Улыбка бога. В основе всего лежит вечная борьба между добром и злом. И борьба эта не прекращается ни на минуту

Екатерина Соловьева

Что делать, если у бога началась депрессия? Что за страшные тени встают за спинами людей и какое ко всему этому имеет отношение рыжий кот? Эти и другие загадки придётся разгадать Ираиде на пару с новым другом Глебом, который только что покончил с собой, и полозом Янтарём, обратившимся в человека, однако, за отгадки придётся дорого заплатить…

Глава 4. Багряные плащи

Глеб чувствовал себя просто ужасно. Даже отвратительно. Ещё хуже, чем до того, как прыгнул с балкона. Боль по-прежнему пульсировала в правой скуле, всё тело почему-то онемело, но не это беспокоило его.

«Мама приедет из сада в десять», — тоскливо думал он, — и что она увидит вместо любимого сына? Труп и скорую перед подъездом? Я — урод…»

Сквозь закрытые веки краснел не вполне покинутый Глебом мир. Парню очень не хотелось открывать глаза, настолько было мерзко и совестно. Но здравая мысль всё-таки просочилась в затуманенный стыдом мозг:

«Я, что, не помер? Сколько там мозг после смерти живёт? Полчаса что ли? Нет? Или я щас инвалид? Вот дерьмо…»

— Мяу, — настойчиво сказали рядом.

Глеб вздрогнул от неожиданности, изумлённо открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света.

«Свет в конце тоннеля», — вспомнилось ему.

Парень часто моргал: над головой шумели сосновые и берёзовые ветки, подрумяненные густым закатным пурпуром. Под лопаткой смутно чувствовалась мелкая еловая шишка, где-то протяжно каркала ворона. На нос опустился голодный комар, и, в попытке прихлопнуть его, парень попытался встать. Не вышло. Всё тело онемело. Даже голову повернуть нельзя, чтобы увидеть того, кто сказал «мяу». Панический страх подступил к горлу.

Запоздало мелькнула жуткая догадка:

«Я, дебил, себе позвоночник походу переломал».

— Тише, не двигайся, — сказал мяукающий голос, отдающий уверенностью. — Я уже заканчиваю.

— Ты кто? — прошептал парень.

— Помолчи, пожалуйста. В противном случае мне придётся оставить тебя обездвиженным здесь на съедение зверью и насекомым.

Глеб испуганно замолчал, давясь собственным языком. Собеседник, судя по тону, не обманывал. Парень чётко представил себе, как жуки заползают в ноздри, а из-за бесчувственных ног, огрызаясь, ссорятся волки, барсуки и чёрт знает кто ещё. Между тем, тело начало покалывать, затем нестерпимо жечь, так, что стиснутые зубы заскрипели, и на лбу выступил пот. Глеб боялся кричать, но когда жар отпустил, парень задышал тяжело и часто: его будто только что вынули из парилки.

— Всё, — устало вздохнул собеседник, — вставай. И побыстрее.

Глеб недоверчиво попробовал пошевелить ногами, затем руками, и те, как ни странно, послушно отозвались.

Парень осторожно сел и огляделся. Вокруг шумел старый лес, назойливо звенели комары, ссорились птицы. Никакого собеседника и в помине нет.

— Я здесь, — позвал настойчивый голос, звенящий, как солнечный день.

Глеб опустил голову и упёрся бездумным взглядом в рыжего кота.

— Идём скорее, — сухо приказал зверь, поднимаясь.

Парень не сдвинулся с места.

«Видать, ещё и башку расшиб», — подумал он.

— Глеб, соображай быстрее, солнце садится, — нетерпеливо напомнил кот, и, отряхнувшись, направился к едва заметной среди лопухов и крапивы тропке.

Глеб сглотнул, вскочил, отряхнул лесной мусор и только сейчас заметил, во что одет. Под длинным колючим плащом обнаружилась дымчато-серая рубаха с потёртыми локтями, опоясанная широким малиновым кушаком. Причём по краю льняной сорочки багровели потемневшие от времени завитушки, вероятно, когда-то облагораживавшие эту одежду. Вытянутые на коленках оранжево-коричневые штаны заправлены в стоптанные сапоги непривычно удобного покроя.

— Я больше не могу ждать. Идёшь или нет?

— К… куда?

— Некогда объяснять! По дороге расскажу…

Глеб нашёл в себе силы обречённо кивнуть, и зашагал рядом.

«Да что это вообще за хрень! — с глухим раздражением думала Ида, на ходу отпинывая шишки и ветки с тропинки. — У всех нормальных людей всегда нормальная спокойная жизнь, а у меня чёрт знает что! То развод, то переезд, то этот лес идиотский…»

Взгляд женщины остановился на рыжем коте, глядящем прямо на неё своими глазами цвета спитого чая. Крупный зверь шёл по тропке, рядом с раскидистыми лопухами, а за его спиной брёл черноволосый бледный парень с круглыми глазами.

— С-скотина рыжая, — с выражением процедила Ида. — Вот и корми их… На шапку тебя пустить…

— Простите великодушно, — церемонно поклонился кот. — Я ни в коем случае не хотел причинять неудобства, но времени оставалось слишком мало. Промедли я хоть секунду, и мы бы снова оказались в смертельной опасности. К тому же, я спешил оказать необходимую помощь вот этому молодому человеку… Позвольте представить вас друг другу — Глеб Григорьич, а это — Ираида Леонидовна…

Состояние, в которое погрузилась Ида, с точностью можно было назвать ступором. Она беспомощно переводила взгляд с кота на парня и обратно, но не находила слов. Сейчас ей больше всего на свете хотелось упасть в обморок, а очнуться у себя дома на диване. Женщина открыла рот и попробовала что-то сказать, возможно, даже возразить, что говорящих котов не бывает, и подвал обычно не выводит в глухой лес, но вместо членораздельной речи вырвалось только: «мммм-мммааа…»

Не в силах произнести ни слова, Ида молча разглядывала незнакомого парня, одетого также странно, как и она.

Глеб Григорьич искательно смотрел на Иду большими карими глазами, возможно, желая определить, насколько та пришла в себя для беседы.

— И… да, — наконец протянула она ладонь.

— Глеб, — парень недоверчиво пожал руку. — Новиков.

«Какой-то он запуганный…» — подумала Ида.

«Какая-то она измученная…» — решил Глеб.

— Не будем медлить, — прервал знакомство кот, — времени у нас мало. Ида, у тебя есть зеркало. Достань его, пожалуйста.

— Откуда ты знаешь про зеркало, рыжий оборотень? — слабым голосом спросила женщина.

— Вам обоим многое предстоит узнать, — нетерпеливо сказал кот. — Давай скорее зеркало, нам нужно торопиться! Хапуры будут здесь с минуты на минуту!

— К чёртовой матери, — хмуро отрезала Ида. — Пока не услышу приличных объяснений, зеркало не отдам. Лучше разобью.

Внезапно воздух резко сгустился и засмердел. Отчётливо несло протухшей селёдкой и какой-то химией.

— Фуууу… — недовольно протянула Ида, зажав нос.

— Видишь, к чему привело твоё упрямство, — печально вздохнул кот и чихнул, забавно потирая лапой усы. — Теперь вам придётся полагаться только на себя.

— Может, всё-таки отдашь ему это чёртово зеркало? — нервно подал голос Глеб. — Не нравится мне эта вонь…

Запахи тем временем всё усиливались, переходя в тошнотворно-сладковатые и удушающие. Со всех сторон будто сконцентрировалась тьма, валясь между кустами чёрными клоками ваты. Глеб кашлял, прикрыв ладонью рот, Ида, скривившись, оглядывалась, ощупью отыскивая в мешке зеркало.

«Так не воняло даже у спившейся старухи, у которой я снимала комнату!» — подумала женщина.

— Возьметесь за руки, — прошипел кот. — Немедленно возьмитесь за руки! Зеркало! Где…

Хвост его распушился и воинственно встал трубой, спина изогнулась, массивные лапы уперлись в рыхлую землю. Густая шерсть приобрела приятный терракотовый оттенок и засветилась, а глаза угрожающе вспыхнули зелёным.

Ида оглянулась и увидела, как из-за деревьев выходят странные люди. Их было шестеро: шесть неприятных фигур, шурша ветками, шли прямо к ним. Вокруг потемнело ещё сильнее, будто солнце зашло за тучу. Женщина пыталась понять, отчего же эти люди так антипатичны, но вспугнутые мысли скакали, как блохи, не останавливаясь ни на секунду. Среди незнакомцев оказались трое мужчин и три женщины, все какие-то сгорбленные и нехорошо спокойные. Ида обернулась на Глеба, но тот тоже ничего не понимал, очевидно, и он не был знаком с этими типами. Все они шуршали по густой траве длинными багряными хламидами и смотрели в упор на кота. Ираиде совсем не понравились их глаза: пустые и безжизненные, будто из них вынули что-то… что-то очень важное.

— Храни-и-и-итель, — осклабился мужчина с красным родимым пятном, занявшим всю левую половину лица. — Да-авно не ви-иделись. Как пожива-ает Вс-с-с-себлаго-ой? Ещё-о не с-с-с-сдох на с-с-своём Древе? Йандлох Баха ма-ар…

Ида заметила, что незнакомцы почему-то шепелявят. Ей вдруг стало очень и очень неуютно здесь, по соседству с этими людьми. Так бывает, когда спиной чувствуешь чей-то ненавидящий взгляд, который режет не хуже ножа. Быть может, всё дело в тоне этого мужика: он излишне доброжелательный?

Глеб, очевидно, также испытывал подобные ощущения: он инстинктивно подобрался и подошёл ближе к Иде. Он вдруг понял, что перестали петь птицы. Тишина навалилась плотным слоем. Воздух наэлектризовался и загустел так, что его можно было резать ножом.

— Вижшу, ты приволооок сюда пару людишшшек, рашш маар, — продолжал Родимое Пятно, наступая на рыжего. Остальные медленно шли за предводителем. — Тоолько онии тебе не помоогут… дакш раш маар… Зряа ты позваал этих миылых пташшек с ихх ветки…

Кот, не отводя взгляда от шестёрки, молча пятился от тропы к лесу, вынуждая людей за своей спиной отступать.

— Эй, рыжий, — прошептала Ида, — кто это?

Кот молчал и шёл назад. Глеб предпочитал держаться рядом с ним.

«Мафия что ли какая-то? Одежда у них — будто вся в запёкшейся крови», — расстроенно подумала женщина и прошептала:

— Рыжий, зеркало у меня.

Глеб, инстинктивно сжавший вспотевшую руку женщины, склонился и подобрал с земли увесистый сук. Ситуация накалялась, а слова и вид незнакомцев не сулили ничего хорошего.

— Брось на землю между вами, — так же тихо ответил кот. — Как только закончу заклинание словом «име» — смотрите в зеркало.

— Ххашшшмет-тсссу! Хххватит чшириикать, — оборвал главарь. — Анххрамаан жшдёт тебя, Вохху Маана!

Кот между тем начал глухо и быстро бормотать совершенно далёкие от понимания слова, не отрывая глаз от людей в хламидах.

Кашляющий смех Родимого Пятна перекрыл бубнение рыжего, он выпрямился и скомандовал:

— Йандлох ман! Убить его!

Тут же остальные фигуры окружили сжавшуюся троицу.

— Идите своим путём, — тихо, но внятно, предупредил кот, — идите и не погибнете.

«Что они могут сделать нам? — подумала Ида, и тут же ответила сама себе: Да всё, что угодно. Когда тебя окружают люди с такими вот пустыми глазами, можно ожидать чего угодно, кроме хорошего».

И вдруг пятеро багряных взмахнули длинными рукавами, на солнце сверкнули, отразившись от чего-то солнечные блики. На миг поляну окутала кромешная тьма, стихли все звуки, кроме пульса, а затем снова вернулись вместе со светом. Кот издал жалостный вопль, и сквозь мерзкую вонь багровых пришельцев прорвался запах страха: бок рыжего сильно кровоточил, животное дрожало от боли.

Паренёк и женщина наконец-то заметили у незнакомцев в руках длинные острые окровавленные серпы, блестящие на солнце. Глеб внезапно вспомнил, где видел их: на выставке оружия под табличкой «Египетский ятаган». Вот только там они были покрыты слоем ржавчины и зеленоватого налёта, а здесь…

Ида разом поняла, откуда у рыжего рваное ухо и глаза, полные боли.

— Скоты, — процедил сквозь зубы Глеб, — уберите лапы от животного!

— Кххто у нассс загховориил? — усмехнулся молодой мужчина с выгоревшими бровями, и Ида с ужасом увидела, почему незнакомцы шепелявили: говорить членораздельно им мешали многочисленные острые зубы, загнутые внутрь, совсем, как у акул. — Юный го…

Глеб размахнулся и резко ударил его. Белобрысый взвыл больше от неожиданности, чем от страха.

— Йандлох маан! Убейте их! — заорал Родимое Пятно, и вся пятёрка навалилась скопом на ошалевшую троицу.

Не долго думая, Ида раскачала свой увесистый мешок и обрушила его на голову полной женщине с узкими чёрными глазами-щёлочками. Толстуха увернуться не успела, удар попал в цель: она мерзко зашипела и сплюнула на траву какой-то серой дрянью. Её спутник, худой и болезненный тип с длинным носом, радостно усмехнулся и раздвинул губы в жутком оскале. Алой смертью блеснули на солнце окровавленные серпы-ятаганы и…

— Да не убоится вас истинный свет! — вдруг громко крикнул кот. — Да будете повержены вы, слуги тьмы, силой Всевышнего!

Резко полыхнуло синевато-белым, багряные с воем разлетелись, кто куда. Ида со стоном схватилась за плечо, промокшее от крови, стараясь не смотреть на глубокую резаную рану.

Глеб, не веря в происходящее, выронил сук и осторожно дотронулся до уха — половины его не стало.

«Как они успели?..»

— Т`ларе алашти име, — тяжело дыша, сказал кот.

Ида поняла это, как сигнал к действию, сгребла его в охапку, схватила мокрую руку Глеба и буквально сунула им под нос зеркало.

Поняв, что добыча уходит, багряные, взвыли, и разом прыгнули к людям. Вонь стала просто невозможной, казалось, здесь сконцентрировались все мировые запасы гнили.

— Держи, — прохрипел кот, — зеркало крепче.

Он пристально смотрел в стекло, подкрашенное ртутью. Зажимая кровоточащее ухо, Глеб с изумлением заметил, как под ярко-зелёным взглядом, вместо их перекошенных отражений вырисовывается каменистый берег синего озера, поросший жёлтой травой и редкими ёлочками. И всё алое от заходящего солнца, будто разлит брусничный сок.

От боли и страха незнакомый пейзаж туманом расплывался перед Идой, ей казалось, что в глазах просто мельтешит от избытка крови, когда догорающие лучи коснулись её щёк. А затем свежо подул ветер, принеся запах сухой травы и прибрежный водорослей.

— Не бойтесь! — тяжело дыша, кричал кот. — Держитесь рядом — вместе вы сила! Помните, что вы можете противостоять любому злу! Ищите латырь-камень!..