Улыбка золотого бога

Екатерина Лесина, 2009

Почти все члены советской экспедиции в Монголии погибли, и местные жители сочли, что это потревоженные духи отомстили за поруганную гробницу. В Москву была привезена только странная статуэтка божества по имени Толстый Пта. Так возобновилась череда несчастий… Много лет Дуся любила Игоря Громова, но он не замечал этого и менял жен одну за другой. Только после его смерти выяснилось, что Игорь все же ценил Дусю, ведь именно ей он оставил золотого божка, много лет хранившегося в его семье… Бывшие жены могли получить свою часть наследства, только если вычислят убийцу – это явно одна из них, ведь мотив имелся у каждой. Женщины сочли, что причины избавиться от старого друга и несостоявшегося любовника были у Дуси, и дело не только в ушедшей любви, но и в Толстом Пта…

Яков

Дело складывалось и вправду интересное. Я даже начал понимать, зачем Аким отправил эту пятерку ко мне: никак опасался, что сговорятся и утопят сообща эту Дусю. И ведь не в деньгах дело, не из-за наследства старается Алла Сергеевна, пытаясь убедить меня в том, что убить Громова было выгодно именно его, Громова же, старинной подруге. И остальные замолчали, больше не лезут, не перебивают, только кивают изредка, поддакивая.

— Последнее, — Алла Сергеевна немного успокоилась и говорила спокойно, ровно и местами медленно. — Мне не очень удобно говорить об этом, но у Дуси имелся еще один повод… личного характера.

— Да, — поддакнула Лиза. — Имелся. Аллочка, позволь я… это очень тонкая материя. Я уважаю чужие чувства, я понимаю, как это тяжело — видеть, как тот, кто создан для тебя и только для тебя…

— Лизок, ближе к делу, а то запарило торчать тут. Короче, Дуся в Гарика была влюблена.

— Давно влюблена, — поправила Ильве.

— С самого раннего детства, — вновь взяла инициативу Алла Сергеевна. — У них разница в шесть лет. Когда я вышла замуж за Громова, Дусе едва-едва исполнилось шестнадцать, но ее влюбленность была видна уже тогда. Мы надеялись, что со временем она пройдет. Перерастет, как, знаете, бывает…

— Но это было истинное чувство, глубокое и искреннее, такое, о котором думаешь с завистью и восхищением, потому что подобная преданность…

— Пугала, — обрезала Лизу Ильве. — Не знаю, как вас, но меня в свое время конкретно. Представьте: первая жена, потом вторая, третья, четвертая, а она все никак не сообразит, что ловить тут нечего. Ждет чего-то. А чего уже ждать?

Я слушал, пока дамы делились информацией — охотно, слишком охотно, чтобы им можно было с ходу верить. Надо будет порасспрашивать Акима, что за Дуся такая, если Громов его клиент, то и эту особу должен знать.

— У Дуси еще одна проблема имеется. Тонкая, но…

— Уродина она, — заявила Ника без всякой тонкости. — Жирная уродина.

— Ну, Ника несколько преувеличивает…

— Это ты, Алка, слишком вежливая. Политкорректная, блин. А она — жирная уродина.

— Дуся при росте полтора метра весит девяносто пять килограммов, — тихо подвела итог спора Ильве. — Это ее совершенно не волнует, как и собственная внешность. Косметикой она не пользуется, кожа — в ужасном состоянии, волосы и ногти тоже, про фигуру я молчу, манера одеваться — это просто какой-то кошмар, полное отсутствие вкуса!

— Дуся добрая. И умная, — очень-очень тихо сказала Топа.

— О да, если б с таким форматом она б еще и тупой была, — отозвалась Ника. — А тебя вообще не спрашивают, ты у нас первая под подозрением, уголовница ты наша!

— Я не уголовница! Я свидетелем была! Всего лишь свидетелем! И Гарик знал, и…

— Ага, тогда чего ты так распсиховалась?

Мне бы тоже хотелось знать. У девушки на щеках и на лбу вспыхнули красные пятна, как при аллергии, и лицо стало вдруг несчастным, обиженным, а собачонка, повернувшись к Нике, разразилась нервным лаем.

— Ну ты, держи свою псину покрепче.

Пришло время вмешаться.

— Тихо, милые дамы.