Улыбка золотого бога

Екатерина Лесина, 2009

Почти все члены советской экспедиции в Монголии погибли, и местные жители сочли, что это потревоженные духи отомстили за поруганную гробницу. В Москву была привезена только странная статуэтка божества по имени Толстый Пта. Так возобновилась череда несчастий… Много лет Дуся любила Игоря Громова, но он не замечал этого и менял жен одну за другой. Только после его смерти выяснилось, что Игорь все же ценил Дусю, ведь именно ей он оставил золотого божка, много лет хранившегося в его семье… Бывшие жены могли получить свою часть наследства, только если вычислят убийцу – это явно одна из них, ведь мотив имелся у каждой. Женщины сочли, что причины избавиться от старого друга и несостоявшегося любовника были у Дуси, и дело не только в ушедшей любви, но и в Толстом Пта…

Дуся

— Он все ей оставил? Вот так взял и просто оставил этой… этой… — Ника указала на меня дрожащею рукой. — Взял и оставил?

— Взял и оставил, — спокойно повторила Алла Сергеевна, поднялась, подошла и, протянув руку, сказала: — Поздравляю, Дуся, ты получила то, что причитается. Все верно. Все заслуженно.

Верно, заслуженно. Только не нужно. Как он посмел так со мной? Взять и откупиться? Акции, деньги… да не нужно мне ничего этого! Не нужно! А они смотрят, думают: какая я хитрая, как верно все рассчитала, втерлась в доверие, окрутила, обманула. И не поверят, если скажу — не знала. Да и не знала ли? Он намекал ведь, вскользь, шутками, случайными оговорками, на которые я предпочитала не обращать внимания. Получается, к своей выгоде.

— Да, Дуся, поздравляю, — Ильве не пыталась скрыть издевки в голосе. — Верный друг… следовало бы догадаться.

— Но это же хорошо, да? — подала голос Топочка. — Пять процентов — это тоже много? Это лучше, чем ничего?

— Лучше, лучше, — уверила ее Ника. — А шестьдесят еще лучше.

И рявкнула:

— Не будь дурой! У нее вообще прав никаких нет! Она тут посторонняя! Никто, понимаешь? Пустое место.

— Уже не пустое, — это Лизхен. Сердитая, раскрасневшаяся от злости, не пытающаяся скрыть обиды Лизхен. — Извините, Аким Андреевич, но я, со своей стороны, буду подавать в суд. Мне положена доля…

— И Ромочке тоже, — перебила Ильве. — Ромочка наследник первой очереди. Наравне с Лизой, естественно.

— Ваше право, — ответил Аким Андреевич, до сего момента хранивший вежливое молчание. — Но для начала, может, позволите дочитать? Немного осталось. Итак, условие, выдвинутое завещателем, на мой взгляд, существенно меняет всю картину. Согласно последней воле Игоря Владиславовича Громова, настоящее завещание вступает в силу лишь после того, как будет найден его, то бишь Игоря Владиславовича Громова, убийца. Доказательства вины должны быть представлены комиссии из пятерых человек, которых завещатель указал в качестве доверенных лиц. Если в течение полугода имя не будет названо либо же названо, но доказательства сочтены недостаточно убедительными, чтобы большинством голосов признать вину обвиняемой личности, данное завещание теряет силу. Вследствие чего все движимое и недвижимое имущество надлежит разделить следующим образом: восемьдесят процентов акций переходят в распоряжение Дульсинеи Вадимовны Гвельской, а также она получает право распоряжаться оставшимися двадцатью процентами акций с обязательством передать их Роману Игоревичу Громову по достижении последним возраста двадцати одного года. Вот, кажется, и все. От себя добавлю, что я вхожу в число тех, кому предстоит выносить решение по… по пункту вины. Это меня не слишком радует, но отказать другу в просьбе я не мог. Увы. И еще, в качестве бесплатного совета, я бы настоятельно рекомендовал вам не пытаться решить проблему самостоятельно. Наймите специалиста.

— Он… он же урод! Псих! Он ненормальный! — первой не выдержала Ника. — Да что он о себе возомнил! Призрак папаши Гамлета! Отмстите за смерть мою…

— Если вдруг надумаете, — Аким Андреевич оставил выпад без внимания. Он аккуратно сложил бумаги, выровнял стопку, сунул обратно в конверт, тот самый, желтый с красной печатью, а конверт — в кейс. Потом закрыл замочки, любя и любуясь, провел ладонью по потрескавшейся коже и продолжил: — Если все же надумаете обратиться к специалисту, то могу порекомендовать одного в высшей степени толкового человека. Берет дорого, работает чисто. Умен. И, что в данном случае важно, терпелив.

— Аким Андреевич, как вы думаете… при определенных обстоятельствах нам удалось бы достичь полюбовного соглашения? — Алла говорила медленно, тщательно подбирая слова. — Вы ведь умный человек, вы понимаете, что последний пункт… несколько слишком. Глупая шутка. Последняя месть, хотя нам-то мстить не за что, это у нас были обиды.

— И мотивы. Прошу прощения, но боюсь, что вам все же придется следовать выдвинутым условиям. Да, простите, чуть не забыл, Игорь Владиславович оставил еще ряд документов незавещательного плана. Во-первых, — конверт Аким Андреевич достал не из кейса, а из кармана пиджака, — здесь шесть дарственных с правом распоряжаться одной шестой частью этого дома. Игорю это показалось справедливым. В отличие от завещания, распоряжаться дареным имуществом вы можете немедленно. Во-вторых, вам, Дуся, оставили вот это.

Третий конверт, из листика в клеточку, сложенный треугольником, на котором синими чернилами выведено: «Это ключ к ключу, который открывает дверь времен». Внутри прощупывался плоский длинный ключ. Сердце ухнуло в пятки: неужели Игорь оставил мне и Толстого Пта?

— Будьте уверены, все формальности соблюдены.

— И когда я могу забрать его?

— Когда захочешь. Хоть сейчас, но… Дуся, ты подумай, в банке ему надежнее. Все-таки ценность, и немалая.

Ему — да, а мне нет. Мне хочется, чтобы мудрый Толстый Пта был рядом, и дело отнюдь не в его номинальной стоимости, а в том, что Толстый Пта — удивительная вещь. Или нет, вещью его называть нельзя, он — личность, тот, кто бережет и оберегает.