Случайная встреча

Екатерина Фабер

Однажды Вероника случайно встречает молодого человека по имени Гарольд Хейл, который покажется ей похожим на айсберг – равнодушный, величественный и смертельно опасный.От взгляда его синих ледяных глаз Веронику пробирает нестерпимый жуткий холод.Девушка надеется, что встреча с красивым, но пугающим её мужчиной больше не повторится, однако интуициябуквально кричит об обратном.

IV. Артур

Гарольд

Гарольд зашёл в кабинет к дяде Ричи, тот позвал его с целью обсудить кое-что важное. Но, увидев дядино улыбающееся лицо, молодой человек догадался, о какой такой важности тот собрался поговорить. И не ошибся.

— Ох и отжёг ты вчера, племянничек, — засмеялся дядя, его физиономия сияла ярче, чем начищенный до блеска мамочкин медный светильник. — Удивил! Вот уж от кого не ожидал эпатажа, так это от тебя.

Гарольд был его любимым племянником, Ричи хорошо его знал и несомненно гордился. И молодой человек отвечал дяде тем же. Тот с детства говорил Гарольду, что парень, обладающий незаурядным умом, далеко пойдет, и молодой человек, не раздумывая, пошел по его стопам. Теперь у них получилась неплохая коалиция, против которой мало кто мог устоять. Единственное, что беспокоило Ричи, это равнодушие племянника к женскому полу. Сам-то дядюшка был весьма охоч до любовных приключений, а уж молодому парню сам бог велел скакать по койкам с девицами, но тот больше интересовался работой и в общении с дамами был вежлив, но сух. А тут такое событие, как же!

— Ну, что это было, Гарри? — молодой человек поморщился от не нравящегося ему обращения, а добрый дядюшка от избытка эмоций так хлопнул его по спине, что едва не вышиб дух. — Неужели ты решил приударить за племянницей нашего дорогого и бесконечно уважаемого лорда Латимера? Она хороша, ничего не скажешь, у моего любимого племянника всё-таки есть вкус. Ну признавайся, понравилась или решил проверить, правдиво ли высказывание мисс Харисон о её ногах, которые обе левые? Видел бы ты лица лорда и его жёнушки, — дядя подмигнул Гарольду и оглушительно расхохотался.

— Да всё я видел, — усмехнулся молодой человек.

Гарольд и сам не знал, что это было, он не мог объяснить рационально свой вчерашний поступок. Весь вечер и полночи он мог думать только о Веронике, его душу раздирали на сотни кусков непонятные, доселе не испытываемые им ощущения. Если бы Гарольд не посвящал всё своё время сначала учёбе, а потом работе, решив закрыть душу от всех нормальных человеческих слабостей, возможно он бы знал, что всё то, что с ним сейчас происходит есть признак зарождающегося чувства, которое люди называют любовью. Но Гарольд такими вещами не заморачивался и от любовной лихорадки ни разу не страдал. Все его отношения с девушками были основаны на чётком и бесстрастном расчёте.

А дядюшку распирало. Вчера ему пришлось уйти раньше, и возвращались с праздника они с Гарольдом не вместе, так что обсудить событие сразу он не мог. То-то дёрнул племянника, не успел тот переступить порог учреждения. В общем, дядя ждал ответа, а племянник не знал, что сказать.

От необходимости отвечать его спас телефонный звонок. Гарольд достал телефон и перед тем, как ответить, взглянул на дисплей. Арти, ну конечно, кто бы сомневался.

***

После встречи с Ханной и Хэтти Вероника договорилась встретиться с Хлоей, третьей своей подругой. Хлоя была художницей и рисовала, по мнению Вероники, замечательные пейзажи. Поэтому девушка попросила подругу за умеренную плату написать картину с изображением маминого любимого парка к дню её рождения. Сегодня утром Вероника должна была забрать картину до отъезда подруги, та собиралась на неделю к родным в Шотландию.

С Хлоей она познакомилась два года назад. Просто гуляла в парке и увидела девушку с мольбертом. Набросок картины ей очень понравился, и Вероника решила подойти и выразить восхищение талантом незнакомой художницы. Обычно она была достаточно сдержана и не лезла к незнакомым людям со своими эмоциями, но в тот день сама судьба видимо толкала мисс Харисон в спину. Подошла, высказала своё восхищение довольно бурной тирадой, и у них завязался разговор. Хлоя чрезвычайно понравилась Веронике и внешне, и манерой общения. Она была высокой, худой, с изящными запястьями и длинными пальцами, перепачканными в красках. Иссиня-чёрные волосы, подстриженные под чёткое геометрическое каре и голубые как небо в ясный весенний день глаза, чудесное сочетание. В голосе Хлои порой слышались стальные нотки. Говорила художница всегда чётко, чеканя слова, порой могла выразиться достаточно резко, без присущей богеме жеманности и лености в голосе. Веронике буквально спустя час стало казаться, что они знакомы несколько лет. Видимо Хлое тоже так показалось, ведь именно от художницы поступило предложение продолжить общение. С тех пор они довольно часто общались, Вероника даже познакомила Хлою со своими двумя подругами. Ханна и Хетти сначала отнеслись к Хлое настороженно, но затем приняли её в их тесный круг.

Хлоя жила в неблагополучном районе, снимала там недорого небольшую квартирку, что служила ей и домом, и студией. Семья художницы была совсем небогатой, к тому же учёба, к которой Хлоя относилась очень серьёзно, отнимала достаточно большое количество времени, так что с постоянной работой было напряжённо, а подработки вряд ли компенсировали бы оплату более достойного пристанища. Сама квартирка, впрочем, была милой и удобной, но существенными минусами были удаленность от учебного заведения и буквально кишащий наркоманами и хулиганами район. Недалеко от жилья девушки, как выяснилось, находился наркопритон, так что Хлое приходилось постоянно носить с собой газовый баллончик, и пару раз он её уже выручал.

Вероника шла за подругой, опасливо озираясь по сторонам. Девушка испытывала какое-то смутное беспокойство.

— Да не бойся, — фыркнула Хлоя, видя опасения подруги, — все наркоманы ещё спят.

Слава богу, они уже на крыльце и Хлоя открывала дверь. Вероника успокоилась, только оказавшись в тесной прихожей и захлопнув дверь.

— Давай, не тормози, Ронни, — крикнула Хлоя, которая уже прошла через жилую комнату в студию, — принимай работу.

Работа была прекрасна. Вероника быстро прошла в студию, где Хлоя церемонно сдернула с полотна белую простыню, и словно оказалась в таком знакомом парке, где они с мамой часто совершали по вечерам променад, так живы были краски. Казалось на деревьях листики колышутся от лёгкого дуновения ветра, а с неба глядит, подмигивая, уже клонящееся к закату солнце. Всё-таки Хлоя по-настоящему талантлива.

— Это великолепно, — выдохнула девушка.

— Ну другой реакции я не и ожидала, — самодовольно произнесла подруга, — ладно, пойдём пить чай, я ещё не завтракала, а потом запакуем твоё сокровище, и я тебя провожу до автобуса.

Они прошли на маленькую кухоньку, где Хлоя немедленно занялась чаем, а Веронику лукавый дёрнул поглядеть в окно. Сначала на улице, впрочем, ничего не происходило, пока взгляд девушки не упал на высокого молодого человека, прилично, модно и дорого одетого, который брёл по улице странной походкой и озирался по сторонам. Выглядел он тут чужеродно и как-то ненормально. Вероника присмотрелась. Кудрявая каштановая шевелюра, смутно знакомый профиль. Юноша повернулся лицом к окну, и Вероника узнала его. Артур Хейл, противный тип из Бартса, брат Гарольда.

— О, нарик выполз, — прокомментировала Хлоя, тоже обратившая внимание на юношу.

— Прилично одет вроде, явно небедный, вот чего этим мажорам не хватает? — задала художница риторический вопрос. Но Веронике уже было не до вопросов. Юноша опасно покачнулся в сторону проезжей части и чуть не угодил под колеса приезжавшего мимо мальчишки на мотороллере. Она сорвалась с места и рванула на улицу.

— Ты куда? — кинулась за ней Хлоя. — Не подходи к нему, он же под кайфом!

Вероника не слушала, она выскочила на крыльцо и крикнула отдаляющемуся парню:

— Артур, постой!

Тот завертел головой, медленно стал поворачиваться на голос. Вероника оказалась с Артуром Хейлом лицом к лицу, когда тот завершил разворот. И в этот момент она увидела сходство между братьями, которые до этого казались ей совершенно непохожими друг на друга. На Веронику смотрели такие же холодные синие глаза. Она замерла, оцепенев, и вдруг, Артур одной рукой схватил девушку за предплечье, а другой вцепился в лицо и с силой притянул к себе, внимательно вглядываясь и не произнося не слова. Он, конечно, вряд ли узнал в ней девушку, осадившую его в Бартсе, вообще загадка, что он видит сейчас этими пугающими блестящими глазами с огромными зрачками. Вероника зажмурилась, с ужасом ожидая действий Артура.

Однако хватка парня вдруг ослабла, а затем девушку и вовсе отпустили. Мисс Харисон открыла глаза и увидела перед собой вместо Артура Хлою с разделочной доской в руке. А сам виновник суматохи валялся на тротуаре без сознания. Сложив два и два, Вероника поняла, что подруга, защищая её, огрела наркомана доской по башке.

— Поубивала бы этих сволочей, — резко охрипшим голосом рявкнула подруга. И, уже обращаясь к Веронике:

— Ты в порядке? Мне показалось, этот идиот хотел тебя задушить. Нафига ты вообще к нему кинулась?

— Это мой знакомый, — тихо сказала Вероника.

— Обалдеть, ну у тебя и знакомые, Харисон. Ладно бы у меня такие завелись, — возмутилась художница.

— Нужно ему помочь, — прервала поток возмущений Вероника, — вызвать скорую, давай затащим его к тебе в квартиру.

— Ещё чего! — заорала Хлоя.

— Хочешь, чтобы кто-то вызвал полицию? У него родственники — высокопоставленные правительственные чиновники. И неизвестно, как преподнесёт полиция им эту информацию. Он здесь сейчас помрёт, а скажут, что мы его убили.

Слова про чиновников и полицию на Хлою подействовали. Она деловито взяла Артура за руки, а Вероника за ноги и потащили. Боже, каким же он оказался тяжёлым!

В квартирке Хлоя бросилась звонить в скорую помощь, а мисс Харисон пошарила по карманам парня в поисках телефона. Нужно ведь сообщить родным. Телефон обнаружился в кармане пиджака почти сразу, и заглянув в телефонную книгу, девушка быстро отыскала нужный контакт — Гарольд. Мисс Харисон выдохнула и нажала на вызов.

Ответили почти сразу, на том конце раздался голос, от звуков которого Вероника оцепенела:

— Ну и во что ты опять влип с утра пораньше, братец?

— Гарольд, это Вероника, Харисон, — на том конце провода повисло удивлённое молчание, а затем голос озадачено спросил:

— Вероника? Что случилось?

— Ваш… твоему брату стало плохо, кажется, он принял наркотики, мы вызвали скорую помощь, — ответила она.

На том конце раздалось тихое «Господи» и мистер Хейл сказал:

— Говори адрес, я сейчас приеду.

Он приехал очень быстро, вместе со скорой. Влетел в дом и сразу кинулся к брату, бесцеремонно отпихнув врача. В глазах молодого человека читалась сильная тревога. Но вопреки ожиданиям мисс Харисон, Гарольд не кинулся обнимать или трясти бессознательного брата, как обычно делают родные в подобных ситуациях. Гарольд стал быстро шарить у брата по карманам. После довольно продолжительных поисков он извлёк знакомый Веронике небольшой блокнотик и быстро начал листать. Поиски неизвестно чего заняли несколько секунд, а затем мистер Хейл резким движением неровно вырвал из блокнотика лист и сунул доктору:

— Это то, что он принял.

Врач кивнул и, заглянув в бумажку, принялся за свою работу.

— Он ещё головой ударился, — громко сказала Вероника и добавила, — когда падал.

Гарольд аккуратно взял её за локоток и отвёл в сторону, Хлоя тоже подошла к ним и встала, сложив руки на груди. Она совсем не была испуганной, скорее очень напряжённой.

— Рассказывайте, — велел мистер Хейл.

Вероника начала рассказ, старательно отводя взгляд от его глаз. Когда она дошла до момента встречи с Артуром лицом к лицу, Гарольд учтиво спросил:

— А по голове вы его зачем огрели, леди?

Вероника обомлела, Хлоя тоже удивилась, но рассудив, что лучшая защита — это нападение, рявкнула:

— Он хотел задушить Веронику, — и, видя ошарашенное лицо Гарольда, ехидно заявила:

— Присматривать надо за своим избалованным ненормальным родственничком.

— Он хотел тебя задушить? — понуро спросил Гарольд, напрочь проигнорировав грубость Хлои.

— Не знаю, он меня схватил. Вот, — Вероника предъявила молодому человеку предплечье с проявляющимися синяками, — и за лицо.

— Мне жаль, — произнес тот.

В этот момент доктор окликнул его и сказал, что они везут пациента в больницу. Гарольд, естественно, выразил желание поехать и направился к двери.

— Я с тобой, — внезапно крикнула Вероника, — можно?

Мистер Хейл удивлённо посмотрел на неё, но кивнул.

— А картина, — осенило Хлою. Она быстро сбегала в студию и притащила полотно, завернутое всё в ту же белую простыню.

Уже в машине Гарольд спросил, что это за картина.

— Это подарок маме на день рождения. Хлоя — художница. Я тебе потом покажу, если захочешь, — ответила Вероника.

***

Они сидели в больничном коридоре уже полчаса, Артура увезли, и Гарольд заметно нервничал. Бедняга. Он так привык, видимо, всё контролировать, что сейчас находиться в беспомощном неведении для него было настоящей мукой. Он сидел прямой как палка, сцепив руки в замок. Веронике стало жаль несчастного молодого мужчину, с таким братом «весёлая» жизнь ему была обеспечена.

— Это ведь не первый раз? — спросила Вероника, тронув его руку.

От этого простого жеста, выражающего участие, молодой человек вздрогнул и поморщился:

— Нет, не первый. И даже не второй.

— Нужно его лечить, Гарольд. Нельзя пускать это на самотёк.

— Лечат наркоманов, а Арти… Он не наркоман, — бросил резко Гарольд Хейл.

Мисс Харисон хмыкнула. Ну конечно, все родственники сначала так говорят, а потом за голову хватаются, да поздно. Видно, что Гарольд любит брата, но он производит впечатление разумного человека, не может же любовь так глаза застить. Сейчас он задвинет, какой его Арти хороший мальчик, просто он запутался или что-нибудь про несчастную любовь. Но мистер Хейл сказал совсем другое.

Гарольд

От её участливого жеста, а затем понимающего хмыканья ему стало неприятно. И внезапно захотелось ей все объяснить, чтобы она не считала Артура законченным торчком.

— Он не наркоман в общепринятом смысле. Артур не просто ловит кайф, он принимает препараты осознанно, в целях эксперимента. Пытается расширить возможности своей памяти с помощью различных методик, усиленных психотропными веществами.

— Гарольд, какие возможности памяти? — возмутилась девушка. — Он тебе чушь какую-то наплёл, чтобы оправдать свою пагубную привычку, а ты веришь.

— Это не чушь, — молодой человек усмехнулся, — я сам пользуюсь методом локусов.

— Чем? — не поняла Вероника.

— Методом локусов. Они же дворец памяти, чертоги разума, метод мест, пространственная мнемоника. Это такая методика упорядочения информации, хранящейся в мозге. Я тебе потом объясню, могу научить, у тебя должно получиться. Очень удобно.

— Спасибо, — ответила девушка.

— Артура с детства увлекает эта методика. Это я показал ему её, когда брату было восемь. У него была такая каша в голове. Он совершенно не запоминал информацию и не мог концентрироваться на одном деле дольше десяти минут. Родителям как обычно было наплевать на замечания учителей, они не видели проблему, не желали её видеть. Ведь Арти для них был самым лучшим, абсолютно безупречным ребёнком. Я сам на тот момент занимался развитием мнемонической памяти уже около трёх лет.

— Интересные у тебя в детстве были увлечения, — заметила девушка.

— Не то слово, — согласился Гарольд. — Мне методику показал дядя Ричи, ты его видела со мной на празднике у своей кузины.

Вероника кивнула, показывая, что помнит его дядю.

— Так вот. Я взялся заниматься с братом и это дало невероятные плоды. Методика так понравилась Артуру, что он стал охотно ею пользоваться и скоро превратился в совершенно другого человека. Уже во время учёбы в университете, где Артур изучает психологию, он задался целью написать глобальное исследование по этой методике. Исследований таких немало, но братец пошёл дальше. Он решил изучить возможности мозга при применении метода локусов с параллельным использованием различных стимуляторов. Сначала это были отдельные препараты, потом коктейли из них. А поскольку никаких подопытных ему не положено, Артур использует в качестве подопытного себя.

Вероника картинно хлопнула себя по лбу, ясно выражая своё отношение к таким исследованиям. Гарольд был с ней полностью солидарен.

— Ты сказал, что используешь эту методику. Ты тоже принимаешь наркотики? — после довольно долгого молчания задумчиво глядя на него, спросила юная мисс Харисон.

— Нет, я возможностями своей памяти и так вполне доволен, это Артур любит экспериментировать, — ответил он. — Хотя, когда я прознал про его эксперименты, он и мне предложил поучаствовать. Видит Бог, я едва удержался тогда, чтобы не прибить его. Арти хочется достичь одного ему понятного величия, однако способы он выбирает весьма опасные. Он то учёный, то играет в детектива, расследуя разные дела по газетам и происшествия у знакомых. Вот сейчас опять чего-то там расследует, мамочка наша доложила. Просила проследить, я ж ему нянька пожизненная.

— Да уж, — сочувственно произнесла она и снова надолго замолчала, видимо удовлетворив любопытство.

А он украдкой, краем глаза её рассматривал. Сегодня она была одета просто — джинсы, бежевая футболка с надписями, серые ботиночки на шнурках. Волосы собраны в пучок. Неожиданно он поймал себя на мысли, что мисс Харисон прекрасна не только и не столько внешне, в ней есть стержень, внутренняя сила и порода. Это все не разглядеть с первого взгляда, но уж если разглядел, эту женщину уже не забыть.

— А что за листок? — он встрепенулся от её неожиданного вопроса. — Который ты нашёл в блокноте у брата и дал врачу.

Гарольд достал листок из кармана брюк и подал мисс Харисон. Он подобрал его со стола в доме Хлои, куда листок бросил врач и на всякий случай сунул в карман. Она развернула бумажку, вгляделась в написанные каждое в отдельной строке наименования. Эти названия явно ей ничего не говорили.

— Я не могу, к сожалению, контролировать братца круглыми сутками, а прислушиваться к кому-то он не привык. Поэтому пришлось изобретать компромиссы, — пояснил Хейл. — Мы договорились сначала, что, когда Арти в очередной раз приспичет заняться своими экспериментами, он поставит меня в известность, и я буду контролировать процесс. Однако это сработало пару раз, а потом я, видишь ли, стал мешать и лезть не в своё дело. Он перестал меня предупреждать. И однажды я нашел его при смерти. Его тогда еле откачали, потому что не знали, что он напринимал. С тех пор мне пришлось пойти ещё на один компромисс. Арти должен был записывать всё, что принял, в свой блокнот, а тот постоянно держать при себе. На квартире за ним следит домработница. Я ежедневно отслеживаю его местоположение по мобильному, если Артур оказывается в подозрительных местах, срочно еду туда. Сегодня вот не успел уследить.

— Это же просто ужасно, Гарольд. Это кошмар, а не жизнь. Здесь четыре наименования, — ужаснулись мисс Харисон, — он что, это всё сразу принял?

Он кивнул и сказал с горечью:

— Если бы ты знала, как мне надоело искать его по притонам, иногда по несколько суток. Боже, я его порой в таких местах находил! И скрывать всё это от родителей, они очень огорчатся, и от дяди Ричи, чтоб им не разболтал.

Не далее, как сегодня утром ему пришлось снова врать дяде, выдумывая какую-то чушь. Слава богу, любвеобильный Ричи решил, что племянник спешит на свидание. Какое тут свидание, по Гарольду уже сумасшедший дом плачет с такой весёлой жизнью.

— Так жить невозможно, — проговорила Вероника, — сколько это ещё будет продолжаться?

— Не знаю. Однажды это в любом случае закончится. Или Арти закончит своё исследование, или оно ему наскучит. Я очень на это надеюсь. Хотя есть ещё один вариант, — горько усмехнулся молодой мужчина. — Однажды я опоздаю, и он умрёт. Господи, я до безумия боюсь однажды просто опоздать. Мне в страшных снах снится этот миг. Я пытался говорить с ним, угрожать, игнорировать. Ничего не помогает. Лечить, кстати, тоже пытался. Но у него нет зависимости, и его быстро выписывают. А хуже всего, что он считает меня своим врагом.

— Почему? — прошептала Вероника.

— Мы слишком разные, Вероника, — ответил он, — у нас с ним три с половиной года разницы, а чувствуется словно пропасть. Я всегда казался старше и рассудительнее своих сверстников, Арти же был и остаётся вечным ребёнком. Ему бы к Питеру Пэну в сказочный Неверленд. Да это всё неважно, важно, что ему на меня наплевать. А мне на него нет, к сожалению.

— Мне так жаль, — проговорила Вероника сочувственно.

Гарольд сам удивился своему порыву, зачем стал рассказывать Веронике о своих проблемах. Он никогда не выпрашивал сочувствия, оно ему не было нужно. Обдумать это не удалось. Пришёл врач, сообщил, что с Артуром всё будет в порядке и его можно посетить. В это мгновение Гарольд и думать забыл обо всём, кроме брата, он испытал огромное облегчение. В очередной раз.

Когда он вышел из палаты брата, оказалось, что мисс Харисон ушла по-английски.

***

Вероника вышла из такси у дома, и сразу же услышала своё имя. Чуть в отдалении от входа стоял Гордон Мелбри, как всегда невероятно красивый.

«Странно, почему в дом не заходит?» — мелькнула у девушки удивлённая мысль.

Она подошла к Гордону, поманившему её, и поздоровалась. Однако тот вместо приветствия схватил её за руки и затараторил:

— Это было великолепно! Твой вчерашний танец, потрясающий экспромт, это ведь была импровизация? — Вероника растерянно кивнула, слегка занервничав от такого напора. — Я… Я и не думал, что ты можешь быть такой.

— Какой? — заинтересовалась мисс Харисон.

— Чувственной, завораживающей, словно античная богиня, — с придыханием произнес Мелбри. — И почему я раньше не замечал, как ты прекрасна?

— Гордон, что ты хочешь? — перебила его хвалебный монолог Вероника. Последний раз, когда Гордон делал ей комплимент, оказалось, что ему необходима её помощь в подготовке сюрприза кузине Синтии на день святого Валентина. Вероника тогда согласилась, конечно, не хотела терять возможность провести хоть полдня в обществе любимого человека, пусть ему и было на неё плевать. Но потом прорыдала всю ночь от обиды и безысходности. Больше такого не хотелось. Особенно после сегодняшнего трудного и сумасшедшего дня. Но Гордон её удивил.

— Я хочу быть с тобой, Вероника, — проникновенно произнес парень её мечты, — стань моей девушкой.

— Что? — к этому её жизнь не готовила. Вероника стояла столбом и с трудом смогла осознать смысл слов, которых так ждала, о которых мечтала и которые сочиняла ночами перед сном. И вот услышала, а душе ничего, кроме глухого раздражения и недоумения. — А как же Синтия?

Гордон дёрнул плечом, приобнял Веронику и тихо прошептал ей в самое ухо:

— Ах, забудь о ней. Она так скучна и предсказуема. Ей не сравниться с тобой, в ней нет того огня, что есть в тебе, моя дорогая Вероника. Я с ней порву без сожаления, только скажи мне одно слово, «Да».

В душе мисс Харисон внезапно поднялась волна злобы, она вывернулась из его объятий и сказала:

— Вот ты как запел. А ещё вчера клялся Синтии в любви при свидетелях, помнишь, мой дорогой Гордон? — Слова звучали так едко, что Гордон замер и только и мог, что хлопать своими роскошными ресницами. А Вероника вспоминала вчерашний его тост, после которого на душе у неё страшно скребли кошки.

— Вероника, перестань, что с тобой? Я ведь знаю, что ты в меня давно влюблена. Не злись, это все было до того, как я увидел тебя новую, неизвестную мне.

— Поздно, Гордон. Я была в тебя влюблена, а сейчас я говорю тебе: «Нет». — Вероника вдруг ясно осознала, что шоры, что застилали ей глаза все эти годы, словно скаковой лошади, спали и перед девушкой предстал настоящий Гордон, а не придуманный прекрасный рыцарь из так любимых ею исторических романов. И к этому Гордону Вероника была равнодушна.

Тот удивлённо посмотрел на девушку и, усмехнувшись, сказал:

— Неужели он зацепил тебя, этот Хейл? Но, Вероника, ты не знаешь его. Нет в моём окружении человека более неприятного. Он карьерист, непробиваемый, как вековой дуб и такой же равнодушный. Его не интересует ничего, кроме карьеры. Я уверен, ты его тоже мало интересуешь. О, он презирает таких, как мы, умеющих жить, дышать полной грудью и наслаждаться этим. Ему-то это недоступно, — Гордон зло затараторил, всё больше распаляясь и выплевывая одно за другим низкие, недостойные слова в сторону предполагаемого соперника. — Он так гордится своим незаурядным умом, считает себя уникальным, а на самом деле, да кто он такой?

Уже второй раз за день кто-то в её присутствии поливал Гарольда Хейла грязью, и, Вероника была уверена, что спроси она ещё несколько человек, знакомых с ним, их мнение об этом странном человеке, услышала бы то же самое. Да что уж там, ещё несколько дней назад она сама дала бы ему далёкую от приятной характеристику. Однако сегодня она узнала то, чего все эти люди не знают и не могут знать, то, что она и сама узнала по чистой случайности.

Сегодня ей открылся настоящий Гарольд Хейл: живой, чувствующий, беззаветно любящий. Она так боялась заглянуть ему в глаза, а когда всё-таки их взглядам пришлось встретиться, в них не было не капли льда, это были глаза обычного живого человека. Быть может, он оттаял, а может Вероника всё про лёд придумала?

— Хватит, Гордон, — устало сказала она, — я поняла твою мысль. Спасибо тебе за предупреждение, я, пожалуй, пойду.

И направилась к двери, оставив человека, которого так долго любила, в полном недоумении и расстроенных чувствах.

— Вероника, подожди, — с жаром крикнул он, но девушка, даже не обернувшись, скрылась за дверью.