В чёрной воде…

Елена Валентиновна Нестерова, 2022

Представляю вашему вниманию психоделический апокалиптический триллер. Что такое дневники? Это человеческая жизнь – вся, без остатка. Все эмоции, что мы испытываем, все наши чувства без лжи и прикрас. Это машина времени, единственно существующая на самом деле. Ничего не остаётся за кадром. Жизнь настоящая волшебным образом превращается в слова, определяя нас такими, что если кто-то другой прочитает наши строки, он узнает о нас больше, чем мы сами. Проживая жизнь, дневники становятся нашими чертогами памяти, и когда нас не станет, расскажут другим, какими мы были. Невероятная мудрость строк для оголённого мира.

Дневник Чарльза Маккензи

День 9

Великобритания, Лондон

23 сентября 2022 года, утро 06:49

Я опять не сплю. Рассвет спускается на город, окрашивая белоснежные дома в розовый цвет. Выпив кофе и, усевшись в мягкое кресло, я взялся за дневник.

Я начал писать его месяц назад, когда умерла моя любимая Эмили. И этот процесс поглотил меня. Я словно разговариваю с ней, и каждое написанное слово, попадая на небо, проникает в её душу.

Я видел, как мои ученики записывают в дневники свои переживания, первую любовь, ссоры с родителями и предательство одноклассников. И эта идея показалась мне вполне разумной. После смерти жены я две недели не выходил из дома и лежал на диване, роняя горькие слёзы.

Но потеряв самое дорогое в своей жизни, я начал вдумываться более глубоко в детали реального мира. Больше никто не приготовит обед и не оплатит счета, и шумные соседи будут докучать тебе бесконечно, пока ты не позвонишь в их квартиру и не выскажешь всё, что накопилось в тебе от их бесконечных ссор, громкой музыки и пьяных гостей.

Эмили разобралась бы с ними за пару минут, произнеся нечто умное и вполне деликатное, усмирив этих диких людей, но я… Я не мог! И множество других вещей я попросту не умел, без неё, моей Эмили.

Через две недели я вышел на работу. И заботы, смешавшиеся с гулом детских голосов, слегка притупляли боль. Быть учителем химии в старшей школы — весьма утомительно. Но именно это и спасало мой разум от разрушения.

Школа была в десяти шагах от дома, что весьма удобно. Рядом Кенсингтонские сады и Гайд-Парк. Мой любимый прудик Раунд, где я кормил уток, гусей и величавых лебедей, почти ежедневно, покупая в булочной свежий французский багет.

Ещё совсем недавно, Эмили сопровождала меня в этих прогулках. Всегда была рядом, помогая ломать хлеб на мелкие кусочки, чтобы досталось всем пернатым друзьям.

Затем я проверял тесты, а жена любовалась бегающими детишками и наглыми гусями, что выклянчивали у малышей кусочки булки.

У нас не было детей. Это стало большой трагедией для Эмили. Я же, как учитель, ежедневно получал свою порцию детского смеха и шалостей, отчего не так трагично переживал нашу бездетность.

Весной Эмили заболела. Я пишу это впервые. Тот день, солнечный и такой чудесный, стал последним. Радость, что мы копили всю жизнь — ушла. Врач сказал, что у неё рак кишечника 4 стадии, и шансов нет. Он предложил химиотерапию, но Эмили отказалась, и потянулись самые страшные дни ожидания конца. 23 августа я проснулся ночью и услышал её последний вздох.

Больше не могу надрывать душу этой нескончаемой болью. Оденусь, позавтракаю и на работу.

23 сентября 2022 года, вечер 18:15

Вечер. Тихо опадает листва, но это ещё не осень. Газон ровный, дорожки чистые. Я взял тетради на проверку и отправился в Гайд-Парк, где сел у искусственного прудика с утками. Когда эти утята родились, Эмили ещё была жива, а сейчас они выросли и растолстели. Я смотрел на них, и время словно отпускало меня на волю, давая возможность ещё раз подумать о ней, как о живом человеке.

Тетради я отложил в сторону и взялся за дневник. Он как магнит для моего разбитого сердца. Подбежала девочка со смешными косичками и, показывая на уточку, дёрнула меня за пиджак, рассказывая, какой сон снится упитанной крякве. Я обернулся и увидел, что утка мертва. Из её клюва сочилась кровь, а перья слиплись, и она стала похожа на гипсовую скульптуру. Мама схватила девочку, а люди побежали за смотрителем парка. Слёзы, крики, разговоры, наполнили пространство, увлекая меня в эту новую неизбежность.

Я пишу последнюю строчку и иду домой. Конечно, эта утка — не моя дорогая Эмили, но если взглянуть иначе, мир забирает всё, что жило при ней. Листву, утку, а возможно и меня, в скором времени. Печально.