Месть – это холодное блюдо. Психологическая драма

Екатерина Полухина

Сногсшибательная восемнадцатилетняя красавица Эля по неопытности разрешает своему любимому сделать её фото в пикантных позах, чтобы он любовался ею, пока она будет учиться в городе.Но так называемый любимый вывешивает эти фото на всеобщее обозрение. Совесть ещё присутствовала у людей в то время, и для Эли это казалось концом жизни.Что последовало за всем этим можно узнать, прочитав мою книгу. Обещаю, будет интересно.

Глава 11

Ему не отказали. Его приняли, как самого дорогого гостя. Да, ведь он и говорил — то уж больно умно. Хочу мол, чтобы училась моя (и только моя) Элечка в городе спокойно, зная, что она уже почти законная жена. А, вот, уж, как станет она студенткой своего мединститута, осенью и свадьба. И, жизнь в большом городе.

Я, ведь тоже не останусь тут, в этом убогом захолустье. Это пока, всё временно. Чуть — чуть помогу родителям, что нужно подстрою, да и в город. На, вольные хлеба. А, что я тут не видел? Коровам хвосты крутить, так с такой красавицей женой, не резон это. Буду работать в городе по специальности, а я без пяти минут инженер. Заочно учусь в техникуме. Нет, нет. Вы меня не отговаривайте даже.

Вот за сватаюсь и, пусть моя ненаглядная спокойно едет в свой город учиться, зная, что она уже почти законная. Да, чтобы, на пятёрки мне, не ниже. Негоже портить свой статус. У такой красавицы, должно быть всё на высоте. И, он, за сватался.

Ну, а после сватовства, стал уговаривать, что мы, мол, уже почти муж и жена, а обходимся только поцелуями, да объятиями. Хватит с него уже этого, вон, почитай лето всё пролетело на эту ерунду. Докажи мне, что любишь, как говоришь. Стань моей и только моей. Или, может, сомневаешься во мне? Так, зачем сватов приняла? Обижаешь только. Хочешь там, в городе, самое сладкое отдать какому нибудь прыщу городскому?

Он заводил эти разговоры каждый вечер, а, так как этих вечеров оставалось совсем немного, ведь скоро нужно же уезжать на учёбу, она решилась. Сердце гулко колотилось, руки стали холодными и непослушными. В голове стоял Содом. Ещё ни один человек, не прикасался к её телу, тем более — мужчина. Только матуся её видела всю красоту. Но ведь, это матуся. Во рту её пересохло, она не могла сказать ни слова. Только слабо цеплялась за его пальцы, вроде, как сопротивлялась.

Но, он так аккуратненько отводил её холодные руки, так умело справился со всеми женскими штучками, в виде крючочков, замочков и пуговичек, что она даже не успела понять, хорошо, как оказалась совсем нагой, лежащей под кустом ежевики. Хоть и было начало августа, и ночи стояли душные, горячие; да и Игорь своим жаром, враз согрел, всё же успевшее захолонуть тело своей ненаглядной.