Пожинатель душ

Екатерина Неглинская (2024)

Поиски Марики приводят Бадварда в мир духов, населенный существами, жестокость и коварство которых могут поспорить только с их желанием полакомиться человечиной. Пустоши полны монстров и скрывают тайны куда более масштабные, чем может предположить любой смертный. Цена за всякую сделку здесь — собственная жизнь. Но Бадвард не намерен быть пешкой даже в играх высших сил. А пока он прокладывает дорогу к своей цели, Адель и Эйнар в мире людей оказываются втянуты в опасную гонку за самой древней колдовской книгой.

Глава 3.

Утро было ранним и потому свинцово-серым. Привычным для Адель.

Гниющая Арника высилась по другую сторону реки от неё. Мрачная, пропахшая старым деревом и плесенью. Родная, одним словом.

Что было там, далеко за её пределами, Адель не знала. Как не знали уже многие поколения ведьм до неё.

От этого становилось страшно. Она пыталась гнать от себя мысли, но они успевали оставить занозы в сердце, и то беспокойно ныло.

Ведьма нахмурилась. Приподняла руку, сложив пальцы горстью, и медленно, нараспев прошептала: “Соул”.

Ничего.

Она заворожённо смотрела на кончики своих пальцев, но те оставались самыми обычными. И даже как-то пошло розовели вместо того, чтобы приобретать благородный густо-серый оттенок древнего колдовства.

Адель поднесла их к губам и шепнула точно спящему на ухо: “Соул”.

Эта руна была самой сильной. Пусть ершистой и непослушной, но она всегда отзывалась. Раньше.

Не теперь.

Ведьма напряжённо сглотнула, чувствуя холод ужаса между лопаток.

— Ты чего на пальцы дуешь? Поранилась? — голос Элия заставил её обернуться.

Колдун шёл к ней по берегу прогулочным шагом. Утренний ветерок трепал его длинные кудри, вольно разбросанные по плечам. И вид у него был такой довольный, как будто он только что выиграл приз.

— Что тебе нужно? — ведьма быстро убрала руку за спину.

— Да так, пришёл попрощаться с городом. Столько лет провёл здесь. Побольше твоего, — он сощурил и без того узкие глаза. — Адель, да? У меня отвратительная память на имена, ты уж извини.

— Верно, — кивнула она, глядя на собеседника с подозрением.

— Им нас не понять, — протянул Элий. — Они забежали сюда и чудом выскочили на свободу. Почти не попробовав колдовства на вкус. Не поняв всего величия задуманного.

— В каком смысле?

— Ты ведь знаешь, почему Лотар выбрал Арнику? — вместо ответа поинтересовался колдун.

— Место силы, — скупо обронила Адель.

— Он хотел стать адептом Врат, — Элий посмотрел ведьме в глаза. — Но знал, что до часа Жатвы ещё очень далеко. Две сотни лет, может, три. Ему было никак не дожить. И создать в Арнике убежище было его амбициозным планом. Лотар вовсе не рассчитывал жить вечно при помощи магии Корактора, он только хотел дождаться нужного часа. Своего часа в идеальном месте. Город так близко к Вратам, в землях, буквально бурлящих от магических токов. И знаешь, у него всё получилось бы. Не мы, а он мог бы сегодня выезжать отсюда. Если бы не твоя прародительница.

Адель стиснула челюсти и поджала губы, но колдун продолжал мило улыбаться.

— Не надо так сердиться на меня, дорогая, за то, что я знаю правду, — попросил он мягко. — Я видел её в сознании Лотара ненароком, когда пришивал себя к абрису Арники. Такова цена. И я ни в чём тебя не виню.

— Я ни в чём и не виновата, — процедила она.

— Верно. Ты не выбирала, у кого родиться, — Элий подался вперёд, ближе к ней и почти зашептал, — я знаю, как тебе тяжело. Но всё может измениться, если ты сделаешь верный выбор.

— Какой ещё выбор?

— Знаешь, — он вздохнул, — когда пришли эти двое…

— Бадвард и Марика?

— Да. Майя сказала, что они те самые. И потребовала от меня выполнить обещание. Ведь я поклялся на Коракторе, что помогу, когда она этого попросит. Я мог бы пересидеть в Арнике даже Лотара, но Майя пообещала, что сделает всё, чтобы этого не произошло. И она была способна, — Элий покачал головой. — Но что сделано, то сделано. Мы живы и свободны — это главное. И нам с тобой необязательно вступать в подобные конфронтации. Я понимаю тебя. И ты, я думаю, неплохо понимаешь меня.

— Не уверена, — прошипела она, всеми силами давая понять, что разговор ей не нравится.

— Мне известно, чего ты хочешь, Адель. И я могу тебе это дать, — колдун легко, почти неощутимо, коснулся её плеча. — Займи мою сторону, и книга будет тебе доступна. Я обучу тебя читать Корактор.

— Мы его ещё даже не нашли, — напомнила она.

— Поэтому у тебя есть время подумать. Не тороплю.

Он спрятал руки в широкие рукава и отвернулся к городу.

Адель пошла прочь, жалея, что так и не смогла должным образом побыть наедине с самой собой.

— Чтоб тебя демоны взяли, Элий Охинский, — проворчала она себе под нос, топая через высокую густую траву.

Теперь уже было не до уединения и нестерпимо хотелось с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь, кто мог понять. Например, с Бадвардом. Он отлично умел слушать, это Адель оценила сразу. Прекрасно отсекал в разговоре лишнее и ловко сдабривал любой неприятный поворот шуткой.

Ведьма улыбнулась. Охотника не хватало — в этом она даже не пыталась лгать себе. В конце концов, он был первым человеком за много лет, с кем удался нормальный разговор. С тех пор, как не стало Оливии, её матери.

Адель остановилась и посмотрела в направлении того места, где в последний раз видела мать живой.

Оттуда шёл человек. И этим человеком был Эйнар. В руках у него была какая-то палка, которой он без намерения время от времени сёк высокую траву. Поразмыслив, ведьма двинулась ему навстречу. Вскоре она поняла, что в руках у юноши не палка, а меч.

— Ого, где ты его нашёл? — спросила ведьма, оказавшись рядом.

— Доброе утро, Адель, — Эйнар мягко улыбнулся и аккуратно покрутил перед ней оружием демонстрируя. — Возле одного из убитых солдат из эскорта. Я решил пройтись до отъезда. Подумал, вдруг что-то полезное попадётся в дорогу. И вот. Повозка уже готова, вещи сложены. Но у нас есть немного времени. Хочешь составить мне компанию? Может, найдём ещё что.

— Давай, — согласилась она и пошла рядом с ним, по левую руку.

Они шли молча. Эйнар смотрел себе под ноги, и Адель, пользуясь этим, изучала его. Он был немного ниже Бадварда и уже в плечах, но выглядел тяжелее более поджарого брата. Из всех черт лица только прямой породистый нос и выдавал их родство. В остальном они казались совершенно разными. Даже глаза, хоть и тоже светлые, имели у младшего другой оттенок — радостного василькового лета.

— Сравниваешь? — спросил Эйнар неожиданно и улыбнулся на одну сторону, как это делал старший брат, только без злого ехидства.

— Нет, — быстро соврала Адель.

— Да ладно. Все сравнивают, — сказал он безразличным голосом и попытался пригладить пальцами пшеничные пряди, которые трепал ветер.

— Дело не в этом. Я просто никогда не видела братьев, — призналась ведьма. Эйнар удивлённо изогнул брови.

— Как такое возможно?

— Потом, в дороге, — пообещала она. — Но мне было интересно, какой ты. Бад рассказывал очень мало.

— Да, не любит упоминать семью.

— Я заметила, — Адель помедлила. — Он как-то сказал, что смерть вашего отца всё изменила.

Эйнар покосился на собеседницу и нахмурил густые светлые брови.

— Ну-ну, — Эйн ударом меча срубил пучок рослой травы. — Крутит правдой, как ему удобно. Тот ещё фигляр. Давай не будем об этом.

Юноша сунул меч в ножны и положил его на плечо.

— Скажи, ты не слышала ночью конского топота? — заговорил он куда более живо и бодро. — Я несколько раз просыпался от него, как будто вокруг дома целый табун бегал.

— Галлюцинации, вызванные колдовством, — ответила Адель сухо, не задумываясь. — Если ты никогда раньше не бывал в местах, подобных Арнике, то с непривычки у тебя могут случаться различные видения. Может болеть и кружиться голова, точно как после спиртного.

— Ты это серьёзно?

— Я — чёрная ведьма, Эйнар, — ответила она весомо, послав собеседнику один из самых убедительных своих взглядов. — Я знаю о колдовстве всё.

— А показать что-то ведьминское можешь? — в его глазах внезапно вспыхнул мальчишеский энтузиазм.

— Нет, я тебе не фокусница с ярмарки, — отрезала Адель и остановилась. — Ты думаешь, что вчера тебе было плохо от слов Элия. Думаешь, был просто голоден и устал. Просто плохо спал. Но ты уже отмечен следом Арники. Нельзя коснуться её и остаться незапятнанным. Нельзя войти в склеп, где проклятье хоть ложкой черпай, и выйти чистым. Хочешь доказательство магии? Ты сам и твои ощущения — оно и есть.

— Извини, я не хотел тебя оскорбить. Просто до вчерашнего дня я ни с чем подобным не сталкивался.

Адель смутилась. Во взгляде Эйнара было столько искреннего сожаления, что ей стало неловко за собственную спесь. Она уже успела привыкнуть к заносчивости компаньонов и не ожидала такого простого интереса.

Юноша стоял напротив, в густой траве, и ждал ответа. Ведьма скользнула взглядом по его одежде. Запылённой, потрёпанной. На куртке не хватало пары застёжек. Затёртые на коленях штаны намекали, что в заточении их хозяину пришлось несладко. И всё равно в Эйнаре, во всём его виде, в выражении лица сохранялось что-то очень ясное.

— Ты умеешь обращаться с этой штукой? — Адель движением головы указала на меч, который он спустил с плеча. Юноша утвердительно кивнул. — Верю. А я умею колдовать, ты тоже мне поверь.

— Я и не думал ставить под сомнение твои способности. Скорее хотел попросить помощи. Чтобы я хоть немного разобрался, что у вас тут к чему. А то никто в курс дела меня ввести не успел, — он развёл руками.

— Ладно, помогу, — сдалась она. — А сейчас идём. Вон Элий вокруг телеги козликом скачет, позабыв о больной спине.

***

Лес медленно редел, и беспокойство Марики слегка улеглось. Шагавший впереди призрак, похоже, всё-таки не врал и, действительно, вёл её лучшим путём. Как будто угадав мысли, он обернулся и бросил на девушку взгляд.

— Мы почти дошли до серебряной рощи, — её провожатый остановился и указал вперёд.

— Здорово!

Поравнявшись с ним, она увидела белёсые стволы деревьев, кроны которых уходили высоко наверх, точно капители храмовых колонн.

— Потом будет овраг и берег реки. А дальше я тебя проводить не смогу. Там начинаются земли, куда призракам вход заказан, — пояснил Войтех, держась теперь около неё.

— Почему? — Марика посмотрела на него снизу вверх.

— Не положено. Мы тут гости. Мир духов — перевалочный пункт для нас, людей. Мы сюда попадаем сразу после смерти и не помним, что с нами произошло. Не помним последних минут жизни, как её потеряли. Оно и правильно, наверное. Ты хоть одну счастливую смерть видела? Я нет. Вряд ли кто-то мечтал бы за такое держаться, — он сунул руки в карманы штанов. — Призраки существуют на остатках жизненной силы. Как только она иссякнет, призрак исчезает. Точно как твой бывший.

— Кто? — Марика вспыхнула.

— Тощий парень, с которым ты говорила, когда я пришёл.

— Он не бывший, — запротестовала она и покраснела под взглядом собеседника, поняв, что он догадался о её маленькой лжи.

— Да тут все бывшие, — хохотнул призрак. — Настоящими они бывают только до гробовой доски.

— А что потом? — подумав, спросила девушка. — Что происходит с человеком, в смысле, с призраком, когда тот исчезает.

— Никто не знает, — пожал плечами Войтех. — Говорят, возвращается к первоистоку и ждёт, пока Мастер не приготовит ему новую маску и новую жизнь.

Марика уткнулась взглядом в землю. Не то чтобы она рассчитывала услышать что-то ободряющее, но от разговоров о загробном существовании ей сделалось совсем не по себе.

— Да не расстраивайся так, крошка. Он уже и не помнит ничего. Ни своей жизни, ни тебя, — выдал спутник бодро. — Вот вернёшься, найдёшь себе поухватистей и побойчее. На такую, как ты, охотников будет много!

— Откуда вы знаете, что я собираюсь вернуться? — насторожилась Марика. — Я об этом не говорила.

— Потому что ты не призрак. Они ведут себя иначе. Уж мне ли не знать?

— А вы, господин Войтех, если один из них, то как тут держитесь?

— В яблочко, куколка, — похвалил он. — У меня, знаешь ли, всегда имелся особый талант договариваться. Так что и тут пригодился.

— И что вы здесь делаете?

— Кое-что улаживаю, — поделился призрак. — Поначалу-то я тоже хотел вернуться. Но увы, слишком поздно. Моей маски было уже не получить назад. Сколько я с Мастером ни балакал, ничего не вышло. Но хоть удалось местечко себе неплохое выбить. Как видишь, и нынче здравствую! А какое тут местные вино, я тебе скажу, готовят — ух! В общем, при желании и на том свете прилично жить можно.

— Кто этот Мастер, которого вы упоминаете?

— Он делает маски для нас, людей. Прежде чем родиться, каждый из нас такую получает. Его обычно можно сыскать в Антрацитовом лесу или на Арене. Очень он любит это развлечение. Но тебе, крошка, туда ходить точно не стоит. Тем более что это в стороне от Источника, к которому тебе нужно.

— Мне не говорили про Источник, только про маску, которую я должна найти, — возразила Марика и с подозрением посмотрела на попутчика. Он понимающе улыбнулся.

— Да, народ тут не больно-то разговорчивый. Из них хоть клещами тащить будешь, не вытащишь! Видишь впереди луч света? Это — Источник Жизни. Он — путь в мир смертных. Территория вокруг него принадлежит Черпальщику. Серьёзный такой парень, заведует тут всем, что касается рождения. Если у кого-то твоя маска и завалялась, так это у него.

— Святая. Чаша. Черпальщика, — задумчиво произнесла девушка.

— Точно-точно, — подхватил Войтех весело. — Он самый. И знаешь что? У него, и вправду, есть эта херова — прости мой ценнский — плошка, которой он из источника черпает жизнь! Прям как в байках, которые мне бабуля на ночь в детстве рассказывала. Впечатлишься, когда увидишь, сапогами клянусь!

— Господин Войтех, простите мою бестактность, но могу я спросить, как давно вы умерли? — аккуратно поинтересовалась Марика. Призрак в момент потерял весь свой задор и едва заметно пожал плечами.

— А кто ж его знает. Здесь всё не так, как там. Счёт годам не отвести, — он потух взглядом, но всего на мгновение, и тут же снова взбодрился. — Но я ещё ничего! А? Ты как думаешь?

— Вполне, — согласилась девушка с улыбкой.

— Пошла бы со мной на свидание? — Войтех рассмеялся, увидев её растерянность, и мягко подтолкнул локтем под руку. — Да не тушуйся, шучу я! Лучше расскажи, откуда родом, а то нам ещё прилично идти.

***

Конский топот, точно мимо проскакал целый табун. А потом всё смолкло, и Бадвард услышал собственное дыхание.

Хорошо, значит, ещё живой. Или это очередной обман?

Он с трудом припоминал, что с ним произошло и почему теперь так паршиво. Тело гудело. В щёки впивалось что-то жёсткое.

Стиснув зубы, охотник заставил себя приподняться на непослушных руках и разлепить веки. Оказалось, что он лежал ничком на земле, уткнувшись лицом в маску. Но рассмотреть её не удалось. Приступ головной боли и озноба заставил его перекатиться набок, а потом и вовсе завалиться на спину.

Над ним звонко, точно стальные иглы, шелестел сухостой. А ещё выше виднелось полотно серого скучного неба.

Бадвард пошарил рукой и нащупал маску. Боль постепенно отпускала, и он мог теперь рассмотреть находку. Из чего она была сделана, оставалось непонятным. Поверхность казалась удивительно прочной. Матово-чёрная, но в тонких прорезях виднелась алая окраска. Раскосые отверстия для глаз, опущенные уголки рта и острые выступы на лбу делали маску похожей на лик демона.

Охотник перевернул её обратной стороной к себе. Изнанка тоже была алой и мягко бликовала, словно на неё падали лучи солнца. А ещё она казалась удивительно притягательной. Настолько, что рука сама потянула её к лицу.

— Не стоит этого делать, — предупредил раскатистый голос Жнеца.

Бадварду пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть духа с косой, парившего в воздухе вверх ногами.

— И ты здесь, — охотник перевернулся и сел. Помассировав затёкшую шею, с жёстким щелчком вправил её.

— Не торопись, — успокоил Жнец.

— Значит, мы допили вино? — от воспоминаний содержимое желудка тут же попросилось обратно. Но воля Бадварда оказалась сильнее.

— Не допили, — прогремел собеседник.

— Разве? Тогда что мы тут делаем? — Бадвард поднялся на ноги. Он был на холме, с которого открывался вид на весьма унылую долину.

— Кувшин невозможно опорожнить. У него нет дна, — милостиво пояснил собеседник. — Пить до конца, означает до момента, пока не отделится маска. Она — отражение твоей смертной ипостаси. Ты держишь её в руке.

— Маска, — повторил охотник, рассматривая своё новое приобретение. — А почему она такая?

— Соответствует сути, — прогремел Жнец. — Маска является атрибутом смертного мира. Поэтому смертные не могут находиться в мире духов, пока носят маску. Но снять её, не умерев, задача не из простых. Иногда маска разрушается в процессе отделения.

— Да я — везучий сукин сын. И что мне с ней дальше делать?

— Сохранить при себе и никому не отдавать, если хочешь вернуться в смертный мир.

— То есть я могу идти? — он поморщился, чувствуя предательскую слабость в ногах.

— Да, но вряд ли способен. Съешь, — Жнец протянул на костлявой ладони мешочек из чёрного бархата.

Бадвард засунул маску в набедренный карман штанов, поразившись тому, как чётко она там уместилась, и принял дар. В мешочке оказалось то самое печенье в форме единорогов. К сожалению, его вкус совершенно не соответствовал виду. Он был затхлым и заметно отдавал плесенью.

— Оно, по-моему, ещё в прошлом веке испортилось, — охотник попытался проглотить вязкую массу, в которую выпечка превращалась, едва оказавшись на языке. — Что это?

— Вы это называете поощрением за хорошо проделанную работу, — Бадвард был готов поклясться, что слышит в голосе собеседника сарказм. — Все твои ощущения не больше, чем привычки тела. В мире духов тебе не потребуется ни еда, ни питьё в обычном виде.

— Тем проще, — охотник бросил ещё пару печенек в рот, оглядываясь по сторонам. — Ты говорил, что встречаешь всех смертных. Значит, встречал и её. Ты ведь знаешь, где Элизабет Рейнхарт.

— Мы не следим за путями смертных в мире духов.

— Ладно. Спрошу иначе. Где ты оставил Марику?

— Ты сейчас на том же самом месте.

— Ага, — протянул Бадвард и присмотрелся к горизонту, на фоне которого виднелся вертикальный луч света. — А это что там?

Тишина.

Охотник обернулся и нигде не увидел Жнеца.

— Понятно, ушёл по-йольбергски, — кивнул он и, заглянув в бархатный мешочек, высыпал всё оставшееся печенье в рот.

Жевать его было противно. Глотать и того хуже. Но стоило признать, от него становилось легче.

— Ну, Лиса, вот теперь, после всей той дряни, что я тут нахватался, ты мне должна ужин, — заявил Бадвард вслух.

Он окинул взглядом небо. Ровное серое и постоянно рождающее тяжёлые громовые раскаты. Ни солнца, ни луны, ни звёзд. Посмотрел на горизонт, тот изгибался перевёрнутой дугой, отчего глаз никак не мог определить расстояния. Теней тоже не было.

Переступив с ноги на ногу, охотник сделал шаг назад. Пнул высушенную землю. От неё поднялось облачко серой пыли, но никаких следов не осталось.

— Вот стерлядь! — высказался Бадвард.

Единственное, что он улавливал, слабый запах гари в воздухе. Мир духов источал опасность.

Элий говорил, что мимо Источника не пройти. Это охотник хорошо запомнил. А поскольку везде, куда хватало глаз, была ровная депрессивная муть, вертикальный луч казался наиболее логичным выбором.

Бадвард всегда предпочитал движение пустому ожиданию, поэтому зашагал по направлению к лучу. Разбираться по ходу дела было привычнее. Да и думалось в дороге лучше, чем на одном месте.

Он почувствовал себя бодрее к тому моменту, как спустился с холма. Хотя озноб в теле ещё сохранялся. А маска, даже сквозь плотную ткань штанов, горячо тёрлась о бедро.

В низине гарью пахло не так сильно. Зато в воздухе появился след болотной гнили.

Бадвард шёл не сворачивая. Если они отправились из одной точки, Марика должна была держаться того же маршрута — прямо на луч. Да и тропа виднелась только одна. Она уходила ровно в густые лесные заросли.

Между деревьями с тёмной корой появились клочки тумана. И чем дальше охотник углублялся в чащу, тем гуще становилась пелена. Краем глаза он постоянно ловил какое-то движение и точно знал, что не один. В кустах по бокам от тропы кто-то шуршал и возился, но пока не спешил появляться.

Туманное болото всё поднималось, и его бледно-молочные клубы уже доходили Бадварду до колен. В нём тонули могучие корни деревьев, вывернутые из земли, и основания исполинских валунов, которых становилось всё больше среди зарослей. Некоторые из них поднимались на два-три человеческих роста. Острые, как зубы драконов, и чёрные, как уголь.

— Эй! — Бадвард остановился, хотя оклик прозвучал так тихо, что его легко было бы принять за шелест листвы. — Здесь!

На вершине одного из валунов сидела женщина. Она облокотилась о камень, положив на него свои пышные груди и свесив длинные пряди тёмных волос.

— Сюда! — раздалось за спиной.

Вторая, точная копия своей товарки, выглядывала из-за широкого ствола дерева, обхватив его жилистыми крепкими руками.

— Тленный, — зашелестело ещё где-то наверху.

В зарослях зажигались всё новые огоньки оранжево-жёлтых глаз.

Под беспрестанные оклики и шёпот Бадвард снова двинулся по тропе, следя, как странные создания провожают его взглядами, всё больше высовываясь из своих убежищ. Теперь их было лучше видно. Туловища этих женщин от пояса теряли человеческие черты, сужались, истончались, обрастая множеством членистых коротких лап.

Одна из них выбралась на дорогу впереди и села, раскорячившись, точно паук. Её кожа, местами поросшая шерстью, была бледной до синевы. Тяжёлые груди с крупными почти чёрными сосками висели до самого живота. Руки казались несуразно короткими. Как будто её собирал неумелый таксидермист из остатков рабочего материала.

Бадвард остановился. Чудовище скалилось, демонстрируя ряды тонких длинных зубов. Возможно, это была улыбка, но от которой по коже бежал озноб.

— Ты ведь меня не пропустишь, да? — поинтересовался охотник, хотя не рассчитывал на ответ.

Он чувствовал, как всё внимание окружающих существ остановилось на нём и той, что преградила путь. Бадвард привычно опустил руку на нож у пояса. Задержался пальцами, не найдя его, и медленно перевёл их на пряжку ремня. Он расстегнул её, не отводя глаз от многоногой полуженщины, которая теперь осторожно подбиралась к нему.

— Давай ближе, не стесняйся, — пригласил охотник, плавным движением вытаскивая ремень из шлёвок на штанах. — Заодно согреемся.

Демоница была уже совсем близко, уже тянулась когтистыми пальцами к его сапогам. Бадвард резко вскинул руку и полоснул ремнём поперёк скалящегося на него лица. Оно моментально исказилось ужасом боли. Полуженщина вскрикнула, и лес наполнился эхом вторящих голосов.

Бадвард сделал финт и, пропустив мимо себя бросившуюся противницу, вдогонку ещё раз втянул ей ремнём по голой спине. Чудовище выгнулось, открывая шею. Охотник набросил на неё петлю пояса и затянул удавкой.

Полуженщина схватилась за горло и дёрнулась, пытаясь освободиться. Сил у неё было, как у дикого зверя. Ей даже почти удалось сдвинуть Бадварда с места. Он налёг всем весом, вдавливая каблуки сапог в упрямую скользкую почву, и рванул ремень на себя. Полуженщина опрокинулась на спину и забила лапами. Острые отростки на их концах скребли по земле, но зацепиться за неё и подняться, у существа никак не получалось.

Лес над ними ревел десятками голосов, а охотник всё тянул за ремень, медленно обматывая им кулак. Ни один человек такого не выдержал бы, но шея полуженщины демонстрировала потрясающую крепость.

Первой сдалась деревянная пряжка ремня. Она лопнула, освободив демоницу из плена. Вскочив на ноги, та метнулась к кустам, где её уже ждали такие же, как она, уродливые товарки. Но вопреки всем ожиданиям Бадварда, как только полуженщина оказалась рядом с ними, они бросились на неё с хищной жадностью.

Чаща загудела ещё громче, заглушив вопли демоницы, которую теперь с остервенением раздирали на части голодные сородичи. Она пыталась кусаться и царапаться в ответ, но их было слишком много. И уже вся трава вокруг была чёрной от её крови.

Маленький камешек, стукнувшись в плечо, заставил Бадварда обернуться. Из зарослей с противоположной стороны тропы выглядывала девушка в коротком платье, с наброшенным на голову капюшоном. Встретившись с охотником взглядом, она эмоционально замахала руками, подзывая его.

— Скорее, что встал? — крикнула незнакомка, когда он приблизился, и нырнула обратно в заросли.

Бадвард быстро пошёл за ней, оставляя крики и вой позади. Его маленькая босоногая проводница шустро мелькала среди корявых стволов деревьев, почти не оборачиваясь. Только когда гвалт монстров остался далеко позади, она немного сбавила темп.

— Мы почти на месте, — бросила незнакомка через плечо.

И не обманула. Очень скоро они выбрались на небольшую поляну у лесного ручья.

Деревья здесь росли высокие, с тяжёлой кроной из бледных листьев. В густой траве на берегу лежала высушенная до белизны бедренная кость, размером со ствол векового дуба. Её густо оплели вьюны, чьи красные остролистые цветы блестели на свету, точно капли крови.

Девица остановилась и прислушалась. Вокруг было тихо. Довольно кивнув, она неторопливой походкой направилась к воде. Опустившись на четвереньки у края берега, по-животному, одними губами, прильнула к потоку.

Бадвард обрисовал взглядом линии её бесстыдно выставленных ягодиц и, продев ремень обратно в шлёвки, затянул его на узел. Он тоже чувствовал жажду, но помнил слова Жнеца о привычках тела и не торопился идти у него на поводу.

— Ты всполошил весь улей, — сообщила незнакомка, напившись, и встала. По-хозяйски упёрла кулаки в бока.

Кожа у неё была смуглая, словно опалённая южным солнцем.

— А были варианты? — поинтересовался охотник, не пытаясь избежать цепкого взгляда блудливых глаз. Они у неё были неестественного пурпурного оттенка.

— Это вряд ли, — девица вытерла рукой губы. Подойдя, она уселась на кость, точно на диван и скинула капюшон. Её длинные волосы имели тот же пурпурный отлив, что и глаза. А голову венчали изящно закрученные маленькие рожки. — И, тем не менее, ты убил мою сестру.