Случайная встреча

Екатерина Фабер

Однажды Вероника случайно встречает молодого человека по имени Гарольд Хейл, который покажется ей похожим на айсберг – равнодушный, величественный и смертельно опасный.От взгляда его синих ледяных глаз Веронику пробирает нестерпимый жуткий холод.Девушка надеется, что встреча с красивым, но пугающим её мужчиной больше не повторится, однако интуициябуквально кричит об обратном.

II. Сон

Дверь Веронике открыла экономка, миссис Смитсон, и вид девушки поверг строгую женщину средних лет в шок.

— О Боже, мисс Харисон, что с вами произошло?

— Я побывала в неоднозначной ситуации, — усмехнулась Вероника, — такое со мной часто случается.

В прихожей появились мама и Мик, младший четырнадцатилетний брат Вероники.

— Вау, Ронни, ты что, грохнулась? — Микки даже присвистнул, оглядев сестру с ног до головы и оценив ущерб.

— Ну, — протянула юная мисс Харисон смущенно, — сегодня сила притяжения Земли меня поборола, и я неудачно приземлилась.

— Потому что у тебя обе ноги левые, — раздался звонкий, словно серебряный колокольчик, голос. Кузина Синтия. Никогда не промолчит. Веронику захлестнула волна безумного раздражения, как всегда, когда кузина возникала рядом с обидными замечаниями. Синтия обожала перетягивать одеяло на себя в любой ситуации, и в школе Вероника не раз от этого страдала.

— Надо срочно промыть рану и сменить одежду, — вступила в разговор миссис Харисон и схватила дочь за локоть, увлекая из прихожей в сторону лестницы, что вела на второй этаж, где располагались жилые комнаты.

— И поторопитесь, леди, — властный голос леди Маргрет настиг их уже у подножья спасительной лестницы. — Ты, Вероника, мало того, что явилась в непотребном виде, так ещё и опоздала, заставляя нашего гостя ждать.

Гостя? Вероника резко обернулась. Ну конечно. За спиной у кузины маячил высокий красивый блондин, Гордон Мелбри, молодой человек Синтии и тайная, безответная и безнадёжная любовь Вероники.

Пока мама обрабатывала раны Вероники, сама она думала о том, как ужасно все вышло. Гордон здесь, а она в таком виде, Синтия ни за что не упустит возможности язвить весь вечер по этому поводу. Из прострации девушку вывел голос брата:

— Ну и как ты умудрилась? — Мик стоял в дверях маминой спальни, сложив руки на груди, и широко улыбался. Братишка был настоящим оптимистом из тех, кто считает, что не делается, всё к лучшему. Вероника по-хорошему завидовала брату, испортить тому настроение было весьма затруднительно.

— Я пыталась остановить такси и вышла на дорогу, а там меня сбил частный автомобиль, — пояснила Вероника, и, увидев испуганно округлившиеся глаза мамы, поспешно добавила, — удар был не сильный совсем, я просто упала на дорогу и поранила коленку. Всё в порядке. А хозяин машины, такой милый человек, совсем не ругался и довез меня до дома.

— Тебе нужно быть осторожней, — сокрушенно покачала головой мама. Мик, подтверждая ее слова, так затряс головой, что Веронике показалось, что она, голова то есть, сейчас отвалится. Девушка смущенно потупила глаза.

— Ладно уж, — сказала мама, — пора спускаться, иначе нам несдобровать.

Ужин в целом прошел гораздо лучше, чем предполагала Вероника. Родственники не стали заострять внимание на произошедшем с ней. Впрочем, никто из них даже не удосужился справиться о её самочувствии. Как обычно, ведь Харисоны были в этом доме в лучшем случае невидимками, а в худшем, объектами постоянных замечаний и насмешек. Вот и сегодня леди Маргрет поворчала на Мика, за то, что он съехал по перилам. Гордону, однако, этот трюк пришелся по душе и он предложил мальчику повторить его, когда леди Маргрет не будет этого видеть. Синтия была так занята обсуждением предстоящего дня её рождения, что не обращала внимания на кузину, так что у той было время прокрутить в мозгах произошедшую с ней ситуацию. Сквозь пелену дождя промелькнули события сегодняшнего вечера, ее оплошность, шикарное нутро дорогого автомобиля и незнакомец. Впрочем, нет, он представился красивым именем, врезавшимся в память навеки. Гарольд Хейл. Он показался бы Веронике дружелюбным и даже симпатичным, однако тот его ледяной взгляд откровенно испугал её. Перед мисс Харисон мысленно всплыли глаза из самого синего льда, и изнутри её пробрал холод. Девушка невольно поежилась и прошептала: «Господи, примерещится же»

— Ты о чем? — спросил пробегавший мимо Мик.

— Ни о чем, — отмахнулась Вероника. Пора спать.

***

Вероника стоит на каменистой земле, некоторые участки которой, свободные от камней, потрескались видимо от долгой засухи. Кое-где из сухой почвы пробиваются чахлые растеньица, небольшие, запыленные и ощетинившиеся внушительных размеров колючками. Однако, чуть в отдалении растут высокие деревья. Стоит пройти буквально сто шагов и можно оказаться в тени соснового леса. Сначала деревья редкие, а затем всё гуще и гуще, и за горизонт уходит сплошная тёмно-зеленая пелена.

Лес сулит прохладу, но Веронике совсем не хочется там укрыться. Ведь несмотря на безжалостно палящее над её головой солнце, мисс Харисон пробирает жуткий холод, от которого хочется спрятаться под тёплым одеялом или в крепких объятиях возлюбленного, но она знает, что это невозможно. Холод внутри сковывает её, как это происходит порой тогда, когда в воздухе парит незримо чувство опасности, панического страха. Вероника опускает взгляд на свои руки, её ладони что-то старательно прячут. Что-то, от чего идет ровное успокаивающее тепло. Веронике жутко интересно, что же прячется в её ладонях, но ей кажется, что приоткрой она эту импровизированную ракушку, как драгоценность, хранящаяся в ней, тут же покроется инеем и тепло угаснет.

Где она? Как оказалась в этом непонятном месте?

Она пытается подумать, что ей делать дальше, как вдруг раздается резкий неприятный звук, похожий на звук сирены и…

…Вероника распахнула глаза и оглядела пространство вокруг себя. Что ж, знакомая комната, на прикроватной тумбочке светит забытый с вечера ночник, освещая лишь малую часть пространства и образуя в остальной, тёмной, части страшные непонятные тени, похожие на монстров, которых так боятся малыши. Рядом с ночником разрывался будильник, подарок Мика на день рождения. Юная леди поморщилась и выключила мучителя. Раньше Вероника частенько умудрялась проспать, напрочь игнорируя деликатные трели будильников на сотовом телефоне, а потом носилась по дому, как кошка, которой отдавили хвост, и сносила всё на своем пути. Младший братишка решил прекратить это безобразие и выбрал будильник с самым мерзким звуком на свете. Это помогло, ведь спать под этот звук было просто невозможно. О, как Вероника ненавидела этот мерзкий вой! Впрочем, сейчас она была ему даже благодарна, вой вырвал её из пут жуткого сна, от которого девушку до сих пор трясло. Вроде бы и ничего страшного во сне не было, но…

— Это только сон, — она тряхнула головой и встала с постели, направляясь в ванную комнату, — это всего лишь сон.

Но Веронике казалось, что своими попытками успокоиться она себя лишь обманывает.

За завтраком все обратили внимание на её состояние.

— Дорогая, всё в порядке? — обеспокоенно спросила мама.

— Да, всё в порядке, — девушка выдавила из себя подобие улыбки, — просто не выспалась.

— Наверняка насмотрелась на ночь фильмов эротического содержания, вот сон и не шёл, — хихикнула кузина Синтия.

— Эй, заткнись, — рявкнул Мик. Мальчик ненавидел, когда кто-то, а в особенности Синтия, задевал сестру.

— Что?! — Выпучив глаза, рявкнула в ответ Синтия.

— Что слышала, мегера. Не суди людей по себе, — невозмутимо заявил Мик, проигнорировав толчок матери и пинок старшей сестры.

Тётя Грета, мать Синтии, высокая тощая блондинка с отвратительным характером и заоблачным самомнением, тут же визгливо потребовала наказать Мика, она так разъярилась, что даже стукнула вилкой по драгоценному фарфору тарелки. Впрочем, и мама Вероники и Мика в долгу не осталась. Началась перебранка.

— Немедленно прекратите! — рявкнул во всю мощь лёгких дядя Генри, крупный мужчина с внушительной лысиной и зычным голосом. — Хелен, твои дети совершенно не воспитаны, они ужасно себя ведут, пользуясь отсутствием леди Маргрет. Что ж, останутся без десерта.

— О, ты как всегда справедлив, братец, — ехидно заметила мама, вставая из-за стола — дети, мне кажется, нам пора.

Вероника тоже поднялась из-за стола, бросив на Синтию испепеляющий взгляд, и выдернула со стула Мика, который не преминул показать оставшимся трапезничать родственникам язык.

— Прекрати, — одёрнула его сестра, — не стоит так себя вести.

— А почему это Синтии вечно всё сходит с рук? — возмутился братишка.

— Это неважно, — бросила Вероника, — важно то, что, когда мы так себя ведём, они лишь больше уверяются в том, что мы — невоспитанное отребье.

— А тебе не пофиг, что они думают? — удивился Мик.

Шесть лет назад, когда после смерти отца, их семья вынуждена была перебраться в родительский дом их матери, Вероника изо всех сил старалась угодить родственникам, с которыми до этого виделась лишь пару раз в жизни. Она старалась быть вежливой и аккуратной, выполнять все требования леди Маргрет и тёти Греты, не попадаться лишний раз на глаза дяде Генри и даже подружиться с Синтией. Но все усилия были тщетны, она и её братик всё равно оставались для этих надменных аристократов вторым сортом. Желание подчиняться и угождать этим самодовольным людям исчезло довольно быстро, но слышать гадости в свой адрес и в адрес её семьи Веронике было крайне неприятно по сей день.

— Ладно, ты прав, — вздохнула девушка, решив не вступать в спор.

***

Букву «Х» Вероника считала очень важной и знаковой для себя. Во-первых, её фамилия начиналась на эту букву, во-вторых на эту же букву начиналось имя её матери, в-третьих, трёх подруг Вероники звали Ханна, Хетти и Хлоя. Вероника даже сделала татуировку в виде красивой буквы «Х» на запястье пару лет назад, что вызвало бурю негодования со стороны бабушки и дяди, впрочем, они всегда были чем-то недовольны. Иногда Веронике казалось, что так жить очень тяжело, ведь процент позитива в жизни её родственников с каждым днём стремился к нулю.

Сейчас она сидела с Ханной и Хетти в их любимом маленьком кафе с забавным названием «Лакричный щенок». Они часто отправлялись сюда после занятий в университете, чтобы обсудить новости, да и просто посплетничать об учебе, однокурсниках и, конечно, о парнях. Сегодня, как и следовало ожидать, главным объектом обсуждения был случай, произошедший с Вероникой вчера. Ну и конечно, загадочный мужчина с красивым именем, который её подвез. Пожалуй, он-то интересовал подруг гораздо больше, чем здоровье Вероники, так что ей пришлось кратко рассказать о своем самочувствии и приступить к подробному описанию мистера Хейла. Правда, о его ледяном взгляде девушка предпочла промолчать. Зато она поделилась своим сном, который Ханна, ещё со школы увлекающаяся гороскопами и толкованием снов, тут же стала разбирать «по косточкам».

— Хм, засуха во сне — это не к добру, — задумчиво протянула Ханна, высокая блондинка с длинными волосами и чуть раскосыми, прозрачными как вода голубыми глазами. — Возможны неудачи, ссоры и даже распад семьи, но есть и другая трактовка. Если во сне ты видела себя стоящей на иссушенной земле, значит, наяву ты испытываешь недостаток в общении. То, что ты видела лес издали, значит, ты встретишь какие-то препятствия или совершишь действия, о которых будешь впоследствии жалеть. Впрочем, колючки ещё снятся к внезапной любви. Холод снится к разочарованию, возможно, ты разочаруешься в любви.

— Ох, замечательно. Утешила! — воскликнула Вероника.

— Да не слушай ты её. Ерунда какая-то. — Засмеялась Хетти, весёлая и шумная невысокая шатенка, обладательница излишне тощего тела и очень громкого голоса. — Иногда, веришь, такое приснится, что появляется повод задуматься «А в своём ли я уме?». Мне однажды приснилось, что я путешествую по Нилу в утлой лодчонке в обществе фиолетовой коровы. Как вам такое, а?

— Ничего не ерунда, — возмутилась Ханна, — все сны имеют определённое толкование.

— У каждого сна разное толкование, ты просто выбрала самые плохие, пессимистка, — парировала Хетти.

Вероника краем уха слушала перебранку подруг, ей вдруг начало казаться, что Ханна права. Все запахи и звуки окружающего мира исчезли, будто бы девушка оказалась в космосе, внутри снова начало зарождаться чувство холода.

— Ох, ну посмотри, что ты наделала, — громкий вопль Хетти вывел Веронику из оцепенения, окружающий мир снова наполнился содержанием. Она заметила, что сидящие за соседним столиком пожилые люди неодобрительно на них посмотрели. — Загрузила её этой чепухой, теперь Вероника, бедняжка, будет переживать.

— Ладно, всё со мной нормально, просто давайте сменим тему, — отмахнулась Вероника.

— М-м-м, а может быть, этот мистер Хейл и есть неожиданная любовь, — спросила Хетти.

— Боже упаси! — воскликнула мисс Харисон. — Да к тому же я вряд ли его увижу вновь. — Хотя в душе у неё не было сомнений, увидит обязательно.

Подруги многозначительно переглянулись и захихикали, а Вероника сделала возмущённое лицо и кинула в них скомканной салфеткой. Напряжение после произошедших событий наконец спало. Как всё-таки хорошо, что у неё есть подружки.

***

После встречи с Ханной и Хетти Вероника направилась на работу к матери. После переезда в Лондон Хелен устроилась медсестрой в больницу святого Варфоломея, Вероника частенько у неё бывала. Бартс нравился ей гораздо больше, чем больница в которой работали родители в Дербишире, это было место с богатейшей историей, и оно не могло не вызывать интереса у девушки. Правда, в последнее время из-за загруженности в учебе, Веронике не удавалось туда забегать. А сегодня выдался свободный денёк. Мама встретила её на входе и уже собиралась вернуться в свое отделение, как Вероника заметила Милли Фэйт, с которой она познакомилась, однажды заглянув в Бартс в конце рабочего дня. Милли тогда только устроилась на работу. Она занималась медицинскими исследованиями и писала докторскую диссертацию под руководством профессора Мэтью Коллинза, друга и однокурсника отца Вероники. Коллинз помог с трудоустройством её маме, которая теперь работала в его отделении, и очень хорошо относился к самой Веронике. Милли была тихой, скромной образованной девушкой и очень понравилась мисс Харисон в первую их встречу, они мило пообщались и пили вместе кофе, когда Вероника забегала в Бартс, а Милли была не слишком занята. И сейчас мисс Харисон была бы не против поболтать с приятной девушкой, которую считала подругой.

Но рядом с Милли шёл молодой человек, высокий и худой, с каштановой кудрявой шевелюрой до плеч, одетый по последней моде и очень дорого. Такой парень волей-неволей привлекал к себе внимание, настоящий красавчик. Он шёл чуть впереди, а Милли семенила сзади, охотно отвечая на брошенный через плечо вопрос. Молодой парень, несмотря на привлекательную внешность, Веронике не понравился, он показался ей надменным и этим напомнил противных родственников.

— Мама, а кто это с Милли Фэйт? — спросила девушка.

— Где? А, это Артур Хейл, весьма неприятный юноша, надо сказать. Они с Милли вроде друзья детства, а возможно, даже встречаются, я точно не знаю. Но он недавно тут появился и теперь таскается сюда время от времени. Мэтью сказал, что он изучает психологию и вроде пишет исследование. Однако, пока я не заметила за ним никакой деятельности, кроме подрывной, — на этих словах мама засмеялась.

— Что значит подрывная деятельность и почему неприятный? — спросила мисс Харисон.

— Ох, ты знаешь, он слегка заносчив, да к тому же, следит за окружающими, а потом рассказывает подробности при всех. Многим не нравится подобное поведение, а парень с умным видом записывает реакции в блокнотик с ангельским выражением лица, — Хелен нахмурилась. — Видишь ли, он совсем не думает, что говорит. На прошлой неделе он рассказал о похождениях доктора Стивенсона с нашей новой медсестрой Лиззи прямо при его жене. Миссис Стивенсон устроила тому грандиозный скандал, а сам доктор клялся, что добьется, чтобы Артура вышвырнули из Бартса. Правда, пока вышвырнули только глупышку Лиззи, а наш Арти снова здесь. Он — родственник какой-то шишки из правительства, так что прогнать его отсюда не так-то просто. Милли за ним хвостом ходит и каждый раз краснеет и извиняется, когда Артур выкидывает очередной финт.

— Да, занятно, — протянула мисс Харисон.

— Держись от него подальше, — велела дочери Хелен.

Интересно, этот Артур Хейл имеет какое-либо отношение к её вчерашнему знакомому. Фамилия такая же, хотя внешне совсем не похож. Она решила заглянуть к Милли, когда у той будет перерыв. Повод пообщаться и присмотреться к этому Артуру.

Подойдя к дверям ординаторской, Вероника сначала заглянула и увидела молодого человека, рассевшегося на небольшом диванчике и что-то строчащего в блокноте, а за другим столом Милли, которая делала записи в большом журнале.

— Милли, подай мне ручку, моя перестала писать, — капризным голосом велел парень.

«Эй, а волшебное слово» — возмутилась про себя Вероника. Милли же без разговоров тут же подскочила и принесла ему требуемое. Вероника решительно открыла дверь и зашла.

— Милли, привет, есть минутка?

— Конечно, Вероника, проходи. Знакомься, это Арти, мой друг детства. Он психолог и тут кое-что изучает для своего исследования.

— Я вас уже видел, вы приходили сюда к матери, — перебил Милли Артур Хейл. — Вы должно быть, часто сюда приходите, чувствуете себя очень уверенно, да к тому же завели друзей. Хотя вы не врач, а… — он резко вскочил с диванчика, подскочил к Веронике и вытащил что-то у той из кармана.

— Эй! — возмутилась девушка подобной бесцеремонности. Молодой человек вытащил её университетский пропуск.

— О, понятно, ты студентка исторического факультета Университетского колледжа Лондона. Госпиталь тебя поэтому и интересует, любишь места с историей, — он подмигнул ей, возвращая пропуск и добавил, — смотри не потеряй, он так опасно торчит у тебя из кармана, а ты явно растяпа. Сегодня обедала похоже шоколадным тортом, у тебя следы крема возле губ. А еще…

— Похоже, Милли, сейчас твой друг изучает меня, — перебила поток бестактной информации Вероника, быстро доставая салфетку, чтобы протереть губы. — Ох, спасибо, я впечатлена. Только знаете, Артур, я не страдаю отсутствием памяти и прекрасно помню, что ела и что делала, и в напоминаниях не нуждаюсь. Миллз, пойдем-ка попьем кофе.

— Но Арти еще здесь не закончил, — проблеяла мисс Фэйт.

— Ничего, он — большой мальчик, справится, а у тебя перерыв, — Вероника решительно схватила Милли за рукав и потянула к выходу.

— Как ты с ним общаешься? — спросила Вероника, как только девушки вышли из ординаторской.

— Ну, на самом деле он очень милый и добрый, я его с детства знаю, мы росли рядом, — промямлила Милли, явно стушевавшись. Наверняка, она не могла объяснить даже себе самой, не то, что другим, почему так заглядывает в рот Артуру. — Поверь, он может быть вежливым и тактичным, когда захочет.

— Да, наверное, только я не заметила. И к чему он начал выплескивать факты обо мне и лазать по моим карманам? Это было совершенно неуместно, тем более ты ещё и представить-то меня не успела толком. Да и тебя, Милдред, он не особенно-то уважает, говорит с тобой в приказном тоне и перебивает.

— Арти любит быть в центре внимания и поражать воображение людей. Он со всеми так делает, называет это дедукцией, а себя мнит Шерлоком Холмсом, — стала оправдывать его мисс Фэйт. — Это его любимый персонаж с детства. Мы даже вели маленькие расследования в детские годы, я была его доктором Ватсоном.

— Слушай, а у него есть брат? — неожиданно спросила Вероника.

— Да, Гарольд. Он у нас всегда изображал профессора Мориарти в наших играх. Мы его в детстве очень любили. Но сейчас у них с Арти испортились отношения, и я Гарольда уже сто лет не видела. А ты с ним знакома?

— Да, знакомая фамилия. Этот Гарольд — неплохой парень?

— Я с ним никогда не была особенно близка, в детстве он с нами играл, следил, как старший, он мне нравился. А потом мы с родителями переехали. С Артуром мы переписывались, он даже гостил у нас на каникулах. А вот Гарольда я не видела с детства, мне и сказать о нём нечего. Со слов Арти, он стал жутким занудой и клопом, да, он так и сказал «вонючим надоедливым клопом», — вздохнула Милдред.

— Да, похоже, непростые у них отношения, — сказала Вероника. — Ладно, бог с ними, лучше расскажи, как у тебя дела?