Встреча, которой не было

Екатерина Островская, 2016

Волшебный мир кино! Две подруги-соседки, Настя и Света, невольно оказались втянуты в это суматошное дело, ведь в их коттеджах разместилась съемочная группа нового сериала. Бесшабашная Светка немедленно положила глаз на исполнителя главной роли, популярного актера Максима Божко. А вот на Настю произвел глубокое впечатление человек, который финансировал съемки сериала и к тому же был их соседом, – владелец ближайшего коттеджа под названием «Дом Иволги» Игорь Селезнев. И вдруг произошло то, чего никто не ожидал, – убийство! Актрису Олесю Руденскую обнаружили обнаженной в постели Игоря, и застрелили ее явно из принадлежащего тому пистолета. Дело осложняется тем, что Олеся когда-то была любовницей Селезнева, а в недавнем прошлом и Божко…

Глава 5

Когда подруги подошли к распахнутым воротам дома Иволги, веселье уже началось. На стене дома висели гирлянды накачанных гелием разноцветных шаров. Звучала, но не гремела музыка. Весь состав группы сидел за длинным столом. Что-то рассказывал Максим Божко, громко смеялись женщины. В стороне о чем-то беседовали хозяин дома и Георгий Баландин. Увидев девушек, продюсер сразу бросился навстречу.

— Как здорово, что вы пришли! — произнес он негромко. — А то я уже рассказал о вас Игорю Егоровичу.

— Мы с ним знакомы, — перебила его Настя.

Они подошли к хозяину и вручили ему два букета роз, срезанных на клумбах возле дома Насти. Тут же подскочил охранник в костюме, взял оба букета и пошел ставить в вазы. А хозяин, взяв подруг под руки, повел их к столу и усадил неподалеку от себя, где, вероятно, специально для них были оставлены два свободных места. Почти напротив Светы оказался Божко, рядом с которым сидела молодая женщина. Когда другие покатывались со смеху, она улыбалась уголками губ…

–…Все кричат: «А где еще одно кольцо?» — продолжал рассказывать Максим, — а бедный парень, который свидетелем был, руку за спиной прячет. Руку оттуда вытащили, оказалось, — кольцо на его пальце. Бедолага объясняет, что ему обручальное кольцо дали подержать, а он решил примерить и поглядеть, как оно на руке смотрится, а теперь кольцо не слезает. Естественно, все бросились помогать снимать. Пыхтят, но не получается. А свадьбу торопят: быстрее, дескать, у нас на очереди еще восемь пар и всем невтерпеж. Побежали за мылом. Принесли. И тот же результат. Не хочет кольцо слезать. Парня уже родственники жениха в спину тычут. Не помогает. Со всех сторон советы, давайте кольцо распилим. Нет, давайте ему палец отрубим, раз он, такой гад, сюда приперся. Невеста оказалась самой догадливой: взяла она этот свидетельский палец, извините, в рот… раз-раз и кольцо снялось. Невеста вынула символ супружеской верности изо рта, вытерла о подол свадебного платья и подает будущей свекрови. А мать жениха с такой ненавистью на нее смотрит и сына в бок толкает, дескать, видишь, на ком женишься…

— Ладно, — прервал рассказчика Баландин, — свадьба в другой раз, а сегодня мы собрались, чтобы поздравить всеми нами уважаемого и любимого Игоря Егоровича Селезнева с сорокатрехлетием. У всех налито?

И только сейчас Настя заметила, что многие уже навеселе. И Воронина обратила на это внимание. Она наклонилась и шепнула:

— Поздно пришли. Тут не вечеринка, а обычная пьянка.

— Просто кто-то слишком долго собирается, — напомнила подруге Анастасия.

Но та уже обводила взглядом стоящие на столе тарелки, вазочки, блюда и блюдечки.

— В моем ресторане такого не бывает, — шепнула она, беря большой ломоть черного хлеба.

На хлеб она водрузила увесистый кусок отварной осетрины, а поверх густым слоем намазала черную икру.

Повернулась к сидящему рядом мужчине:

— Поухаживайте за дамой.

И показала глазами на ведерко со льдом, из которого торчали горлышки бутылок водки и шампанского.

— Что пьет милая дама? — поинтересовался тот.

— Шампань, плиз, — улыбнулась Воронина.

Настя тоже попросила немножко шампанского, но сосед Светы, очевидно, не расслышав, наполнил ее бокал по самую кромку.

— Ладно, — произнес Божко, поднимаясь, — теперь я скажу. В жизни так мало праздников: Новый год, День Победы, разумеется, дни рождения друзей, свадьбы друзей и твоя собственная, если повезет… Но сегодня мы чествуем человека, который сам по себе праздник. Я участвую уже в третьем проекте, которые без нашего юбиляра были бы невозможны. Благодаря Игорю Егоровичу Селезневу я стал тем, кем являюсь…

Светлана внимательно слушала, стараясь смотреть в сторону и делая вид, что устрицы во льду ее интересуют куда больше. Зато Олеся Руденская подняла голову и смотрела на Максима, улыбаясь так, словно каждое слово находило отклик в ее душе.

«Наверняка Олеся влюблена в Селезнева, — подумала Настя, — причем искренне и преданно. А как может быть иначе, когда он — такой спокойный и обаятельный? Ну и богатый, разумеется». Почему-то вдруг вспомнились романы Джессики Стоун, где все избранники главных героинь были точно такими же — нереальными до тошноты.

Все выпили, и даже сама Настя, которая собиралась лишь пригубить, осушила свой бокал почти до дна.

Воронина обхватила ее шею рукой и шепнула в ухо:

— Чего эта Руденская так к Максу прилипла, ведь все и без того знают, чья она любовница?

А Божко уже подошел к хозяину.

— Игорь Егорович, я видел ваш «Каенн». Хочу спросить, как вам машина? А то я собираюсь такую же купить после сдачи картины.

— Пока пожаловаться не могу, — ответил Селезнев, — только не спеши покупать. Если отработаешь хорошо, я тебе эту машину подарю.

— Вы же меня знаете, — обрадовался актер, — я халтурить не умею.

Он посмотрел на Воронину, потом резко обернулся к Руденской.

«Проверяет, видела ли Олеся, на кого и как он посмотрел», — догадалась Настя и вдруг поняла: что-то тут не то, еще неизвестно, с кем спит эта актриса.

И самой стало неприятно, что она об этом думает. Теперь Настя старалась не глядеть на сидящую напротив парочку. Но мысли крутились только вокруг этих двоих. Краем глаза она подмечала, что сидят они ближе, чем положено приличиями для посторонних друг другу мужчине и женщине, что она часто наклоняется к нему и шепчет что-то, предназначенное только для него, прикасается к нему рукой, прежде чем попросить о чем-то, улыбается ему. Впрочем, Олеся улыбалась всем: было такое ощущение, что улыбка не сходит с ее лица. Она даже Насте улыбнулась приветливо и кротко, когда перехватила ее взгляд. Руденская была несомненно красива — несравненно лучше Светы Ворониной, обаятельнее ее. Олеся была тонка и очень грациозна в каждом движении, что отсутствовало у Светланы. А потому было непонятно, зачем Максим приходил к Ворониной и оставался на ночь, если у него с красивой актрисой роман, пусть и скрываемый от всех.

Продолжали звучать тосты. Потом кто-то предложил размять ноги и потанцевать. Вышли несколько пар, и сосед Ворониной, тот, что подливал ей шампанское, пригласил Настю. Божко и Руденская оставались за столом, и тогда Светлана спросила:

— Максим, можно вас пригласить?

Божко молча поднялся, вдвоем они вышли на выложенную розовой брусчаткой площадку и присоединились к танцующим. Мужчина кружил Настю слишком активно, словно хотел продемонстрировать свое умение и темперамент. Они едва уворачивались от других пар; Настя смотрела через мелькающие спины в сторону стола — туда, где Селезнев о чем-то беседовал с Баландиным. Музыка закончилось. Партнер не хотел отпускать Анастасию, ей пришлось сказать, что у нее от такого танца закружилась голова. И это было почти правдой.

Божко подвел Свету к столу и остановился возле Селезнева.

— Игорь Егорович, может, позволите мне минут пять посидеть за рулем вашего «Каенна»? Далеко не уеду, покатаюсь по дорожке вдоль забора… Я почти не пил сегодня — разве что чуть-чуть. Так ведь здесь гаишников нет…

Хозяин подозвал одного из охранников в темном костюме, и тот отдал Максиму ключи.

Божко направился к автомобилю, но остановился и махнул рукой Руденской:

— Олеся, не хочешь в «Порше» прокатиться?

Руденская поднялась и направилась к нему, двигаясь очень красиво — не шла, а словно парила над землей. Проходя мимо Селезнева, она, не сбавляя шага, погладила его по плечу — не погладила даже, а так, слегка коснулась. А тот даже не заметил этого, хотя, возможно, все же заметил, но оборачиваться не стал.

Посидели еще немного за столом. Прозвучало несколько тостов, потом опять начались танцы. Сосед Ворониной, оказавшийся главным оператором, уже не отпускал от себя Настю, а когда она уходила к столу, опускался на стул рядом, пытался налить ей вина или положить на плечо руку. Наконец, она не выдержала и, в очередной раз сбросив руку оператора со своего плеча, сказала, что устала и пойдет домой.

— Я провожу, — обрадовался своим мыслям темпераментный мужчина.

— Сиди! — вдруг произнес Селезнев. — Я сам это сделаю.

Спорить с ним оператор, разумеется, не решился.