Ника, Эрн и волшебное зеркало

Екатерина Дереча, 2023

Моника Гордиан сбежала в провинциальный городок от чрезмерной опеки родных, считающих отсутствие магии признаком смертельной болезни. Девушка спокойно работала в охранном агентстве, когда из столицы приехал уполномоченный особого отдела и предъявил ей обвинение в убийстве. Но кто же он, этот скрытный и загадочный мужчина, тайны которого могут разрушить хрупкий мир в магическом сообществе, и почему он так старательно взялся за расследование, в которое невольно оказалась втянута Ника?

Глава 9

Моника неловко остановилась посреди уютной гостиной, ища оправдания и придумывая причины, по которым она не смогла бы снять соседнюю квартиру. В глубине души девушка хотела остаться, но до этого дня она старательно оберегала свою репутацию и не нарушала правила приличия. Озвученная консьержем сумма казалась немыслимой, но Ника, наученная жизнью в родительском доме, всегда держала запас денег на такой вот случай.

Если бы только Моника могла быть уверена в том, что прямо сейчас братья не в курсе её проблем, она бы смело осталась в одной квартире с Арнаном Саудрестом и Эрнаном — в их порядочности девушка была уверена. Но короткий разговор с Татией убедил Монику, что она под присмотром, если не сказать надзором. Ничего не поменялось. Семья так и не смогла принять полноценность девушки, которая не была калекой или больной. Подумаешь, нет магии! Не безрукая же она, в самом деле!

— Ларина Гордиан, что это вы застыли, как статуя освободительницы на площади Венитара? — спросил вышедший из смежной комнаты Арнан.

Он принял душ и переоделся. Домашние штаны и не до конца застёгнутая рубашка придали мужчине домашний и уютный вид, совершенно сбивая настрой Моники соблюдать дистанцию и держаться отчуждённо с миором уполномоченным особого отдела.

— Мне до форм той статуи отъедаться полжизни, — заносчиво возразила девушка, мысленно отругав себя за любование Арнаном. — И вообще! Я не стала ругаться с вами в доходном доме Паоланы Викор только потому, что не желала большего скандала вокруг своего имени. Вы меня ошеломили обвинениями, но вы не имеете права удерживать меня, более того, миор Саудрест, вы объявили тому усатому жандарму, что поселите меня в своей квартире!

— И что же вас так смущает? — уточнил Арнан, будто не понимая суть претензий.

— То, что незамужняя ларина не может ночевать в одной квартире с неженатым мужчиной! Тем более с двумя! — Моника разошлась не на шутку. Конечно же, Динстон узнает о нелепых обвинениях и о том, что его сестра провела несколько дней под одной крышей с мужчинами. Страшно представить, что он сделает сначала с ней, а потом и с самим миором уполномоченным. — Поверьте, вам не захочется столкнуться с последствиями своего опрометчивого решения.

— Вы что, угрожаете мне? — замешательство на лице мужчины сменилось умилением, с каким смотрят на непослушных детей или домашних питомцев. — Вы, Моника?!

— Для вас я — ларина Гордиан, — надменно процедила Ника, задетая этим выражением на лице миора уполномоченного. Будто мало ей было подобных взглядов в родительском доме! — И я уже договорилась с консьержем о съёме соседней квартиры.

— Это исключено, — покачал головой Арнан. — Я не могу позволить вам остаться без защиты.

— Но вы-то меня точно не сумеете защитить. Или снова хотите использовать магию? — в Монику будто мунд вселился — ей хотелось топать ногами или кричать. Хотелось задеть равнодушного мужчину, надавить на больное место. Хотелось сделать хоть что-то, чтобы и он почувствовал себя никчёмным довеском в мире всесильных магов. — Ну же, покажите, на что способны, миор!

Девушка часто и рвано дышала, по бледным щекам яркими пятнами расползался румянец, глаза сверкали праведным гневом, а волосы разметались. Можно было решить, что Моника горит в лихорадке или вот-вот заискрится и начнёт швырять магические молнии, но девушка резко стихла и задышала ровнее, случайно глянув в сторону гостиной. Только покрасневшие скулы и расширенные глаза напоминали о том, что всего мгновение назад Ника настолько забылась, что позволила себе выйти из себя.

— А где Эрнард? — спросила она совершенно спокойным голосом.

— Я уложил его на постель, — отрывисто бросил миор уполномоченный. — До завтра он не очнётся, а потом придётся найти предлог, который оставит моего неугомонного братца в квартире.

— Помада, — так же резко отозвалась Моника и встретила недоумевающий взгляд Арнана. — Она сотрётся к утру, но я сказала Эрну, что помада будет держаться несколько суток. Нужно намазать ему губы, пока он не пришёл в себя.

— Почему вы помогаете мне? — мужчина сделал несколько шагов к Нике, сокращая расстояние между ними. — Почему не сбежали, пока была возможность, а остались и попытались прикрыть Эрнарда?

— Потому что не хотела бросать тень на свою репутацию, — ответила девушка, бросив взгляд на расстёгнутые пуговицы рубашки и поджав губы. — Но вы перечеркнули все мои старания, предъявив обвинения и заставив меня прийти сюда.

— Вас беспокоит только это? Ваша репутация? — Арнан Саудрест прищурился, оглядел Нику с головы до мысков ботинок и вернулся к лицу девушки. — Вас подставили, крупно подставили, буквально подвели под приговор. Теперь вас хотят убить, чтобы скрыть следы, — он покачал головой, скривил губы и развёл руками. — А вас беспокоит, что сплетница из доходного дома думает о вашей девичьей чести?

— Да, беспокоит. Вы приехали и уехали, а я останусь со шлейфом этого премерзкого душка. Мне не будут плевать в след, но шепотки за спиной обеспечены, — плечи Моники поникли, она снова села на стул и закрыла лицо ладонями. — Даже если я уеду в другой город, на мне останется клеймо, печать падшей девицы, ночующей с мужчинами в съёмных апартаментах.

— Бросьте, в столице давно другие нравы, — мужчина вдруг оказался слишком близко, склонился над Никой и погладил её по плечу, успокаивая и ободряя. — В захолустных провинциальных городах типа Лодвара это действительно важно. Но в Венитаре никто и не подумает заподозрить вас в чём-то постыдном, — его пальцы уверенно скользили по тонкому шёлку. — Тем более, вы же не с босяками ночуете, а с представителем власти.

— Будто это станет оправданием в глазах моих родных, — фыркнула девушка, стряхивая наглую ладонь с плеча. На какое-то мгновение ей хотелось, чтобы рука миора уполномоченного осталась там, подобралась к ключицам и шее, гладила и ласкала кожу. И только осознание того, что всё это лишь игра, вернуло Монике привычное самообладание.

— Неужели они настолько несовременны? — спросил Арнан, в голосе которого появились вибрирующие нотки.

— Неважно… вам так или иначе придётся самому узнать, как они отнесутся к нашим совместным приключениям, — Ника окончательно сникла. На что он рассчитывает? На временное развлечение? Будто мало девиц в Лодваре, что Арнан Саудрест решил соблазнить первую попавшуюся.

— Вы желаете познакомить меня с родителями? Мне казалось, наши отношения не настолько далеко зашли, — игриво продолжил мужчина. Моника отчётливо поняла — он флиртует. Теперь это было очевидно настолько, что даже идиотка бы поняла.

— Я вас предупредила, миор, — девушка отняла руки от лица, задрала подбородок и встала. — А знакомиться или нет — будет зависеть не от меня и не от вас.

Оставив миора уполномоченного особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами осознавать сказанное ею, Моника отправилась на поиски Эрнарда — сначала убедиться, что с ним всё в порядке, а затем обновить слой помады. И вот там-то в маленькой спальне съёмных апартаментов, рядом с бесчувственным боссом, девушка позволила себе минутку самобичевания. Чуть не купилась на простейшую уловку! Ника стукнула себя по лбу, а затем несколько раз побилась головой о подушку. Наивная глупая девчонка!

Перед ней снова вспыли картины из прошлого. Динстон — самый старший брат Моники — не зря занимал пост советника короля. Бескомпромиссный, принципиальный, нетерпимый к слабости и безжалостный к врагам мужчина сразу после выпуска из военной академии начал взбираться по карьерной лестнице. Он шёл по головам и переступал через соперников пока не добился своего. И Ника не раз видела, как Динстон, не гнушаясь ничьими чувствами, соблазнял жён и любовниц высокопоставленных чиновников, как собирал компрометирующие сведения, а потом бросал несчастных безо всяких сожалений.

Нике едва исполнилось тринадцать, когда потянулись вереницы предполагаемых невест вместе с семьями. Бесконечные обеды и ужины, на которых Моника едва дышала, чтобы взрослые не заметили её и не выгнали из-за стола — маленьким девочкам, которых оберегают, как самый хрупкий цветок в саду, не место на таких званых вечерах. И тогда же она увидела во всей красе, как старший братец холоден ко всем этим ларинам. Он всегда смотрел свысока на жеманных девиц, любезничал лишь с родителями невинных овечек, как он называл возможных невест. Так было, пока не появилась она.

Дочь военного советника короля. Отличный союз, политическая игра и какой замечательный задел для будущих завоеваний! Родители Моники чуть ли не руки целовали Лирейне Гвери, а сам Динстон проявлял чудеса обольщения и тактичности: в его голосе всё чаще слышались медовые нотки, глаза сияли влюблённостью и восхищением. Легкие «случайные» касания, игривый смех. Всё это создавало ощущение, что свадьба случится очень скоро. Моника не раз гадала, действительно ли Динстон был влюблён тогда, или эта игра была очередной ступенькой.

Так или иначе, но Лирейна Гвери однажды исчезла из дома посла Кадарии, а через несколько месяцев её отец сначала лишился должности, а затем отправился на рудники. Ника винила себя тогда. Много лет просыпалась со слезами от кошмаров: если бы не она, если бы не Моника, всё было бы по-другому.

В то злопамятное утро розы цвели особенно бурно, а их аромат заставлял кружиться голову. Ника спряталась от этого сладкого запаха в кроне двухсотлетнего бука, уверенная, что никто не сумеет отыскать её и заставить заниматься математикой. А потом под деревом оказалась Лирейна. Она шепталась со своей компаньонкой, милой молодой лариной, и Моника спустилась пониже, чтобы подслушать. Обычное детское любопытство, не более. Но парадное платье зацепилось за ветку, и девочка сорвалась. Она упала в шаге от будущей родственницы, изрядно напугав ларину Гвери.

— Гадкая девчонка! Ты шпионишь за мной? — закричала Лирейна, больно схватив Нику за локоть. — Я знаю, что ты незаконнорождённая дочь посла, мерзкий бастард, которому не место за столом. Теперь-то я позабочусь о том, чтобы тебя наказали! Больше ты никогда не появишься в общем зале!

От боли и страха Моника забыла все слова. Обида затопила её, встав в горле мерзким горьким комком. Она плакала и баюкала ушибленную руку, пыталась вырваться и в полнейшем шоке слушала такие грязные слова из уст благородной ларины, какие даже конюх себе никогда не позволял. Когда Моника сумела прийти в себя, она закричала так громко, что, казалось, стёкла задрожали в огромном особняке посла Кадарии. На этот безумный, полный боли и ярости крик сбежались все — от прислуги до родителей девочки. Всего один взгляд, брошенный Динстоном на Лирейну, продолжавшую держать Монику, и всем стало ясно, что свадьба не состоится.

С того самого дня Ника поняла, что верить мужчинам нельзя. Пусть Динстон защищал свою семью, младшую сестру и честь отцовского дома, но так ведь не бывает, чтобы сначала мужчина казался влюблённым, а потом резко в одно мгновение в его глазах зажглась ненависть. Он ведь уничтожил семейство Гвери, буквально растоптал его, как неловкий башмак попрошайки топчет прекрасные цветы. С каждой новой невестой, с каждой лариной, хоть сколько-то полезной ему, Динстон обходился точно так же.

И эти вот интонации, движения и взгляды сегодня Ника заметила в Арнане Саудресте. Она нужна ему, но не как объект симпатии. Нет. Ему нужно что-то другое, связанное с делом Жадин Ланкандо, убийством Бернита Ланкандо и таинственным появлением незарегистрированных артефактов на границе Кадарии и Рилантии. И больше всего Монику расстраивало то, что она почти поверила в искренность очередного дамского угодника, добившегося высокой должности переступив через чувства многих других наивных ларин.

Через несколько минут Ника аккуратно расправила подушку, обновила слой помады на губах Эрнарда и в качестве мести за испорченное настроение нанесла на веки босса стойкую подводку из той же коллекции. Братья научили девушку бороться с трудностями и смотреть в глаза собственным страхам. Миор уполномоченный особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами желает поиграть… что же, Моника найдёт, чем ответить.