой рукой. Затем сцепил в замок пальцы обеих рук. Кинтеро дернулся, но отъехать дальше не смог — кресло уперлось в аквариум. Широкополая белая шляпа тоже уткнулась в стекло и съехала по лбу вниз. Бандит резким движением ее поправил. Торвальд развел ладони дружелюбным открытым жестом: дескать, не обессудьте, что поделаешь? Ангелика следила за ним во все глаза.

— Простите, мэм, вы кого-нибудь ждете? — раздался над ухом женский голос.

Дизайн-менеджер вздрогнула. Защелкнула пудреницу и лишь потом обернулась.

Перед ней стояла загорелая девица в плотной безрукавке, шортах и тяжелых кроссовках. Зачем ей такие? В них по скалам лазать, а не гулять в парке.

— Жду, — процедила Ангелика, надменно выпрямившись. Девица все равно была выше, хоть и без каблуков. — Жду Эриха Торвальда, нашего штатного детектива. Я — Ангелика Крашевская, — закончила она ядовито, намереваясь уничтожить любопытную одним своим именем.

— Да, мэм, — бесстрастно подтвердила та. — Торвальд беседует с Луисом Кинтеро. И послушайтесь моего совета, мэм: держитесь от Кинтеро подальше, — неожиданно повторила девица слова дядюшки Северина.

— Он — маньяк? — У встревоженной Ангелики запершило в горле.

Девица снисходительно улыбнулась.

— Нет. Он просто не в меру горяч… и вспыльчив. А вы — женщина в его вкусе; могут выйти неприятности.

— О боже. — Ангелика невольно отпрянула от аквариумной стены. И неуверенно предположила: — Вы — телохранитель Кинтеро?

Девица снова улыбнулась с чувством собственного превосходства.

— Мэм, я дала вам хороший совет.

Ангелика подалась прочь, успев заметить в кафе вторую такую же девицу в плотной безрукавке — оружие они прячут, что ли? Затем сеть на входе приподнялась, брякнув искусственными раковинами и жемчугом, и появился Торвальд. Дизайн-менеджер не сделала ни шагу ему навстречу, и он сам к ней подошел.

— Ну? Ты запугал бандюгана до смерти?

Детектив склонил голову набок, и Ангелика обратила внимание, что его белокурые волосы неожиданно густы для немца-блондина, а ресницы хоть и светлые, но тоже густые и длинные. Торвальд засмеялся, чем-то довольный.

— У Кинтеро мозги набекрень. Он не переносит мужчин — от меня шарахнулся, чуть в аквариум не въехал; и повернут на девственницах. Я объяснил ему, что Молли замужем и они с супругом каждый божий день кувыркаются. — Детектив знакомым жестом сцепил в замок пальцы. — Пылкому влюбленному стало тошно от подробностей.

Ангелику передернуло.

— Я всегда знала, что мужчины — мерзавцы. Наболтал гадостей про девушку и рад. Разговаривать с тобой противно.

Она с оскорбленным видом повернулась и зашагала прочь. Торвальд не нагнал, не извинился. Вот точно: мерзавец, как все они. Хоть бы сказал, про кого он наплел — за кем там у него Молли замужем.