Любовные песни орков

Екатерина Николаевна Широкова, 2023

Их называют орками, хотя они такие же люди, как и все остальные, но их земля до краёв наполнена волшебством. Природная магия привлекает авантюристов и воров, живущих по другую сторону магического Занавеса, но предприимчивые обладатели любых человеческих технологий бессильны перед охранителями.Юная ученица охранителя встаёт перед выбором: наказать нарушителя границы или помочь ему избежать гнева сородичей-орков. Ещё вчера она бы не колебалась и затуманила голову вору, так что он бы и маму родную не вспомнил, но тот неожиданно спасает ребёнка и путает все карты.

Женька завертелась на теплом камне и от предвкушения даже высунула язык, когда нарушитель достал из наплечный сумки неказистый с виду инструмент и опасливо перекусил первую проволоку в ограждении. После этого он надолго замер, всматриваясь сквозь сетку и через поле в рощу, где уютно устроились поджидающие его охранители — сама Женька, шустрая пигалица с пронзительными серо-зелёными глазищами, и Зоя Дмитриевна, Женькина наставница и гроза местных мальчишек. Разглядеть оттуда орков нарушитель не мог, конечно, но страх заставлял его инстинктивно искать глазами угрозу, притаившуюся по ту сторону границы. Камешки и всякий мусор через забор не кидает — уже опытный, значит. Ну, и не таких обламывали.

— Мы позволим ему проникнуть? — с бесстыдной надеждой зашептала Женька, облизав пухлые губы и покосившись на спокойно устроившуюся у края колодца охранительницу в старинном одеянии из стёганой ваты и грубой ткани грязно-зелёного цвета, каким обожают красить всё подряд зомбецы. Они вообще помешаны на якобы лесной маскировке, хотя любой охранитель учует их на расстоянии, да и зверьё разбегается от шумных и вонючих железяк, а обычным оркам глазеть на бесполезный хлам скучно, да и ни к чему.

— Хочешь поиграться с ним? — поощрительно пропела охранительница, и Женино сердце ёкнуло от счастья — свеженький зомбец достаётся ей! Что хочешь, то и делай. Праздник!

— Да, если можно, — Женька покорно потупилась, пряча растущий охотничий азарт, но румянец на пухлых девчоночьих щеках выдавал с головой.

За эти дурацкую привычку чуть что краснеть и за круглые младенческие щечки Женьку часто дразнили в родной деревне, но она всегда твёрдо знала — закончится обучение, никто не посмеет и рта раскрыть, против охранительницы не попрёшь, а другого ей и не надо. Вот и веселятся, пока могут, глупые мальчики и девочки. Но она не в обиде — что с них взять? Не всем быть такой, как будущая Женька, страшная до одури гроза зомбецов.

Наставница успокаивала, мол, детская внешность — само по себе преимущество. Как будто зомбецов не может спугнуть даже ребёнок-орк! Всех боятся, всех без разбора, потому что не понимают, как у нас тут всё устроено. Ну и поделом.

С чужой стороны приграничная полоса ощетинилась колючей проволокой и хищными с виду вышками, а ночью ещё и пучками неестественного яркого света, направленными на орочью землю. Беззубые орудия с вышек грозили покосившейся от времени невысокой изгороди из ивовых прутьев, по краю огибавшей поле с клевером и кое-где поломанной беглой скотиной, но у зомбецов всё равно поджилки тряслись от мысли, что в ближайших соседях у них орки.

Нарушитель наконец справился с паникой, поднял блестящий инструмент и принялся деловито перекусывать проволоку за проволокой их, зомбецов, высоченного забора, подпёртого толстыми железными балками для устойчивости от коммунячьего ветра. Нашёл ведь место для проникновения — подальше от своих, чтобы по шапке не дали из-за того, что дёргает орков за усы, рискуя навлечь на приграничные территории гнев охранителей или кого похуже. Сдать бы его своим — свои же и накажут, но у Женьки сегодня другие планы.

Глаза её лихорадочно блеснули, даже шея слегка вспотела.

Она сосредоточилась, прикрыла веки и глянула поближе, так, чтобы разглядеть лицо молодого мужчины и его мозолистые руки. Странная зелёно-коричневая одежда прилипла к мускулистому телу, вроде бы и греть там нечему, а у зомбеца пот градом катит по лбу и с кончика носа — кап-кап, только это от волнения, наверное. Небось представляет, как идёт по полю, а его сверху — хвать! Или как там они себе фантазируют тёмными ночами… Женька хихикнула, а потом вдруг охнула от удивления.

— Он же на нашего Мишку похож!

Если бы в сумерках этот зомбец встретился ей у вечернего кострища, то Женька и не отличила бы парней, настолько схожи были их широкие лица и непослушные соломенные волосы. Впрочем, если у Мишки вихры топорщились на макушке, то зомбец явно нарочно прилизывал причёску, придавая себе аккуратный и скучный вид.

— А что тебя удивляет? Они же такие же люди, только… зомбецы. А этот зомбец, вероятно, дальний родственник твоего Мишки или как его там.

— Ага, такие же, — недоверчиво буркнула Женька, понизив голос. Нет, предрассудками она не страдала и отлично понимала, что и зомбецы и орки произошли от общих предков — в теории, но воспринимать существо на двух ногах, тайком лезущее к соседям с намерением поживиться ленинскими монетками или там пионерской зорькой… Разве же это по-людски, воровать у соседей, когда запросто попросить можно?

Женька лихо спрыгнула с гигантского камня, напоследок благодарно похлопав горячую поверхность — напиталась достаточно, аж звенит в ушах от накопленной силищи, и размяла запястья.

— Ты легонько, — посоветовала наставница, — не прибей.

— А вам его жалко, что ли? — хмыкнула ученица.

— Нет, он же нарушитель, то есть твоя законная добыча. Но ты сама будешь зря переживать, если не спровадишь по-хорошему. Пугни его как следует и всё.

— Ладно, — протянула Женька, — легонько — значит, легонько. А можно, я ему монеток накидаю?

— Вам лишь бы баловаться! — вроде бы строго приструнила Зоя Дмитриевна, но по искрящимся в углах глаз смешинкам Женька поняла — всё-таки можно.

Летучей походкой, почти не сминая подмёрзшей травы, Женька шла навстречу зомбецу, а тот наконец выкусил в сетке достаточную дыру и осторожно просунул ногу на нейтральную полосу, а потом и весь оказался там. Видно было, что страшно, ух как страшно, но он собрал волю в кулак, вытер пот со лба и уверенно так зашагал к изгороди.

На когда-то вспаханной земле раньше оставались следы обуви, но за десятилетия комья слиплись, припечатались снегом и дождём, и теперь сухая почва лишь охотно пружинила под зомбецом, мягко подталкивая бедолагу навстречу манящим сокровищам.

Нарушитель упёрся в изгородь животом, перегнулся и тщательно осмотрел безобидные пучки потемневшего к зиме клевера. Странный звук донёсся до Женьки… Зомбец насвистывал! Мелодия приятная и незнакомая, даже ритмом резко отличалась от песен орков. Однако! Боится, но отчаянно насвистывает вопреки собственному страху.

Женька набрала в кармане полную горсть монеток с венком из колосьев и уронила первую на землю — приманка. Через два шага — ещё. И ещё.

Зомбец небрежно опёрся о шаткий столбик и перемахнул одним мощным рывком, как молодой и ретивый пёс за куском мяса. Потоптался у межи и почесал прямиком к Женьке, уже не отлепляя взор от спутанных листиков — вдруг там что ценное завалялось?

Первую он нашёл почти у рощи. Недоверчиво осмотрел влажный чернозём и пошевелил ленинскую монету прутиком — потёртый пятнадцатикопеечный кругляк тут же шлёпнулся в след от копыта и остался лежать вверх гербом, заманчиво сверкая на тусклом ноябрьском солнце. Для надежности ещё потыкал в монету острым концом, выждал, наклонился и двумя пальцами подхватил добычу. И тут же выронил — монета жгла кожу чуть не до волдырей.

— Ах ты же! — выругался он и подул, поплевал на подушечки пальцев. Свистеть перестал.

Глазищи настороженно забегали, но вокруг — благодать: Женьку не видно, птички поют, красота и спокойствие. Зомбец выдохнул и разглядел вторую — чуть ближе к Женьке. Первую поддел куском тряпки и сунул в сумку, в специальный кармашек, чтобы не прожгло насквозь, а ко второй сразу прицелился — не потерять бы из виду.

Женька хихикнула, а зомбец вздрогнул и вытащил из чехла здоровенный нож — таким впору тушу медведя разделывать, а он вздумал на орков ходить. Смешной. Женька накидала ещё несколько монет, потихоньку выводя к старой дороге на пионерский лагерь.

Дело пошло.

Зомбец пыхтел, одну за другой подбирая монетки и радуясь, как тяжелеет ноша, и уже не так часто вертел белобрысым затылком в поисках злобных фурий. И снова отважно насвистывал — Женька даже хихикать забыла, так ей понравился ритм, и пританцовывала — невольно, стыдно же попасть под очарование мира с той стороны, пускай лишь музыкальное. Женька представила себя в воображаемой, непременно тесной кухоньке с круглыми окошками, в такой же нелепой обтягивающей одежде, как у этого парня, и как она жарит ему на завтрак гречневые блинчики и заваривает чай с листьями смородины, или что там зомбецы потребляют в пищу? И так громко прыснула от этой картины, что парень подпрыгнул, выронил свою тряпку и прижался к земле плашмя.

Женька за закрыла рот рукой, стараясь сдерживать смех, и подкралась поближе. Нависла сверху, чуть не касаясь его лопаток кончиками распущенных волос…

И вот тут вся пошло наперекосяк. Во всех, пропади оно пропадом, смыслах.

Старая дорога вела через речку. Ну как — речку? Ручей, если быть точным. По колено. И мост — пару брёвен и доски, вот и весь мост. Какой-то несмышлёныш лет двух, не больше, умудрился сбежать от мамкиной опеки и припустить что есть мочи по чудо-дороге. Кто знает, может, он там пару-тройку километров намотал, или все пять, и только потом сообразил, что мамки рядом нету и веселье уже не то. Обратно — никак, не обучен, вот и пошёл по тропинке обычной — куда глазёнки зарёванные глядят, ну и здрасьте-приехали.

А там дальше ясно — Женька мгновенно рассмотрела и это всполохом дальнего зрения — полез в воду. Прямо с мостика и сиганул. За рыбками, ага. Те рыбки с пол-ладони, а всё равно жутко интересно мальцу.

Оглушительный крик разорвал тишину в поле и оборвался, и Женькино сердце ухнуло вниз. Если крик надолго стихнет, захлебнётся в жужжании шмелей и стрекоте цикад — пиши-пропало. Где-то в глубине вспыхнула постыдная надежда на наставницу, присматривающую и за ней, Женькой, и за границей, и за лесом заодно… Но вдруг наставница отвлеклась и не слышит?

Она даже про зомбеца забыла, что лежал навзничь прямо у её ног и для защиты инстинктивно обхватил голову ладонями. Вблизи Женька успела рассмотреть самую малость — руки у него мозолистые и под ногтями грязь, как у тех, кто работает в земле или с механизмами, но сейчас от страха за глупого мальца она даже про скрытность свою забыла. Сбросила морок, как и не было.

А парень тоже услышал отчаянный детский крик, вскинулся и чуть не поддал Женьке затылком по подбородку, запутавшись в её волосах. Теперь прекрасно видимых, конечно, как и вся тонкая-звонкая девичья фигура, нависшая над ним.

Она с досадой дёрнулась и просто понеслась вперёд, к мосту, почти не разбирая дороги и лёгкими прыжками перелетая через кочки.

Сзади мерно ухало, и Женька с изумлением догадалась, что зомбец несётся не от неё — к спасительной границе, а прямиком за ней, нога в ногу. Обогнал и уже она еле поспевает — у неё и фора, и сноровка порхать по полям, но этот псих так шпарил, как на пожар.

Нагоняющая Женька выскочила к ручью, когда зомбец наконец разглядел еле-еле торчащую на поверхности вихрастую макушку, как притопленный поплавок, и с разбега плюхнулся в ледяную ноябрьскую воду. Женька только щёки надула — осушить ручей коммунячьим ветром, а мокрый насквозь парень уже вытащил малыша, положил обмякшее тельце на стылую землю, приложил ухо к синему рту и как начал ритмично давить на грудную клетку, останавливаясь лишь на то, чтобы зажать побелевшие ноздри и вдохнуть в него весь воздух из собственных лёгких.

— Чего вылупилась? — зомбец опять начал качать и только теперь соизволил заметить её, Женьку, так и застывшую с разинутым ртом, как ворона на ярмарке. — Искусственное дыхание умеешь делать?

— Э-э-э… Это как?

— Да просто! Пой Stayin' Alive и дави вот сюда, а я буду рот-в-рот, раз уж начал.

— Что… что петь? — глупо переспросила Женька, по инерции подошла ближе и опустилась на колени возле мальчика.

— Орки меня забери, да я и забыл, что вы ни фига наших песен не знаете… Тогда можешь воздух в рот выдыхать? Это просто, ты справишься.

Женька вспомнила, как одна бабушка рассказывала что-то похожее, как она была медсестрой и вот так спасала людей ещё до Занавеса, когда переселенцы в панике ринулись в обе стороны и в великом столпотворении подавило, наверное, сотни, если не тысячи.

Женька с сомнением наклонилась к мокрому и холодному личику и малец брызгами закашлялся прямо на её щёки и волосы, пустил пузыри и тут же захныкал, выплёвывая ещё воду.

Зомбец убрал руки с грудины, снял куртку, вытащил из рюкзака одну ленинскую монетку и сунул во внутренний карман, намотал это всё на ребёнка и поддел за шею и колени, встал и зло бросил Женьке:

— Скажи хотя бы, куда его нести? Он теперь не замёрзнет, но лучше показать его врачу. У вас хоть врачи остались?

— Зачем нам врачи? — Женька требовательно протянула руки, чтобы забрать ношу, но тот угрюмо отказался, и пришлось махнуть на бывший пионерлагерь, где главные ворота. — У нас для этого знахари есть. Врачам лишь бы чего-нибудь отрезать, — подумала ещё и звонко присовокупила, — коновалам проклятым.

— Угу, а вы так одичали, что операции разучились делать? — зомбец хмуро шагал по заросшей тропинке и косился на Женьку. — Я слыхал, в Союзе раньше медицина-то была.

— Была, да сплыла. Нормальные врачи знахарями сделались, а мясники… пошли котлеты лепить. Или ещё куда.

— Ну-ну. И спасать мы больше не умеем, — зомбец снисходительно, но с жадным любопытством оглядел Женьку от макушки и до пяток.

Он смотрел так, что привыкшая к живому интересу деревенских парней Женька почувствовала себя абсолютно и сокрушительно голой. Оставшейся от Союза старой одеждой она брезговала — мало ли кто носил все эти вещи, от родной матери ей ничего не досталось — круглая сирота, так что привыкла к домотканому сарафану, доходившему до сапог, и к грубой дублёнке… Но рядом с затянутым в нечто без швов и пуговиц мужчиной Женька вдруг осознала себя какой-то деревенщиной.

И тут же одернула себя — ей ли робеть перед жалким воришкой?

— А вы что умеете? Воровать? — и Женька выразительно прошлась по отяжелевшему карману с добычей зомбеца. — И вообще, ты что, меня не боишься?

— Тебя? — он насмешливо задрал брови, теснее прижимая к себе вяло стонущего ребёнка. — Тебе лет-то сколько?

— Сколько надо! — вспыхнула Женька и тут же укоротила нахала — щёлкнула пальцами и тот чуть не рухнул, споткнувшись на ровном месте. Зомбец смачно выругался, еле поймав соскользнувшего с мокрого плеча ребёнка.

— Ты дура? Я же его чуть не уронил! — яростно процедил он сквозь зубы.

И Женька прикусила язык — в самом деле, зомбец помог спасти малыша, успел буквально в последнюю секунду.

— Извини, — выдавила красная как рак девушка, — но я могла бы размазать тебя в тонкий блин, если бы захотела.

— Да я уж понял, понял, — оскалился зомбец и Женьке до жути захотелось съездить по довольной физиономии, так что она с силой сжала и разжала кулаки, сбрасывая растущее напряжение. — Тебя как звать-то?

— Женя, — сухо бросила девушка.

— Неплохо для орка, — совершенно некстати похвалил зомбец, — нормальное, человеческое имя. А я — Тарас. Ну, будем знакомы, — он поправил драгоценную ношу и протянул открытую ладонь для рукопожатия.

Женька хмыкнула, но руку не подала. Вот ещё, ручкаться с зомбецами! Даже с теми, кто сломя голову бежит спасать мелкого орка, застукав охранителя рядом с собой. Или это она не такая страшная, как положено? Терзания по поводу недостатка правильной, ожидаемой злости к нарушителю границы захватили её целиком, даже морщины прорезались на чистом девичьем лбу.

— А я не знал, что у орков такие имена! — с воодушевление болтал Тарас, без малейшей обиды опустив руку и напрочь игнорируя глобальные переживания Женьки.

— Какие?

— Ну, как у нас!

— Занавес опустился всего сорок лет назад. Откуда другие возьмутся? — язык чесался тоже его обозвать, но Женька решила быть выше этого. Показать достойный пример.

— Ну… всё равно, вы же… ну… не такие. Хотя ты ничего так! — ляпнул зомбец. — Симпатичная. Даже красивая, если честно, — Тарас задержался на выпуклости, прячущей немаленькую грудь под вручную выделанной шкурой. — Я думал, все орки ужасно уродливые, но ты…

— И чего ты за мной побежал, раз впервые увидел живого орка? Думал, пожалею тебя, что ли?

— А надо было оставить? Услыхал дикие крики, вот и побежал, — насупился зомбец, — ясно же, что совсем маленький ребёнок орал. Про тебя я тогда вообще не думал. Чуток струхнул, конечно, когда ты из ниоткуда возникла сверху и волосами шмякнула по лицу, а потом уже не думал.

— Маленький орк? — уточнила Женька.

— Ну да, маленький орк, — флегматично кивнул Тарас.

К счастью, они уже добрались территории пионерского лагеря. К воротам с позеленевшими статуями мальчика и девочки в галстуках и с горнами торопилась румяная и полная женщина-орк по имени Мария. Всё её тело необыкновенно колыхалось при движении, но она с неожиданным изяществом обогнула зацветший фонтан и всплеснула руками, наткнувшись на гостей.

— Значит, Зоя Дмитриевна не наврала! Молодой зомбец притащил малыша!

Мария приняла мальчишку с рук на руки и ревниво осмотрела.

— Так что вы с ним сделали? — неприязненно спросила знахарка, водя кончиками указательного и среднего пальцев по уже разгорячённых от жара щеках.

— Он упал в ручей. А до того покатался по чудо-дороге и заблудился. А этот… — Женька указала на Тараса, — достал его из воды и заставил дышать.

— Прямо-таки заставил? — не поверила знахарка.

— Искусственное дыхание, — отрывисто пояснил зомбец, нервно оглядываясь.

— Ну надо же, кто-то ещё умеет его делать! — знахарка нащупала в диковинной куртке ленинские монеты и одобрительно зацокала. — И согреть догадались.

Знахарка резво сняла со спасённого ребёнка чужую одежду и сунула владельцу. Она не выглядела опасной ведьмой, хотя кто их разберёт, конечно, но на Тараса обрушилось неприятное озарение — вместо тихой охоты на разбросанные по всей орочьей земле сокровища он сдуру забрёл прямиком к местным и те вряд ли будут так милы, как эта вздорная девчонка и толстая врачиха-волшебница.

Повертев в руках куртку — с неё всё ещё ручьями текла вода, противно чавкая — зомбец натянул на себя мокрую вещь и попятился к тропинке, затравленно глядя на Женьку.

Ту кольнула совесть. Пока они вдвоём вытаскивали и волокли сюда юного беглеца — если быть точным, всё это проделывал зомбец, а она просто рядом болталась и дорогу в пионерлагерь показывала — Женька ни единого раза не вспомнила про наставницу, так её поглотил первый контакт с обитателем таинственного мира за Занавесом. И не побеспокоилась, что его сейчас погонят, как дикое животное, а ведь Тарас только что доказал, что ведёт себя по-человечески, но всем же не объяснишь…

А зомбецов здесь не жаловали. Натерпелись в прошлые годы.

— Вы меня не сдадите? — выдохнул зомбец, уже клацая зубами от холода.

— Я родилась до Занавеса, — Мария оторвалась от притихшего малыша и величаво подняла двойной подбородок, — и ещё помню, как вы были людьми. Беги, мальчик. И больше сюда не приходи. Никогда. Ни к чему тебе это всё.

Женька скомкано поблагодарила знахарку, но та уже спешила к деревянному зданию с кольцами дыма над печной трубой и потеряла всякий интерес к странной парочке. Женька схватила зомбеца за руку, чтобы провести окружной дорогой к границе, и удивилась, какой горячей оказалась его грубая ладонь.

Лихорадит — досадовала Женька, он ведь тоже побывал в ледяной воде и до сих пор не переоделся в сухое, и она сердито выдернула пальцы, юркнула за спину зомбеца, раскрыла секретный карман в сумке с ворованным и вытащила три монеты из добытых.

— Решила реквизировать? — разочарованно протянул Тарас, вытолкнув вперёд нижнюю челюсть.

— Ага, — Женька по-хозяйски распахнула полы непонятно скроенной мужской куртки и нашла внутреннее отделение, поместила туда одну монету в пятнадцать копеек, а два пятака ловко засунула в брючные карманы, вызвав у зомбеца судорожный вздох, — ты околеешь, если не будешь греться.

— Не обожгусь? — от пышущих жаром монет по замерзшему телу пошла живительная волна, целый ураган ни с чем не сравнимой эйфории.

— Нет.

— А на поле жгло прилично, — едко сообщил Тарас, замирая от приятного ощущения.

— Это я специально так делала, — Женька снова потащила его за собой, через кожу отчётливо чувствуя, как Тарас теряется в вихре незнакомых, но сладких грёз, — чтобы неповадно было ленинские монеты воровать.

— Ясно, — пробормотал под нос Тарас, совсем теряя контроль над собой. Ему хотелось прыгать, громко петь, подхватить эту загадочную девчонку на руки и кружиться в танце, и — почему нет? — между прочим проверить, каковы её губы на вкус, но ноги почему-то слушались всё хуже и хуже, веки тяжелели, и единственным желанием осталось лечь на землю, свернуться калачиком и задремать — всего на минутку, а уж потом…

Тарас упал без сил, но Женька сумела поймать зомбеца под лопатки.

Плохо дело — придётся тащить на своём горбу, да так, чтобы не попасться.

Она расстелила тонкую сеть и зашептала заклинания, перетащила разгорячённое тело на середину поднятой над жухлой травой паутины и намотала края на запястья. Волочить его было не так уж и трудно — сеть не цеплялась за сухие ветки и торчащие коренья и скользила, как лодка по течению, но Женька взмокла от мысли, что её застукают за столь неблаговидным занятием.

Ещё хуже стало у границы — дыра в заборе на месте, но пропихнуть спящего мужчину через неё — задача не из простых. Наконец Тарас кульком ухнул на поросшую сорняками почву за Занавесом и беспомощно поджал ноги во сне.

Женька растерялась — и что дальше? Так и будет лежать? А что, если за ним никто не придёт? Если никто не знает, куда его понесло? Монеты будут поддерживать температуру, но если он будет в забытьи слишком долго, беды не миновать.

Сердце билось в груди часто-часто, и Женька почти уже созрела шмыгнуть на ту сторону — просто поискать кого-нибудь, позвать на помощь первого встречного, а там уже они сами справятся, без неё!

И оцепенела, услышав голос наставницы на самым ухом.

— И что это ты удумала, Женя? По-моему, достаточно самодеятельности на сегодня.

Если Женька и надеялась не стать гвоздём этого вечера, то надежда сникла и испарилась, как только она вошла в круг вечернего кострища. Молодой Князь поднял на неё точёный профиль и окатил ледяным царственным взглядом, от которого моментально онемели все пальцы на ногах и руках и противно заныло в животе. Бледные скулы, пронзительные и до крайности высокомерные глаза и хищные повадки — все девушки мечтали подсесть поближе к вернувшемуся из столицы отпрыску бывшего председателя колхоза и призывно хихикали в отблесках огня, но сама Женька до этого дня не удостаивалась ни каплей его интереса.

Но лучше бы никак, чем так.

Конечно, настоящим князем молодой парень не был и быть не мог — всех дворян извели задолго до Занавеса, но прозвище Князь юноша получил неспроста. Говорят, в столицу его призвали для обучения таким штукам, о которых даже охранители упоминали только вскользь и сразу же переводили тему разговора, а обычные орки шушукались вдоволь, но сути всё равно не улавливали.

Князь вернулся летом, много времени проводил разъездах, но жить предпочитал в родной деревне. Восстановил покосившийся дом, оставшийся ещё от деда, и наводил шорох среди местных красавиц, иногда появляясь у кострища, но никому из них явное предпочтение не отдавал, а Женьку и вовсе не замечал в упор, словно и нет её.

В глубине души Женька лелеяла надежду, что именно в этот день Князь укатит куда-нибудь подальше по чудо-дороге, и вот поди же ты. Торчит здесь и смотрит так, словно она съела гадюку. Женька подобрала остатки веры в себя и шагнула внутрь, найдя себе место как можно дальше от Князя, а получилось — напротив. Даже сквозь огонь обжигает, зыркает с ненавистью.

Насмотревшись вдоволь, Князь перешёл к открытым насмешкам:

— Так это ты подружка зомбеца?

У кострища все замерли, ждут её реакцию — сбежит или осмелиться дать отпор? Ну уж нет, не на ту напали.

— Ну я, и что?

— Передай ему, что в следующий раз будет больно.

— Хорошо, передам, что у нас тут парни острые на язык. Предпочитают говорить, а не действовать.

— Что ты сказала?

— Что слышал. Зомбец достал из ручья ребёнка. Это поблизости, возле пионерского лагеря. Мать чуть с ума не сошла, пока бегала, искала, а он взял и спас. А ты где был, герой?

— И ты от восторга доставила зомбеца домой, тепленьким? Расцеловала хоть на прощание?

— Не твоё дело.

— Так, хватит, — наставница возникла из темноты и положила на Женькин затылок руку, провела по волосам вниз, — не собачьтесь.

— А это правда, что зомбец тебя не испугался? — пропела Варвара и тоже провела тонкими пальцами по своим роскошным медным локонам. Так, чтобы Князь заметил их красоту.

Варвара училась на знахаря как раз у Марии и была в этом деле лучше всех в деревне. Что говорить, она уже могла вырвать любого орка из таких передряг, что её прочили в верховные лекари, но сама Варвара туманно высказывалась про планы поехать в столицу. Её зеленоватые глаза подолгу останавливались на Князе, и даже ходили слухи, что у них что-то было. Но где и когда — доподлинно никто не знал и подтвердить не мог, а сама девушка лишь отшучивалась.

Князя же не спрашивали.

— А твоя Мария упомянула, кто именно наладил тому ребёнку дыхание после того, как он наглотался воды?

— Мария что-то сказала про позитивную роль зомбеца, — поморщилась Варвара, — но это не извиняет того факта, что он пришёл на наши земли без спроса и украл всё, что под руку попалось. Скажешь — нет? Монеты он набрал или нет?

Молодёжь с волнением таращилась на окаменевшую Женьку, а орки постарше снисходительно посмеивались над перепалкой.

— Не скажу. Да я его и не оправдываю, вообще-то.

— Ну вот и славно, — с барского плеча припечатал Князь и поймал благодарный взор просиявшей Варвары, — потому что с такими симпатиями к нарушителям границ тебя ждёт охрана колхозного поля, как максимум.

— Может быть, я всю жизнь мечтала охранять родные колхозные поля? Не всем же по столицам шляться. Сила орковских камней — она везде есть, надо только научиться ей пользоваться.

— И как успехи, научилась уже? — Варвара прыснула. — Зомбец поджилками тряс? Убегал от тебя в полном ужасе?

— Хватит, — вдруг отрезал Князь, приструнив Варвару, — Зоя Дмитриевна тебя вообще-то очень рекомендовала, хотя теперь не знаю, что и думать. Не перехвалили ли вы её, как считаете?

— Хвалили? — побледнела Женька и обернулась на наставницу, спокойно стоящую за её спиной. Та покровительственно и немного загадочно улыбнулась и ничего не объяснила. — А какое тебе дело до моих скромных деревенских талантов, Князь?

— Я не опоздал? — здоровяк плюхнулся на бревно подле Женьки, сияя, как начищенный самовар.

— Привет, — Женька до неприличия обрадовалась новому участнику вечернего кострища, — ты где был, Сухарь?

— Да так, — здоровяк звонко чмокнул Женьку в щёку, — кое-что доделывал…

— Много жертв и разрушений? — усмехнулся Князь.

— Не очень, — Сухарь скинул ножны и потянул лапищи к огню, — жить будут. Так вы уже набрали команду? Орки меня задери, если вы не возьмёте Женьку, она — просто фурия!

— Ага, и именно сегодня мы все в этом убедились, — ядовито пропела Варвара.

— Да? — здоровяк добродушно пихнул Женьку в плечо и та чуть не кувыркнулась, но Сухарь аккуратно поймал девушку, радуясь своему ребячеству, как сущий младенец. — И как это было? Гнала зомбецов до Гданьска?

— Не-а, — Варвара так завелась, что стала ещё красивее, — с комфортом проводила зомбеца до границы и ещё монеток в карманы насыпала, чтобы порожняком не гонять.

— Ого! Боюсь представить, что ты для него припасла на следующую вылазку, — здоровяк уважительно покосился на Женьку, — ты помягче будь, а то всех друзей заодно распугаешь. Я вот тебя боюсь точно, особенно, когда ты увлекаешься предметом.

— Ты не понял? Она его не пугала. Она его про-во-жа-ла.

— Ладно, Варь. Я понял, что ничего не понял. Женя?

— Зомбец спас ребёнка, — Женька монотонно повторяла историю, — выловил из ручья, отнёс к Марии, а потом Тарасу стало плохо и пришлось тащить его к границе. Ну не тут же его было оставлять, в самом деле? Простывшего зомбеца?

— У него даже имя есть? Ух ты! — Князь присвистнул. — Как следует познакомиться успели.

— Ну да. Есть. А ещё мы поклялись в вечной дружбе.

Женька ждала, что народ заржёт над язвительной шуткой, но орки встретили её прямо-таки гробовым молчанием и вытянутыми от изумления физиономиями.

— Да ладно, вы чего? Я же пошутила!

— Не смешно, — с презрением заключила Варвара.

— Полагаю, мы временно закрыли вопрос, — Князь заговорил сугубо официально, — с этим необычным зомбецом, так что можем перейти непосредственно к сути. Мне нужна команда, чтобы покараулить курган.

— А кто-то хочет напасть на курган силы? — вытаращила глазищи Женька, от удивления позабыв про то, как её раздражает этот самовлюблённый осёл. — Сумасшедший какой-то?

— Представь себе, — поджал губы Князь, — есть такие опасения, и охранители, а конкретно — Зоя Дмитриевна, посоветовала мне призвать тебя, Женя, и тебя, Варвара. Ну и Сухаря, разумеется, для охраны, — весело добавил Князь, радуясь чему-то, скрытому от Женькиных познаний, но здоровяк довольно подмигнул Князю в ответ. — Вы готовы?

— Всегда готовы! — Варвара чуть не выпрыгнула из узких кожаных штанов от всплеска энтузиазма.

— Всегда готовы! — брякнул Сухарь и подставил Женьке пятерню для удара.

— Всегда готовы! — пролепетала Женька, шлёпнула по пятерне и озадаченно оглянулась на наставницу, но та лишь кивнула.

— Выезжаем на рассвете, — Князь встал, вызвав дружный разочарованный вздох женской половины компании, — спокойной ночи всем.

Он сделал Варваре знак следовать за ним, и та с готовностью подскочила, тряхнула волосами и гордо удалилась за Князем, внимательно слушая его негромкие увещевания и не сводя восторженных глаз с долговязой фигуры. Отсюда Женька не видела, куда они ушли в ночи — в его ли дом, или в её, то ли ещё куда, не разобрать из-за зарева костра, но твердо постановила, что ей плевать на них обоих.

Орки галдели, обсуждая новости, но тоже потянулись прочь.

Наставница присела рядом и серьёзно коснулась Женькиного плеча.

— Расстроена?

— Почему я должна быть расстроена? Провалила первый экзамен и меня выбрали в команду мечты, так чего же переживать? Радоваться надо, — мрачно подвела итог девушка.

— Но тебе не нравится команда, — Зоя Дмитриевна нахмурилась, — и ты боишься, что над тобой будут смеяться. Поверь мне, это не так. Ты справишься! И всегда справлялась. У тебя это врождённое, как у матери.

— Именно поэтому она сейчас лежит в земле орки знают где, а я выросла круглой сиротой?

— Не говори так, девочка моя. Твоя мать отдала жизнь за великое дело, не надо вот так запросто преуменьшать её заслуги.

— Ну да, я всё помню! Её выбор, всегда её выбор, — от дыма у Женьки защипало в носу, — а меня по малолетству спросить забыли.

— И ты бы выбрала оставить её в живых? А если бы ты сама оказалась на её месте?

— Конечно, я бы не колебалась ни секунды… — Женька надолго замолчала.

— Понимаешь теперь? — наставница покачала головой. — Доверяй своим инстинктам. Не ошибёшься.

— Ты как, малышка? — спросил здоровяк, провожая Женьку на дальний хутор, и она с обречённостью показала палец вверх. — Не воспринимай всерьёз наезды этой барышни. Варя вовсе не такая злобная, какой хочет казаться. Это у неё защитная реакция.

— Это ты слишком добрый, — Женька картинно ударила Сухаря кулаком по бицепсу и смешно изобразила жгучую боль, — вот на тебе все и ездят.

— И кто же на мне ездит? Ты, что ли, маленькая притворщица?

— Наоборот, я тебе помогаю, — захохотала Женька, — а вот Князь тебя ни в грош не ставит, но чуть что — зовёт прикрывать тылы, только почему-то вся слава достаётся ему. В столицу — он, секретное совещание охранителей — тоже он, а где же ты, Сухарь? А, тебя позвали мечами помахать и отойти в сторонку, когда раздают лавры? Не чувствуешь себя использованным? Вы же дружили раньше, а теперь где он и где ты?

— Вот как ты представляешь себе весь расклад? — с неожиданной грустью откликнулся здоровяк.

— По-моему, всё предельно ясно! Ты на вторых ролях и на тебе ездят! Да и вообще, это же он придумал тебе такое дурацкое прозвище? Тоже мне, остряк-самоучка.

— Жень, ты много не знаешь. И даже хорошо, что не знаешь. Но не будь слишком уж несправедлива к оркам, я же не шутил, иногда ты меня пугаешь. Слишком быстрая и яростная. Слишком, понимаешь? Давай себе возможность остыть, не рви с ходу.

— Я прислушаюсь к твоему совету, если ты признаешься, за что схлопотал своё прозвище! — Женька состроила умоляющую мину, не в первый и не в последний раз требуя раскрыть тайну, но Сухарь не сдавался.

— Когда-нибудь, — пробасил здоровяк, — при случае. Лучше расскажи, что за история с зомбецом. Народ всколыхнулся, конечно, и вовсю булькает, но что думаешь ты сама?

— А что тут думать? Зомбец даже не сомневался, сразу бросился спасать кого-то, кого он в глаза не видел, на писклявый голос рванул, представляешь? А ведь я в панике сбросила покров и он обнаружил меня буквально над собой. Такое ощущение, что Тарас вообще опасной меня не счёл! Так, какая-то ненормальная девчонка и всё. Так что не надо издеваться!

— Да он чуть не родил, наверное, от страха, просто… не мог иначе. Хороший человек, вот и всё.

— Сухарь, он же зомбец!

— Ну и что? Разве зомбец не может быть хорошим человеком?

— Скажи это Князю и мигом вылетишь из команды!

— Не вылечу, — здоровяк опёрся о дверной косяк скромной Жениной избушки, — и ты не вылетишь. За это — уж точно. Ладно, бывай!

— Постой, а почему ты назвал меня притворщицей?

— Неважно. Сама позже поймёшь. Спокойной ночи!

Сухарь клюнул Женькин лоб и побрёл к себе, насвистывая песню, под которую они в детстве обожали засиживаться у костра и мечтать, как Занавес постепенно расширится на весь мир и кругом настанут сплошные любовь и благоденствие. А потом они выросли и оказалось, что Занавес стоит ровно и никуда не движется, разделяя планету — те части, что от неё остались — строго поровну.

И когда с той стороны пронюхали про источники магии, безуспешные и жестокие попытки завоевать то, что даётся даром, очень долго не прекращались.

Женька вошла в избу и щёлкнула пальцами, поджигая пионерскую зорьку. Порошок в глиняной миске послушно вспыхнул, озаряя комнаты ярким ровным светом, а монеты в камине резко раскочегарились, гоняя тёплый воздух и выпуская фальшивый дым в трубу. От него даже закашляться можно было, если подобраться вплотную, и запах хвои ядрёный — не отличить. И деревья целые, рубить не надо, знай — ленинские монеты собирай. И ожогов не будет, если только не хулиганить нарочно.

Женька поковыряла краюху хлеба с маслом, оставленную соседкой, и запила кефиром. Есть совсем не хотелось, но она всё же засунула в себя немного, завтра же в поход, нельзя же с пустым желудком на подвиги.

На полке у окна стояли добытые в личное пользование книги, и Женька прошлась по корешкам, перебирая драгоценные издания. Промышленные типографии перестали работать вместе со всем остальным, конечно же, но элементарные устаревшие механизмы без электроники кое-где сохранились и вовсю тарахтели, почти вручную нанося краску на нарезанную бумагу и сшивая страницы, а позже наладили библиотеки и магические шары, открывающие доступ к любым книгам.

Без драгоценных знаний орки не остались, но Женьке нравился волшебный запах и ровные строчки тех книг, что напечатали в древности. До Занавеса. Всего-то сорок лет назад, но для юной девушки — почти вечность.

Утро было промозглым, но после вчерашнего она летела, как на крыльях — Женька выбросила из головы переживания о своём проступке. Осуждать — пускай осуждают, но ведь все уже всё узнали, фыркнули и продолжили жить дальше как ни в чём не бывало, и мир не рухнул, небеса не обвалились и не придавили её к земле, так что — будем жить!

Несмелый рассвет лизнул верхушки сосен и Женька вприпрыжку достигла края поляны, откуда начиналась чудо-дорога.

Тень Князя отделилась от смоляного ствола и вальяжно поплыла к ней, и Женька вдруг растерялась. Она не сообразила заранее, что ранний приход выльется в разговор тет-а-тет, и глупо захлопала ресницами, не зная, как вести себя после того, что наговорила вчера, при свидетелях.

— Пришла? — Князь внимательно изучил её, будто только познакомился, но по хладнокровному до жути лицу нельзя было судить, какое впечатление оставила её внешность.

С огромным трудом Женька удержалась от порыва пригладить копну волос и вздёрнула подбородок. Обычно она спокойно относилась у таким вот мужским взглядам-поглаживаниям, но Князь смотрел иначе — так, что у неё коленки тряслись. Тьфу ты, что за наваждение? Подумаешь, какая важная птица снизошла до её скромной персоны! Но почему-то и волосы свои казались соломой, и руки-крюки, и лицо всё в надоедливых веснушках.

— Пришла, — с тоской сообщила девушка и поправила котомку.

— Раньше на курган ходила? — Князь явно тяготился их беседой, но почему-то заставлял себя быть вежливым. Наверное, ему тоже стыдно за вчерашнее, догадалась Женька и чуточку оттаяла.

— Нет. Вроде бы рядом, если по чудо-дороге, но как-то не доводилось.

— По чудо-дороге всё рядом, — веско возразил Князь, делясь известной всем и каждому информацией, — это раньше люди ездили в железных коробках и даже летали в них, а сейчас-то путешествовать легко.

— Поезд и самолёт называется, — процедила Женька, осознав, что её держат за слабоумную невежду, и решив отвечать назидательно, в тон, — и зомбецы до сих пор так перемещаются, бедняжки. Говорят, с появлением Занавеса самолёты падали ровно по границе. Жутко, пожалуй, вот так вот упасть с неба, когда привык путешествовать по воздуху.

— Падали, — подтвердил Князь, будто лично присутствовал при всех катастрофах, хотя он был несильно-то и старше девушки, — я находил обломки.

— Да? — Женька вяло изобразила интерес. Обломки прошлого встречались повсюду — заснувшие навеки заводы, огромные и бесполезные куски металла и пластика в старых городах, превратившихся в памятники ушедшей эпохи. Грязные и жалкие. Неживые.

И обыденные вещи, ставшие вдруг проводниками мощной магии. Советские монеты с гербом, толчёные гипсовые бюсты и прочий заурядный хлам, в одночасье ставший предметом лютых мечтаний зомбецов, лишённых обыкновенных орочьих чудес.

— На один из самолётов я наткнулся на вершине горы. К югу отсюда. Там… он был полон детьми… Кроме кабины, разумеется. И вот я тогда задумался, кто и зачем мог отправить их без родителей? В те смутные времена? О чём они думали?

— Возможно, они считали, что спасают их? Любой ценой? Если нужно обязательно выбрать, кого спасти, разве не логично выбрать детей?

— Да, но… Куда они летели?

— Самолёт был к нам или от нас? — деловито уточнила Женька, словно у неё был прямой доступ к книге судеб и она готова отслюнявить до нужной страницы, чтобы милостиво поделиться некоторыми секретами.

— К нам.

— Может, их просто возвращали домой, к родителям? Ну, пытались вернуть… Но не вышло. Старая связь ведь тоже накрылась, а новую ещё не придумали. Или не освоили.

— Это у нас. А у них-то работала. Да и сейчас работает.

— Ты бывал за Занавесом?! — вдруг ахнула Женька.

— А ты не слишком любознательная для своего возраста, крошка? — подмигнул Князь, и Женька взвилась от возмущения — ну и зачем разводить столь задушевные разговоры, чтобы потом вот так обламывать?! Впервые после возвращения Князя из столицы она разглядела в нём хоть что-то человеческое и на тебе… вот такое! Как всегда, спесь и превосходство изо всех щелей.

И Женька чуть ли не обрадовалась Варваре, выскользнувшей из леса.

— Утречко доброе, кого ещё ждём? — медноволосая красавица так и льнула к Князю, и Женька отошла подальше, чтобы не стошнило. Кого ждём? А самой пересчитать присутствующих не судьба?

— Сухарь сейчас будет, — Князь придирчиво оценил Варварины банки-склянки, плотно набитые в торбу. Талантливая знахарка не нуждается в помощи природы, но всё же с травками-то оно надёжнее, вдруг нашу Варварочку перехваливают — мысленно отметила Женька, наблюдая, как Князь копается в чужих припасах. И с чего он вообще вообразил себя экспертом по врачеванию? А Варвара даже и не спорит — млеет, слушает Князя, как истину в последней инстанции, разве что рот пока на замке держит, но того и гляди галки залетят.

Можно подумать, они вчера ночью именно эликсиры и обсуждали.

Сухарь заявился последним и весело завопил:

— Эге-гей! Тронули? — и без предупреждения встал на чудо-дорогу. Песок незаметно хрустел и перемешивался под ногами, но если бы остальные не запрыгнули на полотно в ту же секунду, то очень скоро здоровяк скрылся бы за горизонтом.

— А нельзя по-человечески? — ругнулась Варвара.

— С тобой — только по-знахарски, — парировал здоровяк, — кстати, а есть ли у тебя надёжное средство, чтобы сделать меня самым красивым парнем на планете?

— Тебе мозгов бы добавить, а не красоты, — беззлобно выдохнула Варвара.

— Я делаю радостный вывод, что красоты у меня уже через край! Сочту за комплимент.

Рощи и дубравы обманчиво неторопливо проплывали мимо них, и если смотреть с чудо-дороги строго вбок, сойти — делать нечего, всего лишь шагнуть влево или вправо, но если глянуть вперёд или, не дай орк, назад, то мозги свернуться всмятку, так стремительно нёс их поток безобиднейшего песка.

— Итак, Женя и Варвара на кургане не бывали, так что я чуть-чуть введу в курс дела. Не против?

Девушки не были против, но обменялись кровожадными улыбками.

— Курган намного сильнее камней орков, это вы в теории проходили, но на практике всё куда сложнее. Силища из них прёт такая, что трудно дышать, особенно тем, кто наделён магией. Сперва могут быть видения, но не пугайтесь, пройдёт. Главное — понимать, чего вы хотите.

— И чего мы хотим? — успела первой Варвара, хотя такой же вопрос возник и у Женьки.

— А хотим мы поймать зомбецов, которые планируют туда влезть. Точнее, влезть они планируют под курган и что-то очень ценное оттуда вынести.

У Женьки отвалилась челюсть, она даже позабыла, что непрерывно надо выглядеть умнее и достойнее Варвары.

— И что же это за вещь? — выпалила Женька, вновь обретя дар речи.

— Мы не знаем.

— И как они вообще туда подойдут? Их же расплющит к оркам от мощной магии?

— Мы не знаем.

— А что мы тогда вообще знаем, Князь? Одна баба сказала и всё? Ну и шуточки!

— Окороти, — Сухарь погладил рукоять меча, — лучше послушай Князя.

— А чего тут слушать? Курган для новичков — гиблое место, это я и без него прекрасно знаю, носителям магии туда нельзя — плохо, без магии тоже нельзя — прибьёт. Я — маг, Варвара — маг, Князь — маг, и даже ты, Сухарь, воин-маг, хотя и не такой, конечно, как остальные, и вот обычные зомбецы с нулём магии, а то и с минусом, замыслили некий хитрый вражеский план, только мы про него ничегошеньки не разузнали, кроме общей бредовой идеи, но откуда-то уверены, что сработает. Поправь меня, я ничего не упустила? И…

И тут Женька заткнулась на полуслове.

— Успокоилась? — Сухарь откровенно веселился.

— Нет ещё. А как вы вообще вычислили их планы? Были за Занавесом? Это же нельзя.

— И кто вчера чуть не полез за своим приятелем-зомбецом на ту сторону? — сыронизировал Князь, ничуть не уязвлённый её впечатляющей речью.

— Он мне не приятель! И откуда ты узнал подробности? А, конечно! Зоя Дмитриевна поделилась моими достижениями, хотя сама просила меня о том не распространяться. Но Князю-то можно, ясненько. В другой раз, как узнаю какую страшную тайну, сразу побегу тебе докладывать. Вот прямо сразу.

— Ты не выспалась? — заботливо переспросил Князь и посмотрел с таким видом, словно собирался погладить по голове.

— Отвали, — огрызнулась Женька.

— Хочу кое в чём сознаться, — Варвара, как обычно, не пережила, что всё внимание сосредоточено не на ней, — однажды я тоже пыталась попасть на ту сторону.

— И что же помешало? — гаркнула Женька.

— Да ничего. Передумала, — Варвара врала и не смущалась ни капли.

— Зачем полезла хоть?

— Там росли нужные мне травы… — подбоченилась медноволосая, — у нас уже отцвели, а за границей кое-где ещё доцветали… А мне срочно надо было.

— Никто, что ли, не соблюдает правила? — Женька топнула. — Дайте угадаю, вы двое тоже лазили через Занавес, верно?

Князь и Сухарь лишь хмуро переглянулись.

— Постойте-ка! — Женька захлопала в ладоши, — Видите, что нас объединяет? А я всё гадала, что за дикий состав команды, хоть стой, хоть падай! Нормальные, человеческие орки добровольно за Занавес не сунутся, а мы, выходит, потенциально готовы нарушить запрет?

— Я с ней за Занавес не пойду, — отрезала Варвара, — Женя буйная у нас.

— От буйной и слышу! Я с тобой тоже не собираюсь пересекать границу!

Князь деликатно кашлянул.

— Нам придётся идти туда всем вместе? — грозно шагнула к мужчине Женька.

— Это твои фантазии, — поднял ладони Князь, — не мои.

Вблизи от древнего кургана веяло скорее тревогой, чем мощью. Они сошли заранее и засели в куцем берёзовом подлеске, рассматривая и тщательно оценивая варианты скрытно подобраться поближе. Рядом с такой махиной их споры казались теперь глупыми и детскими, и Женька виновато тёрлась возле Варвары, обиженно надувшей губы.

— Ты чувствуешь это? — невинно спросила у знахарки Женька, катая между пальцев сорванную под ногами травинку.

— Ты сейчас и не то почувствуешь, если будешь не глядя хватать сорную жар-траву, — Варвара выдернула стебель из её рук, брезгливо понюхала и отбросила подальше, — с твоими знаниями трав я тебе категорически не советую собирать гербарии. Эффект сокрушительный, поверь мне. Будущей охранительнице хоть бы хны, наверное, но остальные-то ни за что попадут, — и Варвара с торжеством проплыла мимо пристыженной Женьки.

А та и забыла, что некоторые растения вызывают у орков мощные видения, сравнимые разве что с вещими снами, охранители же изначально умеют заглядывать дальше, чем прочие, и потому имеют врождённый природный иммунитет от всех трав.

Почти от всех.

Вот Женька и забыла — не привыкла беспокоиться о таких пустяках, как сорняки, а надо бы.

С раннего детства охранители кипят от неуправляемой, чистой энергии, текущей по венам, и лишь с годами учатся контролировать свои порывы, Женька же была в самом начале пути и слабовато справлялась, если уж честно. По сравнению с обычными прыщавыми подростками она была ураганом в кубе, в четвёртой степени, и с трудом ворочала словами, пытаясь быть обходительной — искренне робела только перед наставницей, нутром чуя превосходящую силищу. Потому и сложно сходилась с людьми — лишь Сухарь добродушно терпел все её выходки, будто это была его святая обязанность, а остальные рано или поздно отшатывались от взрывного темперамента, ну и кто их в том обвинит?

Не привыкла Женька, что рядом есть кто-то, нуждающийся в опеке.

— Так что ты здесь чувствуешь? Ещё довольно далеко, вообще-то, — Князь склонился к ней.

Далеко — не далеко, а чем-то неуютным веяло от кургана, запуская мурашки вдоль позвоночника. Рядом с его склонами, заросшим лишайником и мелкими ягодами, почему-то сместились центры масс — Женька уже не тяготилась разливающейся по всему телу магией, а стремилась прочь, как парус, подхваченный ветром животного страха и отчаянной жажды к выживанию.

— Честно-честно? — она скривилась, как от зубной боли. — Что самое время исчезнуть подобру-поздорову.

— То есть страх?

— И страх тоже. А ещё — что в прямо противоположном направлении меня ждёт счастливая и спокойная старость. Куча детишек. Внуков и всего вот этого. И если я ещё немного здесь побуду, что соглашусь на кого-нибудь из вас двоих в качестве отца, лишь бы сбежать как можно дальше, настолько громко вопит мой инстинкт. Проникся теперь?

— Ого! — Князь склонился ещё ниже. — И как давно ты это чувствуешь?

— Как спрыгнули с чудо-дороги.

— Ничего себе — чувствительность! — с уважением покивал Князь. — Зоя Дмитриевна не врала. Ты рождена для этого!

— Забавно, но эту фразу я постоянно слышу в последнее время, и всё на мой счёт. Наставница прямо-таки задаёт планку! Надеюсь, она имела ввиду не детей и внуков с вами, остолопами, а мои магические таланты.

Сухарь заржал.

— Давно не видел тебя такой откровенной! Если уже сейчас ты перестала притворяться, что равнодушна к окружающим, то что же дальше будет? Когда мы войдём? Признаешься в вечной любви?

— А мы войдём внутрь? — Женька громко клацнула передними зубами. Такое и представлять не хотелось, кожа моментально покрывалась целым табуном мурашек. И вообще её что-то несло. Мелет что попало.

— Весьма возможно, — уклончиво ответил Князь, — но сперва поищем вход, хорошо? Зомбецы не могут использовать здесь ничего сложнее лопаты, что обозначает, что мы легко обнаружим следы. И вход. Пробурить туннель они не могут, так что это что-то на поверхности.

Поскольку из подлеска вход не просматривался, пришлось обходить по кругу.

Что такое курган, если в двух словах? Просто огромная куча земли. Большая-пребольшая куча самой обыкновенной земли. Но не этот конкретный курган, нет. Он не превосходил заурядные горы. Был даже ниже сосен, что служили пристанищем большим хищным птицам. И обойти его не составляло труда, за час справишься сто раз.

Но Женьку выворачивало. Она крутила зрачками, жмурилась, хотя солнце заволокли низкие облака, и в мечтах выцарапывала лазейку, любой способ избежать встречи с махиной. Бесконечной чёрной дырой. Пока ещё есть силы сопротивляться.

Но они стремительно кончались.

Очнулась Женька от крепкой пощёчины. Продрала глаза и обнаружила, что все трое столпились рядом с ней, как тесном чулане, а сверху, высоко-высоко, прозрачное до невозможности небо. Лопатки увязли в чём-то липком, но в шею и позвоночник упёрся каменный скол, засыпанный остатками налетевших за лето лепестков и листьев, так и сгнивших на уступе. Поёрзала, но острый хребет камня только больнее врезался в спину.

— Кто меня ударил? — грозно рявкнула Женька и попыталась встать, но не смогла.

Молчание.

— Кто ударил, я спрашиваю?

Ты ещё поплачь, вдруг кто обратит внимание на необычный шум, сама себе подсказала Женька, стряхивая с шеи гнилушки.

— Я ударил, — мрачно сообщил Князь, — кроме меня никто не рискнул. Но ты не приходила в себя, даже Варвара… Пришлось применить силу.

— Спасибо, — с выражением продекламировала Женька, — добрый орк! Я уж думала, всё, отмучилась.

Судя по их серым лицам, тут недавно проводился целый консилиум по оценке её шансов на выживание. Даже Варвара обеспокоенно сопела и украдкой тёрла слёзы.

— Уже лучше? — виновато протянул Сухарь, — Можем вернуться домой, если хочешь.

Очень смешно. Говорил, а сам в это не верил. Да и Женька уже попала на крючок. Курган её так просто не отпустит, так что проходим лабиринт до победного. Женька нащупала на щеке след от Князевой ладони — кожа там зверски горела. Небось и покраснела, вот прелесть-то, но зеркала нет, так что и переживать не о чем. Ходи с отметинами, раз не в состоянии бороться с наваждением, волнами накатывающим из кургана.

Источник чудовищной силы съехал куда-то вниз, под курган, вроде бы провалился в подпол, зато голова теперь варила гораздо яснее. Или это пощёчина помогла, или зелье, которые недавно пихала ей под нос Варвара, судя по пустой склянке в судорожно сжатой руке.

Если склянка — жаль, закончилось, а если пощёчина — хорошо, Князь будет лупить, только попроси, ишь глаза как вылупил.

— Ага, всё бросим и по домам? Нет уж! Работаем! — Женька оторвалась от камня и встала, слегка пошатываясь, а Князь без церемоний ухватил за ноющие предплечья. — А что со мной было, кстати?

— Ты… даже не передать, на что похоже. Как будто машина зомбецов по тебе проехалась туда-сюда, так ты тряслась. А потом просто одеревенела. Дышать перестала. Это уже перебор, нельзя тебе сюда. Противопоказано.

— Угу. Без сопливых разберёмся. Мальчики и девочки, а вы-то как?

Князь обвёл остальных двоих совершенно стеклянным взглядом.

— По-моему, у остальных ещё и не началось толком.

— А со мной — порядок уже, — Женька нацепила идиотскую улыбку лихого покорителя курганов, — я привыкла, честно. И могу показать, где вход.

Если опустить веки и смотреть на курган не напрямую, а ощупывать иначе — мысленно, то провал в земле различался отчётливо. Рыхлая почва тонким слоем прикрывала люк приличных габаритов, туда и высоченный Князь войдёт, не сгибаясь в три погибели.

Сухарь поддел рукоятью ржавый кусок металла и рывком сдёрнул перегородку. Почва клочьями провалилась далеко вниз, открывая взору головокружительное начало лестницы.

— А курган-то рукотворный. Не пионеры ли часом выкопали? — усмехнулся Сухарь, пряча под бравадой заползающий в душу страх.

Теперь и они чуяли — место дурное. Манит, но и предупреждает — беги, орк. Как можно быстрее, и не оборачивайся.

Женька хлопнула в ладоши, выдёргивая товарищей из плена иллюзий.

— Ау, герои! Ну что застыли, пошли? — она щёлкнула пальцами и пионерская зорька, горкой насыпанная в прозрачный сосуд, не дающий нахальному сквозняку разметать порошок, послушно озарила мрачный ход.

Князь вздрогнул, но зашагал вниз по склизким ступеням, а Сухарь угрюмо догнал товарища. Варвара громко сглотнула и покосилась на невозмутимую Женьку, будто опасалась, что та исподтишка стукнет её по макушке чем-нибудь тяжёлым, но покорно пристроилась за ребятами.

Женька завершала процессию, и тени перебегали со ступени на ступень под её ногами, путая фигуры орков и многократно повторённые, кривые очертания.

Лестница упёрлась в пустой и гулкий грот, больше похожий на дно колодца. Своды стремились вверх, замыкаясь на потолке где-то в толще кургана или вовсе не смыкаясь, но естественный свет внутрь не проникал.

Эхо принесло чей-то шёпот. Голоса принадлежали мужчинам, но разобрать отдельные слоги или определить, где источник, никак нельзя, шёпот отражался от стен и возвращался вновь. Духота вдруг стала зловещей — все четверо одновременно представили, как захлопывается крышка ловушки и они навеки остаются здесь, в скопище бесконечной и равнодушной к незваным гостям силы.

Она по наитию задула пламя, и тьма раздавила их крохотные фигуры.

Женькино запястье обхватили сильные пальцы и потянули в равномерную, бесконечную черноту, и она волевым усилием отказалась от порыва рубануть наотмашь. Снова нервно щёлкнула пальцами, зажигая свет, и опознала смельчака — Князь. Тот кивнул, но не отпустил.

Шёпот стих, а потом по ступеням затарабанили две пары обуви — кто-то спускался к ним по той же, единственной лестнице. Сухарь обнажил клинок и прошипел, чтобы ему дали встать повыше и встретить гостей, но Князь приложил палец к губам и сделал знак отойти в глубь грота.

Через томительные минуты к ним присоединились два зомбеца с жалким подобием огарка от пионерской зорьки. Бледные лица гостей охватило волнение — очевидно, встретить здесь других расхитителей кургана не входило в их планы, а Женька невольно стиснула свой источник света.

— Тарас? Откуда ты здесь? А я жутко волновалась, как ты там! — и прикусила язык от досады за необъяснимую ничем разумным болтливость.

Зомбец впился глазами в девушку-орка и с облегчением выдал:

— Так это ты! Женя… А я уж перепугался до орков!

И вопросительно уставился на её попутчиков с воодушевлением распоследнего дурачка.

Сухарь выверенным змеиным броском приставил лезвие к горлу второго зомбеца, коренастого и с длинноватыми кудрями.

— Тихо, тихо, — забормотал второй с легчайшим, почти отсутствующим акцентом, — мы не опасны. Мы друзья.

— А я и не сомневаюсь. Твоя проблема в том, что это мы опасны. И никаких новых друзей мы не ждали. Кто ты такой? Отвечай, живо!

— Джек! Джек Вислоу, сэр! Капрал объединённых союзнических войск! А со мной Тарас Ципко, он вольнонаёмный, и мы пришли предложить вам мир!

— С дуба рухнули? — Князь прижал Тараса к бетону, ловко вывернув руки, но сам не спускал глаз с парня с акцентом. — Какой ещё мир? Мы с вами, зомбецами, и дел-то никаких не имеем. Что вы тут забыли, хлопчики?

— Обрати внимание, они оба великолепно себя чувствуют, — с ненавистью бросила Варвара, — а ведь их должно уже было расплющить.

— Разрешить заметить, — бодро затараторил Джек, — что мы проникли сюда с единственной целью — найти артефакт, который объединит нас в один народ.

— А если я не желаю объединяться с таким, как ты? — загоготал Сухарь и очень добросовестно связал капралу кисти, а затем так же методично обездвижил и Тараса.

— Понимаю, понимаю ваши чувства! — молотил языком Джек, чуть-чуть сглатывая окончания слов, — Сейчас, в подобных обстоятельствах, вы настроены враждебно и это естественно! Но просто поразмышляйте, еще недавно целый континент, прекрасная и плодородная территория, где жили мои предки, полностью исчез, ушёл под воду, и где же я сейчас? — Джек заговорщицки понизил голос. — С моим новым другом Тарасом строю наш общий дом! И кто бы мог предвидеть такой поворот?

— Эй, а ты не забыл, почему твоя страна под воду-то сгинула?

— Ну какое это имеет сейчас значение? — ничуть не смутился жизнерадостный Джек. — А важное заключается в том, что у нас сохранились все достижения цивилизации, и если дополнить их магией орков, то мы возродимся! Единой нацией на едином континенте! Мы будем непобедимы! Представляете?

— Австралию куда дел? — зловеще уточнил Сухарь и Джек наконец сник.

— Знаете про Австралию? — грустно протянул капрал Джек. — Но как сумели узнать? Всё в основном случилось уже после Занавеса, а вы же потеряли всякую связь с внешним миром.

— Ну хоть не отрицаешь, — похвалил капрала Сухарь и подобрал с пола тот самый огарок от пионерской зорьки, рассыпанный по бетону и беспомощно потухший, — а вот пользоваться магией вы не умеете. Не ваше это. Не дано.

— А теперь возвращаемся с небес на землю, — Князь отступил от пленников-зомбецов и скрестил руки, — и озвучиваем, что конкретно вы здесь ищете?

— Источник магии! — торжественно объявил Джек. — И мы вместе сможем перемещать его куда угодно, по своему желанию!

— Ты, зомбец, вздумал учить орков магии? Не много ли на себя берёшь? — возмутилась Варвара, но Князь перебил знахарку.

— Вы уже бывали здесь, внутри? — он наступал на капрала.

Тот с тоской вильнул бедром, нащупывая прижатый к бетону бесполезный ствол в потайной кобуре. Никакое оружие, даже старинные мушкеты с фитилём, внутри Занавеса не стреляло и не взрывалось — то ли порох терял свои свойства, то ли ещё что-то. Котировались лишь все виды холодного, традиционного, но волшебным образом выяснилось, что внутри мало кто и мало с кем жаждет бороться за ресурсы, когда магия даёт все, чего только может пожелать орк.

А жители мира по ту сторону Занавеса остались без билета на половину орков, но с прекрасно работающими машинами, поездами, самолётами, ракетами, спутниками и обрубком единственного пригодного к жизни континента. И без магии, если не считать редкие и вынесенные украдкой предметы вроде греющих ленинских монет или пионерской зорьки, дающей свет и тепло наподобие костра. Про чудо-дороги и говорить нечего — как их украдёшь? Они возникли и продолжали возникать сами — там, где люди часто ходили или ездили на лошадях, как реки, сложенные из тысяч ручьёв.

Женька видела, что им страшно почти до обморока, но не могла разгадать главную загадку — почему они всё-таки живы? Как выдерживают чудовищное давление? Даже орки были на взводе и нет-нет, да и бросали полный напряжения взгляд через плечо, чувствуя, как сзади что-то подкрадывается, напирает, тянет свои жадные плети…

Женька встряхнулась и с тревогой обвела всех — фигуры людей застыли, как статуи. И капрал Джек, смешно тянущий шею, и Тарас, остановивший на ней пустые глаза, и свои ребята: Варвара пригнулась, как кошка, готовая расцарапать противникам рожи, Князь брезгливо отряхивал ладони, точно испачкался от соприкосновения с зомбецами, да так и не свёл руки вместе, до хлопка, и Сухарь с клинком наготове.

— Эй, вы чего? — позвала Женька. Их лица дрогнули и приобрели новое, осмысленное выражение. — Что это было?

Конец ознакомительного фрагмента.