Рай?!

Елена Валентиновна Нестерова, 2013

Слияние двух жанров – фантастики и любовной саги. В печатном варианте книги они различаются шрифтом, и каждый читатель может выбрать что-то своё. Как ни странно, большую популярность этот роман завоевал у подростков. Это пока самый загадочный мой роман. Я буду рада, если вы прикоснётесь к этой удивительной истории. В добрый путь, дорогие читатели!

Глава 3. Мечтай…

Пустота… Никакой мебели. Голые стены. Что делать в таком доме, где даже присесть не на что?

— Мечтай!

Мой внутренний голос настаивал: «Мечтай!»

И я начала мечтать…

Последние годы я просто была помешана на писательстве. В нашем крошечном городишке издали три моих романа, и я была настоящей звездой, и как у настоящей звезды у меня была мечта. Дом за городом, среди сосен и елей. Настоящая барская усадьба для ленивого писателя, встающего с постели в полдень.

Поздновато? И что с того? Он ведь провёл всю ночь над нетленной рукописью нового романа.

Немного пафосно и самоуверенно, но это были мои тайные мечты, и лишь здесь, в полном одиночестве, я поделилась ими с этим миром, готовым меня слушать и молчать. Итак…

Дубовый кабинет на втором этаже и большой письменный стол, покрытый зелёным сукном, и тишина… И именно там я буду творить. И чтобы никто не смел нарушить мой покой! Ну, почти — никто. Лишь природе было позволено вмешиваться в процесс творчества.

За окном шумит сосновый бор, стряхивая с нахлобученных веток залежалый снег, и он с гулом и свистом падает вниз, пугая заспанных белок. Те разбегаются в разные стороны, а с деревьев взлетают в небо разбуженные не вовремя совы и рассерженно ухают. Через минуту всё стихает, и я вновь могу работать…

Я начала представлять себе, как бы я жила в том чудесном мире, который сама себе выдумала, и он появлялся тут же!

Моей дизайнерской фантазии не было предела. Вот что бывает, когда человек живёт в однокомнатной квартире на первом этаже с крошечными оконцами. Всё, что он может себе позволить — это представлять и мечтать. Он каждый день наблюдает, как мимо, по дорожке, ходят люди, спешат по своим делам, и вот тогда в его голове и рождаются бредовые идеи о волшебных мирах, ведь этот мир слишком скучен для него и однообразен.

С безудержной фантазией он начинает придумывать их, доводя до совершенства в своей голове, а затем переносит всё это на бумагу. А остальным, тем людям, что ходили под его окнами, им это нравится. Ведь их жизнь тоже не сахар, а сплошная серость будней.

И теперь, получив возможность не только написать, но ещё и создать свои фантазии, я превзошла сама себя…

Дом получился великолепный! Двухэтажный, выкрашенный в белый цвет, с колоннами, доходящими до крыши, и с изящной лепниной, как это было принято пару веков назад. Дух русской усадьбы с её изящной простотой.

Поднимаясь по широким ступенькам, трудно не обратить внимания на тяжёлую дубовую дверь, теперь лишь она преграда к тому, чтобы шкатулка раскрыла все свои секреты.

Итак, мы уже в доме…

Уютная гостиная с огромным обеденным столом. Полукруглым и покрытым кружевной скатертью с оборками. Возможно, это мещанство? Ну, и пусть! Я так хочу и точка!

Лакированные полы из чёрного дерева, изящная мебель с точёными ножками и вырезанными узорами и вензелями, которые повсюду: на спинках кресел, на шкафах, на подлокотниках.

Звезда и шпага, соединённые вместе в солнечном диске, от которого исходит множество лучей, больших и маленьких, чередующихся друг с другом. Это был мой герб. Я заклеймила им свою фантазию. Но почему он именно такой, я пока не знала…

Под потолком висела хрустальная люстра и тихонечко позвякивала. Это была чудная, волшебная мелодия. Там, там, там, та-та-та-та, там, там…

Огромная деревянная лестница вела на второй этаж, и я буквально вспорхнула по ней. Все горести и печали оставив по ту сторону двери, я нашла здесь свой кабинет.

В моей мечте всё было так, как я хотела. Стол, покрытый зелёным сукном, и стопка бумаг.

Я подбежала к окну и увидела сосновый бор и снег, всё ещё лежащий на ветках величавых сосен, несмотря на весну и шальных белок, что искали свои припасы в заснеженных дуплах. И, не найдя их, бежали к входной двери — попрошайничать. А там уже были припасены для них орехи и семечки.

Моя фантазия подумала и об этом!

И ухающие совы, встревоженные беличьей суетой.

Сев в удобное кресло, я машинально потянулась за бумагами и…

Мой новый роман, тот, что я вписывала украдкой между строчками финансового отчёта… Я почти закончила первую главу, и вот она у меня в руках… Мой роман назывался — Из жизни обычных волшебников…

Из жизни обычных волшебников

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. РОЗОВЫЙ ОСТРОВ

Глава 1. Секрет её молодости

Иногда обычные люди похожи на настоящих волшебников, а волшебники — на самых обычных людей. Разница лишь в том, во что ты веришь.

В свои 300 лет она была так же молода, как и в 275.

Её нынешние друзья, не успевали удивляться её неповторимой красоте.

Каждое новое утро она просыпалась с первыми лучами зари и собирала её тонкие несмелые нити в своих ладонях и втирала этот свет в свою кожу, пока она не начинала сиять и переливаться, и, наконец, освещалась заревом от восходящего солнца.

Умывалась она каплями росы. Она собирала их с паутины, что тянули к её окну маленькие, шустрые паучки. Эта же роса и нектар с цветов были её завтраком. Только после этого чашечка свежесваренного ароматного кофе завершала утренний рацион самой обычной московской Феи.

День в суете. Никакого волшебства, просто — жизнь. Жизнь обычной женщины, талантливой и свободной. Смелой, но ранимой.

Но когда на вечернем небе загорались первые звёзды, с ней происходили волшебные метаморфозы. Она улыбалась звёздам своей загадочной улыбкой, и звёзды отвечали ей в ответ. Они роняли на неё звёздную пыль и превращали её волосы в золотые волны, спадающие с плеч. Её глаза горели, отражая в себе бесконечность.

Все загадки сумрака она сохраняла в себе, чтобы днём загадывать их окружающим. Хитро, не правда ли?

Каждую ночь она впитывала в себя всю силу далёких звёзд, весь покой томной, бледной луны. Всё тепло остывающей земли — для своего тела.

Кровь начинала ускорять свой поток в её венах. Её сердце билось в бешеном ритме, и именно тогда она была способна на любые чудеса. Она могла перемещаться во времени и пространстве, но только пока утро не рассекало на части ночное небо и не гасило звёзды.

Вы спросите, а как же зимой? Что же делает ваша Фея зимой, когда нет ни росы, ни пауков? Когда совсем не видно звёзд на затянутом тучами небе?

А я отвечу вам — какие пустяки…

Осенью она вдыхала влажный, прелый воздух опавшей листвы и пила его глотками. Не в буквальном смысле — глотками, просто она разделяла своё дыхание на маленькие вздохи, в каждом из которых было своё, неповторимое ощущение свежести, лёгкости, свободы.

Она окрашивала своё тело в цвета листопада и, нацепив лёгкое платьице из кленовых листьев, танцевала на лесной поляне свой любимый танец — вальс.

Были и такие, что видели это чудо, но им казалось, что это проделки ветра, когда он собирает самые яркие листья и сжимает их в своих объятьях, а затем, подкинув повыше, бросает оземь…

Зимой же ещё проще. На её мягкую, сияющую ладонь оседали резные снежинки и медленно превращались в голубые капельки талой воды. Эта маленькая лужица хранила в себе все дары матушки-зимы: её морозный воздух, высокое голубое небо с бахромой из снежных туч, её сугробы и яркое серебро зимнего полдня.

Ну, а о весне и говорить не стоит. Она жила весной, а правильней сказать, весна жила в ней. Фея доверяла ей все свои секреты, а весна отдавала ей все свои дары. Все свои несметные богатства — весна показывала только ей, чтобы убедиться, что они действительно ценны и прекрасны. Каждую песню соловья она посвящала ей, каждый новый цветок и запах пробуждения весна дарила этой волшебной женщине, своей лучшей подруге и самой обычной Фее. Фее — Любви!

И когда Фея огорчалась и не могла сдержать слёз, именно весна превращала эти крошечные капельки в брильянты. Эти брильянты она складывала в шкатулку, и каждый год в коллекции весны скапливался целый брильянтовый фонд, который она берегла для Феи на чёрный день. А такие дни тоже бывали.

Феи живут долго, но люди, которые окружают их, обычно стареют и умирают. Фее приходилось уходить из их жизни ещё до того, как они понимали, что рядом с ними не простая женщина, а Фея.

И тогда бедная Фея начинала всё сначала.

Новый дом, новые друзья, новая любовь. Именно тогда весна и отдавала ей шкатулку с брильянтами. На эти сокровища она налаживала свою жизнь, свой совершенно не волшебный быт.

Кем бы ты ни был на этой земле, Феей или просто человеком, ты чувствуешь себя одиноким, ненужным, невостребованным. Ты находишься в постоянном поиске того единственного, кто любил бы тебя больше всего на свете.

Фея Любви только и делала, что учила других — любить. Дарила им искорки этого чувства, чтобы в их сердцах они разгорались пламенем яркого костра. Но сама Фея была одинока и несчастна. Она знала, что Он существует. Что на другом конце земли живёт её любовь. Но она так редко видела его, что печаль не покидала её сердца.

Он был самым настоящим Злым волшебником, но…

Из-за любви к ней он не смог выбрать тёмную сторону и стать великим магом. Но он не готов был быть и добрым волшебником, ибо карма его была тёмной. И лишь любовь к ней помогала ему балансировать на лезвии бритвы между добром и злом.

С виду он был обычным мужчиной средних лет, до тех пор пока вы не заглядывали в его глаза. О! Глаза этого человека вселяли ужас в слабых и приковывали внимание сильных. Это был великий человек!

В этой жизни он был гораздо старше её, лет на 500, но это нисколько не возвышало его над ней. Напротив, он знал, что она старше разумом и силой. Быть добрым гораздо сложнее. Доброта требует полного внутреннего истощения. Ты отдаёшь себя целиком — тому, кто просит твоей помощи.

Он бы хотел быть с ней, но знал, что это невозможно. Его скрытая тёмная сила разрушила бы её, поработила бы её разум. Поэтому-то они и жили на разных концах света и встречались лишь изредка в своём тайном месте.

Это место было где-то между небом и землёй. Именно там, где начинается рассвет и заканчивается вечер. Там, на розовых облаках, он наколдовал себе маленький домик с садиком и виноградной лозой. Из винограда он делал вино и разливал его в изумрудные бутылки. А когда вино вызревало, он звал её. Выходил на край облака и звал. Когда она прилетала, он целовал её всю, каждую клеточку её тела, каждую родинку. Он мыл её ноги в лепестках роз, замоченных в росе, в росе ещё не наступившего дня. И когда она возвращалась домой, то становилась ещё моложе и красивее. Ведь только любовь даёт нам эту красоту — неземную, волшебную, неповторимую и загадочную. Даёт тот свет, что излучает наша кожа, наши глаза, наши мысли…

Странное ощущение, что я уже не я… Я оглядела себя с ног до головы. На кого я похожа?

На стене висело огромное зеркало в резной кованой оправе, в нём-то я и увидела странную, но знакомую женщину. Ту самую, про которую я писала целый год.

Сол…

Мои, а точнее, её волосы были растрёпаны, и я попыталась их пригладить, но на пол посыпались лепестки цветов, самых разных — роз, ромашек, васильков и лютиков. Я стала стряхивать их со своего роскошного голубого платья, и тёмно-синие бабочки заполнили комнату.

Я смотрела в зеркало как завороженная… Когда бабочки разлетелись по комнате и сели на потолок, я увидела, как по широкой юбке моего шёлкового платья поплыли барашки перистых облаков, а за ними пролетел косяк перелётных птиц.

И ароматы… Потрясающие ароматы луговых нескошенных трав, цветов и каких-то пряностей. Корицы, мяты, ванили, и почему-то цедры лимона, немного терпкий запах и не такой манящий, как сам фрукт.

Я обожала лимоны! Порезать их тоненько-тоненько и посыпать солью и, когда они пропитаются, положить их на язык и наслаждаться их остротой и ароматом…

Я поморщилась, представляя эту кислоту на своём языке, и тут же на столе появилось блюдо с тонко порезанными дольками, но не лимона, а лайма, что оказалось ещё вкуснее. Эти диковинные фрукты не доходили до нашей провинции, и лишь раз в жизни я купила эти плоды, всего две штуки, и этот вкус был мне знаком, но слегка забыт.

Когда тарелка опустела, мой взгляд упал на окно…

Я распахнула его и впустила в комнату чудесный воздух лета, очищенный сосновой хвоей.

— Вот и кончилась весна, — с грустью сказала я. — Ах, как жаль!

Вдалеке пестрели цветущие луга, и я больше не могла сидеть взаперти. Я выскочила на улицу и побежала по тропинке до самого луга.

Срывая цветы, я заходила всё дальше и дальше, и тут моя рука коснулась чего-то гладкого. Это была поверхность.

Но чего?

Я провела по ней рукой и медленно пошла вдоль неё. Стена из непрозрачной субстанции тянулась по линии поля до самой скалы, с которой я упала в этот мир.

Со стороны казалось, что этот Рай — бесконечен, но…

Зеркальная поверхность давала это ощущение безграничности пространства, но на деле оказался лишь жалким куском земли, отмеренным кем-то для меня… Маленький иллюзорный Рай и не более того!

Поняв это, я вновь стала собой, той самой несчастной женщиной в неброском платьице, попавшей в незнакомое место и не знающей, чего можно ожидать от него…

Сколько ещё сюрпризов у него в багаже?

Мои руки бегали по стене, мяли её, гладили, пытались защитить или проковырять пальцем. Всё бесполезно! Она не поддавалась.

Я прислонилась к ней, надеясь хоть что-то рассмотреть, спрятав лицо в ладони, создавая искусственную темноту, и тут мне показалось, что что-то скользнуло за стеной, и вдруг чья-то ладонь закрыла моё лицо и погладила по носу, по глазам, пытаясь понять, кто я… Ощупывая меня очень нежно, боясь сделать мне больно. Обычно так встречают незнакомцев незрячие люди. Чтобы понять — кто ты, им необходимо изучить твоё лицо, каждую его складку, морщинку, родинку. И их невозможно обмануть, они безошибочно угадывают все черты твоего характера ещё до того как ты проявишь их.

Я отдёрнула руки и поняла, что день превратился в ночь.

Я судорожно водила по стене, но больше не смогла коснуться того, кто был за ней…

Я тихо шла к дому. Хорошо ещё, что он не исчез!

Я не одна… О, Господи, я не одна в этом странном мире фантазий. Но как попасть туда, в тот, другой мир, и нужно ли это делать?

Вопросы роились в моей голове, сводя меня с ума…

Кем я была раньше в мире обычных людей?

Мечтательница, фантазёрка, писательница, уже завоевавшая своего читателя, но… Мне вечно чего-то не хватало!

Наш крошечный городишко был для меня мал, тесен, я едва помещалась в нём со всеми моими мечтами и амбициями.

Каждый месяц после зарплаты я садилась на ночной поезд и рано утром приезжала в Москву. Этот город был для меня непостижимой загадкой, и я, как и многие другие — приезжие гастролёры, пыталась их разгадать…

В моём распоряжении было ровно два дня и одна ночь на вокзале, и я не теряла времени даром.

Я изучала каждую улочку, каждый сквер, я покупала гвоздики и по одной дарила каждому памятнику, а вернее, тому, кому он был поставлен. Мне казалось, что эти великие люди прошлого заступятся за меня и окажут мне поддержку. Наивная маленькая дурочка…

С каждым приездом я узнавала всё больше и больше, а потом описывала это в своих романах, и для нашей необразованной провинциальной публики это было волшебным и даже сказочным миром, где горят большие огни, где на лимузинах разъезжают длинноногие блондинки, и где можно встретить, если очень постараться, тех, кого они каждый день видят по телевизору.

На самом деле я создавала свои образы, вглядываясь в лица обычных горожан, но превращала их в богатеев и красавиц.

Я писала любовные романы, подобно тем, что пестрят за стеклом каждого киоска и ларька, и всё же я была самой настоящей писательницей, и мне платили гонорары, пусть небольшие, но зато моё имя было известно всем в нашем городе, и сам Мэр вручил мне медаль почётного горожанина…

Я почти была довольна, почти, но каждый месяц я продолжала покупать билет на поезд и уезжала в своё двухдневное приключение.

Это случилось ровно за год до тех страшных событий, что охватили землю…

Осень, дождливая и холодная. Я ещё долго думала, не отложить ли свой проминант до следующего месяца, когда пойдёт снег и будет посуше.

Не страшно — одеться потеплее, а вот — промокнуть, а потом просидеть всю ночь на вокзале, дрожа от холода… Но будь что будет, и я купила билет.

По программе у меня было посещение Дома-музея Булгакова. Как и все «свободные сумасшедшие», к коим я себя причисляла, я обожала роман «Мастер и Маргарита» и, войдя в подъезд, настроилась на погружение в мистический мир, заселённый булгаковскими героями.

На входе меня встретил колоритный старичок в мундире и предложил бесплатно посетить экспозицию, и пока я ходила между стендов и витрин, незримо следовал за мной.

Он мне очень мешал, но как его прогнать!? Внутри накапливалась тревога.

Но вопрос решился сам собой, старичок, извиняясь и откланиваясь, попятился к дверце с надписью МЖ, и я с радостью вернулась к просмотру.

По коридору то и дело слонялись странные личности, то ли актёры в костюмах, то ли просто сумасшедшие… Но оказалось, что это — официанты, и не более того.

Но ведь такое место должно было быть странным!? Непременно, должно было быть!

От сильного запаха кофе в крошечной кофейне, расположенной прямо в музее, меня затошнило. Я посмотрела на цены, ахнула и поспешила спуститься во двор, но перед этим всё же успела положить свою гвоздику на лавочку рядом с Булгаковым.

Всё в этом музее было не совсем так, как я себе напридумывала. Хотелось мистики, а вышла, и кроме назойливого старичка ничего не запомнила и не удивилась ничему. Обидно!

В животе забулькало, но я решила, что сначала должна добить экскурсию до конца, и пошла на Патриаршие пруды…

Пошёл дождь. Всё сильнее и сильнее. Я поспешила раскрыть зонт, но тут я увидела их…

Они стояли у самого пруда, тесно прижавшись друг к другу, и словно все стихии: дождь и холодный ветер собрались вокруг них и затеяли бешеную пляску. Как нечисть возле святой земли.

И так они и эдак, а этим двоим — всё равно, не взять их ничем, как заговорённые. Обнимаются и целуются на глазах у изумлённого колючего дождя и пронизывающего ветра, до дрожи, до посиневших губ. Она что-то шептала ему и улыбалась, и он ей в ответ. Тихо, ласково, не отрывая от неё взгляда.

Одежда этих двоих тоже была необычной, словно они сошли со старинного полотна. Длинное синее платье до пят на ней и изящный камзол на нём, словно они собрались на бал во дворец, но вынуждены были остановиться здесь, у холодного чёрного пруда. Но зачем? Может, кино снимают? А где тогда съёмочная группа, камеры, свет?

Я в сумку полезла и хотела их сфотографировать, а когда голову подняла, их уже не было… Пропали!

Я стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться, словно больше не принадлежала себе, но чувствовала, что внутри меня происходило нечто особенное. Это длилось лишь мгновение…

Я бросилась на то место, где видела странную парочку, но по Патриаршим плыли два лебедя и головы друг другу под крылья прятали, словно грелись, и ни души.

Села я на лавочку, а сама еле дышу, словно внутри меня что-то тёплое поселилось, волшебное.

Мне показалось, что я слышу, о чём шепчет дождь и кричит назойливый ветер, гуляющий по парку и гоняющий по дорожкам мокрую опавшую листву.

— Они ушли? — пытаясь перекричать сам себя, шумел ветер.

— Тише, тише! — шептал дождь. — Она не должна знать. Ей пока — нельзя…

До вечера просидела я в парке, а утром вернулась домой и начала новый роман, не похожий на предыдущие… но всё как-то не шло, не получалось.

И вот прошёл год, и я сама стала героем в чьём-то романе. Только пока не пойму, какой сюжетной линии они придерживаются: детектив, фантастика или всё же что-то про любовь, было бы не плохо… И вот кто они, эти авторы?

В кромешной темноте я добралась до дома, и тут же зажёгся свет, подвластный моему малейшему желанию.

Стоп! Желания… Мои желания исполняются лишь в этом доме, а на улице я бессильна, как младенец.

Я поднялась по лестнице и открыла тяжёлую дверь в кабинет и увидела на столе новую стопку бумаг. Я отчётливо помню, что первую главу я убрала в верхний ящик стола, и тот оставался пустым.