Рубиновое сердце богини

Екатерина Лесина, 2008

На обычную, ничем не примечательную молодую женщину Марию со смешной фамилией Пигалица обрушились несчастья: развод с мужем, понижение в должности, гибель собаки и, наконец, покушение на нее саму. И еще эти сны о прекрасном рубине, ограненном в форме сердца и названном «Кали» в честь древнеиндийской богини войны и смерти… Маша чувствовала: чтобы избежать гибели, она должна найти бесценный камень. Но как это сделать, если бывший муж отворачивается, помощь предлагает человек, которого Маша считала своим врагом, а поиски покушавшегося на нее человека оборачиваются охотой за «Кали» – таинственным рубином, чей путь сквозь время и страны отмечен кровью…

Пигалица

Не знаю, что там насчет проблем, а слухи возникли. И не просто возникли, а росли и множились, точно тараканы за холодильником. А Запольский, временно самоустранившись от дел, закрылся в кабинете и там и сидел. Пускай. Сама разберусь. Раздав народу задания на день — странно, но никто особо не удивился очередной перемене власти, — я попросила Толика зайти. Если сплетни все равно ходят, то следовало бы узнать, кто и о чем говорит.

— А ты, мать, неплохо устроилась, как я погляжу. — По обыкновению, Бамбр был весел и доволен жизнью. — Зачем, Марья-свет-искусница, кликала? В ножки поклониться прикажешь али работою наградишь? Давай, не стесняйся. Твой конек-горбунок все вынесет, все сделает…

— Перестань! И не делай вид, будто не знаешь, что произошло.

— Не буду, — пообещал Толик и уселся на стол. — С каких это пор ты слухами интересоваться начала?

— Вот с этих самых. Вообще, откуда они узнали?!

— Ну, ты, мать, и вопросы задаешь. Откуда. Да если б ведал — обогатился бы. Интересует, что говорят?

— Интересует.

— Лады. Только, чур, не нервничать.

— А есть из-за чего?

— Сама решишь, — усмехнулся Бамбр. — Короче, Лапочку пришили, а твоего бывшего за это самое дело арестовали…

— Это я и без тебя знаю.

— Ага, всезнайка ты наша, а ведаешь ли про то, что пришили девочку аккурат в квартире Георгия Алексеевича, да так, что он ни слухом, ни духом? Будто бы дома его не было. Версии все излагать?

— Все излагай, — приказала я.

— Ну, большинство сходится на том, что Эллочку пристукнул Гошик. Некоторые полагают, будто это ты.

— Я?

— Ты, мать, ты. И не надо смотреть на меня большими удивленными глазами. Причины были? Были.

— Какие причины? — Несмотря на данное обещание, я начала нервничать. Я убила Лапочку! Это ведь надо додуматься до такого!

— Сама посуди. Ты у нас кто? Бывшая супруга. Разошлись вы с Баюном не так чтобы мирно, и любить ты его продолжаешь, а Элка, можно сказать, заняла твое законное место. Это первая причина.

— Есть еще и вторая?

— Есть, — довольно усмехнулся Толик. — Лапочка тебя откровенно из фирмы выживала…

— Она меня не…

— Успокойся, мать. Я ж тебе излагаю, что народ думает, а ты в крик бросаешься. Ментам свою невиновность доказывать будешь, а не мне. Мне это неинтересно, я и так знаю — туфта все. Третью версию слушать будешь?

— Буду.

— Вот… Самая, на мой взгляд, интересная версия. — Толик нагнулся и зашептал: — Эллочку пришил Хромой Дьявол. Нет, я серьезно.

— А за что?

— Где-то год назад у них роман был. Он ее и на работу привозил, и с работы… увозил. Цветы, сережки, то да се. А когда Гошка с тобой развелся, девочка не растерялась и быстренько приоритеты поменяла…

— Кто там поменял приоритеты?

Мы с Бамбром отпрянули друг от друга, будто подростки, которых родители застали целующимися. Дамиан усмехнулся. Вот тебе и живой пример народной мудрости — «помяни черта, он и появится».

— Так о чем беседа? — поинтересовался Пыляев, глядя Толику в глаза.

Тот стушевался, сполз со стола и пробормотал:

— О работе… — Врет и не краснеет. Хотя нет, уши у нашего Бамбра полыхали, как маков цвет, да и сам он походил на пионера-отличника, застигнутого директором школы при добавлении к портрету вождя буденовских усов веселенького фиолетового цвета. Меня как-то раз и поймали за подобным занятием. Впрочем, неважно, выглядела я в тот момент не лучше Толика. Да и чувствовала себя соответственно.

— О работе, — подтвердила я. — Все, Алексин, свободен.

Бамбр, воспользовавшись подсказкой, моментально испарился.

— Значит, о работе разговаривали? — еще раз уточнил Пыляев.

— Ну, не совсем, — призналась я. — Что с Гошиком?

— Отпустили. Подписку взяли и отпустили.

— Где он сейчас?

— Дома. У меня дома, — уточнил Дамиан. — Отдыхает. Вечером — общий сбор, будем решать.

— Что решать?

— Все, Пигалица. Все. В общем, я зашел предупредить — в семь у меня. Понятно?

— Куда уж понятнее. А ты куда?

— Да так. Дела. Держись, Пигалица! Прорвемся! — Пыляев повернулся, чтобы уйти, когда я, неожиданно для самой себя, выпалила:

— У тебя был роман с Эллой?

Он обернулся. Черт, ну кто меня за язык дергал?

— Выходит, доложили?

— Доложили, но… Толик ни при чем. Я сама просила. Тут все только о Лапочке и говорят. Я думала, что… Они думают, что…

— Не оправдывайся, Пигалица, — поморщился Дамиан, — тебе не идет. Был роман. Признаюсь как на духу. Не убивал я ее, если ты об этом хотела спросить.

— А…

— Бэ. Остальное сегодня в семь. Ясно?

Я кивнула. В семь так в семь.