Мистер Маникюр

Екатерина Сенина

На что способен мужчина ради любимой жены? Вот, например, 36-летний житель провинциального городка Евгений Красавин решил параллельно с основной работой освоить профессию мастера маникюра. Думал втайне от жены и детей спокойно пилить ноготочки и откладывать деньги на море. Но не тут-то было! Мир женщин непредсказуем. Совсем скоро Евгению предстоит с головой окунуться в водоворот чужих проблем и секретов, познать страсть, риск, понять, что же такое настоящая любовь и навсегда изменить свою жизнь.

2

Жена яростно перебирала содержимое обувницы, выбрасывая оттуда пыльные сапоги и туфли, а затем недовольно установилась на меня:

— У Ильи пропали кроссовки.

— Блин, Света! — вскипел я. — Но разве это «беда»? Беда — это когда кто-то заболел, не дай бог! Но кроссовки — дети постоянно что-то теряют. Купим новые. А еще лучше — пусть завтра идет искать. Не думаю, что их украли — кому нужна чужая вонючая обувь!

— Бесполезно, — продолжала хмуриться Света. — Они с Лизой и в раздевалке искали, и в мешке с потеряшками. И я тоже после работы заходили в школу — не нашла. В родительский чат написала — никто не ответил. А физкультура уже послезавтра. Значит, завтра нужно купить новые кроссовки. Но у меня денег нет и, думаю, у тебя тоже. У мамы больше занимать не буду — и так ей две тысячи должна. У твоих — стыдно.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал я, мне хотелось поскорей залезть в душ.

— И что ты придумаешь? — скорчила брезгливую ухмылку Светка. — Опять у Олега займешь? Не смей — мы ему пятерку должны, если не больше.

— Не буду я у Олега занимать, — я потер лоб и уставился на жену, пытаясь всем своим видом показать, что устал и не хочу сейчас говорить о деньгах и кроссовках.

Света продолжила раскидывать обувь, видимо, подыскивая что-то взамен утерянных кроссовок. Под тусклым светом пыльной лампы в нашем коридоре блеснула фольга на кончиках ее розовых ноготков.

— Хорошо, хоть на французский маникюр денег хватило, — улыбнулся я и попытался отодвинуть ее от тумбы. — Давай, я сам все соберу здесь.

Света в ответ кинула в меня тапок.

— Посмотрите-ка, какой разборчивый! Никогда в жизни не подумала бы, что ты разбираешься в маникюрах! И что ты вообще в чем-то разбираешься! Кто объяснил? Снова кого-то завел себе?

Я не стал ничего отвечать. Сначала заглянул к Поле, потом к Лизе и Илюхе.

— Ну что, брат, где вырастет дерево с нашими кроссовками? — пошутил я, обнимая сына. В детстве, когда я что-то терял, мне так говорила мама: «Посеял варежки — значит, где-то вырастет дерево с нашими варежками». Мои дети тоже привыкли к этому выражению.

— Извини, — надулся Илья. — Вы из-за этого с мамой поссорились.

— Мы не ссорились. Просто вредничали, — продолжал лукаво улыбаться я. — Вы тоже то с Лизой, то с Полиной вредничаете. Ну, вот и мы.

Оказавшись под душем, я снова вспомнил Ирину. Интересно, она так же мужу мозг выносила или еще хлеще? Но такая женщина, как она, имеет полное право требовать лучшее: она красива, умна, сексуальна. С другой стороны, чем хуже моя Светка? Вот попался бы ей не я, а какой-нибудь олигарх или просто зажиточный мужик, с которым ей не пришлось бы паниковать из-за потерянных тапок, и что? Наверняка в таком случае она бы тоже открыла свое дело, и ей бы тоже пошел загар с Мальдив в сентябре, и все эти дорогие шмотки, и, конечно, премиальный кроссовер ей бы тоже очень пошел.

В памяти всплыл 2002 год. Первые числа сентября. Теплые, солнечные. С деревьев только начала опадать листва. Мы со Светой возвращаемся из районного ЗАГСа, где только что подали заявление — свадьба через месяц. К ее золотым локонам прицепилась длинная, едва заметная в лучах солнца паутинка. Я снимаю ее и отправляю лететь по ветру. Светка улыбается — на ее губах уже нет той красной помады, которую я видел в первый день нашего знакомства — любой удобный момент мы использовали для поцелуев, и помада была ни к чему.

— Представляешь, — обиженно начала Света, — сказала кадровичке о нас, так она стала орать и отговаривать меня от свадьбы! Заявила, что я достойна большего и посоветовала искать жениха среди владельцев заводов, газет, пароходов. А с тобой, говорит, так и буду на общественном транспорте ездить.

— Ну, все правильно сказала, — погрустнел я. — Ты такая красивая и крутая — по утрам на планерках у гендиректора заседаешь, с главным инженером «на ты», о тебе даже в нашей заводской газете статья на первой полосе вышла!

Светка рассмеялась.

— Статья в заводской газете — это, конечно, самое главное! Так ты что же — отказываешься от меня? Или, может, женишься, потому что я — твоя начальница?

Она продолжала смеяться.

— Я тебя люблю, — ответил я и сделал паузу. До этого момента я ни разу не признавался Светке в любви. Да и вообще никому не признавался в этом.

Она всматривалась в меня как завороженная и глупо улыбалась.

— Мне никто никогда не говорил, что любит, — она вытерла слезу и стала целовать меня, — а владельцы заводов и пароходов — что с них взять, скажи! Они же старые, у них свои жены есть. Им только любовницы нужны. Я сама в состоянии заработать себе и выбрать мужа, которого люблю, а не выскакивать замуж ради денег! А ты у меня молодец, ты тоже обязательно станешь богатым и знаменитым!

Какой же в этот момент Светка казалась сильной! Мне думалось, если зацеплюсь за нее, то обязательно тоже дорасту, а то и перерасту ее. Мне был двадцать один год. Что я вообще понимал в этой жизни?

Уже будучи беременной, Света призналась: за пару месяцев до моего появления на заводе она рассталась с женатым любовником — начальником какого-то отдела то ли сбыта, то ли еще чего. Тот больше года кормил ее обещаниями — говорил, разведется — и в итоге остался со своей тридцатипятилетней женой-лаборанткой — старухой, как повторяла Светка, и занудой, но воспитывающей от него двоих детей. Разрыв произошел по его инициативе: плакал, говорил, что любит, но семья дороже. Пытаясь утешиться, Света закрутила роман с инженером-технологом — не такой важной птицей, как чувак из руководящего звена, но зато веселым и щедрым. Правда, тот сразу предупредил: живет для себя, никакой семьи в планах нет, да еще и предложил нетрадиционный секс. В общем, вовремя я появился: молодой, холостой и наивный.

— Очень хорошо, очень! — послышался за моей спиной голос Ирины, когда я закончил мудрить с ногтями очередной модели. — Жень, ну вы просто волшебник! В следующий раз будете делать мне!

Мои уши загорелись, и я подумал, что всем уже видно, как они позорно багровеют, и все-таки выговорил без заикания: «Спасибо, буду рад!» На следующий день Ирина действительно села напротив меня, побарабанив длинными тонкими пальцами по лампе для сушки ногтей. Большой, указательный и безымянный пальцы на правой руке украшали золотые кольца с бриллиантами и сапфирами.

— У вас безупречный френч. Такой жалко снимать, — промямлил я и, как мне самому показалось, виновато (хотя в чем я виноват?) посмотрел в ее глаза — добрые и одновременно властные.

— Пилите, Женя, пилите! — скомандовала Ирина.

Я взял ее руку в свою. Кожа Ирины оказалась настолько мягкой, что не хотелось отпускать. Через ткань моей маски едва улавливался сладкий запах ее духов.

— Что будем делать? — я, наконец, коснулся фрезой ее ноготочка.

— А что вы посоветуете? — кокетливо спросила Ирина.

Я готовился к этому вопросу, знал, что она обязательно его задаст.

— Может быть цветной френч? — мой голос немного дрожал. — Скомбинируем с эффектом омбре или используем втирку?

— Давайте с втиркой, — широко улыбнулась Ирина и еще больше подвинулась к столу, ее колено коснулось моего. Стало душно, живот закрутило.

Ирина внимательно следила за моими движениями, но я все же изредка ловил ее хитрый взгляд на своем лице, наши глаза встречались, и это вызывало волнение.

— Ваша жена и девочки наверняка уже хвастаются подругам своими ноготочками, — прервала неловкую паузу Ирина.

— Нет, они пока не знают, что я учусь здесь, — робко ответил я, понимая, что это странно — не сказать жене о своей учебе.

— Готовите сюрприз?

— Типа того. Ну и, если честно, еще не решил, как правильно объявить обо всем. Сначала не посоветовался — стоит ли учиться, а теперь уже немного боязно признаваться.

— Запилит? — надменно улыбнулась Ирина.

Я по-дурацки рассмеялся и кивнул.

— Однозначно. Запилит. Сейчас я работаю в строительном гипермаркете, Света — это моя супруга — думает, что до Нового года у меня прибавилось дел, вот и задерживаюсь. Я наплел.

— Вот поэтому я не сторонник семейной жизни, — вздохнула Ирина. — Любой шаг нужно согласовывать, как в детстве с родителями. Представляете, если вы все-таки решили бы посоветоваться, а жена бы сказала: нет, никаких курсов, эти деньги — на… ремонт, например.

Я почему-то сразу вспомнил первую брачную ночь. Конечно, секс у нас был уже далеко не первый, мы даже утром, перед ЗАГСом, успели побаловаться в постели, и только потом я уехал к родителям за костюмом, а к Светке прибыла бригада в составе парикмахера и визажиста. И эта ночь отличалась только тем, что мне предстояло снимать со Светки не деловой костюм и не халат, а свадебное платье. В остальном все произошло так же чудесно, как и в предыдущие разы.

Вернувшись из душа, я застал свою новоиспеченную жену голой, в позе свечки — обхватив руками бедра, она елозила пальцами ног по ковру, висящему на стене.

— Ты чего? — удивился я.

— Говорят, так надежнее, — объяснила Светка.

— Надежнее что?

— Что-что? Хочу забеременеть! — Светкин взгляд передавал: «Какой же ты непонятливый!»

Я растерялся.

— Думал, ты таблетки пьешь…

— С этого месяца — нет.

— Но, может быть, еще немного подождать?

— Жень, сколько ждать? Мне двадцать четыре года! Мама меня в двадцать родила, а ее мама — в девятнадцать.

— Но, может быть, сначала для себя пожить, карьеру сделать? — предложил я.

— Пока сделаем, уже болячек нахватаем, какие потом дети родятся? Нет уж, лучше сейчас. И очень здорово, если получится в первую же брачную ночь! Правда же?

На самом деле, я был огорошен тем, что Света решила беременеть, не посоветовавшись со мной — к детям я точно готов не был. Мне хотелось сказать ей об этом, но портить день нашей свадьбы выяснением отношений не стал. Да и шансы, что ее затея, вернее мои сперматозоиды выстрелят с первой же попытки, по-моему, были чудовищно малы. Я решил, что в следующий раз просто буду аккуратней, и вообще серьезно обсужу этот вопрос с женой. Но ровно через три недели тест на беременность показал пресловутые две полоски. С тех пор главной целью моих творческих и профессиональных поисков был не личностный рост, а заработок на витамины, УЗИ, «хорошего врача», подгузники и так далее.

— Боюсь, жена так бы и сказала: ремонт! — согласился я в ответ на размышления Ирины о моих семейных тратах.

— А ведь я уверена, что наши курсы — это ваш шанс начать новую жизнь. И не только ваш, — Ирина стала говорить чуть громче, заметив, что Наталья Викторовна — та, которая учительница истории, постоянно оборачивается в нашу сторону. — Друзья, важный момент! — продолжила громко Ирина, держа один из своих пальчиков в моей руке. — Во время работы мы должны хорошо чувствовать клиента: хочет ли он поболтать, излить душу или же посидеть в тишине. Хорошо, когда в кабинете или салоне есть телевизор, по которому крутятся сериалы и ток-шоу, либо радио. Тогда темы для разговора искать не нужно, и неловких ситуаций из-за бурлений в животе у клиента или у вас не случится (в зале послышалось женское «хи-хи»). Что касается болтовни. Инициатива беседы должна исходить от клиента. Особенно если он, а скорее она, приходит к вам впервые. Хочется поговорить — пусть говорит, но вы не должны задавать слишком личные вопросы и не давать советы, как и выливать на человека свои проблемы. Хоть психологу вы пилите ноготочки, хоть проктологу (ученики и модели снова захихикали, улыбнулся и я). Также не стоит упоминать о рассказанных клиентом проблемах во время его следующего визита. Спросите просто: «Как дела?» Захочет — продолжит изливать душу, не захочет — поговорите о чем-то отвлеченном. Дети, школа, спортивные секции, вред от компьютерных игр, дача, путешествия… Женщины могут говорить об этом без конца. Главное — не касайтесь политики. Ну и, думаю, всем понятно, что истории клиентов, особенно личные, не стоит сообщать другим. Город у нас маленький, так что расскажете секрет одной — будут знать все, а это не всегда хорошо. Можно испортить репутацию, потерять клиентов.

Несколько лет назад жена, вернувшись домой с очередным свежим маникюром, со смехом рассказала прямо в коридоре о нашей соседке с третьего этажа Оксане. Та закрутила роман с учителем своего сына-одиннадцатиклассника. Парень — намного младше Оксанки — вчерашний студент, преподавал физику. Когда у сына пошли тройки и двойки, соседка решила поговорить с педагогом один на один. Беседа получилась такой, что сначала Оксана стала зависать в клубах, затем реанимировать спину после жарких свиданий в ее машине в дубовой роще на окраине города, а потом лечиться от какой-то инфекции, подхваченной у этого юного паразита. А может, и не у него. Ведь после физика сорокадвухлетняя тетя переключилась на физрука из этой же школы.

Вот бедная Оксанка и пожаловалась тупорылой маникюрщице и еще спросила: нет ли у той какого-нибудь хорошего врача, который проконсультировал бы по поводу лекарств. Вот дура-то… Помню, слушал тогда Свету и думал: если мастер в таких подробностях рассказывает ей о таких личных проблемах своей клиентки, то что она знает о нас? Наверняка и моя жена ей во всех красках описывает наш скучный секс, мой размер или что-то там еще. Это же мерзко.

— О чем задумались? — прервала мои размышления Ирина.

— Нет, что вы, — занервничал я. — Вас слушаю, правильные вещи говорите.

— Я просто вспомнила, как на первом занятии вы сказали о том, что в салоне красоты, куда ходит ваша жена, наверняка о вашей семье знают больше, чем вы сами. Вот и решила дать некоторые рекомендации. Нехорошо, когда салон превращается в женскую баню.

— Да какой там «салон красоты», — поморщился я. — Маленькая комнатушка в подвальном помещении в нашем же доме. Принимает соседка по подъезду.

— Жень, — Ирина внимательно посмотрела на меня, а затем повернула голову в сторону других учеников. — Где бы вы ни пилили — хоть в съемной комнатушке на цокольном этаже своего дома, хоть в элитном салоне, надо уважать свое рабочее место и не делать из него рассадник слухов и обмывания костей.

— Вы словно читаете мои мысли, — сказал я и, неожиданно почувствовав резкую боль в спине, пододвинул стул — в этот момент нога Ирины оказалась между моих коленей. Мне стало неловко. Ирина по-доброму улыбнулась.

— Ничего страшного, желательно сразу сесть в кресло так, чтобы упереться в спинку, — тоном доброй учительницы или даже мамочки прошептала она. — Тогда не придется пересаживаться. А вы, я смотрю, постоянно сидите на краю.

Я кивнул, отодвинул стул и сел, как рекомендовала Ирина.

Через полтора часа она уже вертела свои пальчики, рассматривая стильные коготки. Получилось действительно красиво. Может, у меня талант, и Ирина права — впереди новая успешная жизнь? Меня уже давно не переполняло столько приятных эмоций.

— На сегодня все, всем спасибо, все молодцы! — звонко объявила Ирина, хотя до окончания занятий оставался еще час.

Ученики и модели, сфотографировав на телефон свои работы, начали покидать кабинет. Ирина не отводила от меня взгляд.

— А вы почему не снимаете?

Я пожал плечами.

— Неудобно было попросить.

— Вы чудной, — рассмеялась она, снова села за мой стол, включила лампу и грациозно сложила руки на столе.

— Фотографируйте! Это шедевр! Правда! Потом выложите эти снимки в свои группы в соцсетях, и клиентки в очередь выстроятся!

— Надеюсь, — скромничал я, хотя продолжал радоваться тому, что сделал.

— Вас подвезти? — бросила свой хитрый взгляд из-под бровей Ирина.

— Боюсь, я злоупотребляю вашим расположением.

— Но это же я предложила, — возразила Ирина. — Хотите сказать, я злоупотребляю? Ну что ж, — теперь она выглядела обиженной. Мне не хотелось ее расстраивать.

— Что вы, я с радостью. Просто мне показалось, что, поскольку мы остались одни, вы почувствовали, что вынуждены мне предложить это…

Ирина стала громко смеяться.

— Как у вас все сложно, Женя! Надо быть проще. Предлагают — соглашайся, бери, действуй! Не трать время на все эти сомнения. Они очень мешают жить.

Я сжал губы и в знак согласия кивнул головой и зачем-то почесал нос, хотя он у меня не чесался. Мои пальцы пахли ее духами, запах легкий и завораживающий — как она сама. Ирина выключила лампу и присела на стол. Мой взгляд уперся в ее декольте. Между двумя пышными грудями, усеянными редкими, но яркими родинками, болталась золотая цепочка с кулоном причудливой формы. Я стоял как вкопанный и никак не мог перенести свой взгляд на что-то другое. Ирина коснулась моей руки.

— Тут такое дело, Евгений, — по-детски взволнованным голосом начала она. — Кошелек с деньгами я оставила дома, так что мне нечем расплатиться за ваш труд. Но мы можем договориться, — и она коснулась ремня на моих брюках, а затем, не дожидаясь моей реакции, спустила со своих плеч топ вместе с бюстгальтером, обнажив роскошную грудь.

Я смотрел на ее напряженные соски и боялся дышать. «Что — прямо здесь и сейчас? Это не шутка? Вот просто возьмет и… даст?» Мои джинсы, казалось, вот-вот лопнут. Ирина резко расстегнула молнию, и я почувствовал ее губы и язык там, где этого точно не ожидал. А дальше — жар, дрожь и снова жар. «Если сейчас кто-то зайдет — дверь не заперта. Она даже не закрыта толком! Господи, как же приятно. Еще, еще… А я сегодня был в душе? Какой же стыд… Да, я был в душе, но с тех пор прошло часов двенадцать. Мне стоило бы сначала подготовиться…»

— Подожди, подожди, стоп! — зашептал я, случайно повысив голос. — Погоди, не так быстро, я… Мне неудобно…

— Что не так? — Ирина подняла голову, откинув назад волосы, ее грудь всколыхнулась.

Вместо того, чтобы что-то объяснять, я поднял ее и уложил на стол, где мы еще несколько минут назад фотографировали ее кисти. Ирина послушно легла на спину, задрав свою юбку, и широко развела ноги…

Спустя полчаса или час мы ехали в ее машине.

— Ты, наверное, думаешь, что я сумасшедшая или маньячка, — она пыталась смеяться, но видно было, что нервничала. — Только не подумай, что у меня со всеми так.

— Я и не думаю, — отозвался я. — У тебя девчонки сплошь…

— Нет, ну массажу, к примеру, у нас обучаются и мужчины. Парней много привлекательных, и руки сильные, но как-то ни разу не дошло… А с тобой голову потеряла. Ты пока держал мои пальцы, я вся вспотела…

— Я даже не почувствовал…

— А ты? Ты до этого изменял жене?

— Нет.

— Ни разу?

— Ну как-то не сложилось.

— Выходит, у вас все прекрасно?

— Нет, не все. Секса вот давно не было. Месяц точно, может, два. Не изменял не потому, что не хотел, а потому что работы много и как-то не до романов.

— А я? — Ирина резко повернулась ко мне. — Что ты обо мне думаешь?

— Я о тебе даже не мечтал, — выпалил я, и это было почти честно. — Ты такая шикарная. К тебе наверняка очередь богатых ухажеров. Как я только попал, в голове не укладывается.

Ирина рассмеялась.

— Да, есть ухажеры. Но я непростой человек, ты видишь. Скажи, тебе понравилось?

Зачем вообще женщины задают эти вопросы? Особенно такие женщины.

— Еще бы… Хотя я до сих пор не понял, что все это произошло со мной.

Когда же я в последний раз испытывал нечто подобное? Попробовал вспомнить. С женой? Ну, только если очень давно. Когда были разбирательства с избитой по вине Светы девушкой. Еще что-то такое пыталась изобразить Рита — из отдела обоев. Она здорово напилась на новогоднем корпоративе и сама затащила меня в какой-то закуток. Потом Олег орал, что она, когда пьяная, согласна на всех и сразу, и мне бы стоило сдать анализы. Я сдал — оказалось, все нормально. Олег успокоился.

— Приехали, — Ирина остановилась возле того же супермаркета, где высаживала меня в прошлый раз.

Я не знал, стоит ли потянуться к ней, чтобы поцеловать.

— Предлагаю не целоваться, — подмигнула она.

— То есть продолжения не ждать? — вырвалось у меня.

— Продолжение — не знаю, повторение — почему бы и нет? — хихикнула Ирина. — До послезавтра.

Я вышел из машины, осторожно закрыв дверь, и еще несколько минут стоял у подъезда, собирая мысли в кучу. Интересно, помады на мне нет? А если Света учует чужие духи? Я зашел в подъезд, включил функцию «селфи» на телефоне и стал всматриваться в свое лицо через камеру мобильника. Кажется, все ок.

Едва оказавшись дома, я поставил на тумбу коробку с новыми кроссовками для Ильи. Деньги взял из тех, что занял у матери. Для этих сбережений я завел отдельную карту.

— О, ну надо же, — язвительно протянула Света. — Хоть нужного размера кроссовки?

— Не подойдет — сдам, — ответил я и закрылся в ванной.

Света тут же постучала в дверь.

— Все хорошо?

— Да, я неважно себя чувствую, — это первое, что пришло мне в голову для ответа.

Я включил воду и умылся. Затем полностью залез под душ. От меня отчетливо пахло другой женщиной. Вылил на себя весь тюбик геля, помыл голову и даже побрился. Одежду бросил в стиральную машинку, которую тут же включил. Никаких улик.

— Жень, нам нужно поговорить, — перегородила мне дорогу в спальню жена. — Это серьезно.

— Я не был готов к разбирательствам. Тем более не знал, что ответить на ее очередное обвинение в измене. На этот раз она была бы права.

— Свет, завтра, я устал и, кажется, заболел.

— Скажи, ты что, грузчиком где-то устроился, да?

В шесть месяцев Полинке поставили гипертонус и кривошею. Участковый врач назначила массажи. На бесплатный в поликлинике ежедневно выстраивались двухкилометровые очереди, а платный стоил от трехсот рублей за сеанс. Это сейчас женщины получают какие-то относительно серьезные пособия по уходу за ребенком. А в 2003 году — сущие копейки. Да и я зарабатывал тысячи три или четыре, которые тут же разлетались. Светка тогда впервые стала причитать, что я не в силах обеспечивать семью.

И я стал искать дополнительную работу. И, поскольку ничего толкового не нашлось, согласился на предложение одноклассника калымить грузчиком. Несколько дней подряд мы разносили по подъездам шкафы, кровати, столы и даже два высоченных холодильника. Но одна из заказчиц оказалась сплетницей с нашей заводской вертушки. Я попросил ее не рассказывать ничего моей жене. Она и не рассказала, зато сообщила всем остальным, и эта информация очень быстро дошла до Светки.

Конец ознакомительного фрагмента.