Сердце в клетку. Комедия в 27 главах

Елена Бодрова

Что может сделать с человеком простой тетрадный листок в клетку, на котором нарисовано сердце, а в сердце вписано имя?Казалось бы ничего, но красавчику Коле из-за злополучного сердца приходится ох как нелегко. Его ждет масса приключений: от уборки подъезда до переодевания в женщину… Но обо всем по порядку. Пока что в его почтовом ящике лежит сложенный пополам листок…Книга, в которой есть странная любовь, баскетбол, школа. И много юмора.

Глава 5, в которой Коля ошибается насчет сердца в клетку, а Катенька вместе с Ниной Степановной собирают осенние листья

— Николай! Вынь наушники сейчас же! — взвизгнула Алла Ивановна, учительница физики.

— А? — Коля вынул один наушник и уставился на нее.

— Бэ! Наушники быстро убери!

— Я быстро не умею, могу убрать медленно, — равнодушно ответил Коля и класс разразился хохотом.

— А ну-ка замолчали все! — вскричала Алла Ивановна. Когда Коля шутил, она теряла управление классом. Вот и сейчас все продолжали смеяться, не обращая на учительницу никакого внимания. — Вон из кабинета, Панов!

— Вон так вон, — равнодушно сказал Коля, сложил книжки в рюкзак и направился к выходу. Алиса Водовозова, Ира Пономаренко, Аня Велтистова и Даша Клубина восхищенно посмотрели ему вслед. Класс притих.

Коля расположился в коридоре, на подоконнике, совсем рядом с кабинетом завуча. Но его это не волновало. В конце коридора возилась уборщица, поглядывая на Колю, но его и это не волновало. На уроке физики, пока он слушал музыку, его посетила мысль: а вдруг листок с сердцем подкинула не мелкая Лидка, а какая-нибудь симпатичная девушка? Например, Алиса Водовозова. Она всегда так недвусмысленно смотрит на него, а он делает вид, что не замечает.

Коля решил проверить это во что бы то ни стало. И прямо сейчас. Он посмотрел в конец коридора: там все еще размахивала тряпкой эта тетка. Как ее называют? Тетя Нина.

— Тетя Нина! — позвал он.

Нина Степановна делала вид, что моет пол, а сама украдкой наблюдала. Колю выгнали из класса — это как пить дать. Опять что-то натворил. Вышел, хлопнул дверью, уселся на подоконник, засунул наушники в уши. Поглядывает на нее. Что это? Почему это? Нина Степановна низко опустила голову — вдруг увидит, что она покраснела — и принялась неистово тереть черные полосы от кроссовок на линолеуме.

— Тетя Нина! — услышала она его голос и вздрогнула всем телом. Он знает, как ее зовут? Только вот эта «тетя». Как бы она хотела, чтобы Коля назвал ее просто — Нина…

Ой, он идет прямо к ней. О господи! Ой! Ой!

Нина Степановна терла полосы на линолеуме все неистовей.

— Тетя Нина, — услышала она совсем близко, где-то над своей макушкой. — Помогите, пожалуйста.

Нина Степановна распрямилась. Щеки предательски горели. Она взглянула в синие глаза и чуть не рухнула на пол. Но удержалась, оперевшись о швабру.

— Тетя Нина, загляните в семнадцатый кабинет и скажите, что Алису Водовозову вызывают к директору, — парень смотрел с надеждой, а Нина Степановна почти ничего не соображала, глядя в эти глаза. Она со всей силы сжала швабру.

— Мне нельзя, — продолжал Коля, расценив молчание уборщицы как недоверие. — Меня выгнали, скажут, что это просто шутка. А это не шутка, — он поднял указательный палец и покачал им из стороны в сторону.

«Какой красивый палец, — подумала Нина Степановна, проследив за этим движением. — Какой красивый Коля».

Что-то горько-сладкое растекалось во всем ее существе.

— Поможете? — спросил парень.

Нина Степановна кивнула, засунула швабру в ведро и поплелась на негнущихся от волнения ногах (он разговаривал с ней! Он попросил помощи у нее!) к кабинету. Постучала и почти сразу просунула в щель голову:

— Эээ… Здравствуйте. Тут Алису Водовозову к директору вызывают. Срочно, говорят, — промямлила она. В горле вдруг пересохло, сердце заухало в груди. Она обвела взором класс, с первой парты третьего ряда медленно поднялась высокая светловолосая девушка и растерянно посмотрела на учительницу.

— Иди, Алиса, — Алла Ивановна взглянула на девушку поверх очков и строго добавила: — Раз тебя вызывают. К директору, — подчеркнула она последнее слово. Учительница была уверена, что раз вызывают, значит, Алиса что-то натворила. А ведь хорошистка, и туда же!

Алиса вышла. Нина Степановна направилась к ведру, стараясь ступать беззвучно, чтобы не упустить, о чем они там говорят, за ее спиной.

— Это я тебя вызвал, — услышала она голос Коли. Дошла до ведра, наконец, и стала смачивать тряпку, поглядывая на Колю с Алисой. Парень сидел на подоконнике, а девушка уперла руки в боки и взирала на него.

— Ну и зачем?

— Поговорить надо.

— Ты пока поговори, а я пойду, — девушка развернулась, но Коля ухватил ее за локоть.

— Это что еще за финт? — поинтересовался он.

— У меня урок.

— Прилежная девочка, когда кто-то рядом, — он кивнул в сторону Нины Степановны. — А как подкидывать мне любовные послания, так ты первая?

— Чего?!

— Того!

— С дуба рухнул? Башкой ударился?

— Если не ты, то кто?

— Да хоть кто! — вскрикнула взбешенная Алиса. — Ира Пономаренко, Аня Велтистова, Даша Клубина, Таня Симоненко!

— Спасибо за список, — улыбнулся парень. — Насчет Тани Симоненко я не знал.

Алиса прикусила губу, поняв, что наделала.

— Лучше бы ты, — сказал Коля, все еще улыбаясь.

Алиса переступила с ноги на ногу, стараясь не смотреть на Колю.

— А что там было написано? — спросила она, глядя в пол.

— Нарисовано сердце и в нем мое имя.

— Детский сад. Так делает только мелкотня.

— Вот я и подумал на тебя, малышка, — ласково сказал Коля, прищурившись и улыбаясь.

— Дурак.

Алиса резко повернулась и пошла к кабинету, а Коля остался сидеть на подоконнике.

Нине Степановне нужно было поменять воду в ведре. Когда она вышла из туалета, коридор был пуст.

Прозвенел звонок с шестого урока. Нина Степановна оставила ведро и швабру в подсобке, а сама спустила на первый этаж, подошла к двери продленки. Слышно было, как шумели дети. Она даже различила звонкий голос Катеньки, переливистый Анин и бойкий Димин. Украдкой заглянула в щелочку. Даша заметила ее — стояла у самой двери — и воскликнула:

— Нина Степановна пришла! Нина Степановна пришла!

Той пришлось заглянуть в кабинет, чтобы поздороваться с учительницей продленки.

— Заходите к нам, Нина Степановна, — сказал Дима. — Мы делаем жирафа из бумаги.

— А я! А я! — подскочила к ней Катенька, схватила за руку и стала затягивать в класс. — А я вам секрет хочу сказать!

— Анна Сергеевна… — виновато проговорила женщина, входя в кабинет вслед за Катенькой.

— Конечно, заходите, Нина Степановна, — сказала учительница. — Посидите с нами, если хотите.

Она была признательна уборщице, та не раз выручала, когда ей нужно было отлучиться. Сидела с детьми. Даже вон Катеньку провожает до дома, когда за ней мама не успевает приходить.

Нина Степановна смущенно улыбнулась. Ей хотелось узнать, что там за секрет у Катеньки. А еще ей было грустно, что Коля так смотрел на Алису и назвал ее «малышкой». Но она старалась об этом не думать.

Она уселась вместе с Катенькой за последнюю парту и та принялась ей шептать на ухо. Получалось щекотно и неслышно. Нина Степановна похихикала немного и предложила Катеньке:

— А давай переписываться, — она положила на парту листок. — Ты напишешь на нем свой секрет, я прочитаю и отвечу.

— Давайте! — глаза у Катеньки загорелись, она схватила ручку и стала карябать неровные крупные буквы, высунув язык от напряжения.

«Лиза лубит Диму. Дима лубит Свету», — вот что у нее получилось.

«А Света кого любит?» — написала Нина Степановна.

Катенька не выдержала, бросила ручку и принялась жарко, шумно шептать:

— А Света тоже любит Диму! Антон видел Светин листочек с сердечком и рассказал, что это она ему написала. А Дима не может сказать Свете ничего. Он боится и краснеет! Я сказала Свете. А она не может сказать Диме ничего, потому что тоже боится и краснеет!

— Ничего себе, — развела руками Нина Степановна. — Надо с этим что-то делать.

— Да! — моментально согласилась Катенька. — Я хочу запереть их в кладовке, где рисунки всякие лежат. Там как будто маленькая комната. Они тогда поговорят.

— А как ты это сделаешь? — заинтересовалась Нина Степановна.

— А я скажу, что мне нужно поговорить со Светой, а потом скажу, что мне нужно поговорить с Димой. И скажу: в кладовке. А они придут туда. Я закрою.

— Подопри дверь стулом тогда, — посоветовала Нина Степановна.

— Ладно, — важно кивнула Катенька.

— А сама ты кому нарисовала сердечко? — спросила женщина. Ей вдруг стало интересно. Вчера она не заметила: Катенька прикрывала рукой.

— А это секрет.

— Даже от меня? — удивленно вскинула брови Нина Степановна.

Катенька взяла ручку и написала: «Антон». Значит, все-таки Антон. Нина Степановна улыбнулась.

«Надо будет запереть их в кладовке», — подумала она, потому что знала, что Антону тоже нравится Катенька.

После шести часов дети разбрелись по домам. Нина Степановна помыла пол на первом этаже. Катенька сидела на скамейке при входе: за ней никто не пришел. Нина Степановна отнесла все в подсобку, надела свое клетчатое пальто, прихватила сумку, взяла Катеньку за руку и они пошли.

Они любили ходить по листьям. С каждым днем листьев на тротуаре становилось все больше. Катенька подбирала самые красивые и делала из них букет. Обычно. Но сейчас она шла тихая, глядела себе под ноги, шкрябала носками ботинок по асфальту.

— Что такое, Катенька? — спросила Нина Степановна.

Девочка сделала несколько шагов, опустив голову еще ниже, но вдруг остановилась. Плечи ее мелко затряслись.

— Катенька, ты плачешь?

— Да, — тихо-тихо проговорила девочка.

— Почему? Тебя кто-то обидел? — Нина Степановна присела перед ней и старалась заглянуть в лицо, но Катенька пряталась. Ресницы ее были длинными и мокрыми.

— Нет, не обидел, — почти беззвучно сказала та.

— А что тогда? Что не пришли за тобой? Мама работает, наверное.

— Нет, не из-за этого.

— А из-за чего?

— Не из-за чего.

— Ну Катенька. Скажи. Мы придумаем что-нибудь.

— Я не знаю, — проговорила та и шмыгнула носом. По лицу текли ручьи. — Я когда сказала, что Света любит Диму, а Дима Свету, — она судорожно всхлипнула, — а потом еще сказала, что запру их в кладовке…

— Ну?

— Я не буду.

— Что?

— Запирать их в кладовке.

— Почему, Катенька?

— Я не знаю, — девочка заплакала в голос. — Я когда сказала, что Дима любит Свету, мне сразу стало не так. Я перехотела, чтобы они поговорили и перестали краснеть друг на друга.

«Вот оно что, — подумала Нина Степановна. — Значит, все-таки не Антон, а Дима. Ох уж этот Дима!»

— Я сама хочу в кладовку с Димой! — всхлипнула Катенька. Нина Степановна едва заметно улыбнулась. Первая любовь. Катенька не понимает, что с ней происходит. Она видела, как краснеют другие, а теперь и сама будет.

— Скажи ему, — посоветовала Нина Степановна.

— Я боюсь, — проговорила девочка и еще раз всхлипнула. Слезы перестали течь, она с надеждой посмотрела в доброе лицо Нины Степановны. — Скажите вы ему.

— Сказать? Хорошо, скажу.

— Нет, — испугалась девочка. — Да. Нет. А он…

— Что он?

Лицо Катеньки стало серьезным и каким-то взрослым. Дорожки на щеках высохли.

— Он же Свету любит.

«Ему всего восемь лет, — хотелось сказать Нине Степановне. — Это не навсегда!.. А в семнадцать лет — навсегда? — вдруг подумалось ей. — А в пятьдесят? Не все ли равно, сколько лет? Кажется, что любовь в восемь — это несерьезно. С высоты взрослого возраста кажется. А вон какие глаза у Катеньки: серьезные и грустные. Мда…»

— Давай соберем букет из листьев, и ты ему подаришь завтра? — предложила женщина. — Может, он догадается, что ты его…

— Тссс! — Катенька приложила палец к губам и глазами, полными укора, уставилась на нее. — Это Большой Секрет.

Нина Степановна улыбнулась девочке, показала жестом, что закрывает рот на замок, нагнулась и подобрала красивый оранжевый лист. Катенька все с тем же грустно-серьезными выражением на лице принялась собирать листья. А ведь это самая смешливая и шумная девочка в классе! Вот что с людьми делает любовь.