Ангел-хранитель. Брат и сестра

Екатерина Шубочкина, 2023

По просьбам читателей история о героях сказочной повести «Ангел-хранитель» превратилась в серию, и это ее третья книга под названием «Брат и сестра». Все книги серии получили гриф издательского совета РПЦ. Главный герой повести, Никита, совсем возмужал. И он, и его уже супруга Маша окончили вузы и начали трудовую деятельность. Но новые взрослые проблемы встают между ними: это и финансовые сложности, и карьерные амбиции и личные отношения, и то, что желанные в их семье дети никак не появляются. Ангел-хранитель Никиты Ирин поддерживает и помогает подопечному, который вместе с Машей решился вернуться из столицы в родное село, где молодую семью ждут новые жизненные испытания, ведь темный враг семьи, Самаэль, только и ждёт удобного случая навредить им. Кроме того, активным героем третьей книги стала подросшая сестренка Никиты Надя.

Глава 1. Возвращение домой

— Папа написал, что уже ждет нас в аэропорту, — сообщил Никита Маше, когда их самолет из Москвы совершил посадку в Красноярске.

— Волнуешься? — посмотрев на мужа с нежностью, спросила Маша. — Все будет хорошо. Это просто следующий этап жизни.

— Конечно, — кивнул Никита. — Мы же с тобой все взвесили и решили. Вместе решили, что так будет лучше.

— Как долетели? Поспать удалось? — заботливо поинтересовался отец Никиты при встрече. — Как-то маловато багажа у вас для переезда… Вы точно к нам насовсем?

— Время покажет, папа, — бросил в ответ Никита, закидывая рюкзак за спину, чтобы освободить руки для чемоданов. — Часть нажитого добра оставили в Москве знакомым и друзьям, чего все тащить-то.

— Хорошо, что рейс ранний: домой доберемся до солнцепека, — продолжил разговор родитель, устроившись за рулем своего автомобиля. — Ох, нынче и лето: солнце еще не поднимется, а уже дышать нечем. Ну, поехали!

«Вот и знакомая наша сельская дорога, по которой семь лет назад я уезжал в Москву с уверенностью, что останусь в столице жить и работать навсегда, а вон оно как выходит…» — думал Никита с легкой грустью несбывшихся надежд, подъезжая к воротам отчего дома. «Ничего: всё к лучшему», — приободрился он, готовясь к жарким объятиям спешащих им с Машей навстречу родственников: мамы, бабушки, тещи и тестя.

— Наконец-то! Приехали! Дорогие наши! Саша, Василий, несите сумки в дом! Маша, не тягай чемодан — оставь тяжести мужчинам! — суетились женщины вокруг машины.

— А Надюшка где? — спросил Никита у мамы, пока Маша утирала слезы радости своих родителей. — Выросла, поди, — не узнаю — почти год не виделись.

— Спряталась наша скромница в доме, из комнаты не вытянешь последнее время.

— Чего так?

— Дома компьютер: видео, книги читает, а на улице скучно, — развела руками мама. — Очки уже выписали, зрение стало падать с такими нагрузками на глаза, но это её не сдерживает, словом, не знаю, как отвлечь от интернета. Вот, надеюсь, тебе с Машей удастся ее растормошить и повлиять на интересы подрастающего поколения.

— Ага, кто там шторки в окошке колышет? — прищурилась улыбающаяся Маша.

— Надюшка поглядывает, — улыбнулась в ответ мама. — Ладно, пойдемте в дом, обедать будем.

В гостиной всех ждал накрытый стол с традиционными праздничными угощениями в семье Семеновых.

— Мойте руки и рассаживайтесь! — направила гостей хозяйка. — Надя, не хватай руками со стола! Саша, отнесите с Никитой сумки в комнату для гостей! Мы детей там решили разместить, — пояснила она родителям Маши, уже устроившимся за столом. — Думаем, на первом этаже им будет удобнее, а сами мы с Сашей на втором этаже дома обосновались. Так и Надюшке будет веселее: она у нас захотела жить в бывшей комнате Никиты, что тоже на первом этаже находится. Сын-то как поступил в академию, уже со второго курса его домой дозваться не могли. А за последние два года наши молодые приезжали к нам всего несколько раз, поэтому такого, чтобы они из Москвы назад в село воротились, мы с отцом совсем не ожидали.

— Да уж… И мы с Василием не чаяли такого поворота, — поддержала разговор Ирина Николаевна, мама Маши. — Ждали, когда они нам внука народят, чтоб нам самим в Москву ехать помогать с малышом, а тут все наоборот вышло. Не пожалели бы дети потом о своем переезде.

— Да, правду говорят: человек предполагает, а Бог располагает, — резюмировала пришедшая с кухни бабушка с большой дымящейся тарелкой пельменей ручной лепки.

— Ох, женщины! Все бы вам найти повод к беспокойству, — пристроив чемоданы, мужчины присоединились к беседе за столом.

— Чего переживать?! Дети получили прекрасное образование в Москве: Никита — художественное, а Маша стала учителем русского языка и литературы. Но столица далеко не всем подходит для жизни, — рассудил отец Никиты. — Мне тоже когда-то стало некомфортно в этой шумной столичной суете, и я решил вернуться в родной Красноярск, где занялся своим бизнесом, причем на старте мне очень помогали мои родители.

— Маша, как же все-таки ты решилась столичную гимназию на нашу сельскую школу променять? — вздохнула Ирина Николаевна, не смотря на оптимизм свата.

Но дочь в ответ промолчала, продолжая ковырять вилкой в салате, лишь бросила на мужа короткий умоляющий о помощи взгляд.

— Никита, ну хоть ты расскажи нам, что там у вас в Москве произошло, что все надо было бросать и сюда приезжать? — не сдавала позиций мама Маши.

— Все нормально, ничего такого там не произошло, — неохотно начал бурчать Никита, понимая, что объясниться с родителями придется, так или иначе. — Вы же сами знаете, сколько сил и денег в Москве требует жилищный вопрос, а наши с Машей доходы оставляют желать лучшего. Я после академии пошел дополнительно обучаться в иконописную мастерскую, зарабатывал, чем придется в свободное время, но этого катастрофически не хватало на жизнь. Маша сразу устроилась после института в гимназию, но ее зарплата как молодого специалиста тоже невелика, а работой загрузили так, что приходила домой почти ночью.

Маша кивала головой, поддерживая слова мужа:

— Да-да, причем то, что больше всего привлекало меня в профессии — живое общение и работа с учениками — стало со временем толком невозможным: уроки компьютизироваля, а на учителя свалили горы отчетов и методик! Я думала, что с такими возможностями, как в столице, учить и развивать детей — одно удовольствие, но коллектив гимназии настолько озабочен учебными графиками, уровнями, оценками, олимпиадами, что всё общение на нервах, только бы не отстать от учебного плана!

Помню, как в нашей обычной сельской школе было интересно вместе с учителем проводить всякие опыты, обсуждать книги и музыку, участвовать в викторинах, я уж не говорю про внеклассные мероприятия, чаепития, походы! Там — словно другой мир!

— Ох, ох, — вздыхали понимающие слушатели за столом, и Маша, чувствуя их тихую поддержку, продолжала:

— Когда весной мама по телефону сказала, что учительница по русскому, которая у меня классным руководителем была, на пенсию уходит, я ей позвонила, мы поболтали. Ну а потом со мной директор нашей школы связалась, Анна Михайловна, и пригласила на работу.

— Короче, — перехватил объяснения Никита: — всё одно к одному как-то так сложилось, что мы с Машей решили, что, наверное, пока будет лучше вернуться сюда, где жизнь более спокойная и менее затратная.

— Ну мы же вам предлагали помощь! — воскликнула тут мама Никиты. — А вы все отказывались! В Москве все равно больше возможностей для развития, карьеры, особенно твоей, Никита! Может, все-таки поторопились вы, детки, с решением?! Конечно, не всё сразу дается, и не просто, но мы бы вас не оставили без помощи… А?!

— Не всю же жизнь у родителей на шее сидеть, — отбивался сын. — Мы и в доме, надеюсь, недолго стеснять вас будем: как найдем квартиру или домишко в аренду, так сразу съедем.

— Что ты такое говоришь, Никита! Обидеть родителей хочешь?! Как это стеснять?! — заволновалась хозяйка. — Саша, скажи ему, что это не просто наш дом, а семейное гнездо, где место найдется всем членам семьи!

— Конечно, — согласился с женой отец Никиты. — Живите у нас, сколько хотите, мы только рады будем. К тому же внука нам родите скоро, так зачем на съемной квартире с малышом жить, если здесь места хватает.

— Маша, ты что, беременна? — в один голос воскликнули ее родители. — Наконец-то! Вот радость-то!

— Нет.… Пока нет… — потупив взгляд, замотала головой смущенная Маша.

За столом повисла неловкая пауза, которую тут же постаралась сгладить мудрая бабушка:

— Никитушка, а как же ты видишь свое будущее, если не жить в Москве? Неужто отказался от цели стать иконописцем? Ведь учился же специально при монастыре…

— А Никите Анна Михайловна предложила преподавать детям рисование в школе и еще кружок художественный вести дополнительно, — схватилась Маша за новую нить разговора. — Так что мы вместе работать будем! Правда, здорово?!

Маша слегка подтолкнула сидящего рядом Никиту, намекая на то, что ждет поддержки в разговоре, но тот делал вид, что очень занят поеданием своих любимых домашних пельменей.

— В Москве мы друг друга почти и не видели: с утра до ночи в разных местах, а в выходной — бытовые вопросы успеть бы решить. Времени на личное и духовное совсем не оставалось, — продолжила Маша. — Честно признаться, за этот рабочий год я в храме была раза три всего, совсем не было сил вставать утром в воскресение. Никита хоть в монастыре на службу ходил, мне же даже в выходные к урокам надо было постоянно готовиться, а еще дома надо успеть приготовить, убраться.

— Таких как я, бабуль, молодых и неизвестных художников, в Москве хоть пруд пруди, — наконец отозвался Никита. — Картины не продаются, на иконы заказов тоже почти нет. Не увидел я там дальше своего пути… Понимаете? А семью кормить надо, да и вообще сберечь…

Родители за столом понимающе закивали, замолчали, застучали столовыми приборами.

— А меня красиво рисовать научишь? — вдруг раздался тихий голосок Надюшки.

— Конечно, сестренка, — улыбнулся Никита. — Тебе что больше нравится: акварель или гуашь? Может, уже пастель знаешь?

— Мы в школе пока только акварелью рисовали и карандашами цветными, — замялась в ответе Надя. — Но у меня пятерка за год по рисованию…

— Молодец! Мама говорила, что ты у нас отличница. Так держать!

— А ты, Никита, и в нашем классе рисование вести будешь? Во втором «а»? — спросила, также немного стесняясь, Надя.

— Не знаю. Это как директор решит, — ответил старший брат.

— А ты попроси Анну Михайловну, чтобы тебя только в старшие классы учителем поставили, — вдруг попросила Надя, вытянувшись на стуле в струну. — А в младшие не надо. Ты меня лучше дома учи рисовать.

— А что так? Почему? — наперебой стали допытываться родственники, обеспокоенные словами девочки.

— Потому что если Никита мне пятерку поставит, одноклассники подумают, что это из-за того, что он мне брат родной, — стала сбивчиво объяснять Надя. — Я так не хочу.

— Да какая разница, что там кто-то себе думает? — возмущенно заявил в ответ Никита. — Не нужно, сестренка, на других смотреть, всем всё равно не угодишь. Может, они просто завидуют твоим успехам? Пусть себе думают, что хотят, тебя-то это не касается!

— Еще как касается! — почти крикнула в ответ Надя. — У нас у Тани мама работает учительницей в параллельном классе, так если ее хвалят учителя, то другие ученики шушукаются у нее за спиной, что это только из-за мамы. А я считаю, что Таня на самом деле хорошо учится, но остальные всё равно несправедливо про нее говорят!

— Тише, Надюша! Не переживай так, — попыталась успокоить разволновавшуюся дочку мама. — Никита поговорит с директором, всё решит.

— Не надо никому про это рассказывать! — еще сильнее повысила тон девочка. — Мне еще только прозвища ябеды не хватало! Итак, со мной в классе никто не дружит!

Надя выскочила из-за стола с мокрыми от накативших слез глазам и убежала в свою комнату.

— У Нади проблемы с одноклассниками? Обижают? — обратился Никита к маме с бабушкой, которые хотели бежать следом за девочкой, но остальные их остановили.

— Сами первый раз такое от дочки слышим! — ответила мама. — Из нее вообще, как в школу пошла, стало трудно лишнее слово вытащить. Но я не волновалась, потому что на собраниях в школе про нее всегда только хорошее учительница говорила: учится прекрасно, поведение отличное.

— Странно… Я, конечно, редко приезжал в гости, но помню Надюшку как очень общительного открытого ребенка, — удивился Никита.

— Мы решили, что ее закрытость — это такая адаптация к школе, переходный какой-то момент, — добавила бабушка.

— Ну, что теперь с этим делать? — вдруг выдал папа Никиты.

— Давайте я с ней поговорю, как нейтральное лицо, — предложила Маша.

— Нет, лучше я поговорю, — заявил Никита. — Вы не переживайте тут, разберемся.

Оставив родных за столом в смущенном недоумении, Никита направился вслед за Надей.

— Привет, можно войти? — постучавшись, заглянул он в комнату сестры.

— Заходи, — раздались всхлипы из-за спинки кресла, в котором комочком сжалась Надюшка.

Никита невольно улыбнулся, вспомнив, как сам много раз точно также сидел печальный, прижав колени к груди, в этом уже потертом местами кресле.

— Да, изменилась, конечно, моя комната… Стены сама розовые захотела? — начал издалека брат.

— Я еще маленькая была, когда красили, — отозвалась сестра. — Сейчас бы желтые выбрала… Солнечные…

— Поговорим? — спросил осторожно Никита, присаживаясь на стул у компьютерного стола.

— О чем?

— Ну, мне показалось, что у тебя какие-то проблемы, о которых ты почему-то не говорила родителям. Может, мне расскажешь, как старшему брату?

— Да ты меня еще меньше, чем родители знаешь, — ухмыльнулась в ответ Надя.

— Это правда. Я уехал учиться в Москву, когда тебе один годик был, и приезжал не часто, когда ты росла, поэтому общались мы мало. Но теперь-то есть возможность наверстывать упущенное! — Никита пытался показать свое дружелюбие и готовность помочь. — Что там в школе не заладилось? Кто-то обижает?

— Никто меня не обижает, — буркнула в ответ Надя. — Это я всех обижаю…

— Это как же? — удивился Никита.

— Правду говорю…

— Так, это же хорошо — говорить правду, — совсем растерялся брат. — Как это может обижать?

— Как — как?! Ну вот, например: меня посадили за парту с одной девочкой, начали общаться, все хорошо, а потом она начинает мне про других одноклассников всякие гадости говорить, что, мол, этот дурак, этот врун, этот чокнутый. Я сказала, что нельзя так людей обзывать, это грех, она тогда перестала со мной дружить и про меня стала ерунду другим рассказывать. Потом с Таней хотела дружить, рассказала ей про то, что одноклассники за её спиной говорят, так она мне не поверила! Решила, что я всё придумала, чтобы она с другими девочками не дружила, только со мной! А я просто правду сказала! Понимаешь? Теперь я в классе вообще никому ничего не говорю!

— Да уж, дела… — протянул Никита, не зная, что тут можно посоветовать сестре.

— А у тебя у самого-то друзья есть? Кроме Маши, конечно: она не в счёт, — вдруг поинтересовалась Надя.

— Есть, конечно…

— Настоящие? Чтоб вот друг за друга горой и не ссориться? — продолжала допытывать брата младшая сестра.

— Такой только один, ну, кроме Маши, — ответил Никита. — Его зовут Федор. Мы в академии познакомились и до сих пор дружим. Не помню, чтобы мы хоть раз поссорились с ним, а вот выручали друг друга не раз.

— И ты ему все время только правду говоришь? Даже если она неприятная? — не унималась Надя.

— Всегда правду, — подтвердил Никита. — Конечно, есть такие вопросы у людей, в которые даже друзьям влезать нехорошо, если не просят. Поэтому тут могу сказать одно: где Федор мое мнение спрашивал, я его ему честно говорил.

–Да-а? — Надя задумалась ненадолго, а потом снова спросила: — А в школе у тебя такой друг был?

— Ммм, нет, в школе такого друга не было… — подумав, ответил Никита. — Хотя… Друг был, но не человек…

— Собака? — вдруг заинтересованно подпрыгнула в кресле Надя. — Я тоже так люблю собак, да и кошек люблю! Но мама против домашних животных, у нее же аллергия…

— Нет, не собака. Ангел, — Никита выдержал паузу, пытаясь понять реакцию сестренки на его ответ, и добавил: — Ангел-хранитель.

— А-а-а, ясно, — разочарованно протянула Надя, снова раскисая телом в кресле. — Это мне бабушка уже рассказывала: есть у каждого крещеного человека хранитель небесный, только он невидимый. И как же с ним дружить?

— Такая дружба — настоящее чудо. Когда мне было тринадцать, Господь сподобил меня познакомиться с моим ангелом-хранителем, причем еще до того, как он стал моим хранителем. Но это долгая история.

— Расскажи! — воодушевилась Надя.

Но тут в комнату заглянула мама:

— Солнышки мои, у вас все хорошо? Никита, там родители Маши домой засобирались, пойдешь проводить?

— Да, конечно, мама, — отозвался сын. — Надюш, у нас впереди еще куча времени на общение, так что я обязательно расскажу тебе историю об ангеле, но попозже.

— Ладно, — согласилась повеселевшая Надя.

В коридоре тем временем Маша обнимала своих родителей, собравшихся покинуть гостеприимный дом Семеновых.

— Ой, спасибо, вам, дорогие Аня и Саша, что нашли место в доме для наших детей, а то у нас с Василием изба, сами знаете, небольшая, — благодарила сватов мама Маши. — Но и такой своей рады после пожара.

— Да мы бы в любом случае настаивали, чтобы у нас дети жили! Да, Саша? — отозвалась хозяйка. — Ира, Вы приходите к нам с Василием без стеснения! И сегодня вы что-то рано собрались уходить! Посидели бы еще, с детьми пообщались.

— Пойдем мы: детям отдыхать надо. Еще раз спасибо за хлеб, за соль.

— С Богом! Звоните!

Проводив гостей до калитки, домочадцы разошлись каждый по своим делам: бабушка с мамой убирать со стола, отец отправился в гараж к автомобилю, а Никита с Машей стали обустраиваться на новом месте жительства, временном, конечно, но никто не знал насколько.