История Эверис Фэлс

Екатерина Котова, 2022

Это – история, положившая свое начало теплой летней ночью, о нежданной любви и пылающей ненависти, крепкой дружбе и горьком предательстве, магии и традициях в ней. Она рассказывает нам о девушке, которая мечтала о благородном будущем Хранителя Геи, но судьба решила дать несколько крутых поворотов, перекроив ход событий. Все правила летят в бездну и привычная колея в академии, в которой обучается юная чаровница, больше не может оставаться прежней. Судьбоносная встреча, неверно обороненное согласие на сделку с совестью в обмен на свободу. Меньшее зло, хуже большего или это одно и тоже? Можно ли любить и предавать одновременно? Что есть свобода? – все эти вопросы, остро высекаются на страницах истории Эверис Мираны Фэлс.

Глава 3.

Хороший друг — это тот, кто в сговоре с судьбой

Народная мудрость Россарии

В полдень стены Даркмурта встречали меня шумными коридорами и суматохой студиозусов перед первым учебным днём. Сомневаюсь, что обитатели академии реально готовились к занятиям, так как крайница зарева склоняла отдохнувшие головушки урвать краюху праздника с подноса каникул и залить это все желательно соусом из веселья и бормотухой покрепче. Поэтому к вечеру стены замка опустеют, а одноименный город наполнится быстро пьянеющей молодежью.

Наша с Лив комнатка располагалась прямо по коридору под номером семь. Две узкие кровати по стенам, громадный платяной шкаф у двери и простенький стол со стулом у окна. Почему–то один. Видимо завхоз посчитал, что готовиться будут по очереди, поэтому мы чаще уходили в читальный зал. Но в целом, грех жаловаться. Все добротное и целое не без использования рунной магии, конечно же. Мы обе были бюджетницы и учились в одной группе стихийных магов, моя ведущая стихия была огонь, у Ливаны земля. Хотя порой мне казалось, все должно быть наоборот, учитывая наши темпераменты. С соседкой мне повезло, девушка была из эртонских крестьян соседнего королевства, дружелюбная, наши Стихии не конфликтовали, а дополняли друг друга, даже вторые моя — ветер, ее — вода. Может, поэтому мы сошлись? Не было конкуренции? Правда Лив можно охарактеризовать как девушку с непростым пробивным характером. Несмотря на низкий сословный статус, подруга чхать хотела на снобизм, с которым не редко сталкивалось непривилегированное сословие. С ней мы сошлись на единстве взглядов на магию, дар и отсутствие гонора. Хотя ее ветреность, и при этом, вера в того самого рыцаря из куртуазных романов, меня порой дико смущали. По мне эти две вещи были не совместимы. А Лив утверждала: «не попробуешь — не узнаешь». Я к ней с советами не лезла.

Споро разобрав сумку и приведя в общей душевой себя в порядок, вернулась дабы одеться и пойти посмотреть расписание, взять список новой литературы и отправиться с эртонкой в город.

— Эв! Вернулась! — Лив влетела ураганом, снося меня с ног и звонко расцеловала в щеку.

Нрав эртонки был далёк от светского, что мне дико нравилось. Среди пресных рыбёшек Даркмурта Ливана была как глоток свежего воздуха в жарком мареве пустыни. — А обещала съездить со мной вчера! — пожурила девушка и принялась на скоро прихорашиваться, расшнуровывая скромное платье, доставая корсет для «особых» случаев, пудреницу и горячий камень для локонов.

— И тебе доброго солнца! — смятая буйным нравом соседки, я уперлась копчиком в подоконник, скрестив руки на груди, наблюдая за внезапными метаниями и прихорашиванием подруги.

— Лив, у тебя новая жертва? — с нескрываемой иронией подняла бровь, абсолютно не сдерживая улыбку.

— Ты ведь слышала? Северяне приехали! — ответила на мой недоуменный взгляд эртонка, экспрессивно взмахнув флаконом с ванильным благовонием и с щедротой вчерашнего дождя вылила медовую жидкость прямо на пол.–Ой! — едкий кондитерский запах, словно мы печём сотни тортов и сладких кексов, резко ударил в нос.

— Стихии! Лив! — ахнула я, открывая окно.

— Не думала, что эта штука в таком объеме воняет как кондитерский цех!

— Хочешь сказать я тоже булочной пахну? — сощурила карие глаза подруга, вытирая тряпкой лужицу.

— Не так активно! Ты же не выливаешь весь флакон каждый раз! — я зажала нос и, положив в металлическую миску на ножке оружие пыток, подожгла ветош. Но сделала только хуже, словно погребальный факел, лоскутье вспыхнуло, обдавав нас едким чёрным дымом.

— Святые угодники! Из чего эта тряпка? Или… это благовония тёмной магии?! — отпрянула я от столба, что наполнил маленькую комнатушку, не только усилив запах, но и придав зловонного копченого дымка, словно мы пекли знаменитый Россарский «брусок».

Лив, недолго думая плеснула воды, что чёрными кляксами расплескалась на подоконнике. Мы стояли в оцепенении, а затем эртонка резко потянулась за полотенцем, толкнув раму окна, что с диким металло–стекольным звоном столкнула страшное зелье в проем, гулко ударившись о мощеную дорожку внизу.

— Черт! — я дёрнулась на перехват, но было поздно. — Ты зачем это сделала!? — подскочила к ней.

— Божечки, Рис, да там же кусты! Чего так орать–то! — она было открыла рот, возмутиться такой не благодарной реакцией на избавление от погребального костра, но внизу раздался смачный иностранный мат. Мы дружно перегнулись через подоконник. Какой–то черноволосый парень действительно решил устроить променад в самый неудачный момент, когда все уже давным–давно прогарцевали в сторону злачных мест.

И только обрызганный обозначил подъем головы наверх, мы с проворностью кронвельских духов всосались в проем, сев прямо на пол, сдавленно неприлично заржав.

— Не смейся. — тюкнула в бок подругу, с ужасом понимая, что ситуация жуть какая досадная для того господина в белой рубашке.

— Лив, закрывай окно. — было потянулась к раме, как сообщница дернула меня за локоть.

— Только спалишься! У всех открыты! — прошипела соучастница бомбежа.

— Ладно, быстро собирайся и выметаемся отсюда, а то наверняка сейчас по комнатам пройдутся.

Подруга споро закопошилась, а я вспомнила нить разговора и решила букинистическим размахом немного проветрить помещение:

— Так что с поклонником? — вентилировала воздух томиком по международному этикету авторства пресловутой Кюстины Де ла Фэр, что вводила в дикий сонный транс своими снобистскими лекциями. Очень нужный предмет, конечно. Ведь Хранитель должен суметь не пасть в грязь лицом ни при каких обстоятельствах. Вряд ли это возможно, когда на тебя падает смердящая чаша с магическими темными благовониями.

— Если бы ты приехала вчера, Рис, и была на собрании факультетов, то не задавала бы дурацки вопросов! — щебетала Лив, намазывая на губы яркий пигмент. — Вот, гром и молния! Смазала! — раздраженно намочив платочек, девушка начала активно тереть неровный контур, в итоге сделала только хуже. — Почему не кинула вестника? — раздраженно бросила эртонка.

— Сама не знала, что так выйдет. — буркнула я. — А если бы знала не поехала бы вчера. Правильно Ноэль говорила отложить поездку.

— Что–то случилось? — обеспокоено посмотрела девица, справившись с размазанным пятном.

— Случилась… дурацкая, позорная история, которая может стать притчей во языцех для непутевых росс, которым никогда в жизни не стоит надевать платье с чужого плеча. Честное слово, практически в порчу поверила.

Лив защелкнула коробочку с карминовым бальзамом и вытаращила на меня удивлённый взгляд.

Я не торопилась, подбирая слова. Ситуация съедала мою девичью совесть и честь всю дорогу и только на подходе меня отпустили щупальца стыда, и, ещё хуже интереса!

— Рис, не томи уже! Расскажи!

Для картины я поужималась, а потом выложила все как на духу, не стесняясь в выражениях. Ливане я доверяла и, что сказать, эртонка умела слушать и молчать, ни с кем потом не обсуждая мои тайны. Это было действительно ценно — открыть кому–то душу, не боясь, расправы злобной птицы «сплетен».

— И ты его упустила?! — воскликнула голубоглазая красавица.

— Ты сейчас шутишь? — удивилась я на подругу. — Ты меня вообще слушала?

— Рис, к тебе заявился храбрый горец, можно сказать тепленький и ты вот так вот просто с ним распрощалась?

— Прости, но что я должна была делать по–твоему? — нахохлилась, не получив поддержки и проклятия в сторону душегуба, что опозорил девичью честь.

— Эээв, что, по–твоему, делают с мужчинами наедине? — томным голосом, каким говорят жуткие пошлости протянула подруга, поправляя вырез корсета, к слову, в котором было что поправлять.

Я замялась, вопрос был провокационным. Опыта с мужчинами у меня не было. Да ещё к тому же первый поцелуй был украден наглым северным маралом! Вот рогатый демон!

— Пользуются удачным случаем. — не стала вгонять меня в еще большую краску девица. — Ты уже на третьем курсе, а так ни с кем и не встречалась. Не хочу вносить смуту в вашу дружбу с Джаром, но он давно крутится вокруг тебя. Он красив и богат. Хорошо к тебе относится. Могла бы и захомутать адарийца.

Я закатила глаза.

— Божечки, Лив, мои отношения с Джаром просто дружеские, ничего более.

— Дааа? — хитро протянула соседка. — Но в Адарию он звал только тебя. — приподняла бровь, намекая на «эксклюзивное приглашение».

— Брось, он и тебя наверняка звал. — не уверено проговорила, нервно дёрнув плечом.

— Неа. — крутанула блондинистыми кудрями эртонка.

— Уверена, этому есть объяснение.

— Угу. — по–дурацки протянула подруга, накручивая локон, явно намекая на «особый» подтекст.

— Ладно. Проехали. Ты смотрела расписание?

— Ещё нет. Его только сегодня повесили. — смеющимися глазами ответила девица, говоря: «ты съехала с темы, подруга, да–да–да».

— Я тогда посмотрю, жду тебя внизу, когда ты закончишь. — резко помахала кистью, очерчивая круги перед грудью Лив, намекая на то, что к корсету не хватает верхнего платья.

Открыв дверь, я нос к носу столкнулась с парнем, занёсшим руку для стука. К слову, в «той самой белой рубашке» с очень художественно разбрызганной кляксой. И, как назло, эту морду я ни разу в Академии не видела, кто–то из приезжих! Вот демоны!

Злые светлые глаза смотрели прямо на меня, а смоляные волосы, что резко контрастировали на фоне северных черт наводили сумятицу в образе. Пришелец втянул носом воздух, точно обнюхивая меня.

— Ваше? — без приветствий и объяснений строго спросил северянин, потрясая железной миской и оглядывая кляксу чёрного благовония.

Я прикрылась томиком по этикету, неловко махнула головой, остолбенев, готовая к справедливой брани, но эртонка влезла в проем и нагло вырвала ценный алхимический предмет у мужчины из рук, подвинув меня в дверях.

Это наше, неловко вышло. — стрельнула глазками девица, что всегда срабатывало безотказно в любых ситуациях. Раскаяния в ее голосе не было ни на грамм. Но прехорошенькая внешность компенсировала огрехи воспитания приличных росс.

Мужчина на секунду завис, лишь на мгновение, а затем в глазах злость сменилась интересом:

— Теперь вижу, что Даркмутские студентки действительно сладкие. — жестко усмехнулся парень, окидывая наспех одетое платье и привлекательную соседку оценивающим взглядом. — Раз уж вы, милейшие, провинились, приходите через пару часов в «Серебряный кубок».

— Приглашаешь? — изогнула бровь эртонка, нарушая международный этикет с самого первого пункта. Увидь эту сцену Кюстина де ла Фэр, она окропила бы нас святой водой и отправила бы в храм, посчитав, что только высшие силы способны изгнать демона дурного тона из таких пропащих лореток как мы.

— Настаиваю. — улыбнулся северянин.

— Кого спросить? — протянула Лив.

— Ингвара Дьярви, красавицы… — намекнул на наши имена.

— Ливана. А подруга Эверис.

Мужчина кивнул, принимая ответ и развернулся, удаляясь в пустоту коридора. Хлопнула дверь, а эртонка победно улыбнулась.

— И ходить никуда не пришлось.

— Серьезно? Лив, ты видела этого… — не могла подобрать слова потактичнее, — хищщщника.

— Красавец, скажи? — мечтательно закатила глаза девица.

— Не знаю, есть в нем что–то такое… — пыталась описать возникшее не хорошее чувство.

— Синева глаз, волосы вороного крыла — не обычно для северянина, да? А фигура, м?

— Поняла, ты меня не слушаешь. Жду внизу. — и захлопнула дверь.

В смятенных чувствах спустилась в главный холл, встречающий меня нарядными красными стягами с золотой эмблемой грифона моего факультета — Хранителей. Хоть что–то приятное. Грифоны закрыли сезон абсолютным разгромом Гарпий — команды факультета некромантов, что два полугодия не давала нашим взять кубок Стихий. Может, я и не играла сама, но ведь гордость берет за команду–победителей, даже если ты лишь задорно выкрикиваешь с трибун. Хотя эмоциональное участие в качестве «болельщицы» началось именно из–за моего друга — Джареда Толлгарта. Знакомство, с которым произошло, когда в конце первого курса я два часа простояла в очереди за первым и единственным изданием по прикладной стихийной артефакторики Томаса Грина, чьи научные изыскания в области экспериментальной магии были жемчужиной из всего того мусора, что я читала по работе с элементалями. К сожалению, гений был затворником и цельных трудов не писал до позапрошлого года. Однако его доблестный помощник Вернер П. каким–то чудом записывал ход размышлений уважаемого мэтра и отправлял краткие заметки в редакцию научного вестника Кеннингема, которые я перечитывала по несколько раз и хранила вырезки, как романтичные кокотки письма от возлюбленных, в резной шкатулке.

Так два любителя нетривиального подхода к магии, встретились, сначала готовые загрызть друг друга за последний экземпляр, но в итоге дискуссии решившие читать по очереди, что, собственно, и послужило началом к обществу друг друга, плавно перетекшим в дружбу.

Джаред учился со мной на одном факультете на курс старше и на поверку оказался приятным парнем без лишнего «аристократского» гонора, коим пыжились большинство родовитых детишек Даркмурта. Он был выходцем из южного зажиточного баронства Россарии, находившееся на адарийских островах, куда стекались золотые запасы аристократов, желающие погреть белёсые косточки на ласковом солнце адарийского побережья. Но в этот край чудес можно было добраться лишь, купив немыслимо дорогой билет на скоростной дирижабль. Зато туда никогда не приходила зима, а Южное море ласково звало на свои песчаные берега круглый год, как и сам представитель этого самого моря. На что я давала решительный отказ, считая это не приличным. Да и знакомиться с родителями приятеля, было как–то не с руки, на что адариец лишь смеялся и пророчил, что я оттаю и перестану упираться.

Как все адарийцы Джаред обладал яркой чернявой внешностью, ладным телосложением и смуглой кожей, что у столичных аристократов только–только входила в моду. До игр Стихий парень обладал спокойным влиянием на дам, но аура капитана и чертовски привлекательная форма игроков сделала из Джара особь особо привлекательную для нежных девичьих сердец, к коим себя я не относила. Адариец был с юного возраста помолвлен с Лессандрой Левийской — дочерью второго сахарного магната (к слову, первым были Толлгарты, несмотря на более низкое социальное положение) из соседнего графства, что подходила ему и по внешности, и по статусу, давая титул рангом выше. Не знаю, что там на самом деле, видела лишь гравировальную карточку, и скупые комментарии Джара, не сильно–то и распространяющегося на эту тему. О глубине их отношений я могу лишь гадать. Но то, что всем девицам он даёт отворот поворот наводит на мысли о серьезном отношении к избраннице. Прямого вопроса, честно скажу, никогда не задавала. Да и никогда не воспринимала его как объект трепета и нежности. Ссора с родителями и мое шаткое положение заставляли фокусироваться на главном и не думать о подобных глупостях.

И только я завернула за угол, как объект моих раздумий стоял прямо возле стендов, куда как раз вывешивали расписания, объявления, списки и таблицы спортивных состязаний, приказы и кучу всего, что являлось ценной информацией по мнению руководства.

— Джар! — окликнула товарища, несмотря на дурацкие мысли, что выдала Лив из закромов. Ну плутовка!

— Рис! Только приехала? — одарил фирменной тёплой улыбкой и обнял, хорошенько помяв. — Ты пахнешь словно кекс или… — принюхался, — россарийский «брусок»? — удивился адариец, унюхав отголоски «чёрных благовоний».

Я сморщилась и отстранилась:

— Ай, не спрашивай. — махнула рукой, не желая вдаваться в россказни, компрометирующие «леди». — Чего хмуришься? — отметила характерную межбровную складку на лице и задумчивый взгляд в листок новых участников состязаний за право бороться в основном составе, в который входил и сам адариец.

— Да вот, смотрю, северян много записалось. Переживаю за этот сезон.

Я мысленно закатила глаза, и он туда же. Словно Северная эпидемия какая, а не жалкая кучка северян, что приехала по обмену.

— Думаешь, они подвинут ваши спортивные тушки? — шутливо спросила приятеля.

— Нет, в общем–то. Просто многие по команде поддерживают идею, что северянам не место в Россарии. Это может осложнить все. — я в какой–то мере тоже так думала после вчерашнего, но загнала мысль подальше. Пф, ещё чего, думать о них.

Джар относился к нашим соседям без пиетета, но открытую враждебность никогда не проявлял. А так как он был капитаном команды, то за своих парней искренне переживал.

Четыре раза в год стены Даркмурта сотрясались от страстей, что накаляли соперничество между пятью факультетами академии за кубок Стихий.

Команды по семь человек должны удержать мяч, напитанный определенной стихией. Какой? Решает жребий. Элементали вселяются в артефакт в определенной последовательности и сколько их там и какой себя проявит, никто никогда не знает. Хотя Джар рассказывал, что опытные игроки могут почувствовать в непосредственной близи доминирующую стихию. А также влиять в ходе игры на сущности внутри. Но это нужно быть максимально чувствительным к магии элементалей.

Артефакт также не выглядит мертвым мячом, он в буквальном смысле оживает. И нужно суметь справиться с «сюрпризом», при этом сидя на карликовой виверне. Жуть! Всегда какой–то особый холодок идет по коже, когда видела этих тварей вблизи.

Профессор Семерон Флавиш, преподающий фауну или ещё предмет назывался «магические твари и способы взаимодействия с ними», безуспешно пытался привить любовь нашему потоку к всевозможным сущностями, попавшим к нам из восьми других сфер. Некоторые создания откровенно пугали, как, например, дронийский сиквел в любых своих проявлениях или виверны. Вредные твари подчинялись далеко не каждому магу и нужно обладать сильным ментальным даром, чтобы совладать с этой жутью.

Игроки должны загнать элементаля в свои «плавающие» ворота, которые могут возникнуть в любой точке поля. И есть буквально минута или меньше, чтобы закинуть «мяч». Параллельно игроки должны отбиваться от «сюрпризов», выдаваемых на поле кураторами. Это могут быть нечисть не выше пятого порядка или проявление катаклизмов Стихий.

Лучших игроков отбирали в Высшую лигу, что бились за честь Даркмурта среди ведущих академий Россарии. Между дружескими королевствами состязания также проводились, но это были команды совсем другого уровня.

— Ты же не поддерживаешь расовые притеснения. К тебе должны прислушиваться.

— Так–то да. На практике посмотрим, как оно будет.

— Рис! — на окрик мы обернулись, заметив Лив, плавно спускающуюся во всеоружии. Блондинка кокетливо подвела глаза, а «пятно» привела в состояние «невозможно не посмотреть на губы», допустимое декольте соблазнительно открывало «намёк» на хорошие девяносто пять сверху, все остальное было приятно кремового цвета. Волосы завиты, глаза горят. Не заметить ее, одним словом, было невозможно.

— Мы идём? — адарийцу девушка улыбнулась особо, тестируя, не слишком ли переборщила. — Привет, Джар. — на что тот, изогнул бровь.

— Ему не устоять, кто бы он ни был. — прям снял с языка друг.

Эртонка расплылась в ещё большей улыбке, кокетливо подмигнув нам. Я отвлеклась на расписание, а Джар спросил:

— Куда это вы?

— Мы… — было начала я, как Лив посмотрела на огромные астрономические часы, в центре которых начали бить шесть вечера обычные куранты, и схватив меня за локоток активно направилась на выход:

— На «крайницу», а ещё в лавку Готиса. — бесцеремонно затараторила подруга, растеряв всю напускную вальяжность и стать «герцогини», — Мы спешим. Увидимся после! — толкала меня вперёд с силой взбесившейся виверны хрупкая на вид эртонка.

Парень не понял такого стремительного «прощания» и пошёл следом:

— Что за таверна–то?

— Игральная «Серебряный кубок». — крикнула, я, когда мы были уже в высоких парадных дверях.

— Хорошо! — махнул адариец и мы засеменили по мелкой брусчатке к остановке, где до десяти вечера курсировал «студенческий дилижанс» от академии до главной площади городка Даркмурта, где и располагались те самые «злачные места».

— Зачем ты ему раскрыла место погулянки? — пробурчала Лив, резко схватившись за ручку кабины, когда карета провалилась в знакомую выемку — могли бы уже давно засыпать! Но видимо это, чтобы студиозусы даже с закрытыми глазами смогли узнать путь «туда и обратно». Мышечная память она такая — вечная.

— А что такого? — не поняла ее настрой.

— Ну у него же завтра первая тренировка. А если он придет, то пить точно не будет, а значит…?

— Значит…? — недоуменно продолжила ее спич.

— Будет читать мораль! Ты будто не знаешь его.

— Да брось, ну, может, упрекнёт разок. Тебе то что?

— Мне ничего, но ты то не расслабишься.

— С чего бы? — возмутилась ее уверенности.

— Ну посмотришь.

Дилижанс остановился возле лавки Готиса. И я каждый раз входила туда с ощущением как перед поступлением в Даркмурт — чуда и праздника. Здесь было все! И даже больше! Когда я видела все эти колбочки, порошки и притирки, маленькая барахольщица во мне потирала ручки и желала приобрести и ультратонкую реторту с магической самоочисткой, и самопишущие перья, а какие сюда завозили редкие травы и порошки — любо дорого посмотреть. Особенно последнее. Цены откровенно кусались и устроить беспощадный шоппинг мешал лишь скудный кошель стипендиантки. А деньги родителей я брать принципиально не хотела, мать потом не преминет попрекнуть, что они же меня содержат и «будь добра…» и далее по списку.

Приветливо звякнул колокольчик, и мы попали в храм колдуний, алхимиков и артефакторов, где глаза разбегались на одних лишь котелках. Я могла проторчать тут вечность, поэтому стремительно направилась сразу в отдел простой канцелярии, где набрала несколько тетрадей и пару перьев с чернилами, а также нужно было купить новый магический гриф для начертательной рунометрии. В этом году начинается изучение высших рун, а мой старенький канул в пучине болотной жижи, когда «спокойный» мерин вдруг взбрыкнул на болоте, не желая скакать по кочкам.

Я подошла к остеклённой витрине, где на прозрачных подставках в выгодном свете заманчиво играли гранями грифы, выточенные из горных пород полудрагоценных камней магического происхождения в форме заострённых призм, длиной с палец. Чёрные гематиты, обсидиан и турмалин, украшенные по «ручке–держателю» черепами и всевозможной тематикой темных для некромантов. Селенит, горный хрусталь с серебром в рукояти — нейтральные — для магов светлого дара. И другие для своих нужд и стихий. А особая витрина с голубоватым сиянием для «избранных» и тех, у кого туго набит кошелёк, особо привлекала внимание, и я каждый раз разглядывала необыкновенный гриф из спектролита.

— У вас хороший вкус, миледи. — мистер Раш Готис собственной персоны медленно подошёл с другой стороны витрины, уловив мой мечтательный взгляд на умопомрачительный гриф по дичайщей цене. По стоимости сравнимый с каникулами на адарийском побережье.

— Хотите посмотреть? — поправил маленькие окуляры с толстенными линзами на переносице, что делали его глаза особенно большими, когда попадались на просвет в прямом направлении.

— Я…нет…просто…хотя… давайте…это ведь бесплатно? — усмехнулась собственной неловкости.

— Конечно. — рассмеялся старичок и особой печаткой открыл заднюю дверцу, вытаскивая в чёрных замшевых перчатках невероятной красоты гриф.

Мистер Готис протянул мне подобную защиту для ладоней, так как магические «начертатели» любили одни руки, и трогать их без разграничителей особенно не владельцам не рекомендовалось. Можно сказать, у каждого был свой характер и тебя могло шибануть разрядом, если магия войдёт в отрицательный резонанс.

Аккуратно обхватив рукоять причудливой спиральной формы, взяла настоящее сокровище в руку. Даже сквозь перчатку чувствовалось приятное тепло от камня.

— Похоже вы ему понравились, леди. — довольно заметил мэтр.

— Это взаимно. — Ласково огладила тёплый бок, поворачивая, тем самым создавая невероятную игру радуги и переливов. Казалось, что камень действительно живой, и поверхность его дышала словно перламутровый бок причудливой рыбы.

В нашем мире спектральная магия цвета особенно сильна. Каждый оттенок имеет свою частоту излучения, длину волны и определённую силу вибраций. Спектролит был самородком в своём роде. Я крутила эту невероятную игру света, все больше завораживаясь ей.

— Рис, я все! — подскочила ко мне подруга и тоже зависла, настолько прекрасным был артефакт. — Святые Стихии, небось стоит целое состояние! — ахнула эртонка.

Маэстро загадочно улыбнулся, пожимая плечами, говоря тем самым, что для кого–то состояние, а для кого–то стоимость достойного артефакта.

— Он прекрасен. — с каким–то чувством опустошения в ладони, вернула артефакт, выбрав нейтральный из горного хрусталя, и направилась оплачивать покупки.

— Рис, могла бы купить себе его. — восторгалась всю дорогу до игорного дома эртонка.

— Я не могу, ты же знаешь.

— Да помню, помню, свобода в обмен на содержание. Тьфу. — скривила милое личико девица. — Никогда не пойму аристократов. У вас все завязано на деньги. — Лив навалилась на тяжелую дверь и ввалилась в трактир, по совместительствую являвшийся увеселительным заведением с играми на разный вкус и лад. Сюда я никогда не ходила, так как распалялась в миг, поэтому от игр держалась подальше. Мама как–то рассказывала про своего двоюродного дядьку, что проиграл своё имение и эта история меня как–то сразу впечатлила.

В глаза сразу бросился сурового вида молчаливый вышибала, способный усмирить любого азартного кутену одним лишь своим взглядом и, если надо дубиной, что как экстренное оружие покоилось за его фигурой у стены. К нам тут же подскочила милая девушка из–за стоики администратора.

— Добро пожаловать в «Серебряный кубок». Ваши имена, пожалуйста. Какие игры предпочитаете?

— Никакие. — буркнула я, на самом деле не очень–то желая идти с подругой на увеселительное мероприятие. Лучше бы повалялась с томиком по стихийной артефакторики в комнате. Хотя там сейчас так воняет, что раньше полуночи туда соваться не стоит.

— Ливана Мэнсон и Эверис Фэлс. Вирдж. Ты, Эверис?

— А? — разглядывала хмурого охранника, да и в целом, зачем идти на тусовку к тем, кто тебя не знает?

— Игры, какие хочешь? — терпеливо повторила подруга, прижимая куль с покупками.

— Святые Стихии, никакие. — отмахнулась. — Я посмотрю.

Девушка что–то чиркнула в толстой клиентской книге и выдала нам браслеты с номером 74 и 75, доставая бланк, где мы должны были поставить росчерк о согласии и взятии всех последствий игорных дел на себя.

— Можно мы оставим пакеты у вас? — спросила администраторшу, пока та сверялась со списком свободных комнат.

— Запрещенные порошки, грифы, зелья? — строго спросила девушка.

— Гриф в пакете. — показала ей бледный хрусталь.

— В камеру хранения. — выдала ключик с цифрой 3 и проводила к шкафчику.

— Мы как же это…к…Ингвару Дьярви. — вспомнила наконец имя эртонка.

— Так, вы гости? Так бы и сказали. Комната 11.

Мы шли по освещенному приглушённым светом коридору, туда–сюда сновали веселые подпьяноватые студенты из академии, а дурное предчувствие странно подзуживало нутро.

— Может ну его? А? — сделала пробный выстрел уговорить Лив от дурацкой затеи.

— Брось, Эв, пообщайся не только с учебниками. Живые люди тоже интересны. — хихикнула эртонка, и комната под номером 11 распахнула приветливо двойные двери и на нас тут же выплеснулись звуки атмосферы. Стены каждой комнаты глушили шумы, чтобы не мешать клиентам.

Музыкальный кристалл играл что–то явно дэрнское: волынка, барабаны и флейта — однозначно не росские мотивы. В просторном зале стояли столы с играми на любой вкус и длиннющая барная стойка для тех, кто хотел заказать еду и выпить. Человек пятьдесят распределились по залу: кто–то активно играл в «вирдж» — карточную игру, где ценилось искусство блефа и умение считать карты, кто–то в тавлеи и «мельницу», где умельцы могли блеснуть логикой, слева расположились столы с «дальдозой» — стратегические военные гонки, пришедшие к нам с севера, а в центре стоял большой стол с белыми полированными шарами, новомодной игрой — ярдал. Где длинными шестами, нужно было закатывать шары в лунки. Около неё–то и сгустилось нашествие северян, а вокруг них крутилась толпа девчонок со старших и младших курсов. Видимо сейчас «эпидемия» вся здесь.

Нас заметил Ингвар, окружённый земляками и стаей девиц, и хитро стрельнув в нас плутовским взглядом, сказал что — то приятелям на дэрнском, те дружно повернули стайкой головы и заулыбались, оценивая гостей, то есть нас. Неприятное чувство кольнуло с двойной силой, словно нас отобрали в коллекцию для развлечений.

— Дамы. — Ингвар галантно подал локти и подвёл к столу с ярдалом, представляя каждого из северян, имена которых я не запомнила. Лишь парня с рыжими кудрями, что выделялся не только ими, но и коротким именем Йен. Из всех он казался мне не таким плотоядным, возможно, менее пьяным.

Ливана активно что–то рассказывала дэрнцу, а я интересовалась правилами у парня с коротким именем и круглой серьгой в ухе.

— Что будут играть и пить, росские красавицы? — любезно поинтересовался Ингвар, загипнотизированный яркими улыбающимися губами эртонки. Из всех девиц, явно настроенных на завоевание северной эпидемии видимо Лив приглянулась ему больше всего. И планы его были явно в какой–то плотской плоскости.

— Девушки будут «Эльтини». — назвала модный коктейль Лив: смесь тиньерской грушовки и эля.

Я пихнула девушку в бок и едва уловимо помотала головой. Пить я уж точно ничего не собиралась.

— Брось, Эв, расслабься, посмотри какой симпатичный кудрявый. — на грани слышимости прошептала девушка, задорно стрельнув в названного взглядом. Тот, уловив «момент» поднял пинту эля «за наше здоровье».

— Лив, тебе не кажется, что нас позвали для развлекаловки этих… — не подобрала я нужного слова.

Подруга прыснула от смеха.

— Конечно, Рис, ты здесь, чтобы отдохнуть, а в том, что на тебя обращают вниманием мужчины нет ничего плохо. Ты им ничем не обязана, если, конечно, сама не захочешь. — прошептала эртонка и подмигнула мне.

Наши шушуканья перебили громким голосом и звонким хлопком:

— И так, а теперь, кто составит четверку на пару со мной? Девушки, у нас новый кон. Играете в ярдал? — проговорил Ингвар наклоняясь к нам, вручая золотистый шипучий напиток. Я помотала головой. А Лив заинтересованно повернулась к иноку и кокетливо протянула:

— Что на кону?

— Сто крон. — я чуть было не поперхнулась. Звонкий мешочек монет упал прямо на бархатное изумрудное сукно. Это была треть суммы как раз на «сказочный гриф из моих грёз». Может зря я не ходила в игорный клуб, стоит подучиться не затейливой игре и можно сорвать куш! Того и гляди подкоплю на спектролит. Пока я думала, подруга тут же сориентировалась, чуть не выплеснув весь бокал на себя, и выпалила:

— Мы играем!

В толпе северян активно с кем–то заговорили на дэрнском и к Ингвару подвалил тот самый «марал», здороваясь с ним по–варварски плечом к плечу. Я вытаращила глаза и споро развернулась, но наткнулась на грудь Бьёрна или Бьяра, не помню. Стихии, что Он тут забыл!? Встречаться с недавним знакомым откровенно не хотелось. Получается он тоже студент?! Вот черт!

— Лив! — прошипела. — Пойдём отсюда! — и оттеснила девушку от стола.

— В чем дело?

— Новенькие играют этот кон с нами. — Ингвар махнул на нас головой, и давешний светловолосый столкнулся со мной взглядом. Его льдистые глаза удивлённо зацепились за мою фигуру, а губы расплылись в охальной улыбке с дико привлекательными ямочками. Каков злодей! Не успела я убраться с места происшествия, как устроитель оного опять здесь! Не успело и суток пройти! Что за напасть?!

— Играю. — согласился на партию северянин и решительно пересёк пространство, остановивши подле нас.

— Представь нас. — в требовательной манере, как и в таверне распорядился дэрниец. Вот же ж.

— Прекраснейшие Ливана и Эверис с факультета Хранителей. Два курса младше. — многозначительно добавил Ингвар.

— Хранительницы, значит. — улыбнулся мужчина и представился вновь: — Рейдар. — и не отходя от прилавка завил: — Я возьму в пару россарийку. — буравил меня взглядом мужчина, напоминая, что не страдает потерей памяти и помнит обстоятельства встречи в деталях. К слову, корка над бровью свежая. Так и хотелось надвить на неё, чтобы убрать насмешку и этот долгий простреливающий взгляд.

— Пожалуй, пропущу партию. — ответила ему, не совсем уверенная в таком раскладе. Постыдная картина с помятым платьем и его голый торс до сих пор стояли перед глазами, а жгучий поцелуй отзывался покалыванием на губах. Кошмар!

— В чем дело, боишься проиграться? — с дурацкой ухмылочкой и милыми ямочками, беря на слабо, вопросил дэрниец. Я–то? Ага! Мне только повод дай! В этом–то и проблема…

— Нет. — упрямо посмотрела на него.

Лив посмеивалась, не ведая катастрофы, которая сейчас разворачивалась, а парни подбадривали на то, чтобы я соглашалась. Девушки косились недобро, явно не понимая чего это я ломаюсь.

— Так давай. Не трусь. Что–то подсказывает мне, ты девушка рисковая. — в наглую подмигнул северянин, зная наш маленький секрет.

Я посмотрела на Лив, она пожала плечами и шепнула, чтобы я соглашалась.

— Хорошо. Что делают проигравшие? — обратилась к Ингвару.

— Должны будут выполнит желание победителей. — как само собой разумеющееся ответил дэрниец и охально улыбнулся.

— Ладно. — недоверчиво посмотрела на нежданного знакомого, протягивающего мне кий.

Лив отошла на сторону Дьярви.

Ингвар разыграл первый удар, и они начали бить.

— Умеешь играть, боец? — спросил меня Рейдар, пока я следила за тем, как Лив примеряется к шару, а черноволосый беззастенчиво помогает ей с кием. И это было однозначным нарушением этикета!

— Не хуже, чем ты бить морды. — огрызнулась зачем–то.

Ярдал был аналогом нашей ростралы со своими нюансами. Поэтому я действительно умела достаточно метко закатывать шары.

Иноноверец растянул улыбку, принимая подначку. Похоже моя ершистость только забавляла его.

Наш черёд. Марал бьет первым.

— Смотри, Рис. — северянин в наглую при всех сократил мое имя, перекинул кий за спину и забил угловой. Парни захлопали. А Ливана одарила меня выразительным взглядом, ведь мое имя могли сокращать только близкие.

— Эверис. — чопорно поправила его. — И… смотри, Рей. — примерила и ударила «от борта», закатывая в центральную линию. Хлопки и улюлюканья теперь перепали мне. Я шутливо сделала реверанс.

— А ты меткая. Ещё вчера заметил. — тихо шепнул дэрниец вторую фразу, обдав дыханием плечо, запустив предательскую волну мурашек. Вот наглец! Мой черёд, поторопилась ударить шар. Удар. Черт! Промах. Проклятые мурашки!

— Ай–я–яй, Рис. Захвалил. Придётся тебя подучить.

— Считаешь? — приподняла бровь. — Чему может научить мужчина, бесцеремонно проникающие в женские спальни? — прошипела ему также близко, чтобы не дай Стихии кто–нибудь о подобном узнал.

На что мужчина лукаво приложил указательный палец к губам и посмотрел, как Ингвар закатывает двойной. Дальше Лив. Промах. Наш черёд.

Партия длилась минут сорок, ну может час. Шары метались по полю с переменным успехом. В процессе парочка противников сладко спелась, а мы с Реем метали не только шары, но и колкости друг в друга, что с одной стороны раздражало, а с другой было в этом что–то будоражащее сознание. Северянин неплохо играл и делал попытки поставить мне правильно удар, комментируя стойку.

Дошли до 54 очков, до 71 осталось не так много. Оценила поле. Примерилась к битку под номером 13, как тёплая рука внезапно поправила локоть, а тело, что к ней примыкало стояло невыносимо близко. От неожиданности я дернула рукой назад вместе с палкой и ударила прямехонько под дых «доброжелательного нахала». А шар отлетел в сторону борта, не коснувшись ни одного шара. Нам засчитали штрафные.

— Хах. — охнул северянин, хватаясь за неприлично твёрдый живот. — Видимо я недооценил твою воинственность, росса.

Парни загалдели, хохоча над незадачливым ухажёром. А я и не думала извиняться. Ещё чего! Лив с Ингваром с иронией следили за нашими перепалками, вопросительно переглядываясь между собой, пытаясь понять, какая эртонская муха нас укусила. К слову, в Эртонии укус упомянутой циви мог вызвать лихорадку.

— Нужно было просто дать мне кий. — едко ответила мужчине, вздумавшему меня «поучить» играть таким нетривиальным способом.

— Понял. — ответил «нарушитель» моей территории и поднял руки в сдающемся жесте.

Я отвернулась, опёрлась на кий и следила за более удачной игрой соперников.

— Вчера ты была покладистей. — шепнул на ухо лиходей, непомерно близко наклонившись, даже принюхался: — М, ты пахнешь словно пирог на ночь обновления. Ты печёшь? — улыбнулся архаровец, почуяв чёрные благовония заклятой подружки. Чтобы я? Да на ее тусовку пошла?! Ни в жизнь! Что за охальное поведение?!

— Какие,в бездну, пироги!? Ты переходишь границы, тебе не кажется?! — возмутилась я, прошипев.

Меня так бесстыдно не кадрили со времен школы и первого курса, где тоже были свои наглые морды, попирающие законы приличий.

В Даркмурте у меня была репутация истанской ведьмы и характер у меня был специфический, поэтому после пары драк ко мне не совались с непристойными предложениями. Разве что Маркус Крамер, но об этом потом. А с появлением Джара и Рика в нашей с Лив компании все более–менее устаканилось. Адариец сам по себе был вспыльчив и часто вмешивался в мои конфликты, потом приходя к нам с разбитыми костяшками. Я была против драк друга, но в душе было приятно.

— Нет. — веселился дэрниец. — Мне кажется, после вчерашнего, сегодняшнее наше знакомство вполне невинно. — также тихо прошелестел рядом с плечом.

Волна горячего возмущения окатила от его слов и настолько они были возмутительны! Что я даже не могла подобрать сходу достойного ответа:

— Да ты…! — вызверилась, не зная, как потактичнее назвать проходимца, вздумавшего так открыто, никого не стесняясь, кадриться, словно я профурсетка какая, готовая прыгнуть в кровать к первому встречному–поперечному. И если вчера перед лицом стража порядка я имитировала распущенность, как Лив слезы или смех на сцене, то лишь по причине спасения репутации. Какое противоречие! Но это не говорит же, что я такая на самом деле! Что он себе возомнил?!

— Кто? — приподнял бровь, встав ко мне в анфас. А мне пришлось запрокинуть голову назад, чтобы бросить какую–нибудь колкую фразу в лицо высокого нахала!

— 74! Мы выиграли! — Лив забила последний шар и прыгала от радости, а Ингвар дал звон в колокол, оповещающий о выигрыше в ярдал.

— Наглец! И халда! — выпалила ему в грудь, несмотря на то что я задирала голову.

— Я? — приподнял брови северянин, даже ладонь к сердцу приложил, словно я просчиталась, сильно обидев благородного лорда.

— Ты! Можно подумать это я в чужие окна залезаю? — раздраженно ответила жутко бесящему меня нахалу.

— Смотрю тебе не даёт эта мысль покоя. Можешь в ответ залезть в мои окна. — развеселился дэрниец.

— Да ты, как ты…! — не нашлась чем ответить на столь унизительное предложение для девушки.

— Рис? — голос Джара застал меня врасплох. Я даже слегка растерялась почему–то. Хотя, он подошёл можно сказать вовремя. Я как раз собиралась уйти или побить кием наглого марала. — Все в порядке? — верно оценил гневно злопыхающую меня.

— Леди злится, что проиграла партию в ярдал. — ловко соврал северянин, забавляясь перепалкой.

— Рис, может, пойдём от сюда? — предложил Джар, забирая у меня кий и оглядывая уже сильно захмелевших гостей игорной.

— Леди сама решит, куда и когда пойдёт. — зачем–то встал в позу Рейдар. Я даже с мысли сбилась. Что он делает?

Джар, удивлённо развернулся, меняя расположение к ситуации и как истинный адариец завёлся с пол оборота. А какой–то парень за соседнем столом рухнул навзничь от явно перебродившего алкоголя в организме. Барон окинул эту сцену со всей своей аристократичной спесью, которую умел включать по щелчку пальцев.

— Тут леди точно не место. — зло впечатал кий в крепкую грудь иноверца.

Северянин перехватил палку и с силой сжал, бедное древко даже жалобно хрустнуло. И хотел было ответить, но эртонка вовремя вклинилась между напряжёнными мужчинами.

— Ребята, остыньте! — оценила правильно ситуацию Ливана, выставляя руки, зная горячий нрав Джара, который без разборок мог засадить в глаз наглецу, решившему ухлестнуть за его подругой.

— Джар, не смотри так на меня. Мы веселимся. Видишь? — покачала она бокалом с «Эльтини», словно рекламировала напиток.

— Да уж, я вижу. — перевёл он мрачный взгляд на жертву алкоголя, что был крепче, чем его тело. Теперь тушка лежала на диване, храпящая с изяществом горного морлока — жуткого тролля, что селится в скалах и спит днём ввиду не переносимости солнечного света. Жуткие твари издают такие рулады, что впору десять раз подумать — идти каменной тропой с таким его обитателем или все же сделать огромный крюк.

— Спасибо за игру, Рейдар. — быстро пресекла я все выяснения и посмотрела на готового к потасовке дэрнийца, кивнула Ингвару и ребятам. — Лив, мы уходим. — безапелляционно поставила перед фактом подругу, та состроила обиженную моську. Да, несправедливо так делать, но как есть.

Эртонка догнала нас на выходе.

— Я ещё тут побуду. И, Рис… Этот Рейдар, он… — пыталась затейливой мимикой объясниться красавица.

— Это он, да.

— Да ладно!? Думала, мне показалось…

Я помотала головой.

— Ну делааа… Ты не обидишься? — намекала на то, что не поддержит меня в гордом удалении с поле боя.

— Гуляй, подруга. — обняла эртонку и вышла в прохладный вечер уютного городка, где прохожие и влюблённые парочки прогуливались по площади и вдоль реки Эрты.

Низкие каблуки глухо отбивали дробь по мощеной мостовой вторую милю, транслируя мое состояние. Вот знала же, что не нужно было идти! Глупая ведьма!

Я смотрела на зажигающиеся магические огни Даркмурта, отражающиеся в темном зеркале воды и не могла охарактеризовать возникшее внутри чувство: смесь раздражения и чего–то ещё.

Джар молча нёс наши с Лив покупки, а затем, притормозил, бросив пакеты на романтичную лавочку с видом на Эрту.

— Рис, просто поговори со мной. — открыто и бесхитростно предложил адариец, как всегда готовый выслушивать меня, что бы там ни было.

В этом он был идеальный друг. Но делиться с ним историей такого «пикантного» плана было странно. Или нет? Нет, по мне подобным прошлым можно спокойно шантажировать, не то,чтобы я ему не доверяла, просто почему–то не хотелось рассказывать. Возможно, потому что тогда я буду хуже выглядеть в его глазах? А, может, и нет.

Я пожала плечами.

— Не знаю, переживаю за Лив и взбесил северянин. — друг не забрасывал меня вопросами, позволяя прогуляться и выветрить немного голову и состояние.

— Хочешь мы вернёмся, и я доходчиво объясню дэрнийцу, чем это чревато.

— Нет, Джар, спасибо. Просто оставь это. — села на скамейку, подвинув хрустящую бумагу пакетов, запрокинула голову, выдохнув все раздражение тёплым облачком пара. Ночи уже прохладные. Так быстро лето прошло. А я и не заметила. Казалось, и не было его. Вот оно наступило, вжик, и завтра снова на учебу.

Первые яркие звёзды уже гнездились на небосклоне, устраиваясь в положенных местах, чтобы к полуночи засиять в ансамбле. В конце серпня всегда небо чернявое с ярким плотно посаженным жемчугом небесных тел.

— Через три недели будет первый тренировочный открытый турнир. Придёшь?

— А как же. — улыбнулась парню, что сел рядом, закинув руку на спинку скамьи аккурат за мной, что меня внезапно странно напрягло. Или это все бредни Лив? Раньше он мог спокойно обнять меня по–дружески, и я даже не парилась. Проклятые глупости эртонки!

Как дела у Ноэль? — участливо спросил адариец, наблюдая за ночным светилом и иже с ним.

— Как всегда, — улыбнулась, подумав о шаманке, — жизнь полна волшебства. Она, кстати, вспоминала тебя, как ты заезжал к нам. Сказала: «Джаред славный парень». — вторую часть «присмотрись к нему», я решила не озвучивать.

— Твоя Ноэль чудесная, поедешь к ней на каникулы?

Я помотала головой.

— Мастер Ревенсон обещал взять меня на подработку, как всегда. Через три недели первый день. Ещё до каникул.

— Ты могла бы просто попросить…

— Нет. — перебила его, в очередной раз жестко отказываясь от «блата». Семья Толлгартов, несмотря на баронский титул, имела неплохие связи и была по–своему влиятельна. Уверена Джара ждёт замечательная карьера Хранителя в центральном разведывательном бюро Кеннингема, либо сладкое магнатство как наследника. А мне не хочется быть обязанной не просто ему, но и его семье.

Джар поднял руки:

— Только предложил. Но…как скажешь. Ты девушка упёртая.

— Упёртая? — подняла я бровь.

— Я хотел сказать самостоятельная. — усмехнулся адариец. — Если что–то решила, то уже не переубедить.

— Это да. Мама такая же. — задумалась о генах и попасмурнела.

— Что? — заметил парень.

— Они обещали приехать в академию на ближайших каникулах. Честно говоря, это меня напрягает. Зачем?

— Они же твои родители. — пояснил само собой разумеющееся адариец, у которого с роднёй было все тип–топ.

— Ты не понимаешь, предыдущие курсы маменька лишь активно со мной переписывалась, присылала подарки и желала добра из далека. Но что–то случилось, если чета Риверских приедет вместе. Лично! — взмахнула руками и сложила их на груди, суетно размышляя, что задумала леди Шерлиз.

Джар рассмеялся над моим видом и притянул к себе:

— Брось, Эв, в кои то веки, граф с матушкой нашли общее свободное время, все же ты их единственное дитя. Не береди прошлое, смотри на все иначе. Иногда мы очень сильно застреваем в сложившейся картине мира.

— Возможно, ты прав. — положила голову ему на плечо, на набережной гулял ветер и было весьма прохладно, а тёплые пальцы товарища оказывали терапевтично успокаивающее воздействие.

— Представляешь, Лив считает, что я могу тебя захомутать. — решила поделиться с адарийцем мутной водой, что взбаламутила эртонка. От этой мысли я даже усмехнулась, настолько это было нелепым. Рука Джара слегка напряглась, но лишь на мгновение или мне показалось? — Ведь ты помолвлен.

— Да. Да и зачем тебе меня захомутывать? — странной интонацией ответил адариец.

— Вот и я ей так сказала. А мне теперь мерещится… всякое. — посмотрела ему в глаза, чёрные как ночь, они смотрели на такие же воды Эрты. — Ведь это бы все испортило. Хорошо, что у тебя есть невеста. — прильнула обратно.

— Хорошо. — задумчиво ответил друг, кажется, витая где–то в своих мыслях. О невесте или о чем–то своём. Что там в них, я предпочитала не ворошить.

— Почему испортило бы? — тихо спросил приятель. Я с осторожностью подняла голову и посмотрела на него. Что за вопрос? Адариец тут же вернулся из задумчивого мира и улыбнулся, неловко взъерошив смоляные волосы на затылке. — Чисто так, гипотетически. — притянул меня обратно.

— Ну… мы хорошо общаемся, если бы кто–то из нас стал бы встречаться друг с другом, например, ты с Лив или со мной, то другой чувствовал бы себя лишним. Как Рик с Мел. Ты редко теперь видишь приятеля. — увидела, как легла едва уловимая тень грусти и я поняла, что попала в точку. Они с Риком были не разлей вода до Мелани.

Рикардо Доари был младшим графом юго–западных земель во Фрейтоне и вторым заводилой в нашей компании, не считая Лив. Учился с Джаром в параллельной группе. Парень всегда был на виду у девчонок с самого первого курса, но ни на кого внимания не обращал. Хорошо воспитан, благородный лорд, красавец. Что уж там. Даже Ливана на него заглядывалась, но его вежливое дружелюбие отталкивало девушку. А теперь завидный жених обручён с Мелани Фостер, что перевелась к нам из Высшей Академии Магии в Лестертоне, богатого графства одного из родственников самого короля Фредерика V. Причин не знаю. Какие–то семейные распри. Я не вдавалась в подробности местных сплетен. Но на втором году обучения Рик сильно изменился, ведь его девушка была вхожа в высший свет, и ее мировоззрение было жестко ограничено рамками с кем стоит водить дружбу, а с кем нет. И если фамилия Толлгартов соответствовала градусу родовитости Мелани, то я с неизвестной фамилией Фэлс и обедневший когда–то род Мэнсон — не могли дотянуть до нужного деления значимости в голове у высокородной Фостер. А разуверять ее в своей принадлежности к более увесистой фамилии не считала нужным. Лишь Лив и Джар знали обо мне достаточно, но и им я запретила что–либо кому–то рассказывать.

— Да и все эти романтические бредни только наводят сумятицу. Начинается ревность. Как это сказать…Романтическая лихорадка.

Джар рассмеялся:

— Вот как ты это называешь. Болезнь. — растянул он последнее слово.

— Люди перестают адекватно себя вести и оценивать ситуацию. Присваивают человека. Ну скажи, как можно обладать человеком?

— Ты права, никак. — погладил по плечу. — Человеком нельзя обладать.

Мы помолчали, а потом Джар проводил меня до общежития, рассказывая байки с адарийского побережья, где он провёл лето.