Пока мы люди

Екатерина Козина, 2019

Мире четырнадцать, и она стала победительницей лотереи. Теперь ее ждет богатая Обитель, а жизнь девочки зависит от правительства. Она должна попрощаться с семьей и тем миром, в котором жила. Но Мира не хочет терять свою, хоть и бедную, но такую счастливую жизнь. Крису пятнадцать. И Крис рад, что стал одним из победителей. Теперь его семье не придется гнуть спины на тяжелых работах. Отныне они обеспечены, даже если ему больше никогда не разрешат с ними видеться. Но все ли так гладко с этой схемой? Куда пропадают прошлые победители спустя год? И смогут ли Мира с Крисом уберечь свои жизни?

Глава первая. МИРА

Мира и Лиза встретились на дороге по пути в школу. Лиза радостно поприветствовала подругу, на что та откликнулась лишь легким взмахом руки.

Сегодня в Ковчеге был необычный день. Лотерея, которая позволит трем школьникам оставить свою привычную жизнь и следующие годы провести в роскоши и богатстве.

Мира еще с прошлого года решила для себя, что совсем не хочет расставаться с семьей и друзьями. Ей нравилось в поселке, огороженном забором с колючей проволокой, грунтовыми дорожками и аккуратными хоть и очень маленькими, но уютными домиками для семей с детьми. Остальные люди проживали в специальных бараках, которые делились на женские, мужские и семейные.

И хоть здесь обязывали соблюдать определенные правила, такие как комендантский час или прополка общественных грядок каждое воскресенье по утрам, Мире тут нравилось. Школа не вызывала отвращения, а общение с Лизой и еще парой девчонок делало жизнь значительно привлекательнее всяких дорогих апартаментов.

–… не переживу, если снова выберут не меня, — Лиза что-то тараторила о том, как ей нужна эта победа, как она мечтает выиграть, но подруга слушала ее краем уха.

Миру уже с утра мучило плохое предчувствие. Она только проснулась, как поняла — сегодня быть беде. Возможно, она слишком сильно не хотела никуда уезжать, поэтому так резко реагировала на лотерею. Другим же объяснением плохого настроения были улыбающиеся плакаты с призывами: «Ученик, радуйся, если выиграл!» — и сами школьники, без умолку трещащие о вечернем розыгрыше.

— А я надеюсь, что меня не выберут, — призналась девочка Лизе, когда они вошли в класс.

Лиза же удивленно захлопала глазами. А вот проходящая мимо одноклассница, услышав это, крикнула на весь кабинет.

— Вы слышали? Мирослава Морриган не хочет победить!

Ребята захихикали, называя ее странной. Только вот девочка еще помнила, как семья по соседству жаловалась, что их сын зазнался от богатой жизни и почти перестал выходить на связь. Большинство одноклассников поведет себя так же. Они как глупые мыши были готовы драться за этот кусок сомнительного сыра. А девочка довольствовалась тем, что у нее было.

— Смейтесь, смейтесь. Посмотрим потом, как вы улыбаться через год будете, — выкрикнула в ответ Мира.

Она с шумом села за парту и стала разбирать сумку.

— Действительно, может, пересмотришь свое отношение? — поинтересовалась Лиза. — Это странно. Все хотят поехать в Обитель. Одна ты фыркаешь на это.

— Так пусть выберут кого угодно из тех, кто хочет, — пожала плечами девочка.

— Не прощу себе, если в этот раз буду не я, — твердо произнесла Лиза. — Пообещай, что откажешься ехать, если победишь!

Мира вздохнула.

— Ты же знаешь, что это невозможно.

— И все равно. Пообещай, — потребовала подруга, нахмурившись. Она словно считала, что они соперницы. Но Мира не хотела ни с кем соперничать, а хотела спокойно жить дальше в поселке, в отдалении от города.

— Хорошо. Обещаю, — кивнула девочка. Сложно отказывать друзьям, когда тебе четырнадцать, и кажется, будто ты никому не нужен.

***

И вот настал ненавистный вечер. Сжавшись, девочка сидела на диване и смотрела на то, как мама спокойно вышивает крестиком очередную картину. Только ее подрагивающие пальцы выдавали напряжение, которое женщина тщательно пыталась скрыть.

Мира тоже старалась изобразить хладнокровие, но впивающиеся в колени пальцы выдавали ее с головой.

Отец уже давно застыл на второй странице газеты и, кажется, смотрел вообще сквозь нее, лишь изредка пробегая глазами по одной и той же строчке. Напечатанные слова для него сегодня так и не смогли обрести смысл.

На экране беззвучно открывал рот белозубый ведущий. Мире не нужно было слышать, что тот говорит, она знала это наизусть. Сейчас речь шла о том, как рады должны быть дети, которые выиграют сегодня Золотой билет. Лотерея. Но не простая. Эта разыгрывает жизнь.

Тех, кому выпадал Золотой билет, забирали в Обитель — резиденцию правительства. Детям обещали безбедную, счастливую жизнь в знак благодарности за тяжкий труд их родителей. Семья же за это получала определенные суммы, которые давали возможность больше не гнуть спины на заводах и полях. Так звучала официальная версия. Только дети, уезжающие в Обитель, больше оттуда не возвращались. Целый год по новостным каналам крутили довольные лица «Золотых» ребят, а потом появлялись уже новые «Золотые», старых победителей же будто и не существовало.

Стрелка громко стукнула двенадцать. Звук на телевизоре включился автоматически. Мира еще сильнее сжалась в комок. Плохое предчувствие не покидало ее сегодня весь день.

Три имени. Три «Золотых» имени сейчас будут произнесены.

Первый парень пятнадцати лет даже не остался в памяти. «Все равно через год его уже не будет в живых» — решила для себя Мира, хотя никаких оснований так думать у нее не было. Вторая — шестнадцатилетняя девушка. И третья…

Мира с воплем отчаяния вскочила с дивана и бросилась к телевизору. Со всей силы нанесла удар кулаком по пластиковому корпусу, но от удара появилась лишь едва заметная трещина.

— Это не могу быть я! — вопль перерос в рык, а потом в глухие рыдания.

Она бессильно упала на ворсистый ковер и, подтянув ноги к груди, осталась лежать.

«Почему? Почему жизнь так несправедлива со мной? Я единственная, кто не хотел ехать туда. И вот, пожалуйста, выбрана!» — слезы застилали глаза, Мира их даже не пыталась вытереть.

Мама поджала дрожащие губы, на минуту бессильно взглянула на отца и, получив в ответ лишь тяжелый вздох, поднялась с дивана. Она заправила выбившуюся прядь за ухо и приблизилась к дочери.

Мире казалось, что миновали часы, когда мягкая мамина рука коснулась ее головы. Ладонь, пахнущая специями, нежно прошлась по светлым длинным волосам с розовыми, только недавно окрашенными, прядками. Ей нравилось выделяться из толпы, но не сегодня.

Как бы она хотела отдать все, чтобы стать сейчас серой и незаметной и не быть выбранной для Обители.

— Поднимайся, Мира, — голос мамы дрожал.

— Они ведь пропадают, — прошептала девочка, когда никто не ожидал, что она заговорит. — Скорее всего, даже умирают. Почему люди до сих пор не восстали против этого?

Отец недовольно кашлянул, но Мира не обратила на него внимания. И снова задала вопрос.

— Никто не пропадает, детка. И уж тем более не умирает. Они просто живут в Обители. Присылают сюда письма, разговаривают по телефону. Им ведь не позволено больше видеться с семьей. Возможно, они считают, что если будут звонить реже, пережить это окажется легче, — Мира всегда умела раскусывать родительскую ложь. И в этот раз мама врала. Только понять, в чем действительно заключалась ложь, было невозможно.

Отец наконец-то отложил газету в сторону и подошел к телевизору, рассматривая трещину.

— Мы копили на него несколько лет. Чтобы ты могла смотреть детские программы. И что теперь? Трещина! — мужчина сжал руки в кулаки. Ему было тяжело осознавать, что единственная дочь через несколько дней навсегда исчезнет из его жизни. И он не знал на ком можно сорвать весь тот гнев, то негодование от несправедливости, навалившейся на его семью.

Мира поднялась и с болью взглянула в глаза отца, она не понимала, почему он не обнимает ее, почему не пытается успокоить и предложить решение, ведь они всегда были так близки. Мира знала, что родители любят ее, вот только такой реакции девушка никак не ожидала.

И она сделала то, что творят все подростки в этом возрасте — нагрубила.

— Ну, ничего, — презрительно произнесла девочка дрожащим голосом. — На деньги, за которые вы меня продаете, купите себе новый телевизор. А может, и новую дочь!

Если бы девушка могла уйти в свою комнату, хлопнув дверью, она бы так и поступила, вот только единственной комнатой в доме была гостиная, в которой они и находились. Именно поэтому Мира схватила куртку и, как была в тапочках, выбежала прочь из дома.

— Мира! — донесся ей вслед окрик матери, но девочке было все равно.

Какой смысл оставаться с теми людьми, которые буквально продают ее за деньги? Это только через час Мира поймет, что ошиблась с выводами. А сейчас она бежала сломя голову между одноэтажными домиками, громко шлепая тапочками. Галька, которой были усыпаны дорожки, с каждым шагом хрустела, всем выдавая местоположение Миры. Одиночные фонари света производили мало, но девочке чудом удавалось не споткнуться.

Мира почти добралась до ворот, ведущих из поселка к городу, как ее ослепил свет карманного фонаря.

— Вы нарушили комендантский час!

Она негромко чертыхнулась и резво свернула в ближайшие кусты. Если повезет, и ее не поймают — останется безнаказанной.

Ветки с силой хлестали кожу, но девочка упрямо прорывалась вперед. Через несколько метров она упала на живот и, не боясь испачкать одежду, поползла по-пластунски. Волосы собирали с земли веточки и грязь, но Мире было сейчас все равно. Она хотела уйти от погони и остаться наконец-то один на один со своим горем.

Луч от фонаря метался над кустами и все никак не мог засечь девчонку. Мира ехидно улыбнулась. Пусть побегают за ней. Просто так она не дастся.

Девушка еще немного проползла до ближайшего дома, завернула за угол, где ее уже не мог видеть надзиратель (вообще-то, он был всего лишь охранником, но в народе их прозвали именно так) и припустила в сторону домика подруги Лизы. Она надеялась отсидеться у нее до утра и придумать план бегства, чтобы ее не отправили в Обитель.

Мира быстро забарабанила незамысловатую мелодию в окно. Спустя несколько секунд, занавеска отъехала в сторону. Лиза показалась Мире недовольной. В длинной ночной рубашке, с распущенными волосами — девушка уже ложилась спать.

Лиза повернула ручку, впуская Миру внутрь.

Финансовое положение семьи Лизы было едва ли лучше чем у родителей Миры, однако, у той имелась своя маленькая комнатка. Кровать и тумбочка — вот что помещалось в жилище подруги. Зато это было ее личное пространство. Мира иногда даже завидовала Лизе из-за этой досадной, на ее взгляд, детали.

Мира аккуратно встала на подоконник и уже собиралась спрыгнуть на пол, но Лиза остановила ее.

— Нет. Уходи. Ты преступница, если прячешься, — замотала головой подруга, ее темные кудряшки запрыгали по плечам. — Я видела. Тебя выбрали. Ты должна вернуться домой и ждать, когда за тобой придут.

Лиза нахмурила брови и скрестила руки на груди.

— Мы ведь лучшие подруги, Лиз! Я только переночую, утром же уйду, — Мира так и замерла на корточках, сидя на подоконнике. Девушка не верила, что ее лучшая подруга, с которой они делили все горести и напасти вместе, с которой плакались друг другу о проблемах, просто возьмет и вышвырнет ее на улицу.

— Больше нет, — покачала головой девочка. И, предвидя вопрос, тут же ответила на него. — Я не хочу навлечь на семью беду. А ты всегда считалась бедовой. К тому же ты теперь у нас «Золотая» в отличие от меня.

Последнее слова Лиза злобно прошипела, будто в этом была вина Миры, что ту выбрали.

— Я бы для тебя сделала все, — горько произнесла Мира и спрыгнула обратно на улицу. Холодный ветерок быстро прокрался под тонкую курточку и заставил поежиться.

— Попробуй отказаться, — предложила Лиза и с шумом закрыла окно.

Мира чувствовала себя такой несчастной, что была готова расплакаться. Она тихо сползла по стене дома и прижала голые колени к груди. Домашние шорты и футболка совсем не грели, а курточка едва ли защищала от пронзающего ночного ветра.

Она ведь просто хотела спокойно жить этой хоть и бедной, но такой хорошей жизнью. Мира думала, что у нее есть лучшая подруга и любящие родители, на деле же…

Девушка всхлипнула. Бежать ей было некуда. За границей поселка только город с его богатенькими служащими, а с другой стороны поля, заводы и защитный купол.

Вся жизнь, оставшаяся после Гибели, сконцентрировалась в единственном среди пустыни оазисе. Люди, которым повезло, с остатками знаний и технологий организовали Ковчег. Те, кто обладал полезной информацией и способностями, заняли высшие чины, построили весь город и заводы. Остальные же помогали с его обустройством и пропитанием.

И хоть, на первый взгляд, все казалось честно, Мира чувствовала, что в этом распределении есть какой-то подвох. Она каждый раз задумывалась, почему детей тех, кто пахал на заводах и полях, не обучили чему-то еще? Почему они из поколения в поколение продолжают вести бедный образ жизни, гнут спины за копейки и надеются, что именно их семье повезет, и их ребенка заберут в Обитель.

Девушка замотала головой, отгоняя плохие мысли, и попыталась поверить, что все будет хорошо. Все-таки, может, ее семье действительно повезло? Она будет купаться в роскоши, а родители получат хоть какое-то избавление от тяжелых работ. Вот только… Лотерея проводится пять лет подряд, а потом о ней ничего не слышно еще двадцать. Неудивительно, что люди забывают, что когда-то кто-то пропал и больше не звонит и не пишет.

Мира заправила за ухо розовую прядь и встала. Голова ударилась о выступ окна и дико загудела. Девочка потерла шишку и смахнула выступившие от боли слезы. На руке осталась бурая кровь.

Она вышла из-за угла и медленно побрела по дорожке из гальки к дому. Девушка даже думать забыла, что еще минут пятнадцать назад ее преследовал надзиратель. Эта необдуманность стоила ей дорого.

Мужчина подкрался незаметно. Заломил сначала одну, а потом и вторую руки за спину и злобно прошептал на ухо:

— Попалась. Сейчас комендантский час, и ты его нарушила.

И надзиратель повел Миру обратно к воротам — в участок. Девочке оставалось только повиноваться. Она уже чувствовала себя птичкой, пойманной в серебряную клетку.