Метод Даниша. Часть 1

Елена Александровна Куянцева, 2021

Действие романа происходит в будущем и прошлом. События, которые когда-то произойдут и уже были три века назад, удивительным образом переплетаются друг с другом. Времена меняются, но остаются вечными некоторые проблемы: любовь, воспитание молодого поколения, отношения между людьми в семье и обществе.

Глава 2

День Победы

На улице уже вовсю царствовал май — прекрасный, полный цветочных запахов и предстоящих праздников. Рекламные щиты в городе напоминали, что 9 мая будет 150-летие великой Победы. Празднество обещало быть торжественным и с большим размахом. Анонсировались реконструкции боев, присутствие в виртуальном бою с эффектом реальности, предлагалось посетить премьеры новых фильмов о войне, а также посмотреть старые с новыми ракурсами в цвете и в черно-белом формате. Я же надеялся увидеться с Лилией.

В реальности мы больше не встречались, но зато активно общались в сети, в основном кратко, хотя и эмоционально. Лилия бегала по ученикам со своим электронным роялем под мышкой (я отчего-то любил себе представлять эту милую картину), я активно работал над рецензиями «победных» фильмов — их с нетерпением ждали как мои читатели, так и заказчики-каналы. Блог моего Люциуса тоже нуждался в обновлениях, там читатели уже заждались уничтожающей рецензии на новую комедию, тупую, как победительница прошлогоднего сезона «Престижной работы». Словом, в реальности мне удалось увидеться с Лилией только накануне Дня Победы.

Место я выбрал то же — кафе «ВВП», решив не изменять намечающейся традиции. Лилия вбежала в стеклянные двери, держа под мышкой футляр — прям из моих мечтаний. На ней было легкое светло-голубое пальто, красивое, но не модное, как штаны-бананы из 1985 года, зато тщательно отутюженное.

— Добрый вечер, Всеволод! — запыхавшаяся, она была прекрасна. Надеюсь, я на правильном пути, ибо моя одинокая постель мне уже опостылела.

— Я безумно рад вас видеть, дорогая Лилия, — я постарался улыбнуться самой обольстительной улыбкой, на которую был только способен. Еще месяцы или годы скуки я не выдержу, пока найду интересный экземпляр среди женщин. Поэтому улыбайся, Сев, улыбайся, как будто от этой улыбки зависит твоя жизнь и судьба.

— В сети вы называли меня Севом, — напомнил я, вложив в свой голос столько теплоты и мурчания, что даже Люциус зажмурился.

Лилия смутилась — хороший знак.

Вообще-то в себе я был всегда уверен (не всегда, конечно, всего лишь последние полтора десятка лет) и на женщин умел производить приятное впечатление быстро и, если надо, дешево и стремительно, как фокусник на детишек в сельском Доме культуры. Но Лилия явно не могла повестись на какую-то дешевую словесно-парфюмную мишуру, так что нужно было быть честным. Насколько это возможно.

— Имею робкую надежду заполучить вас и на завтра, дорогая Лилия, — открывая меню, произнес я.

— Я с удовольствием бы сходила с вами на какой-нибудь старый фильм, — охотно отозвалась она.

— Я тоже, ибо новые я уже пересмотрел, — поддержал я ее энтузиазм.

— Есть стоящие? — поинтересовалась Лилия.

— Да, можно посмотреть, все зрелищные, но как всегда с кучей собачек, требующих вороха платков.

— Собачек? — удивилась Лилия.

Ох, я совсем одичал и забыл, что наши шутки с Люциусом могут быть непонятны.

— Собачки — это эмоциональные моменты, выжимающие слезы из зрителя или читателя, — пояснил я.

— Что ж, Всеволод, — лицо Лилии стало серьёзным, — это же фильмы о войне. Конечно, там будет и пафос, и трагичность, и сильные эмоции.

— Совершенно верно, — согласился я.

Ох, что-то я со своим стебом и сарказмом не вписываюсь в тонкие повороты, надо бы быть поделикатнее.

— Просто я в сжатые сроки пересмотрел все новинки и…

— Понимаю, у тебя идет защитная реакция на увиденные переживания, — Лилия коснулась моей руки.

— Вы завтра идете с Яковом на «Бессмертный полк»? — спросила она.

— Что? — удивился я.

— Я с Метом завтра иду на «Бессмертный полк», Мет сделал красивейшие тематические фотографии. Как раз на днях ему пришел ответ из ДНКомиссии. Кажется, он закончил сбор информации обо всех наших предках, которые участвовали в войне или пережили ее.

— Правда? — я удивленно смотрел на воодушевленную Лилию.

— Да, Мет любит историю, интересуется ею, у нас был неплохой архив о наших предках времен войны, но некоторые числились пропавшими без вести, Мет искал их, даже сдавал ДНК-тест, на днях пришел ответ — нам написали, где захоронены останки наших пра-пра-пра-прадедов. А ты, Сев, знаешь что-нибудь о своих предках?

–К своему стыду, нет, — ответил я.

— Возможно, это потому, что ваши предки тоже среди пропавших без вести? Но есть шанс это исправить, сейчас активно работает ДНКомиссия, к празднику много поисковых отрядов и волонтеров нашли забытые имена, привели в порядок архивы. Я могу попросить Мета помочь тебе, он много опыта приобрел, пока писал по всем инстанциям.

— Потрясающе, я бы, конечно, с радостью, — пробормотал я.

— Среди наших предков были и умершие во время блокады, и участники боевых действий, даже награды есть, Клим много всего сохранил, Мет подхватил его дело, сделал прекрасный альбом — с именами, фотографиями, какие удалось сохранить.

— Это очень впечатляет, — снова пробормотал я.

*

Я поцеловал Лилию. С ощущением ее губ на моих губах я вернулся в квартиру Яшки, где очередные 7 дней должен жить с моим чадом, охраняя его от нетерпеливо ждущих его же неприятностей и смотреть, чтобы он хорошо себя вел.

— Че-то ты рано, пулик, я думал, ты уже греешься в постельке Лилии Сергеевны.

— Всему свое время, юноша, — ответил я, придержав зарычавшего Люциуса. — Это у вас, молодых, перепих происходит быстро, а мне досталась деликатная интеллигентная женщина.

— Так она тебя продинамила? — удивился Яшка.

— Продинамила? — подчеркнуто пренебрежительно переспросил я.

— Я не помню такого случая, чтобы меня динамила женщина. Просто у меня не стоит цель вставить по-быстрому и записать в блокнотик.

Яшка взвился, неужели все-таки записывает, дурачок?

— Так вы чего, поцеловались и разбежались? — удивился Яшка.

— Нет, мы не разбежались, мы встретимся завтра, я сделаю все, чтобы ее влюбить в себя, и надеюсь получить за это награду. А сегодня был неподходящий момент, я почувствовал, что не нужно торопиться.

— А, папик — романтик, — хмыкнул Яшка и уткнулся в свой утел.

Я тоже впечатался в утел, зашел в свой профиль. Пришло сообщение от Лилии.

«Спасибо за чудесный вечер, Всеволод. Давно в моей жизни не было такой восхитительной романтики. Спросила у Мета, что нужно для поиска информации о предках. Нужны их имена и вся информация, что имеется: когда родились, где проживали. Обнимаю тебя и жду с нетерпением завтрашней встречи».

— Яш, а у нас есть какая-нибудь информация о наших предках? — спросил я.

— Каких предках? — изумился Яшка.

— Времен Великой отечественной войны.

— Ты чего, пуль! Ты б еще Наполеона вспомнил. Это ж когда было!

***

Перед сном он, как обычно, аккуратно перебирал свои воспоминания. Их было немного: хрупкие, бесконечно ценные раритетные картинки. Зелень, пышущая соками после ливня, речка с блестящей рябью, девушки вдалеке. Он прячется за листвой и смотрит на них, понимая, что это нельзя, но очень хочется увидеть их длинные косы, гибкие тела. Снова река, теперь в воде купается он. Начинается лето. Дни уже жаркие, но вода еще холодная — словно ледяным покрывалом оборачивается вокруг его тела. Ух — и он снова на берегу. Под босыми мокрыми ногами трава — еще мягкая, не сгоревшая под зрелым летним солнцем. Больше он не купался в реке. То лето было последнее в его жизни.

Он резко сел в кровати, перевел дыхание. Какое-то воспоминание на долю секунды присоединилось к уже осознанным, собранным с таким трудом. Какое? Он лег, постарался успокоиться, снова закрыл глаза. На долю секунды ему показалось, что он вспомнил… что же это было? Картинка? Нет, ощущение. Нечем дышать.

***

День Победы в этом году праздновался особенно пышно. Впрочем, все ожидали зрелищности и размаха. Улицы были полны радостных лиц, цветов, символики. Все прогуливались, спешили, сидели на лавочках, глазели на предложенные выставки, концерты. Виртзалы также были забиты. С недавних пор ко Дню Победы стало доброй традицией каким-нибудь интересным способом оживлять старые фильмы. Как правило, это было добавление сцен, снятых с другого ракурса.

К юбилею Победы обогатили ракурсами, пролетами и прочими современными фишками «Женю, Женечку и Катюшу», а также сделали 3-часовую цветную версию, с эффектом присутствия старого польского сериала «Четыре танкиста и собака» (ссылка: очень старый-старый сериал 60-х гг. ХХ века, еще черно-белый, цветная версия была сделана позже. В сериале отображена старая культурная парадигма, в которой возможна мужская дружба и любовь к родине. Ваш Всеволод). Лилия захотела посмотреть оба этих фильма, я согласился и в темноте зала делал быстрые пометки из ключевых слов для будущей записи в своем блоге.

Наверное, ведение критикующего блога плохо влияет на меня, или фильмы слишком старые, или слишком напичканы современными компьютерными штучками — словом, я завидовал Лилии, которая наслаждалась просмотром. Я же с приподнятой бровью писал про безупречный внешний вид воюющих героев, в особенности очаровательных девушек Маруси и Лидки. А потом вдруг подумал, что Маруся похожа на Лилию, а сцены с эффектно проезжающими танками на то и эффектные, чтобы впечатлить зрителя. Реальные сцены войны, к счастью, остались в очень далеком прошлом. Я еще раз посмотрел на наслаждающуюся просмотром Лилию, выключил утел и попытался последовать ее примеру.

— Как тебе, Сев? — спросила счастливая Лилия после того, как мы вышли из темного кинозала в майский вечер.

— Прелестно. Сделаю хвалебную запись в своем блоге, — улыбнулся я, пытаясь не съехать в иронию.

— Тебе правда понравилось? — улыбалась Лилия.

— Конечно, моя дорогая, милая, добрая Лилия. Критиковать для меня не самоцель, если что-то сделано хорошо, от меня будет доброе слово.

— Погоди, Сев, я только сейчас вспомнила, а где твой пес?

Я засмеялся. Действительно, мы три часа наблюдали вокруг себя Шарика и наконец-то вспомнили о Люциусе.

— Люциус дома, я обещал ему, что возьму его на вечернюю прогулку с тобой.

— Я согласна, — закивала Лилия. — Он такой у тебя милый, наверняка, сейчас ему скучно.

— Какое-то время его развлекал Яшка. Но сейчас сын щекочет себе нервы на воспроизведениях.

— О, я тоже хотела бы там побывать. Говорят, в этом году добавили еще несколько знаковых моментов войны. В прошлом году я ходила с Метом на «Дорогу жизни». Ехали в машине под авианалетом. Сев, было очень страшно. Как люди такое пережили!

— Я тоже иногда думаю о страданиях, которые люди переживали в прошлом, и прихожу к выводу, что я к ним не готов. Что ж, пойдем снова окунемся в дела давно минувших дней?

Я достал свой утел, зашел в сеть, посмотрел, какие воспроизведения предлагались в этом году.

— «Сталинградская битва», «Курская дуга», «Форсирование Днепра», — прочитал я вслух.

— Может, рискнем попасть на «Сталинградскую битву»? — робко спросила Лилия.

— Если наши желания совпадают, значит нужно их реализовывать, — сказал я, пряча утел.

На самом деле я не хотел быть ни на Сталинградской битве, ни испытывать себя на прочность в танковом бою, ни тем более созерцать красный от крови Днепр, но мне хотелось сделать Лилии приятное. А что может быть приятнее встретить человека, похожего на самого себя. Я подыгрывал Лилии, надеясь, что мои игры в совпадения желаний будут вознаграждены.

Воспроизведения исторических моментов стали популярны недавно, с тех пор как кто-то предприимчивый и хваткий придумал использовать для десятиминутного щекотания нервов виртзалы. Можно, конечно, было подключиться через чип в сеть и дома, но это вроде бы как не спортивно, куда интереснее сходить в виртзал и получить дозу адреналина по полной. Мы подошли к «Авроре», где огромный баннер зазывал зрителей на десятиминутное путешествие в суровый зимний бой за Сталинград. В холле предлагалось три уровня пребывания на войне — с эффектом присутствия там в качестве наблюдателя, в качестве участника (по окончанию сеанса выдавалась информация о количестве ранений или попавших в вас пуль и снарядов) и в качестве непосредственного участника боя со всеми ощущениями, в том числе и болевыми. Рядом с рекламой третьего уровня висел перечень ограничений для желающих ощутить на себе бой без прикрас и указывалась соответственно самая высокая цена.

— Какой уровень желаешь, дорогая Лилия? — вежливо осведомился я.

— Рискну только на первый, — ответила она. — А ты, Сев?

— Я, как ты, Лилия, к тому же я не хочу страдать в одиночестве.

Закончился сеанс, и мы увидели, как из зала вышли ошарашенные зрители первого уровня, за ними последовали погруженные в экраны утелов второуровники, читая список своих ранений. Наконец, выползли «участники боя». Кто-то восхищенно ахал, кто-то выражал свои эмоции невнятными междометиями и русской бранью, актуальной во все времена.

— Вот видишь, Сев, мы правильно решили ограничиться только первым уровнем, посмотри на этих… — Лилия указала на шатающихся зрителей.

— Да уж, думаю, наши предки были бы в восторге от созерцания этих потомков, — усмехнулся я, наблюдая, как одного из вышедших явно повело, а двое других восторженно ругались, обнимая друг дружку.

Мы с Лилией шагнули в полумрак зала. Сконнектились с программой и очутились в вирте.

В билете значилось, что сеанс будет длиться 10 минут. Мне показалось, что пули в меня вонзались не менее, чем полчаса. Вокруг все громыхало, горело, свистело, ничего не было понятно, какой-то мрак и ад. Надо будет сказать Люциусу, что кино скучное, а я счастливый, что был там только в роли созерцателя.

— Сев, как впечатляет, правда? — возбужденно говорила Лилия после сеанса, идя рядом со мной. — Невероятно! И время будто застыло, мне показалось, что я там и не 10 минут была, а целую вечность! Как люди такое смогли пережить! Там вообще кто-то уцелел? Я помню, что в детстве видела фотографию пуль, которые вонзились друг в друга во время этой битвы. Представляешь, какой это ад был на самом деле! Мы только что там побыли немного. Ужас, Сев. Но очень впечатляет. Сев, я вдруг испугалась, что Мет тоже захочет это увидеть и пойдет на второй уровень! А ему нельзя. Я сейчас позвоню, скажу, чтобы он не вздумал брать второй уровень.

— Почему? — спросил я. — Мой Яшка точно пошел бы сразу на третий уровень, потом вышел бы и сказал — та ваще класс, зачетно. Только больно, шокапец с тремя песцами!

— Сев, — Лилия быстро набирала номер своего сына. — У Мета астма, поэтому какой тут может быть третий уровень. Я бы вообще хотела, чтобы он не ходил на воспроизведения, но запретить не могу, он очень хотел посмотреть.

Лилия замерла с трубкой в руках.

— Не берет трубку, — я совершенно ясно услышал в ее голосе страх.

— Может быть, он в кино, на «Четырёх танкистах», наверняка же хотел посмотреть, правда? — успокаивающе ответил я.

Лилия радостно ухватилась за мою версию.

— Да, скорее всего, или не услышал, знаешь, на улице шумно, а Мет наверняка забыл поставить вибро.

— Я практически уверен в этом.

— Погоди, Сев, а без чипа можно попасть на эти воспроизведения? — вдруг спохватилась Лилия.

— Как это — без чипа? — не понял я.

— Мет не ставил себе чип на вирт, у него только медкарточка с пометкой о диабете, — пояснила Лилия.

— А, юноша на протесте, — усмехнулся я. — Противник чипирования? Думает, что его будут контролировать через эту штуковину, ну-ну!

— Мет не захотел, — ответила Лилия. — Это его право.

— Но без этой штуки невозможно заниматься… многими приятными вещами в вирте, — улыбнулся я.

— Всеволод, — Лилия вежливо улыбнулась на мою шутку. Но мысли ее по-прежнему витали далеко. — Почему Мет вообще мне ни разу не позвонил? — на мою музу снова напала паника.

— А должен был? — удивился я. — Праздник, столько всяких зрелищ, он и забыл.

— Обычно мы созваниваемся хотя бы на пару слов, — Лилия снова набрала номер Мета.

— Оставь ему сообщение, — посоветовал я очевидное.

— Да, конечно, просто я… волнуюсь, прости, Сев.

— Посмотри, когда он был в сети, возможно, он что-то написал на своей страничке или фото оставил, селфи…

— У Мета есть только страничка на Школьниках, он там не оставляет каких-то личных записей.

— У него нет странички в сети? — изумился я. — Тогда зайди в его профиль.

— Как это? — удивилась Лилия.

— Профиль-то у него обязательно есть, посмотри, когда он был в сети, может быть, какие-то пометки для себя сделал. Ты не знаешь пароль от его профиля?

— Нет, конечно, Сев, это же его личное информационное пространство, — возразила Лилия.

— О, дорогая Лили, я не слишком щепетильно отношусь к личному пространству своего сынули, у меня есть и пароль, и слежка в том числе и по чипу, так что я всегда знаю, где мой ненаглядный отпрыск. Вот сейчас, — я посмотрел в свой утел, — он зависает в кафе «Олений парк», скорее всего, со своими друзьями. Лень смотреть подробнее. Но когда мне нужно, я знаю всё.

Лилия изумленно смотрела на меня.

— «Олений парк»? Сев, хозяева этого заведения в своем уме, так кафе называть?

— Упс, вообще-то да, — я удивленно рассмеялся.

— Я доверяю Мету, — вернулась моя прекрасная интеллектуалка к разговору о сыне, — и если бы он узнал, что я так за ним слежу, он бы… обиделся на меня.

— Не сомневаюсь, что мой Яшка не только бы обиделся, но и не разговаривал бы со мной до полного окончания наличных денег. Тут вопрос не в том, доверяю я или не доверяю Яшке, конечно, я ему не доверяю, он типичный современный мальчишка-щенок, способный влипнуть в любую неприятность, потому что это прикольно, это интересно, в конце концов, они же ждут, неприятности-то. Но мне спокойнее, когда я знаю, где он и что с ним.

— Мет очень серьёзный парень, он доверяет мне, а я ему, — растеряно пробормотала Лилия.

— Тогда не нужно переживать, — я успокаивающе сжал руку Лилии. — Он скоро перезвонит и скажет, что все в порядке.

Мет действительно перезвонил. К счастью, примерно через час, потому что мое свидание грозило быть испорченным окончательно.

— С ним все в порядке, — облегченно сказала Лилия, положив свой утел в сумочку. — Мет был на «Четырех танкистах», как ты и говорил, на время сеанса отключил звук.

— Я же говорил! — я улыбнулся. — Ты слишком тревожная и впечатлительная, дорогая Лилия, как насчет слежки? Пароль могу тоже вычислить.

— Не говори глупостей, Сев, — ответила осмелевшая Лилия. — Это вопрос доверия.

— Тогда почему ты сказала ему, что с подругой в кафе, а не со мной, — что я делаю, зачем я это спрашиваю!

— Потому что я еще не говорила Мету о тебе, — кажется, Лилия и не думала обижаться. — Я собираюсь с мыслями, как ему правильно сказать.

— Значит, я — это серьёзно? — мягко спросил я, вложив в голос всю сердечность, на которую был только способен.

— Конечно, Сев, и ты это знаешь.

— Пойдем к Люциусу, он нас заждался… на вечернюю прогулку.

***

Разумеется, я не пошел на вечернюю прогулку с Люциусом, как анонсировал Лилии. Мы приехали якобы за моим псом в мои меблированные комнаты в эковысотке «Петр Первый». Моя умная собачка спряталась, когда мы вошли, я поцеловал Лилию и сделал все, чтобы ей не пришло в голову, что мы на самом деле должны погулять моего засидевшегося дома песика.

*

Я хороший любовник. Секрет моего обаяния и успеха прост — никаких кнутов и прочих изысков, все просто и даму вперед. Лилия растаяла в моих объятиях и забыла обо всем, даже о том, что надо позвонить своему юному ботанику и сказать, что мамочка ночевать домой не придет. Я был доволен. Лежа на кровати, я гладил Люца, устроившегося рядом на полу. Все идет, как надо. До свидания, виртсекс, надеюсь, даже прощай!

***

В теле все еще ощущалось слабость и дрожь после пережитых ощущений — боли, страха и нестерпимого желания, чтобы это все поскорее закончилось. Вспомнилось ли что-то еще? Он лежал с закрытыми глазами. Тогда все было не так. Тогда боль была другая и нечем было дышать. Он ухватился за это воспоминание, словно за ускользающую из рук фотографию.

Дядю звали Сергей Николаевич. Он был старше матери, не приезжал много лет, и в то лето появился совершенно неожиданно.