Г. Ф. Лавкрафт и жанр horror. Сборник статей и очерков

Екатерина Налитова

В издании высказан ряд интересных мыслей о творчестве Лавкрафта. А также сформулировано несколько идей, обосновывающих самостоятельность существования жанра horror и перечислены основные его черты.

Список литературы

Ковалькова Т. М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта: дис.… канд. филол. наук. — Саранск: Саранский гос. ун-т, 2001. — 206 с.

Осовский О. Е., Бурыкина Т. М. Готическая традиция в англоязычной прозе: история и современность // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Реферативный журнал.

Хапаева Д. Р. Готическое общество: морфология кошмара. — М.: НЛО, 2008. — 152 с.

Joshi Sunand Tryambak. H. P. Lovecraft: A Life. — Necronomicon Press, 1996. — 640 с.

Joshi Sunand Tryambak. A Subtler Magick: The Writings and Philosophy of H. P. Lovecraft. — Wildside Press, 1996.

Joshi Sunand Tryambak. H.P.Lovecraft: Four Decades of Criticism. — Ohio University Press, 1980.

Kilgur Maggie. The rise of the gothic novel. — L.; N.Y.: Routlege, 1995. — 280 p.

Lester del Rey. The World of Sf. 1926 — 1976: The History of Subculture. — NY.: Ballantine Books, 1979. — 315 c. Long Frank Belknap. Lovecraft: dreamer on night side. — Arkham house, 1975. Owings Mark, Chalker Jack. Revised H.P.Lovecraft Bibliography. — Mirage Press, 1973. Shreffler Phillip. The H.P. Lovecraft Companion. — Greenwood Press, 1997. Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). — M.: Амфора, 2008. — 664 с.«Worlds of Lovecraft»

2011 г.

Проблема мифа и антимифа в творчестве Говарда Филлипса Лавкрафта

Глубокий кризис идей и ценностей на рубеже XIX — XX веков, особенно ярко проявившийся в первой половине XX века, породил в людях этой эпохи «чувство обреченности человека и бессмысленности его усилий придать гуманность и целостность своему бытию» [1]. Это отразилось на процессах, протекавших в мировой литературе, которая не только пыталась ответить на извечные вопросы бытия и определить предмет своего изображения, но найти новые средства выражения. Другими словами, активный поиск шел как на уровне содержания, так и на уровне формы.

Ломка ценностей отразилась на процессах, протекавших как в серьезной, так и в массовой литературе. Среди всего многообразия романов-однодневок, страшных, чувствительных или детективных историй, страдающих слабым сюжетом, так и примитивным стилем, творчество некоторых писателей стоит особняком. Их произведения отличает не только оригинальность, сложность и своеобразие стиля, но и то влияние, которое они оказали на других писателей и читателей, своих современников и потомков. В чем секрет такого отношения к творчеству авторов, работающих в жанрах, которые долгое время не относили к серьезной литературе? На этот вопрос нельзя дать обобщенный ответ, и необходимо рассматривать каждый конкретный случай отдельно.

В данной статье речь пойдет о фантастике и об одном из ее ярких представителей — писателе-мифотворце Г. Ф. Лавкрафте (1890—1937). Не добившись при жизни значительной известности, не издав ни одной книги со своими произведениями, тем не менее, после смерти он приобретает все большую и большую популярность не только в литературе, но и в массовой культуре в целом.

Тяготение Лавкрафта к фантастике не случайно. Фантастическое для него, как и для многих других писателей, становится одной из центральных категорий философско-эстетического осмысления мира и способом воплощения трагического мировосприятия [2]. Его излюбленные жанры — научная фантастика и фэнтези, однако строго разграничить эти жанры в творчестве Лавкрафта невозможно, так как его рассказы — это не просто страшилки, которые рассказывают после захода солнца, чтобы пощекотать нервы, а целая система, возможно, где-то до конца не проработанная и не отшлифованная, но достаточно стройная. Ряд фантастических новелл Лавкрафта сложился в обширный миф Ктулху, который был разработан и дополнен его почитателями.

«Когда Миф Ктулху обрел форму, Лавкрафт предложил написать рассказы на его основе другим авторам. Некоторые согласились. Иногда они заимствовали лавкрафтовские зловещие божества, неизвестные места и богохульные книги, иногда изобретали и свои собственные <…> Когда коллеги-писатели присылали Лавкрафту рукописи с рассказами Мифа Ктулху, он в свою очередь перенимал у них имена и концепции» [3].

Для Лавкрафта миф — «образно-философское, целостное восприятие действительности, диалектически связывающее прошлое, настоящее и открывающее перспективу в будущее. Следуя традиции американских романтиков, воспроизводящих старый пуританский мир в мифологизированном варианте, писатель пытается создать воображаемую вселенную в ее высшей, абсолютной форме, подлинную вселенную в себе, можно сказать, новую американскую мифологию и новый готический миф», — пишет в своей диссертации «Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта» Т. М. Ковалькова [4].

Лавкрафтовская мифология родилась в ту эпоху, когда интерес к мифу как таковому чрезвычайно возрос. «Ремифологизация, апологетический подход к мифу, начинается в конце XIX века благодаря Р. Вагнеру, Ф. Ницше, позднее Бергсону <…> Представители так называемой философии жизни (Ницше, Бергсон и др.) оценили художественную, психологическую и философскую ценность мифа» [5], — отмечает Е. М. Мелетинский.

Значение мифа в том, что он, в отличие от науки, отвечает на извечные вопросы бытия, поэтому миф продолжает жить во все времена, особенно в переломные эпохи. Миф призван к тому, чтобы упорядочить хаос, выстроить его в систему, космос [6]. Один из самых ярких мифотворцев рубежа XIX — XX веков — Толкиен. Не случайно и одно из главных произведений XX века, самый значительный текст модернизма базируется на мифе — это «Улисс» Джеймса Джойса. Джойс увлекался и активно использовал в своем творчестве работы основателя ритуалистической школы Джеймса Фрезера.

Миф присутствует в произведениях Лавкрафта на нескольких уровнях. Описывая свою систему богов, ссылаясь на придуманные им же самим запретные книги, писатель утверждает, что именно искаженные знания об этих богах и легли в основу мировых мифологий. Одно из самых значительных для авторской мифологии новелл «Зов Ктулху» (1926) Лавкрафт предваряет эпиграфом из Элджернона Блэквуда: «Возможно, эти могучие силы или сущности предвещают возрождение давно минувшей эры, когда жизни были свойственны очертания и формы, возникшие задолго до появления человечества <…> Память об этих формах сохранилась лишь в поэзии и легендах, где они превратились в богов, чудовищ и героев различных мифов» [7].

В отдельных произведениях Лавкрафт работает с конкретными мифами. Например, в новелле «Храм» (1920) писатель использует миф о затерянной Атлантиде, погрузившейся на дно океана. В новелле «Данвический кошмар» (1928) Лавкрафт отсылает нас не только к богатым мифологическим и фольклорным традициям Новой Англии, но и к Циклу о близнецах, представляющих собой единую сущность, из индийской мифологии.

В названиях Лавкрафт также старается придерживаться мифологических ассоциаций или аллюзий. «Лавкрафт объяснял, как он выбирает имена: ««Большей частью они придуманы, чтобы навести на мысль — либо непосредственно, либо отдаленно — об определенных именах в действительной истории или фольклоре, вызывающих сверхъестественные или зловещие ассоциации. Так, «Юггот» несет некий арабский или древнееврейский оттенок, намекающий на некоторые слова, переданные из древности магическими заклинаниям, содержащимися в мавританских и еврейских рукописях»'» [8].

Таким образом, Лавкрафт пытается выстроить свою систему, свой космос, чтобы решить для себя вопросы бытия, и в этом главная цель его творчества. Поэтому он так заботился о правдоподобии своего вымышленного мира, о чем неоднократно упоминается в его письмах [9]. Этим и объясняется то особое впечатление, которое его новеллы производят на читателей, и этим они отличаются от произведений других писателей, работавших в этом жанре. Однако на самом деле его мифология не упорядочивает мир, а толкает его в хаос: боги лавкрафтовского пантеона стремятся к разрушению, стремятся ввергнуть мир в хаос, им безразличны люди.

«Как и другие Древние и Старшие Боги, Ктулху называется „богом“, однако здесь термин не подразумевает того же, что и в традиционных религиях. Лавкрафтовские „боги“, в отличие от Зевса и Иеговы, не интересуются нравами и обычаями людей. Они не берут на себя ответственность вознаграждать хороших и наказывать плохих. Их способности, пускай и весьма огромные, подчиняются законам природы. Они поглощены собственными делами и интересуются мелкими заботами людишек не больше, чем люди интересуются мышиной возней, и испытывают сожаление при уничтожении людей, оказавшихся на их пути, не больше, чем люди при истреблении мышей» [10].

Таким образом, на самом деле мифы Лавкрафта являются антимифами, по сути своей значительно отличаясь от мифов, даже противостоя им. И один из известных мифотворцев XX века Г. Ф. Лавкрафт, по-новому осмысливая феномен мифа, наполняет его новым содержанием, создавая не «новую американскую мифологию и новый готический миф» [11], а антимифологию.