Последнее пристанище

Екатерина Соседина, 2015

Что может быть хуже, чем переезд в новый город, который к тому же оказывается закрыт от внешнего мира? Одноклассники не идут на контакт, а тут вдруг пугающий незнакомец нападает на тебя прямо посреди рабочего дня. Кто он? И почему юноши города начинают бесследно исчезать? Семнадцатилетняя Микки не знает ответов на эти вопросы, но вскоре будет вынуждена ввязаться в опасное расследование, чтобы выяснить правду, наказать виновных и при этом остаться в живых.

© Екатерина Соседина, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава 1. Нападение

Медленными шагами, гулким эхом пронзающими пространство комнаты, я подхожу к окну и выглядываю наружу. Прямо под ним родители когда-то разбили маленький вечнозелёный сад, и теперь он радует глаз не только нашей семьи, но и всей улицы. У дома напротив веселятся соседские ребятишки. Тяжело вздыхая, я отворачиваюсь от окна и медленно обвожу взглядом комнату. Она абсолютно пустая, но тени стола, кровати и огромного шкафа всё ещё остаются на поверхности голых стен. Внезапно в противоположном углу я замечаю забытого плюшевого пса и подхожу, чтобы поднять его. Обернувшись, я снова смотрю по сторонам. Мне хочется намертво запечатлеть это место в своей памяти. Моя комната небольшая, но теперь, оказавшись пустой, она кажется мне огромной.

— Микки, ты готова? — раздаётся с первого этажа голос мамы. Я тяжело вздыхаю.

Сегодня мы переезжаем. В очередной раз.

За свои семнадцать лет я сменила, кажется, уже более десятка домов и такое же количество школ.

Мой отец — военный. Его часто переводили с одного места на другое, но этот переезд, похоже, станет последним. По крайней мере, я надеюсь на это.

В руках я держу фотографию, с которой на меня смотрят три улыбающихся человека: женщина невысокого роста с короткими светлыми волосами и светлыми серыми глазами, мужчина — высокий, крепкий, волосы скрыты под фуражкой, но ярко-карие глаза ясно выделяются на фоне бледного лица — также искренне и широко улыбается. И между ними стоит девочка, невысокого роста, нескладная, светлые волосы растрёпаны, карие глаза — такие же, как у отца — смотрят весело, с задором. Семья стоит перед своим новым домом, большим и просторным, надеясь, что этот дом станет их постоянным пристанищем. Как бы то ни было, мне кажется, что тот момент — один из последних, когда наша семья улыбалась так искренне. С каждым днём работа отца становилась всё более напряжённой, но страдал от этого не только он, но и все мы.

Снова раздается крик мамы. Я делаю глубокий вдох, опускаю фотографию в свой рюкзак и выхожу из комнаты.

Спускаясь по лестнице, я внимательно смотрю по сторонам. Я хочу запомнить каждый угол этого дома, каждую трещинку на стене, каждую ступеньку лестницы, по которой я спускалась так часто, и теперь делаю это в последний раз.

В этом доме я провела целых два года моей жизни. Несмотря на то, что работа отца негативно сказывалась на жизни нашей семьи, всё же это было самое спокойное и счастливое время для меня, и вот оно заканчивается.

— Скорее, Микки. Машина уже подъехала.

За нами прислали автомобиль. Я думаю о том, что отец, вероятно, занял высокую должность на новом месте, ведь раньше нам приходилось добираться до нового дома своими силами.

Выйдя из дома, я оборачиваюсь в последний раз и пытаюсь запомнить дом таким — родным, знакомым, как будто ещё наполненным жизнью. Мне кажется, будто деревья, стоящие рядом с домом, машут мне листьями на прощание, и мне становится грустно.

Сев в машину, я больше не оборачиваюсь. Проходит несколько минут, и автомобиль трогается.

***

Наш новый дом расположился на территории военной базы. База, в свою очередь, была частью закрытого города, который невозможно было обнаружить на обычной карте. Несмотря на это, город почти не отличался от других городов: здесь были школа, университет, торговые центры, кафе, кинотеатр. Но существовали и сильные отличия. Например, в наших домах отсутствовали телевидение, телефонная связь и интернет. Они были доступны только тем, кто занимал очень высокие посты. На весь город выпускалась лишь одна газета, издававшаяся сотрудниками базы. К тому же улицы патрулировались огромным количеством военных. Первое время от темно-зелёного цвета буквально рябило в глазах, но со временем я привыкла.

Моя новая школа также отличалась от прежних. Небольшое одноэтажное здание с несколькими классными комнатами в нём; за зданием школы располагался небольшой сад, на территории которого стояли столы и скамейки, чтобы в тёплую погоду ученики могли обедать на свежем воздухе. Все дети были одного возраста, а потому мы оказались одноклассниками.

Я никогда не отличалась замкнутым характером или застенчивостью, но в этом городе я оказалась скорее исключением. Кажется, на большинстве сверстников переезд сказался довольно сильно, и почти все выглядели нелюдимыми и недружелюбными.

Первое время мне приходилось тяжело, ведь на прошлом месте жительства я только и делала, что организовывала вечеринки, фестивали, отвечала за соревнования, конкурсы — в общем, вся активная жизнь школы была на мне. Я скучала по прежней школе, но ничего не могла сделать. Даже связаться с бывшими друзьями не было никакой возможности.

Я попыталась проявить инициативу и в новом городе — знакомилась с одноклассниками, предлагала сходить в кино или вместе выполнять домашние задания, сидя в кафе после уроков, пробовала разговорить их, рассказывая истории из своей прежней жизни. Но моя активность была встречена с недоверием и неприязнью, поэтому я бросила затею разнообразить местную школьную жизнь и через некоторое время слилась с той скучной серой массой, что меня окружала.

***

Событие, которое нарушило привычное течение жизни, произошло в один из унылых дней, когда я, как обычно, возвращалась со школы — абсолютно одна. Улица была непривычно безлюдна. Тем не менее, это не вызывало у меня никакого удивления. Утром город разбудил рёв сирены. Кажется, что-то случилось на базе, расположенной недалеко от школы — может быть, что-то сломалось, может, напротив, наконец-то были достигнуты положительные результаты, и военные решили сообщить об этом звуковым сигналом. К полудню сирена уже не гудела, но солдаты всё ещё не вернулись на свои посты.

Я собиралась свернуть в сторону моей улицы, как делала это много раз прежде, но шорох в кустах барбариса, которые были высажены жителями вдоль дороги задолго до моего переезда, чтобы хоть немного разукрасить серые пейзажи города, заставил меня остановиться.

— Кто здесь? — спросила я решительным голосом, вглядываясь в кусты.

Глупо было бояться нападения, зная, что всё население города — военные и их семьи, но на мгновение меня всё-таки сковал страх.

Я напряглась в ожидании ответа, но его не последовало. Тогда я сделала несколько шагов в сторону шума и повторила вопрос:

— Ответьте, кто здесь?

В следующую секунду из кустов вынырнула чья-то рука, схватила меня и резко потянула за собой в чащу кустарника. Я не успела закричать — рот оказался зажат.

— Тихо. Нас заметят, — раздался над головой хриплый голос.

Я не издала ни звука, стараясь не злить напавшего на меня человека. Незнакомец продолжил:

— Мне нужно выбраться из города. Ты мне поможешь.

Я тряхнула головой, освобождаясь от руки на губах, и повернулась, чтобы увидеть того, кто напал на меня.

Мне не стоило этого делать.

Лицо человека, оказавшегося передо мной, было изуродовано. Кожа выглядела сильно обгоревшей, одного глаза не было, вместо него мой взгляд поймал лишь пустую, затянутую тонкой, сильно повреждённой кожей глазницу, цвет же второго глаза был серым, но настолько светлого оттенка, что почти сливался с белком, и только маленькая черная точка зрачка указывала на принадлежность глаза человеку. На голове не было ни волоса, однако с такими ожогами (а я приняла увечья незнакомца именно за ожоги) волос и не могло быть. Я кинула случайный взгляд на руку, которая только что закрывала мне рот и ужаснулась — кисти рук были чёрными, как уголь, и дряблыми, будто человек, находившийся передо мной, был уже пожилым. Присмотревшись, я увидела, что и шея покрыта тёмной и дряблой кожей. Но голос незнакомца звучал звонко, как у подростка.

— Что с тобой случилось?

Только произнеся эти слова, я осознала, насколько сильно испугалась. Мой голос дрожал, и вопрос прозвучал как-то слабо.

— Нет времени на объяснения. Помоги мне выбраться отсюда. И сама убирайся из города как можно скорее, — на одном дыхании выпалил незнакомец.

Я открыла рот, чтобы спросить его почему, как вдруг со стороны улицы раздались крики:

— Сюда, скорее, он здесь! Хватайте его!

Всё произошло слишком быстро. Парня схватили и потащили к военному фургону, который внезапно оказался рядом. Я с ужасом смотрела на заложника, не зная, что делать.

До меня не сразу дошло, что он кричал мне бежать отсюда. Кричал, что это заговор, и мы все в итоге погибнем. Кажется, его ударили перед тем, как закинуть в фургон. Крики незнакомца стихли.

Солдаты, в которых я узнала патрульных улиц, захлопнули двери фургона, и автомобиль резко тронулся.

Один из солдат подошел ко мне.

— Вы в порядке? — спросил он вежливо.

Я кивнула не сразу. Вопрос вырвался прежде, чем я успела понять, что задаю его:

— Кто это?

— Сумасшедший. Пытался уничтожить базу. Но теперь всё в порядке, — он протянул мне руку, — я провожу вас до дома.

***

Дорогу домой я почти не запомнила. Помню лишь, как вошла в дом, медленно добралась до своей комнаты и без сил опустилась на кровать. В голове было абсолютно пусто.

Не прошло и получаса, как домой примчались отец и мать. Ворвавшись в комнату, они долго и громко что-то кричали, кажется, пытались узнать, всё ли со мной в порядке и не успел ли этот сумасшедший что-нибудь со мной сделать. Я устало опустила голову и произнесла только:

— Я хочу пить.

Мама стремительным шагом вышла из комнаты, направившись прямо на кухню, а отец остался со мной.

— Этот человек… он с тобой говорил? — задал он вопрос, одновременно с этим садясь на стул, стоявший напротив кровати.

Я слабо кивнула. Мне совсем не хотелось обсуждать нападение.

— Что? О чём вы разговаривали? — отец смотрел на меня напряжённо и с нетерпением ждал ответа.

Мама вошла в комнату и протянула мне стакан. Сделав глоток, я, наконец, подняла глаза на отца и ответила:

— Он просил помочь ему сбежать. Больше ничего.

Сама не знаю, почему я соврала. Может, потому что отец и я никогда не были близки, и в последнее время особенно отдалились друг от друга, а тот разговор с незнакомцем показался мне ужасно личным, будто мы были друзьями, и он поделился со мной своим секретом. А может потому, что в действительности мне нечего было ему сказать.

— Пап… Что будет с тем человеком? — спросила я, меняя тему разговора. Вопрос о судьбе нападавшего не давал мне покоя.

Отец тяжело вздохнул и, немного помедлив, ответил:

— Скорее всего, направят в клинику. Он нездоров, если ты понимаешь, что я имею в виду, — отец внимательно посмотрел на меня, вдруг резко встал, развернулся и стремительно вышел из комнаты, словно вспомнив что-то.

Всё это время мама молчала, но, стоило отцу выйти, как она бросилась ко мне, сжала в объятиях и зарыдала.

Я не отреагировала. Гораздо больше меня беспокоила судьба незнакомца.