Полоска чужого берега, или Последняя тайна дожа

Елена Вальберг

Если вы, прочитав книгу, не бросились покупать билеты в Венецию, значит, они уже у вас в кармане! Здесь и происходит действие новой книги Елены Вальберг и Натальи Егоровой «Полоска чужого берега, или Последняя тайна дожа». Журналистка Лера приезжает на Венецианский карнавал и попадает в самую гущу событий – Хранители Врат посылают её в далекое средневековье для выполнения важной миссии! Удастся ли ей избежать роковой угрозы в мире коварных интриг и отравленных кинжалов и сохранить свою любовь?

4. Непонятное и неприятное происшествие

Карнавал в Венеции — феерия красок и впечатлений. Не желая оставаться туристами-зеваками, наши герои решили стать полноценными участниками карнавала. С утра, невзирая на пасмурную и промозглую погоду, Ян стал донимать свою подругу, лениво наслаждавшуюся кофе и видами из окна их номера на канал, затянутый дымкой утреннего тумана, требуя идти доставать карнавальные костюмы. Пошептавшись с портье, Ян узнал у него адрес магазина-ателье синьоры Флавии, которая создаёт и предоставляет напрокат лучшие в мире карнавальные костюмы. Лера не очень верила в успех данного предприятия, явно не выказывая желания составить Яну компанию, однако не смогла отбиться от настойчивого парня, который, пытаясь уговорить девушку, опустился до настоящего шантажа, говоря, что приобретёт костюм только для себя, а ей останется лишь завистливо хлопать ресницами и любоваться настоящим карнавальным мачо! Они убежали даже толком не позавтракав, — так сильно было желание Яна преобразиться в какое-нибудь чудовище.

Молодые люди пошли на площадь Сан-Марко, следуя указаниям портье, где сразу увидели Hotel Luna Baglioni, куда на время карнавала переезжает ателье-магазин синьоры Флавии. В холле старинного отеля развёрнута настоящая костюмерная. Радушная его хозяйка на удивление приветливо общалась с покупателями. Эта плотная седовласая дама порхала между покупателями как бабочка — с лёгкостью и какой-то игривостью. Лера мысленно поблагодарила Яна, что тот вытащил её в это сказочное место. На витринах были выставлены венецианские маски ручной работы, расписанные всеми цветами радуги — настоящие произведения искусства. Были даже кружевные маски, и такие, что даже самая буйная фантазия не смогла бы изобрести ничего подобного. Лера буквально раскрыла рот от небывалой красоты и изысканности, проходя мимо сокровищ. На манекенах были надеты старинные платья и камзолы, плащи и накидки-домино, полки ломились от шляп, вееров и шалей всех расцветок.

Лера замерла, представляя себя то в костюме кошечки с милой ушастой маской, то под маской Моретты — смуглянки, — чёрной круглой формы с кружевной повязкой на глазах, то в элегантной и изысканной маске венецианской дамы.

Синьора Флавия, увидев её замешательство, улыбаясь, подошла к девушке. В руках она держала маску Коломбины и с улыбкой произнесла по-английски:

— Это маска Коломбины — символа карнавала. Поверьте мне: это маска для вас!

— Я вряд ли могу себе позволить такую роскошь, — удивлённая таким вниманием к ней произнесла девушка, ведь в магазине находилось не менее десяти покупателей.

— Да, эта маска дорогая, но скидка для вас будет приличная, поэтому прошу вас: возьмите. И костюм Коломбины для вас тоже есть — не волнуйтесь, я сама подберу и платье, и корсет, и нижние юбки, и парик, и туфли, и аксессуары к маске. Я, признаться, ужасно не люблю, когда беспорядочно выхватывают всё с вешалок, раскидывают совсем не церемонясь, — карнавальный костюм требует уважения, а вы подходите к выбору основательно и трепетно. Я уже вижу вас в этом платье, Вы будете блистать, поверьте моему многолетнему опыту!

Лера смутилась и поблагодарила хозяйку, которая тут же скрылась между стеллажами в поисках костюма для Леры и аксессуаров к нему.

Вскоре она вернулась, толкая перед собой вешалку на колёсиках с прекрасным платьем оранжево-жёлто-чёрной расцветки в ромбиках, Лера очень долго разглядывала платье, даже заглянула под юбку, поскольку никак не могла понять, почему оно держит пышную форму, и с удивлением увидела механические открывающиеся фижмы. Как объяснила хозяйка, они созданы по образу и подобию аналогов XVIII века; тут же были и отделанные кружевами нижние юбки, атласный корсет со шнуровкой и туфельки с такой же расцветкой, как и платье.

— Как вы создаёте такую красоту? Здесь ведь всё продумано до мелочей!

— Приходится много читать, изучать историю того времени, к которому относится костюм, а не только историю костюма. Да и картины помогают. Кстати, все мои костюмы имеют имена. Некоторые женские костюмы получают имена известных венецианских куртизанок, а мужские — имена политиков. Я вкладываю душу в каждый костюм и расстаюсь с ними с большой неохотой, от сердца отрываю! Как подумаю, что за ними не так присматривают, порвут или испачкают, или вовсе испортят… Костюмы — это моя жизнь!

Синьора Флавия также уделила внимание и Яну, с которым, на удивление, провозилась значительно дольше, чем с Лерой. Ему она подобрала костюм доктора Смерть — чёрный плащ, белую рубашку с широкими рукавами и жабо, чёрные штаны-шаровары, чумную маску с длинным носом и высокие сапоги-ботфорты из тонкой лайки, в которые можно было смотреться, как в зеркало.

Пока Ян был занят, Лера гуляла по холлу отеля, рассматривая украшавшие помещение старинные картины. Вдруг она почувствовала, будто кто-то смотрит на неё с улицы через окно. Тонкий сквознячок тревожно упёрся ей в спину, стало неуютно — и Лера, подойдя к окну, бросила взгляд на площадь Сан-Марко: стоял плотный туман, и вдруг из тумана появился человек в белой маске и чёрном плаще. Подойдя к витрине, он поманил девушку пальцем, зазывая за собой. Лера замерла от неожиданности, немного испугавшись, затем резко отвернулась и, рассуждая про себя о том, что мало ли сумасшедших, вернулась в зал.

Синьора Флавия ловко одела Яна, и он смотрелся настоящим щёголем, свысока поглядывая на свою девушку. Ян расплатился с синьорой Флавией, они распрощались, довольные друг другом, и ребята весело практически побежали к своему отелю — надо было успеть переодеться и бежать веселиться, но уже в качестве полноценных участников карнавала.

— Как тебе удалось найти это прекрасное место, да ещё и оплатить эти роскошества, ты просто волшебник! — тревога Леры улетучилась при виде обновок и от предвкушения новых впечатлений.

— Нет, я только учусь, но дружба умеет творить настоящие чудеса! — они любили переговариваться фразами из старых фильмов, Лера заразила почти всех своих друзей этой милой привычкой — на этот раз Ян ответил фразой юного волшебника из «Золушки».

Лера хихикнула.

— Колись: сколько стоит аренда этих сокровищ?

— Пусть это будет моим маленьким секретом. Скажу только, что если не дай бог костюмы испортим — мне кирдык! Не расплачусь!

Молодые люди, не сговариваясь, бросились каждый к своему наряду. Лера, хоть и была медлительной девушкой, но в костюм облачилась ловко и быстро. Ян ещё путался сначала в шароварах, потом в плаще, а Лера уже крутилась перед зеркалом, выставляя то одну, то другую ножку, совершая танцевальные па. Туфельки были чуть тесноваты, но это не страшно — при ходьбе мягкая кожа растянется. Наконец Ян справился с плащом, натянул маску и стал гоняться за девушкой по номеру, пытаясь клюнуть её своим длинным носом. Беготня кончилась разбитым стаканом, они с хохотом повалились на кровать.

— Давай собираться! Всё пропустим! — Ян решил прекратить игру, которая могла закончиться поцелуями и не только, и они рисковали остаться на весь день в постели.

Лера не спорила с ним, понимая последствия игры, — ей тоже не терпелось выйти на улицу и стать полноценным участницей карнавала.

Ах, карнавал, карнавал! Когда все облачаются в маски — нет ни национальностей, ни сословий, ни условностей, ни возрастов! Бурная река карнавала несёт тебя, прибивая к островкам веселья, где ты ненадолго останавливаешься и дальше плывёшь по её радостным разноцветным и сверкающим водам; ты ребёнок, ты счастлив!

Наши герои веселились от души. Они оставили свою фототехнику в номере — им не хотелось больше отвлекаться, хотелось напиться допьяна этим весельем; они свысока оглядывали глазевших на праздник туристов — ведь они чувствовали себя полноценными венецианцами, облачёнными в карнавальные костюмы. Ребята благосклонно дали себя сфотографировать группе китайских туристов, которые даже засняли на видео не танец, а скорее кукольные ужимки их героев. Покатались на гондоле — дико дорогое удовольствие! Один гребец с веслом на любой другой лодке мог бы только ходить по кругу, но гондола! Со смещённым центром тяжести, поэтому идёт и передним, и задним ходом, замедляет ход, идёт по диагонали, поворачивает под прямым углом, сохраняет равновесие — словом, совершает всё мыслимое и немыслимое; при этом гондольер, казалось бы, не обращая внимания на окружающих, так ловко проскальзывает под мостом или в миллиметрах мимо других гондол, что поневоле думаешь: нет ли встроенного глаза-алмаза? Но они не жалели о потраченных евро, весело горланили песни Челентано, подпевая молодому и импозантному гондольеру. Затем юноша запел чарующую баркаролу, и ребята затихли, внимая переливистому бельканто.

— Ян, ты знаешь легенду о гондолах? — Лера вдруг вспомнила книгу о Венеции, торопливо перелистанную ею перед поездкой. — Гондола — это полумесяц, который, не желая бросать свет на нескромные объятия влюблённых, чтобы не выдать их ревнивцу-мужу, бросился в воду и почернел, как только попал в холодную воду лагуны. Поэтому острый нос и изогнутый конец лодки сияют, так как происходят от сияющей Луны!

Ян притянул Леру за плечи и крепко поцеловал:

— Какая ты у меня умница и красавица!

О-ла-ла! Вокруг раздались дружные аплодисменты нечаянных зрителей — все парочки вокруг в гондолах и на катерах тоже стали обниматься и целоваться, поддавшись романтике момента.

Потом сидели на набережной Большого канала. Лера пила холодный просекко и ела типичные венецианские закуски — маринованные сардинки с изюмом и котлетки из крабов, — а Ян пил оранжевый шприц — напиток, по мнению девушки, слишком ядрёный, но так любимый итальянцами. Парень решил перепробовать побольше всего итальянского, особенно венецианского, и заказал себе пасту с чернилами каракатицы, а потом пугал Леру своей чернильной улыбкой.

— Ян, ты неотразим! Я всегда думала, что ты бука, серьёзный и взрослый, а ты как мальчишка!

— То ли ещё будет, красавица, я ещё должен испугать как можно больше народу и облапать как можно больше красавиц — сейчас можно всё!

— Ах, так? Не буду тебе мешать! — девушка сделала вид, что обиделась, поднялась и быстро пошла вдоль набережной Большого канала. Пока Ян гадал, поспешить ли за ней или доесть вкуснейшую пасту, Лера уже почти скрылась из виду, и Ян срочно стал жестикулировать, подзывая официанта.

Лера решила не оборачиваться — пусть Ян за ней побегает. Подумать только: лапать он девушек собрался, нахал! Она уже свернула с Большого канала на второстепенную улочку, прошла через несколько выгнутых мостиков, глазела на удивительные венецианские дома, плотно прижатые друг к другу, и вдруг увидела впереди той-терьера — собачку, так напомнившую ей родную Муську. Лера прибавила шагу, чтобы догнать и хоть немного приласкать чужого питомца, если разрешит хозяин или хозяйка. Она была абсолютно уверена, что Ян следует за ней, однако в воспитательных целях не нагоняет её. Компания молодых людей в масках пыталась с ней заговорить, явно с целью познакомиться, но Лера только кокетливо махнула им рукой, сказав «Чао»!

Быстро темнело; становилось прохладно — накидка поверх костюма Коломбины не спасала. Девушка сильно озябла, а ещё натерла ноги тесными туфельками и поняла, что заблудилась. В этих улочках она уже не разбиралась — она заволновалась, так как плохо ориентировалась в незнакомых местах.

«Вот я глупая нерпа, ну чего я завелась из-за ерунды — теперь придётся спрашивать дорогу. Да я даже не помню, как называется отель!» — паника постепенно захватывала девушку.

Лера обернулась в поисках того, к кому бы обратиться за помощью, и увидела группу людей — человек пять, одетых в абсолютно одинаковые чёрные плащи и белые маски. Точно такой же испугал её в магазине синьоры Флавии. Ей даже показалось, что за ними маячит Ян, — она остановилась и стала ждать. Пятеро в чёрных плащах тоже остановились, наблюдая за девушкой. Лере стало неуютно, ей показалось, что воздух сгустился, напоённый атмосферой враждебности. Она двинулась к более освещённому месту — к кафе, в котором было полно посетителей. Однако один из пятерых догнал её и преградил дорогу.

— В чём дело? — со страху девушка забыла английский.

Человек в маске — видимо, самый главный в компании — молча схватил её за плечи, не давая возможности двигаться, но девушка так испугалась, что идея сопротивляться просто не пришла ей в голову. Остальные из пятёрки окружили их. Она почувствовала, как к горлу подкатывает ком, силилась что-то крикнуть, но крик застрял в горле. Незнакомец тихо ей что-то шепнул на ухо, но она не поняла ни слова и боялась даже пошевелиться. Потом тот же мужчина резко толкнул её в сторону перил моста. Она только почувствовала, что в руке остался какой-то предмет, — его, видимо, вложил незнакомец. Потом люди в масках почти растворяются в тумане как тени.

Лера медленно поднесла предмет к глазам — это кусок пергамента, который свернули в трубочку и обвязали чёрной лентой. Облегчённо выдохнув, она оглянулась по сторонам, но людей в чёрных плащах уже не было рядом.

— Всё, с меня хватит! — вслух громко сказала она. На неё испуганно оглянулась парочка туристов. Лера решительно замахнулась, пытаясь выбросить пергамент в канал, но руку кто-то перехватил, и пергамент остался в руках у… Яна. На лице последнего тревога — он очень испугался за Леру. Девушка, ещё не веря, что неприятности закончились, ошарашенно на него таращилась.

— Я еле тебя отыскал, ты так быстро убежала! Это тебе не Питер — нужно держаться вместе! Это что? — Ян протягивал ей пергамент.

Лера очень обрадовалась Яну, обида прошла и страх тоже — и она наконец обрела дар речи.

— Я не знаю. Сунули какие-то придурки, ещё и испугали до смерти!

— Я никого не видел. А может, это реклама какая-нибудь?

— Ничего себе рекламный ход! А если потребителя кондратий хватит — хватают тебя какие-то придурки, доводят почти до обморока и суют в руки всякую дрянь! — Лера неприязненно покосилась на пергамент, который был в руках у Яна.

Ян осторожно развернул пергамент и молча стал изучать текст, потом озадаченно произнёс:

— Тут по-итальянски что-то написано и бумага состаренная — надо перевести. Пошли в отель!

Молодой человек довольно бесцеремонно схватил свою подругу за руку и уверенно пошёл в сторону отеля. В отличие от Леры, он всегда в незнакомых местах прекрасно ориентировался, у него была великолепная память, и, раз пройдя одним путём, он запоминал его сразу. У Леры же был топографический кретинизм — она быстро могла заблудиться в незнакомом ей месте и никогда не запоминала дорогу, по которой шла. Эта особенность ей часто мешала в работе журналиста, и практически всегда приходилось просить помощи у незнакомых людей. Они, оказывается, были совсем недалеко от отеля и добрались за пять минут. Девушка была почти счастлива: туфли уже чувствительно натёрли ноги, несмотря на мягкую кожу обуви (у Леры ноги натирала практически любая новая обувь, включая кроссовки, лишь в растоптанных и старых башмаках она чувствовала себя комфортно), да и озябла она основательно.

Ян потащил ее на ресепшен, но девушку не интересовало содержимое пергамента, её интересовал только горячий душ, и она, отбившись от молодого человека, сразу же поднялась в номер, оставив своего друга на ресепшене разбираться с переводом надписи на пергаменте.

Когда она вышла из ванной, согревшаяся под душем, с чалмой из полотенца на голове, Ян уже сидел в номере и озадаченно пялился на пергамент.

— Портье прочесть текст не смог — это какой-то старый итальянский. Портье разобрал тут только имя Марино Фальеро — говорит, что это дож, который правил в четырнадцатом веке. Недолго — его казнили, потому что он оказался предателем.

— Да ты что! А зачем кому-то навязывать мне какой-то старый текст? А при чём здесь дож? Может, произошла какая-то ошибка и текст предназначался не мне?

— Всё может быть, но текст нужно бы перевести. Давай к Лауре твоей обратимся — она журналистка, наверняка поможет.

Скептически хмыкнув, так как девушка сомневалась, что Лаура разбирается в староитальянском языке, но тем не менее Лера сказала:

— Я ей позвоню, она номер свой оставила. Давай договоримся с ней поужинать — жрать охота, аж желудок в трубочку сворачивается!

— Приличные девушки не жрут, а едят. Ладно звони, договаривайся. Я, правда, так наелся каракатиц и напился оранжевой гадости, что, кажется, они у меня в желудке устроили в ней заплыв.

— Так тебе и надо — не будешь в следующий раз меня бросать ради каракатиц!