Жена для двоих

Екатерина Янова

Передо мной двое мужчин. Справа – мой муж, слева его точная копия. – То есть все это время вас было двое? – пораженно смеюсь я. – Да, – рявкает копия моего мужа. А я продолжаю давиться смехом, но внутри все рушится. Многие кусочки пазла становятся на место. Ведь я и раньше ловила себя на мысли, что после свадьбы моего мужа как будто подменили. – Осталось только понять, за кого из вас я вышла замуж, – перевожу взгляд с одного на другого, – и кто отец моего ребёнка? – небрежно вылетает самый пугающий меня вопрос. От него зависит слишком многое. Потому что сейчас я не могу понять, с кем же провела ту сказочную ночь, которая подарила мне сына…

Глава 2. Взрослая.

Вот никогда не любил огни неона и эту долбящую по перепонкам музыку. Почему так? Кто-то кайфует по жизни, а кто-то разгребает стабильные последствия этого кайфа. Раньше из вот таких искрящихся мест я брата доставал, теперь вот другое несчастье на мою голову прилетело.

К слову сказать, на Сашку я со временем плюнул, потому что если человек сам не понимает, что в этой жизни хорошо, а что плохо, на чужих примерах ему не объяснить. Настал момент, когда меня конкретно достало. Было это как раз перед армией, в которую я пошел почти с радостью. Потом по контракту остался. Саня по состоянию здоровья не проходил на службу, а я косить не стал. Думал, совсем он без меня загнется, но нет. Видимо, когда понял, что нянькаться с ним больше некому, решил за ум взяться, на работу устроился, перестал бухать и баловаться запрещенными веществами. Вовремя остановился, чему я безусловно рад, хотя идеализировать его бесполезно. Может в любой момент снова скатиться по наклонной.

Торможу недалеко от входа в молодежный пафосный клуб. Фейс-контроль мне помогает пройти пара купюр. Устраиваюсь за барной стойкой и начинаю наблюдать. Типичный гадюшник, но с более дорогой обстановкой, чем те, к которым я привык. В остальном правила те же: алкоголь рекой, дым сигарет и кальянов, а проворные официанты наверняка предлагают не только меню, но и расслабиться в приватных комнатах, а если надо подогреть уровень кайфа, то со стимулирующими запретными средствами здесь тоже проблем не возникнет.

На втором этаже вип-зона, там на подвесном балконе свой танцпол, и теперь я узнаю знакомое платье.

Сглатываю, поправляю вмиг ставшие тесными штаны. Черт! Горячая сучка! Танцуем на грани фола, умело, заводяще, соблазнительно. Похоже, вокруг она никого не замечает, не видит, не знает, самозабвенно выписывая задницей восьмерки, периодически опираясь на хромированные перила балкона, чтобы крутануть какой-нибудь особенно эффектный пируэт. В какой-то момент мы встречаемся взглядами. Ответом мне служит дерзкая улыбка, и еще более откровенные финты гибкой фигуры. Эхх, всыпать бы по этой самой заднице, так это с оттяжечкой, чтобы остались красные следы на молочной коже… Чтобы эта дерзкая улыбка трансформировалась в удивленное “О”, а потом пройтись по ярким губам языком, впиться в верхнюю губку зубами так, чтобы поняла: нельзя злить взрослых дядей. Нельзя провоцировать их и заводить, потому что за это неизбежно следует расплата…

Да, не туда свернули мои мысли. Так возбуждение в штанах растет, а ситуация только накаляется. Какое-то мутное тело уже трется рядом с девчонкой. И если сейчас они исчезнут из поля зрения, то искать мне их придется уже где-нибудь в приватных комнатах. И что самое поганое, я не знаю, стоит ли это делать. Быть может это образ жизни богатой принцесски, и папочка смотрит на это сквозь пальцы? А я сейчас ввяжусь в войну, чтобы спасти честь девочки, хотя чести там уже нет давно и спасать просто нечего?

Пробую еще раз набрать Истомина, картина та же, трубку никто не берет. Что ж, придется разруливать самому.

Поднимаюсь в вип-зону, протискиваюсь на танцпол. Танцы — это у нас к Сашке, он в таких клубах — как рыба в воде, я же с большим удовольствием просто рубанул бы половину народа здесь, особенно тех, которых сразу и не поймешь, к какому полу отнести. Гендерная интрига, блин.

Пробираюсь к девчонке, оттесняю подвыпившее, прилипшее к ней тело, оттаскиваю принцессу в сторонку.

— Эта вылазка санкционирована вашим батюшкой? — интересуюсь сквозь зубы.

— Отвали от меня! Убери руки! — шипит она как кошка.

— Я так понимаю, нет? Тогда вперед — на выход.

— Пошел на хер! Я гуляю! Имею право! Восемнадцать мне давно есть!

— Это издалека заметно, поверь мне.

— Руки убери! И вали отсюда.

— Хорошо. Только привет папе твоему передам, и без проблем! — смотрит на меня Есения зло, пока я делаю вид, что звоню ее отцу. Так же делаю вид, что мне ответили и отдали распоряжение доставить девчонку в безопасное место. — Распоряжение отца получено. На выход! — командую я.

— Вали! Это ж ты папочкины приказы выполняешь, как верный и преданный пес! Меня они не касаются!

— Еще как касаются! — пытаюсь схватить за руку вредную сучку, но она умудряется выкрутиться из моих пальцев и двинуть прямо к барной стойке. А там, не успеваю я опомниться, как эта дрянь заскакивает прямо на полированную барную стойку, попутно выхватив стакан вискаря у мужика, сидящего рядом, и теперь она уже на этой импровизированной сцене выдает свои выкрутасы. Капец. Мужики тут же подтягиваются ближе, не стесняясь заглядывать под юбку нашей красотке, она улыбается им, поощряя всю эту вакханалию. Я достаю телефон и начинаю снимать концерт. Чувствую, добром он не закончится, а так, мне будет хотя бы что предъявить батюшке в доказательство прекрасного поведения его дочурки.

Когда мужики начинают откровенно наглеть, девчонка, похоже, понимает, что переборщила, пытается хлопнуть по мужской руке, пытающейся залезть ей под юбку, но мужиков это только заводит. Девчонку стаскивают вниз, она пытается вырваться из захвата настойчивых подвыпивших ухажеров, вижу, начинает паниковать, ищет меня взглядом. Пытается сбросить с себя обнаглевшие руки и увернуться от поцелуев, отталкивает одного, он же перехватывает ее за волосы. Вот ты и нарвалась, девочка. Но я не подойду, пока ты сама не попросишь! Принципиально! Встречаюсь с поплывшим перепуганным взглядом Есении, ехидно усмехаюсь и складываю руки на груди, показывая, что не собираюсь вмешиваться.

— Александр! — зовет она. О, даже имя мое вспомнила. Неожиданно. Лениво смеряю ее взглядом, она все еще безрезультатно пытается увернуться от мужика, который крепко держит ее за талию и целует в шею.

— Отпусти, — кричит она ему, но тот даже не реагирует. — Убери его! — подает команду мне.

— И не подумаю. Ты же уже совершеннолетняя! Сама принимаешь решения, сама за них отвечаешь!

— Пожалуйста, — пищит она, окончательно впадая в истерику, слезы уже во всю текут из накрашенных глаз.

— Ну, если только пожалуйста! — подхожу к парочке, грубо отрываю от нее пьяного мужика. — Отпусти девчонку!

— Чего? Пошел ты! Вали отсюда. Девочка сама просила!

— Она передумала.

— А я нет! У меня уже встал! пусть теперь отрабатывает.

— Не скули! Тут куча хороших девочек, которые с удовольствием тебе помогут, — из последних сил пытаюсь я миром решить проблему.

— Нет! Эту хочу! Не видел здесь раньше, а местные мне уже надоели! Вали, если жить хочешь!

— Что ж вы все несговорчивые такие, а? — выхватываю у него из рук девчонку, отталкиваю за спину. Мужик замахивается на меня, но я оказываюсь быстрее. Бью его в челюсть, он отлетает к барной стойке, я догоняю его еще одним ударом об столешницу, и пока его кенты только подтягиваются, хватаю Есению за руку и быстро гребу на выход через это неспокойное море дергающихся на танцполе тел.

***

За дверью гостиничного номера тишина, просачиваюсь внутрь, стараясь не шуметь. Принцесса спит. Очень хочу посмотреть на ее пробуждение. Может быть мне даже станет ее немного жаль, потому что по себе знаю, утро после таких возлияний — самое страшное наказание.

Мы в гостиничном номере, ведь вчера принцесса категорически отказалась ехать домой. А я не стал настаивать, потому что мне важно, чтобы факт ее загула вскрылся сразу. Если бы девчонка вернулась домой, то вполне могла попытаться скрыть от отца такие выкрутасы. А они мне в дальнейшем на хрен не упали!

Ну что ж, легкие движения под одеялом уже пошли. Ее борзое высочество точно проснулась. Надо помочь. Встаю и резким движением раздвигаю шторы. Комнату заливает солнечный свет. Тут же раздается жалобно-возмущенный стон.

— Зачем! Верни обратно?

— Что вернуть?

— Тишину и темноту.

— А-а-а, я-то думал девичью честь и достоинство! Но они видимо потеряны давно и безвозвратно!

— Заткнись, а? Я нотаций от отца наслушаюсь.

— Да похоже они ни хрена не помогают, — поднимаю перед лицом принцессы бутылку минералки, демонстративно открываю, делаю несколько освежающих глотков. Девчонка тяжело сглатывает.

— Дай попить!

— Волшебное слово снова забыла?

— Дай попить, пожалуйста!

— Александр.

— Дай попить, пожалуйста, Александр! — с психом повторяет она.

— Вот. Так-то лучше. Глядишь, скоро и запомнишь! — Есения жадно пьет, потом откидывается на подушки. Я протягиваю ей две таблетки. — Выпей, полегчает!

— Спасибо!

— Еще, советую душ. Чтобы окончательно прийти в себя!

— О, точно знаешь, что делать в таких ситуациях? Богатый опыт? — продолжает ехидничать девчонка.

— Достаточный!

— А у меня богатый папа! — выдает она, явно стараясь меня добесить. Ох, как хочется лупануть ее по пухлым губам! Но таких полномочий у меня нет. А девочка продолжает нарываться. — Так что завянь. Я хочу еще поспать!

— О да. Папа и правда богатый! Есть чем гордиться! Кстати, он скоро будет здесь!

— Что? Зачем?

— А ты как хотела? А еще я для него приготовил занятное кино. Хочешь глянуть? — включаю на запись вчерашнюю трешатину, как Есения отплясывает на барной стойке. — Думаю, папа будет в восторге! — с удовольствием смотрю на растерянное лицо девчонки.

— Дай сюда! — выхватывает телефон, с ужасом пересматривает еще раз. — Это точно я?

— Хм. А что, может это твой клон нацепил на себя блестящую тряпку и позволяет мужикам лапать свой зад? Думаешь, папа в такое поверит?

— Ужас! — закрывает она глаза. — Я реально вчера перебрала. Вот это все плохо помню. Папа этого не должен увидеть!

— Да? А я думаю, ему понравится. Такая пластичная дочь, есть чем гордиться.

— Хватит стебаться! Я хочу у тебя купить это видео!

— Миллион долларов!

— Сколько? Да ты вообще с тормозов слетел?

— Да. Сейчас вот в сеть солью эту красоту, посмотрим, сколько просмотров наберет, может еще больше заработаю!

— Ты меня на понт берешь, да?

— Почему? Такая красота! Может, прославлюсь благодаря твоей не сильно одетой заднице!

— Тысяча баксов!

— Мало!

— Пять! Больше у меня нет!

— А как же богатый папа?

— Я не хочу просить у него!

— А придется!

— Он столько не даст!

— Да и не надо! Давай договоримся так: ты прекращаешь маяться дурью, ловишь нормальный, человеческий тон со мной, а я забывают про запись!

— И даже денег не возьмешь?

— Нет! Прикинь, не все в этой жизни измеряется деньгами! Вот такое открытие! — смотрит на меня Есения как-то очень внимательно, впервые в ней прорывается что-то такое… настоящее, уязвимое, то, что она умело прячет за маской избалованной сучки. И это подкупает… А еще мне болезненно сильно хочется впиться в этот пухлый нахальный рот, и смять молочную кожу под простыней, и…

Разрывает наш зрительный контакт хлопок двери. А вот и папа…

— Есения! — гремит он. — Ты что устроила!

И пока папа творит разборки своей нерадивой дочурке, я спешу скрыться из номера, чтобы спокойно попить кофе в кафе внизу.