Сила в тебе

Екатерина Данильчик, 2018

Что самое худшее может случиться с человеком? Смерть? Нет. Это утрата собственной воли, а без нее существование становится невыносимо и бессмысленно. Героиня романа «Сила в тебе» – молодая и уверенная в себе женщина. Кира имела все, что ей было нужно для личного счастья, но трагическое стечение обстоятельств сломило дух девушки и парализовало тело. И началась борьба за собственную жизнь. Что приобретёт девушка на этом пути, полном боли, немыслимых трудов и упорного желания быть здоровой и счастливой? Кто будет другом, а кто – безжалостным врагом? И через что Кира пройдет, восстанавливая свою душу и тело? Комментарий Редакции: Современный роман про сломленную женщину, которая борется с трудностями жизни.

Глава 1

— Доченька, у меня хорошая новость, — миниатюрная женщина средних лет с короткой стрижкой и темными волосами, вошла в комнату к своей дочери.

— Мам, ну что опять? Ты влезла в очередной долг и отложила на операцию или ты ограбила банк, чтобы, наконец, решить все наши проблемы? — обессиленным голосом, с явными нотами сарказма произнесла Кира.

— Очень смешно, ха-ха, как мне надоел твой пессимизм, Кира, — женщина открыла шторы и комнату залило солнечным светом.

— Ну, меня можно понять, я ведь лежу тут целыми сутками напролет и вся моя последующая жизнь будет именно такой, так что, мам, извини, что я порой такая вредная и злая.

Женщина присела на кровать и наклонилась над дочерью, посмотрела в ее уставшие голубые глаза и погладила по волосам.

— Милая, я не обижаюсь на тебя, я уже привыкла. Так хватит унывать, скоро все действительно изменится к лучшему. Я решила продать эту квартиру! — уверенно и гордо заявила Надежда Игоревна.

— Что, прости?

— Да, именно так, ты не ослышалась, — женщина сияла от радости. — Я долго думала, как нам исправить ситуацию. Мы живем на четвертом этаже, и с трудом смогли обустроить все здесь. Но этого мало, даже свежий воздух с окна или балконе не заменит тебе полноценные прогулки.

Кира ухмыльнулась:

— Прогулки?

— Милая, я имею в виду, необходимость бывать на свежем воздухе больше, а нанимать постоянно кого-то, чтоб тебя спустили вниз проблематично, — Надежда Игоревна поправила подушку дочери.

— И какой же выход ты нашла — продать квартиру и жить на улице? Ну да, тогда точно свежего воздуха хватит всем позарез.

— Кира, послушай. Я продам квартиру, а взамен куплю нам небольшой уютный домик на земле, со своим двориком и огородом. Тебе точно там будет лучше: обустроимся, сделаем для тебя выход во двор, да и Ромке такое место на благо. Я думаю, нам всем подобные перемены пойдут на пользу.

— Мамуль, дома дороже квартир, нам не купить дом в городе, — недоверчиво заявила Кира.

— А я уже нашла другой вариант, мне помогло риэлтерское агентство.

— Что? Какой?

— Есть семья, живут на окраине города, там очень хорошая местность, много растительности, спокойнее, чем здесь. Так вот, они продают свой дом, но и рассматривают варианты обмена на квартиру в центре. И мы уже созвонились, скоро встретимся и все обсудим. Посмотрим жилье друг друга, и, если всех всё устроит, будем заключать сделку.

— Дай переварить, — Кира пошевелила головой, она часто стала так делать, чтоб хоть как-то чувствовать себя живой, — мам, а как же юридическая сторона вопроса, кто возьмет на себя все расходы?

— Эксперты оценили нашу квартиру даже чуточку дороже, так что на все должно хватить, да и сам дом отличный: все условия, свежий евроремонт, во дворе клумбы с цветами и фруктовые деревья, нам там будет хорошо.

— Мамуль, тебе не жалко, ты же здесь живешь уже тридцать лет. Да и столько всего связано с этой квартирой, в конце концов, тут я родилась и выросла, — Кира насупилась и сдула непослушную прядь русых волос с лица.

— Нет, не жалко, это все ради вас, — Надежда Игоревна погладила дочь по руке, хоть и знала, что та ничего не почувствует.

— Мам, когда уже что-то будет для тебя? Ты всю жизнь жила ради меня, а сейчас, вообще, я полностью завишу от тебя, и ты живешь не своей, а моей жизнью, — грустно сказала Кира, — если бы я только могла все исправить, чтобы ты стала счастливой.

— Кира, запомни раз и навсегда, я никогда не брошу тебя в беде. Ты и Ромка остались живы — это главное. Вы самые родные и близкие мои люди.

На следующий день к Кире приехал лечащий врач на осмотр. Доктор лично проверял свою пациентку раз в две недели. С момента аварии прошло почти три месяца, за окном уже начали опадать листья.

— Добрый день, Кирочка, — поприветствовал девушку, лысеющий дядюшка средних лет, Кира притворно улыбнулась, — ну что ж, анализы почти все в норме, только вот немного снижен гемоглобин, но не критически, просто надо добавить в рацион соответствующие продукты, а еще лучше выпишу вам витаминный комплекс.

— Вы так говорите, будто бы это имеет смысл для меня. Хоть что рекомендуйте, всё равно эта парообразная жижа не имеет ничего похожего с настоящей едой, — недовольно возмущалась Кира.

Доктор, проигнорировав больную, надел одноразовые перчатки, вооружился стетоскопом и принялся осматривать пациентку.

— Павел Петрович, скажите, есть ли иной способ, подешевле, может какая-то клиника попроще делает подобные операции? Ну, никак мне не попасть за границу или даже в Москву. Я в отчаянии, посмотрите на меня, я так больше не могу, — у Киры потекли слезы по щекам.

Доктор будто провел взглядом по телу Киры, хотя уже много раз видел ее даже раздетой, но видимо, только сейчас он смотрел на нее, как на человека, а не пациентку.

Кира была красивой, миниатюрной и запоминающейся девушкой. У нее были светло русые, отливающие золотом волосы, большие голубые глаза, великолепный острый ум и понимание мира. В совокупности это помогало ей легко идти по жизни и оставаться довольной всеми её аспектами.

Сейчас же она стала совсем другой. Ее мысли были ужасающими, а тело изменилось почти до неузнаваемости, потеряло свой привлекательный вид. Мышцы стали атрофироваться, а кожа уже не выглядела подтянутой и здоровой. Кира понимала и видела, во что превращается. Даже массажи и лечебная гимнастика ей не помогали — она медленно увядала, как цветок без воды.

— Есть один нейрохирург, почти мирового класса, к нему бешеные очереди. Он делает такие сложные операции, людей чуть ли не по частям собирает — виртуоз в своей области, — тихонько и серьезно начал говорить Павел Петрович, — он работает и живет в Москве, к нему просто так не пробиться, но есть в нем одна черта — он с интересом берется за сложные случаи и если есть шанс что-то изменить, он пользуется им.

— Как же мне с ним связаться? — Кира смотрела на доктора такими глазами, что тот даже отвел взгляд, не смог удержать его, видя боль и надежду девушки.

— Я помогу тебе, у меня есть друг в столице, который общается с этим хирургом в профессиональной сфере. Возможно, получится подсунуть ему твою карту на рассмотрение, но ничего не обещаю. Пойми, деточка, у этого хирурга, Ключинского, таких желающих сотни.

— Я понимаю, спасибо вам за это, не буду надеяться зря.

Доктор ушел, а Кира снова уставилась в одну точку на потолке, прокручивая в голове мысли о том, как они гуляли вместе всей семьей, играли в мяч с сыном и катались на велосипедах. Эти воспоминания истязали ее, и в то же время помогали ей держаться и таить в сердце надежду — маленький шанс на то, что еще все изменится.

Спустя два дня Надежда Игоревна сообщила дочери о том, что обмен недвижимостью состоится уже через неделю, после всех формальностей.

— Кстати, милая, забыла сказать, мне тут звонил твой одноклассник Егор Пальцев, очень хочет тебя увидеть.

— Егор? Что ему нужно? Я не хочу ни с кем встречаться, — внутри девушки нарастало волнение и раздражение.

— Он сказал, что в курсе о твоем положении и хочет помочь, но для этого ему нужно приехать и поговорить с тобой лично.

— С чего вдруг? Ведь он был так зол на меня 10 лет назад, когда мы окончили школу. Говорил, что ненавидит меня, и потом в институте вел себя странно, — Кира нахмурилась.

— Доченька, все ведь давно в прошлом. Вам больше не по 17 лет, я уверенна он не держит на тебя зла, — женщина пыталась изо всех сил понять дочь.

— Мамуль, ты просто многого не знаешь. После того, как мы окончили школу, Пальцев не перестал бегать за мной, все пытался добиться моего внимания, а когда я поступила в институт, он тоже стал учиться там же, хотя у него не было, ни желания, и способностей к творческим специальностям, — Кира вздохнула.

— Серьезно, он что, правда учился с тобой в институте?

— Всего полгода. У нас с Серёжей сразу закрутился роман, а Егор еще больше взбесился от этого. Он просто маниакально был помешан на мне; слава Богу, Сережа сразу дал понять Пальцеву, чтоб тот катился прочь из нашей жизни, и вскоре он исчез. Я понятия не имею, чем и как он жил все эти годы, но встречаться с ним не горю желанием.

— Может он изменился. Сказал, что будет лететь из Москвы.

— Думаешь, это совпадение, что он объявился именно сейчас, когда я вдова, да еще и полностью парализована?

— Кира, я думаю только о том, что нам не помешает помощь, любая, — печально вздохнула женщина, — возможно, он и правда чем-то поможет, не стоит отказываться, давай хотя бы выслушаем его.

На следующий день к Кире заглянула подруга Вера, открыв застишь окно, зная, что Надежда Игоревна гуляет с Ромочкой. Девушка помогала подруге в простых, но запретных желаниях, таких, как, например, просто надышаться свежим холодным воздухом, без маминых нотаций о слабом иммунитете и риске заболеть.

— Вер, ты как думаешь, стоит ли видеться с Егором?

— Ой, Кир, не знаю, может и правда он изменился, все-таки прошло много лет, почти все наши одноклассники сейчас живут хорошо: у кого семья, у кого бизнес или хорошая работа, так что, пока не встретишься, не узнаешь, — высказалась подруга.

Вера была очень привлекательной девушкой: черные объемные волосы, крупные черты лица и впечатляющие формы. Она сильно отличалась от Киры, даже скорее была более эффектной, но все же, Кира казалась особенной.

Дело вовсе не во внешности, которая была вполне заурядной: худенькая, невысокая, с маленькой грудью и острыми чертами лица. Но её бледная фарфоровая кожа, длинные пшеничные волосы и почти прозрачные голубые глаза создавали какой-то неземной образ, как будто она фея из волшебного мира и способна околдовать каждого представителя противоположного пола.

Характерами девушки тоже отличались: Кира была решительной и импульсивной, а Вера более мягкой, спокойной и сдержанной. Но все же, они любили друг друга, как сестры, и дружили с первого класса.

— Ладно, мне все равно скучно тут лежать, хоть какое-то общение, но я всё же, не в восторге, что меня кто-то посторонний увидит такой, — Кира скривилась и опустила взгляд на свое неподвижное тело.

— Не переживай, мы всегда рядом, — успокоила ее подруга.

Вера пробыла у Киры полдня, и будучи мастером маникюра, девушка сделала подруге красивые яркие ноготки на руках и ногах, абсолютно не испытывая отвращения или брезгливости. И хоть Кире это было ни к чему, Вера ей регулярно делала красивый маникюр и педикюр, помогая чувствовать себя чуточку лучше.

Спустя пару дней Егор Пальцев, все же, приехал. Кира уставилась на него и молча, рассматривала целую минуту, прежде чем осознала, что перед ней именно тот самый Егор. Она помнила его неопрятным полноватым мальчуганом, вечно с красными глазами и поникшим угрюмым видом. А сейчас перед ней стоял солидный молодой мужчина, хорошо и со вкусом одетый, элегантно причесанный и с таким взглядом, будто кричащим «я хозяин вселенной».

Кире стало неловко и стыдно, ведь она больше не была такой красавицей и в данный момент выглядела неухоженной, истощенной и очень беспомощной.

— Кирочка, наконец-то, я так рад тебя видеть, жаль, что при таких обстоятельствах! — улыбаясь во весь рот, сказал Егор. Это немного смутило Киру.

— Привет, Егор, ты так изменился, совсем другой стал!

— Да, это так! У меня было время поработать над собой и своей жизнью, расставить четкие приоритеты, — Егор снова взглянул на Киру странным взглядом, она не могла понять его, это не была ни жалость и не грусть, скорее наоборот, что-то вроде восторга и ликования.

— Так, что же тебя привело ко мне?

— Я хочу помочь, у меня есть возможность, и есть связи, я владею бизнесом и уже обзавелся нужными знакомствами в столице.

— Я рада, что у тебя все хорошо, но прости, с чего вдруг ты решил мне помочь? Мы ведь даже не друзья. И, насколько я помню, ты был очень зол на меня в нашу последнюю встречу, — замешкалась Кира.

— Ох, Кира, уже столько лет прошло. Кто старое помянет, тому и глаз вон!

— Ну да, просто я думала…

— Что я всю жизнь буду мучиться, из-за того, что ты выбрала своего Сережу, а не меня? Да ты оказала мне услугу этим. Я тогда решил, что добьюсь всего, чего захочу. Так и произошло, а женщин в моей жизни было о-го-го, всех не сосчитать, — самодовольно заявил Егор.

Кира еще больше растерялась и непроизвольно скривилась.

— Слушай, я просто хочу помочь, потому что могу. В от и все. Если тебя интересует перспектива снова двигаться, то ты можешь воспользоваться моим предложением. Если нет, то уговаривать я тебя не буду, уж прости, у меня много дел, я уезжаю утром.

— Что именно ты мне предлагаешь? — спросила быстрее, чем осознала, надо ли ей это.

— Я найму специально оборудованную машину, поедем вместе в Москву, там тебя поселю в очень хорошей клинике. Пройдешь обследование, а дальше будет видно по результатам, — Егор скрестил руки на груди. Было видно, что он занимается спортом и следит за собой, но этот его черный взгляд пугал Киру.

— Я не могу, у меня нет на все это денег, — Кира отвернулась к окну, как и всякий раз, когда ей надо было скрыть собственные эмоции.

— Это мой подарок тебе, безвозмездно, по старой дружбе.

— Но мы ведь не дружили с тобой.

— Кира, ты согласна или нет?

— Мне надо подумать и посоветоваться с родными.

— Да, о чем тут думать, такой шанс тебе никто больше не предложит, — слегка повысил голос Егор.

— Ты прав, не предложит, но все же, мне надо подумать. Я не понимаю, какой прок тебе с этого?

— Ничего сверхъестественного, если все удастся — позову тебя на свидание, — Егор слегка улыбнулся, но вовсе не доброй улыбкой, — так, вот мой номер, позвони сегодня, максимум к вечеру. Все, мне пора, жду звонка, — подмигнул и вышел из комнаты.

Кире не хватало воздуха, ей казалось, что комната вдруг стала такой тесной и некомфортной; стены давили на нее, а кислород, как будто выкачали насосом. Вроде бы ничего существенного и не случилось, но ей стало очень не по себе, хотелось выпрыгнуть из собственного тела, а так, как это было невозможно, на нее быстро накатил приступ паники.

Услышав ее вопли, в комнату прибежала мама, она знала, что делать в таких случаях, ведь это был уже не первый раз.

Надежда Игоревна дала дочери успокоительное, заставила выпить немного воды. Обтерла лицо и шею холодной водой и крепко обняла. Затем, увидев, что Кире стало легче, она открыла окно, чтоб запустить внутрь свежий воздух.

Был уже октябрь и за окном дул сильный ветер, Кира повернула голову и уставилась на деревья и падающую листву, и вскоре заснула.

Она проспала почти три часа, а проснувшись, обнаружила у постели маму и Веру.

— В чем дело? — спросила у них Кира сонным голосом.

— Милая, мы считаем, что тебе надо воспользоваться предложением твоего друга, — начала мама.

— Он мне не друг, — сердито заявила девушка.

— Ну, а кто тогда друг, Кира? — раздраженным голосом заговорила Вера, — давай смотреть правде в глаза, у тебя не осталось друзей, никто не горит желанием тебе помочь, а Егор единственный, кто реально предлагает хоть что-то.

— Это меня и настораживает, зачем ему это? По доброте душевной?

— Да, милая, именно так, он меня уверил, что очень хочет помочь тебе, что ему больно смотреть, как ты страдаешь.

— Так стоп, я не могу это слушать. Я не знаю, с какой целью он это делает. Мне, честно говоря, плевать, но я соглашусь, выбора у меня все равно нет. Я просто не хочу быть ему ничем обязанной.

— Доченька, езжай и думай только о своем здоровье. Может и правда есть шанс, все-таки это Москва, там такие врачи, что нам тут и не снилось.

— Я поеду с тобой, — гордо заявила Вера.

— Вер, ты чего? А как же твоя работа? — Кира уставилась на подругу, удивленно моргая.

— Знаешь, я давно хотела уехать в столицу, но не решалась, вечно боялась чего-то, а потом эта трагедия, — девушка печально вздохнула, но тут же взяла себя в руки, — но сейчас я не боюсь, ведь я нужна тебе и не отпущу никуда одну.

— Спасибо, дорогая, с тобой мне и правда будет спокойнее, — слезы блеснули в глазах и мигом проложили кривые влажные дорожки по щекам исхудалой девушки.

Кира позвонила Егору в десять часов вечера, долго терзаясь сомнениями, мама помогла ей поговорить, приставив телефон к уху.

На следующий день было много суеты и сборов. Здоровому человеку в поездку надо собрать немало вещей, а парализованному тем более. Пальцев приехал сам, и выглядел очень доброжелательным, даже чересчур. Он поднял Киру на руки и вынес из комнаты. В дверях Кира его остановила, увидев глазенки своего сынишки. Мальчик стоял тихонько в стороне и наблюдал за происходящим больше с тревогой, чем с интересом.

Конечно, Кира уже попрощалась с ним и расцеловала напоследок, но все равно при виде его грустных, наполненных любовью и испугом, синих глазок, у Киры защемило сердце.

— Ромочка, прости, но я должна уехать, малыш. Я делаю это ради тебя, родной мой, — слезы полились из глаз, она отвернула голову, и Егор ускорился, выйдя быстро из квартиры.

Он с легкостью спустил Киру вниз и усадил в машину, он был крепкий, а она не тяжелой. Вера сложила сумки в багажник и села рядом с Кирой.

Машина была обычной легковой, Егор решил ехать на своей собственной. Все три часа до Москвы он активно рассказывал о своей великолепной жизни, о том, как много добился своими силами, что владеет сетью АЗС и ни в чем не нуждается. Егор был женат два раза и сейчас холост. Девушки сидели тихо и больше слушали, хотя Вера задавала ему непростые вопросы, пытаясь узнать, что он за человек.

Пальцев казался порядочным и добрым человеком, но нехорошее предчувствие не покидало Киру, хотя может это всего лишь страх перед неизвестностью. Но Кира очень отчетливо помнила его бешеные вспышки, излишнюю эмоциональность и нестабильность. Одна надежда на то, что он изменился.

Егор говорил, что сразу отвезет их в частную клинику, где их уже встретят и разместят в отдельной палате, где Вера сможет остаться с Кирой для помощи и ухода.

По приезду в Москву Егор притих и стал серьезным, он молча заехал на парковку многоэтажного жилого дома и велел Вере выходить с вещами.

— В чем дело, разве мы не едим в клинику? — спросила Вера.

— Сегодня пока останетесь у меня. Надо еще решить кое какие формальности, а завтра я отвезу вас уже в клинику, — непоколебимым голосом сказал Егор.

— У тебя, в смысле в твоей квартире?

— Да, ну не везти же мне вас в гостиницу, сами понимаете, слишком много вопросов будет и неприятных взглядов. Думаю, Кире это ни к чему сейчас.

— А сразу в больницу нельзя? — Кира заволновалась.

— Слушайте, буду с вами откровенен, мне просто надо оплатить все, а для этого заехать в банк, я просто не успел еще. Сегодня все решу, и утром поедим. Ну а пока побудете у меня, а я переночую в отеле, — Егор взял на руки Киру и понес к лифту, Вера шла за ними.

Внутренний голос Киры стал громче и отчетливее, она не понимала, почему чувство тревоги только усиливается, а не утихает. Честное слово, была бы у нее возможность, она бы помчалась со всех ног оттуда — прочь от Егора. Но она не могла и пошевелиться, оставалось лишь молчать и приглушать в себе непонятные смешанные чувства.

Войдя в шикарную квартиру на первом этаже, Егор заметно расслабился. Дверь закрылась, и щелчок замка эхом раздался в голове у Киры.

— Можешь расположиться в гостевой спальне, — обратился Егор к Вере. Киру он уложил на кровать в одной из спален, — а тебе надо отдохнуть, ты долго была в сидячем положении.

— Мы можем расположиться в гостевой спальне, — Вера пристально посмотрела на хозяина квартиры.

— Что?

— Ты сказал, что Вера может расположиться в гостевой спальне, а не мы, — недоверчиво уточнила Кира.

— Ах, ну да, да, вы, я просто оговорился, — Егор стал ходить по квартире в поисках чего-то, — так, девочки, я поеду, а вы располагайтесь. Продукты я привезу.

— Не стоит, я сама могу сходить, — сказала уверенно Вера.

— Это же Москва, а не тот маленький городишка, откуда вы приехали, здесь на каждом шагу опасности, — немного оскалив зубы, произнес Егор, но тут же улыбнулся и смягчил тон голоса, — лучше вам пока не ходить никуда, вы кроме меня тут никого не знаете. Так что для вашей же безопасности, я вас закрою.

Егор быстро ушел, сделав, как обещал, а девушки остались одни в недоумении.

— Слушай, мне что-то не по себе, что мы тут как в тюрьме, — начала Вера, раздраженно ходя по комнате, где их оставил Егор.

— Я понимаю, что не все, так как нам бы хотелось, но возможно он прав. Мы не столичные и не знаем законов большого города. Да и оставлять меня одну плохая идея, так что, скорее всего он просто заботится о нас, — пыталась успокоить подругу Кира.

— Я пойду, осмотрю его квартиру, ты пока отдохни.

Вера вернулась через несколько минут.

— Ну что, нашла что-то интересное?

— Странно, но нет.

— Вот видишь.

— Ты не поняла, у него ничего здесь нет, ну практически ничего.

— В каком смысле? — Кира не поняла.

— Квартира идеально чистая, что не свойственно для мужчины, тем более холостяка. Вещей практически нет, как будто он тут не живет, и есть еще дверь.

— Дверь?

— Закрытая дверь, из нее доносится какой-то гул, будто что-то работает…

— Вер, ты уже накручиваешься, все люди живут по-разному. Значит, Егор любит порядок и чистоту.

— Ну не знаю, Кир, подозрительно все, — Вера стала шариться по комнате.

— Ты прям как следак, только вот что ты ищешь я не пойму?

— Кира, ты можешь сама позвонить в клинику?

— Что? Я, я не знаю номера.

— То есть, ты полностью доверилась Егору и поверила каждому его слову?

— Типа того, вы так настаивали, чтоб я ухватилась за этот шанс, — Кира уже сомневалась все больше в правильности своих действий.

— Все, не нервничай, ты не могла знать наперед, как все обернется. Так, надо поговорить тогда с твоим врачом, он же обещал тебе помощь, говорил про знакомого в Москве, — Вера метнулась в прихожую в поисках сумки и спустя минуту влетела обратно взволнованная с широко раскрытыми глазами.

— Их нет, — мертвым голосом сказала она.

— Что? Чего нет?

— Наших сумок со всем содержимым.

Спустя час девушки уже не находили себе место, как вдруг услышали открывающуюся дверь. Вернулся Егор.

— Мы хотим уехать, — уверенно заявила Вера, а у самой дрожали коленки.

— Да, и можно узнать, почему и собственно, куда вы поедите?

— Это не твое дело, мы пришли к одной мысли, что не доверяем тебе, и ты нас пугаешь.

— О, я еще даже не начинал, — Егор спокойно и аккуратно снял пиджак и закатал рукава рубашки, — раз мы говорим откровенно, то и нет смысла притворяться, я, конечно, все не так планировал…

Вера задергалась и побежала к выходу, Егор ее схватил и крепко удерживал. Она закричала, и тот закрыл ее рот ладонью.

— А теперь слушай сюда! Ты не испортишь мне все веселье, сама виновата, что поплелась за ней. В мои планы не входило возиться с тобой. Хотя, ты скорее бонус, — усмехнулся Егор дьявольской улыбкой и жадно вдохнул аромат волос испуганной девушки.

Вера пыталась вырваться из рук Егора, но он был сильнее. Надавив ей на сонную артерию, Егор усыпил испуганную девушку.

Когда Егор вошел в комнату, Кира увидела в его черных глазах решительность. Она точно знала, что все изменилось.

Он сел на стул рядом с кроватью и смотрел на Киру взглядом хищника.

— Где Вера? — пытаясь не паниковать, спросила Кира.

— В подвале.

— Что ты с ней сделал?

— Пока ничего, все зависит от тебя, — Егор стал еще более серьезным.

— Боже, какая же я дура, как я могла повестись на твои обещания.

— Не кори себя, ведь если бы я захотел, то вполне мог бы устроить тебе это обследование — денег бы у меня хватило. Но у меня совсем другие планы на тебя.

— Да ты посмотри на меня, зачем я такая тебе? — закричала Кира, слезы потекли по щекам.

— Именно такой ты меня еще больше заводишь. Такая беспомощная, такая напуганная и совсем не дееспособная, — Егор встал над ней и начал раздевать.

— Ты чертов псих, не трогай меня, не прикасайся, — завопила Кира.

— Ты можешь орать сколько влезет. Эта квартира-студия, тут повышенная звукоизоляция, никто не придет тебе на помощь. Ты полностью в моей власти.

— Не понимаю, почему сейчас, зачем столько хлопот? — Кира спросила дрожащим голосом.

— О, я долго планировал это, а затем просто ждал удобного случая. А когда ты попала в аварию и стала такой, я понял, что пришло мое время.

— Ты себя вообще слышишь? Ты затеял свою глупую месть из-за старых обид, и считаешь, что моя инвалидность, подходящий случай? — ее глаза сверкали чистой ненавистью.

— Обида? — Егор пришел в ярость и наклонился к Кире слишком близко, держа свое лицо рядом с её, — нет, это уже давно не обида. Ты сломала мне жизнь. Ты отвергла меня, а я закрылся в себе, не смог перебороть свои страхи и комплексы. Не смог учиться, работать, и был долгие годы одинокий. Я страдал от нескольких фобий и стал алкоголиком, и все из-за тебя.

— Слушай, мне жаль, что у тебя все как сложилось. Но я тут не причем, в жизни всякое бывает, люди сходятся-расходятся, предают друг друга, но продолжают жить. Всё, что с тобой случилось только по твоей вине. — Гордо и уверенно заявила Кира и плюнула Егору в лицо.

Он пришел в бешенство и со всей силы ударил Киру по лицу, та взвизгнула от боли. Мужчина силой стащил с Киры штаны, порвал на груди блузку, затем грубо навалился и стал насиловать девушку.

Она ничего не чувствовала физически, но видела его и чуяла запах. Своим разумом она ощущала его вес на себе, от этого ей было невыносимо, слезы лились градом.

Ее мучитель быстро закончил и резко встал, продолжая смотреть на нее. Несомненно, он чувствовал себя королем.

— Ты все еще так красива, особенно сейчас, когда совсем беспомощна. Я буду делать с тобой все, что пожелаю, и, кстати, с твоей бойкой подружкой тоже.

— Прошу, не надо, не трогай Веру, у нее еще вся жизнь впереди, это сломает её, — скулила Кира.

— Значит, я точно трону ее, чтоб тебе было больнее, чтобы ты осознала всю степень моей ненависти и любви к тебе.

— Я уже и так все поняла, и мне жаль. Правда, жаль тебя и того, что с тобой было. Я не желала тебе зла, если бы я только знала, что ты переживаешь из-за меня.

— Ты бы узнала, если бы отвечала на мои звонки, тварь, — снова заорал Егор, — я звонил тебе много раз на протяжении года, тогда, когда нуждался в тебе.

— Боже, да что с тобой не так? Эта какая-то одержимость, хотя я тебе не давала ни малейшего повода, мы даже не были друзьями.

— Не давала повода? Да ты постоянно заигрывала и флиртовала со мной, а на день студента, на тусовке первокурсников, ты чуть не отдалась мне. Забыла?

— О чем ты говоришь? Я не помню такого.

— Зато я помню, очень хорошо помню, как ты вешалась на меня, а потом засунула свой язык мне в рот и терлась об меня как шлюха.

Кира отвернула голову от него и уставилась в никуда.

— Я почти не помню ту вечеринку, я была очень пьяна, все были там пьяные, мы же отрывались. Поверить не могу, что ты так застрял в прошлом.

— Ничего, скоро ты за все заплатишь, и не только ты, — Егор резко вышел из комнаты.

— Нет, стой, стой, урод! Не иди к ней, не трогай её, не трогай! — Неистово кричала Кира ему вслед.

Прошло несколько дней. Бедные девушки, заключенные в неволе у психопата, регулярно и беспощадно подвергающиеся насилию. Они даже не подозревали, что их никто не ищет.

Егор искусно одурачил всех. Ему легко удавалось втереться в доверие почти к любому человеку. Маме Киры он сообщил, что она пребывает в клинике и проходит полное обследование. Наплел что-то про отсутствие телефона по уставу клиники и что он постоянно навещает ее дочь.

На какое-то время Надежду Игоревну устраивали подобные ответы, но узнав от мамы Веры, что дочь тоже не связывалась с семьей уже четыре дня, обе женщины не на шутку заволновались, и слава Богу у них хватило ума не выяснять все у Егора.

— Здравствуй, Павел Петрович, прошу прощение за беспокойство, — войдя в кабинет к лечащему врачу Киры, обратилась к доктору Надежда Игоревна.

— Что вы, что вы, заходите, конечно. Как моя пациентка? Что-то случилось?

— Я не знаю, в том-то и дело. Такая ситуация, что мне даже не к кому пойти, — женщина расплакалась.

— Рассказывайте.

Тут уж Надежда Игоревна не выдержала и высказала все свои опасения, поведав о том, что её дочь, можно сказать, похитили.

— Хорошо, что вы пришли ко мне. Я немедленно займусь этим вопросом. Обзвоню клиники, в которых может быть Кира.

— Спасибо Вам, спасибо. Можно я останусь и подожду здесь, я уже места себе не нахожу.

— Конечно, сейчас, — доктор поднял трубку телефона, — Нина, отмени мои консультации на сегодня и принеси чашку зеленого чая.

Руки у Надежды Игоревны дрожали, а взгляд метался в поисках ответов, она чувствовала, что ее дочь в опасности.

Прошел целый час, наконец, Павел Петрович, перестал обзванивать клиники и устремил хмурый взгляд на бедную женщину, сидящую на маленьком сером диванчике.

— К сожалению, Киры нет ни в одной подходящей больнице или клинике. Такой больной не поступало за последнюю неделю.

— О Боже, — напряглась Надежда Игоревна.

— Слушайте, я вот не пойму, неужели вам не показалось странным, что вашу дочь забрали на якобы обследование и без медицинской карты? — доктор сам был напряжен и взвинчен, на лбу у него проступил пот, хотя в кабинете было прохладно.

— Егор сказал, что она не потребуется, что там такие врачи и такой уровень, что они все равно все анализы переделают.

— Бред, карточка просто необходима, вслепую не один врач не возьмется за больного.

— Господи, какая же я глупая, как я могла поверить ему? Что он сделал с моей девочкой? Я убью его, убью, если он навредил ей, — женщина в отчаянии начала рыться в сумке в поисках телефона. Доктор в два шага приблизился к ней и выхватил мобильный.

— Даже не думайте звонить ему, все может стать гораздо хуже. Мы пока не знаем с кем и с чем имеем дело.

— Так, сейчас, — доктор снова взял телефон, но на это раз свой мобильный, — алло, привет, Миш, это срочно, ты изучил карту Рыбкиной? Так, я понял. У меня к тебе еще одна просьба. Это важно и срочно, и, кстати, касается этой больной. Да, да, надо пробить одного человека, если у тебя еще есть связи в полиции. Отлично, как полное имя его? — обратился к Надежде Игоревне доктор.

— Пальцев Егор, кажется Александрович, 1990 года рождения, дату не знаю, — быстро ответила женщина доктору, тот передал это человеку в телефоне.

— Хорошо, жду.

— Доктор, простите, кому вы звонили?

— Это мой старый товарищ, точнее сам он молодой еще. Но он мне очень помог, когда я жил в Москве несколько лет назад. Его зовут Михаил Котов, великолепный хирург и реабилитолог от Бога.

— Он врач?

— Да, и очень хороший, пару лет назад у меня был инсульт. Я лечился в столице и именно Миша вылечил меня, помог мне снова полноценно двигаться. Если бы не он, я бы не вернулся к врачебной практике. Этот парень творит чудеса, людей ставит на ноги на раз-два, а за последние годы, вообще, стал очень известным и востребованным в Москве. У него своя методика лечения. В общем, ему я могу доверить даже собственную жизнь.

Зазвонил телефон.

— Да, Миш, слушаю. Серьезно? Это плохо, значит все гораздо серьезнее, надо родителям девушек в полицию идти, только вот где, у нас или в Москву ехать? Да, с ней подруга. Что? — наступила продолжительная пауза, мама Киры замерла от ожидания, — ну хорошо, до завтра только не больше, — Павел Петрович положил трубку и печально грузно выдохнул.

— Ну что? — вскочила на ноги побледневшая женщина.

— За последние десять лет на этом парне числятся четыре случая нарушения закона, три из них агрессивное поведение и увечья случайным гражданам в общественных местах и арест на сутки, а вот одно, нападение с попыткой изнасилования одной из своих сотрудниц. Но все дела замяли и срок этот Пальцев не получил: то свидетели сливались, то заявления забирали резко.

— О Господи, кому я дочь отдала, что я за мать?! — женщина громко разрыдалась.

— Тише, не стоит так себя корить. Откуда вам было знать, что все так обернется. Тем более, что еще ничего не известно.

— Что же делать теперь — в полицию надо срочно?! — Надежда Игоревна засуетилась, и решительность заиграла в ее глазах.

— Понимаете, полиция, конечно, начнет расследование, но делать они это будут грубо, прямо и не тактично. Если этот Пальцев уже совершил преступление и действительно похитил вашу дочь и ее подругу, то расспросы полиции его спугнут, и он сделает все, чтоб девушек не нашли, дабы отвести от себя подозрения.

— О, Боже, он же может и убить их, какой ужас! — женщина схватилась рукой за грудь, пытаясь успокоиться, но это ей не помогло.

— Тише, тише, дышите глубже, — Павел Петрович подошел к ней и взял ее за плечи, показывая, как надо дышать. Затем он посадил обеспокоенную женщину на кушетку и быстро налил ей стакан воды.

— Надежда Игоревна, подождите до завтра, Михаил попробует сегодня проследить за этим Егором, и, если что-то не так он обязательно вызовет наряд. Прежде чем вы, что-либо скажите, сразу сообщаю вам, что Миша работал в горячей точке два года, и он как никто другой может реально помочь в данной ситуации. А еще, у него есть связи в Москве, которые оперативно помогут.

— Спасибо, — громко вздохнула женщина, истощенная от бессилия.

* * *

— Что-то я не понимаю, какую роль я играю в этой авантюре? — со злорадной улыбкой спросил молодой светловолосый мужчина с милой рыжеватой бородкой.

— Слушай, Толик, не будь козлом, это не авантюра. Мы, возможно, сейчас следим за конченым ублюдком и маньяком. Так что, перестать быть придурком, и делай свою работу, — сказал другой мужчина, сидевший на водительском сиденье неброского внедорожника с биноклем в руках.

— Хм, ты бы и сам прекрасно справился с такой банальной слежкой, — пояснил Толик и взглянул на своего товарища.

— Ты же здесь частный детектив, а не я. И мне очень нужна твоя сноровка и чутье по части психов, — убрав бинокль от лица, мужчина устремил свой желтовато-карий взгляд на друга.

— Да, но я не был в Сирии, и не пережил все то, что довелось пережить тебе, Миха.

— И, слава Богу, Толян. Да потом, не забывай, я всего лишь врач, — многозначительно вздохнул Михаил и устремил взор на небольшое здание на другом конце улице.

Спустя час из офисного здания вышел высокий брюнет, весьма неопрятный и взвинченный. Его движения были резкие, но сам он казался потерянным и даже сонным.

— Это он, — сказал Михаил и завел машину.

Автомобиль Пальцева Егора двигался очень быстро, спустя десять минут он припарковался около супермаркета, водитель в спешке вышел.

— Я пошел, — Анатолий вышел из машины друга и направился в тот же супермаркет. Выглядел он как обычный среднестатистический молодой мужчина, в потертых джинсах, толстовке и кепке.

Наверное, никто не догадался бы, что этот парень очень талантливый частный детектив, которого надо остерегаться, когда задумал совершить что-то противозаконное.

Спустя долгих пол часа, Михаил уже не находил себе места, время поджимало, нужны были результаты. Да и он все больше и больше стал думать о девушках. Ведь еще вчера он подробно изучал медицинскую карту Рыбкиной Киры, с целью помочь бедной молодой женщине, а уже сегодня он пытается найти ее.

Михаил потер руками кожаный руль, пытаясь успокоить нервы. Наконец, он увидел Толика.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Миша.

— Постоянно смотрит в телефон — следит за временем. Взял много еды, явно на несколько человек. Еще пластырь, много салфеток и взрослые подгузники.

— Черт, они точно у него.

— Может девушка появилась просто. Хотя у него явные признаки паранойи: постоянно оглядывается, думает, что за ним следят и вот-вот раскроют.

— Давай просто следовать за ним, а там будет, что будет. Мы должны убедиться, — предложил Михаил и завел мотор.

— Могу сделать предположения, что этот тип уже не знает, что делать с этой инвалидкой.

— Кира.

— Что?

— Ее зовут Кира, — грозно поправил его Михаил.

— Да, прости, — смутившись на несколько секунд, Толик продолжил, — так вот, если он держит ее насильно уже пять дней, то наверняка уже столкнулся с множеством трудностей и сейчас это его сильно напрягает — отсюда и вид такой.

— Ты прав, таким людям как Кира нужен особый уход, и уж тем более не заключение. Мы обязаны ей помочь, то есть, им обеим.

Машина Егора заехала на парковку многоэтажного жилого дома. На первом этаже располагались квартиры-студии, несколько магазинов и бар.

Михаил мысленно отметил, что это подходящее место, чтоб держать похищенных девушек — повышенная звукоизоляция и каждую ночь музыка из бара, кричи во все горло — никто не услышит.

Как ни пытались Котов со своим другом пробраться внутрь, все было тщетно. С парковки в здание вела дверь с кодовым замком, и парадный вход в подъезд был с такой же дверью.

Толик стал обходить, как можно менее заметно все здание и искать способ, а Миша направился в ближайшее кафе. Вскоре он вернулся с упаковкой пиццы.

— Ты что решил сейчас пиццу есть?

— Ну, конечно, я ведь всегда голодный, — иронично произнес Михаил и стянул с себя кожаную куртку, обнажив смуглые мускулистые руки. На правой красовалась татуировка с изображением черного скальпеля и вылетающих из него, тоже черных птиц. Единственное яркое пятно в тату — красная капля крови на острие скальпеля.

Этот мужчина выглядел впечатляюще: мужественный, дерзкий вид, взъерошенные темно русые волосы и уверенный огненный взгляд.

— Что ты собираешься делать? — вопросительно уставился на него Толик.

— Сыграю на самом сильном желании всех россиян, — сняв с головы Толика кепку, и натянув ее на свою голову, ответил Миша.

— На каком?

— Халява! — с этими словами Михаил направился к двери подъезда и нажал на кнопку домофона, не слушая Толика о том, что лучше бы им вызвать полицию.

Как он и предполагал, его впустили тут же, услышав, что они, в рамках какой-то акции, получают бесплатную пиццу. Отдав коробку какому-то лысому мужику с третьего этажа, Миша спустился на первый, где располагались всего три квартиры. Две по бокам и одна отдельно от других, в конце коридора.

Прислонившись к железной двери, Михаил не услышал ни звука. Связь здесь не ловила, но зато слышна была приглушенная музыка из каждой квартиры. Кто-то играл на бас гитаре, кто-то на барабанной установке и только в дальней квартире просто был включен на всю катушку тяжелый рок.

Было понятно, что в двух квартирах живут и работают настоящие музыканты, но, а вот в третьей…

Просто уйти для Котова был не вариант. Может быть, именно сейчас им так нужна его помощь, может нельзя медлить ни минуты. А может он вообще зря сюда пробрался и все это нелепые обвинения — мысли в голове Михаила устроили пчелиный рой.

— Надо действовать, — рука Михаила уверенно потянулась к звонку и быстро нажала на него.

* * *

— Как тут моя любимая девочка? — как ни в чем не бывало, спросил Егор у Веры. Девушка была пристегнута наручниками к железной трубе.

Вера лежала на грязном ватном матраце, который в свою очередь валялся на сером бетоном холодном полу в подвале. Она была обезображена, раздавлена, уничтожена. Ее, когда-то живое и красивое тело, было истощенным, в синяках и ссадинах. Лицо опухло, то ли от ударов её насильника, то ли от слез.

Егор поставил поднос на столик и присел на корточки рядом с ней. Он расстегнул наручники, наверное, чтоб она поела.

— Ты, что тварь, опять обоссалась? — Егор пришел в ярость и со всех сил ударил Веру ногой в живот, бедная девушка согнулась от боли и тихо зарыдала.

— Сколько раз тебе можно говорить, ходить в туалет в ведро! — заорал во весь голос взбешенный Егор и пнул ведро, стоявшее в углу. Вера нечленораздельно бормотала.

— Что? Что ты там мямлишь?

— Я не могу. Встать не могу, нога болит.

Егор посмотрел на нее, потом на распухшую красную ногу.

— Не надо было так отбиваться, сама виновата, — Егор подошел к столу и взял пакет, швырнул его в Веру, — чтоб, когда я вернулся, ты уже была чистая. Вытрись салфетками и пожри хоть что-то, мне тут труп не нужен.

Он уже развернулся уходить, но тут Вера дернулась к нему, обхватив руками его ногу.

— Прошу тебя, не уходи, не бросай меня здесь. Я больше не могу тут быть. Я так сойду с ума. Посмотри на меня, я совсем слаба, и причем, больная. У меня от этой ноги температура, если ее не лечить я умру здесь, — словно одержимая тараторила девушка, а Егор только сбросил беднягу с ноги, как человеческое отрепье.

— Нет, стой, — продолжила умолять его Вера, — подожди, ну зачем я тебе такая? Прошу, подними меня наверх, дай привести себя в порядок. Я буду красивее для тебя, сможешь больше не беспокоиться о моей чистоте, будешь делать со мной все, что хочешь. Только выпусти меня отсюда! — Отчаянно молила его Вера, но Егор только быстро вышел и закрыл за собой дверь.

— Тварь, сволочь, мразь! — Заорала во все горло Вера. Стала бросать в дверь все, что он принес. Затем обессилено рухнула на матрас, и, скрутившись в клубок, горестно заплакала.

— О, Господи, вы что сговорились?! — войдя в комнату, где была Кира, раздраженно прокомментировал ее рвоту, Егор.

— Помоги, помоги мне, прошу, — молила его Кира, отчаянно пытаясь не захлебнуться своей рвотой.

— Фу, это мерзко, сейчас мне совсем не хочется на тебя смотреть, — Егор подошел к Кире и вытер полотенцем блевотину, хотя она все равно осталась на ее волосах.

— А ты чего ожидал? Я же инвалид, который вообще не может о себе позаботиться. Прошу, просто убей меня.

— Ты что с ума сошла, я не убийца.

— Ах да, я забыла. Ты хуже — мерзкий безжалостный садист, — заорала Кира, что было сил, и за это получила очередной удар по лицу, — даже убийца бы уже пощадил меня, но только не ты… ты жалкий, мелкий и извращенный кусок дерьма, — продолжила Кира, не обращая внимание на бешеную ярость в глазах Егора.

— Прекрати, или иначе!!!

— Что иначе? Что ты мне сделаешь, я и так умираю, медленно и мучительно.

Егор немного опешил и прислонился к стене, обдумывая ее слова.

— Думаю, ты это и сам знаешь, так что позаботься о том, чтоб хорошо спрятать мое тело, а то иначе тебя найдут и посадят. А там, в тюрьме, если хоть один зэк узнает, что ты сделал с полностью парализованной девушкой — тебе конец.

— Что за бред, ты не умрешь.

— Я уже здесь пять дней, все мои жизненно важные процедуры и уход не выполнялся. У меня интоксикация последней стадии, скорее всего уже ночью мои органы откажут один за другим, — абсолютно спокойно сказала Кира, у нее был жар, и совсем не осталось сил.

Егор резко и быстро выскочил из комнаты.

— Стой, не уходи, ублюдок, отпусти Веру! Отпусти ее, мразь, а меня убей, прошу, убей! — Неистово кричала Кира, что было мочи.

Егор, пошатываясь, подошел к проигрывателю и выключил музыку. Видимо, до него, наконец, стало доходить, в какую ситуацию он себя загнал. И перспектива заполучить в ближайшее время два свеженьких трупа, его крайне встревожила. В нем молниеносно вспыхнула ярость. Он стал крушить все, что попадалось ему под руку.

Вдруг, в дверь позвонили.

Подумав пару минут, Егор замешкался, но потом мысленно напомнил себе, что ни единая душа из его знакомых не знает об этой квартире. Значит, это наверняка кто-то случайный и просто не может найти нужную дверь.

Егор вздохнул, включил негромко музыку и подошел к двери.

— Кто? — громко и грозно спросил хозяин квартиры.

— Прошу прощения, я владелец новой квартиры по соседству с вашей. Могли бы вы мне кое в чем помочь?

Щелчок замка и дверь приоткрывается на небольшой отрезок.

Беглым зорким взглядом Михаил осматривает комнату, и, замечая разгром, понимает, что надо действовать. Пару секунд колебаний и резкий толчок плечом в дверь, вмиг валит и обескураживает Егора.

Михаил наваливается сверху и черноглазого монстра.

Завязалась борьба. Михаил пытался вырубить Егора с помощью проверенного захвата вокруг шеи, но гаденыш увернулся и пошел в нападение.

Удар в лицо, еще удар в бок и Михаил уже валялся пораженный возле выхода.

— Ты кто еще, б…, такой? — заорал Егор, явно не собираясь останавливаться.

Тут Михаил очень отчетливо, несмотря на играющую музыку, услышал вопли девушек, они призывали на помощь, молили спасти их.

У Миши открылось второе дыхание, его как будто перезарядили. В один миг он очутился на ногах и со всей дури стал избивать Егора, пока тот не отключился.

Котов обессилено присел на пару секунд, вытащил окровавленными руками ремень из своих джинсов и связал Егора, так, на всякий случай.

Поднявшись на ноги, Михаил двинулся в комнату. Распахнув ее, он увидел жалкое зрелище: обессиленная, грязная, побитая, с опухшими глазами на кровати, лежала бедная девушка.

— О, Господи, какой человек на такое способен? — почти шепотом, сказал Михаил, подбегая к Кире. Она смотрела на него безжизненным взглядом и потом, почти что замычала как животное.

— Тише, тише, милая, я не причиню тебе вреда. Все будет хорошо, — Михаил аккуратно взял ее на руки и быстро понес на выход.

— Стой, стой, там, в подвале…, — еле поворачивая язык, пыталась сказать о своей подруге, мимоходом взглянув на лежащего, на полу Егора.

— Я вернусь за ней, только отдам тебя другу. Ты совсем плоха, — сказал Михаил, выходя к парковке. Там уже стоял Толик, нервно ходил туда-сюда, в ожидании друга. Увидев Мишу, несущего спасенную им Киру, у Анатолия округлились глаза до невозможного.

— Срочно вези ее в неотложку ближайшую: сильная интоксикация, «острый» живот, высокая температура, критическое состояние. Я за Верой.

Михаил исчез так же быстро, как и появился, по пути успев позвонить своему другу в полицию.

Спустя два часа Михаила, наконец, отпустили сотрудники правоохранительных органов. Сначала его допрашивали, затем попросили показать все на месте происшествия, и уже потом ругали за своевольное поведение.

— Слушай, Мишка, хочу лично сказать тебе — твой поступок был крайне глуп, и опасен…Но Богом клянусь, ты настоящий герой, — откровенно признался другу подполковник полиции Еремин Василий.

— Я просто разнюхивал, вот и все. Ну а потом действовал по обстоятельствам. Ты лучше скажи, что с этим будет?

— О. Там по полной программе, сам понимаешь: похищение, насилие, угроза жизни, как минимум десятка.

— Слишком мало для этой мрази, — сказал уверенно Михаил, пока врач скорой обматывала ему руки бинтами.

— Слушай, Миш, я тебя отпускаю, но прошу прессе ни слова, еще пока нельзя, работы у криминалистов много. Да и показания у жертв надо брать, это долгий процесс.

— Я понял, мне это не надо. Ты можешь быть спокоен.

— Журналисты конечно, рано или поздно, все узнают, и когда начнут атаковать тебя, тогда уже лучше говори правду, но без имен. Все равно такой скандал не скрыть.

— Я сейчас думаю только о здоровье девушек, — с не проницательным видом сказал Михаил. Сейчас он выглядел более расслабленным, но глаза метались, будто в голове было миллион мыслей. Но на тело навалилась свинцовая усталость. Он практически не пострадал в борьбе с чокнутым психом, но мышцы ныли и болели, а голова гудела после удара в висок.

Естественно, Михаил отказался от больничной койки, но проехался в скорой до Склифа. Толик все еще был в больнице, куда отвез на Мишиной машине Киру.

Котов нервничал всю дорогу. Что происходило с ним, и с чем это было связано, он не понимал, и уж точно никак не мог объяснить, даже самому себе. Просто дикое желание помочь ей, во что бы то ни стало. Для него, это спасение было только началом, основная работа еще предстояла, и Миша был намерен идти до конца.

Анатолий доставил Киру в «Склиф», что весьма радовало Михаила.

Войдя в приемную, он сразу же увидел Толика.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Миша.

— Друг, ты ужасно выглядишь, — начал было окидывать взглядом его Толик, но увидев суровый встревоженный взгляд, тут же ответил на вопрос, — сейчас доктор должен выйти, ей уже долго занимаются, сразу в реанимацию повезли.

— Боже, — громко и отчаянно выдохнул Михаил и присел на скамейку ожидания. Толик смотрел на него недоумевающее.

— Не стоит так принимать все близко к сердцу, друг. Ты сделал, даже больше чем мог. Я понимаю, хочется, чтоб она выжила, но не расстраивайся сильно, они ведь совершенно чужие люди нам. Эти девушки.

Михаил промолчал. Он знал, что Толик не поймет. Такое отношение к людям может быть только у хороших докторов от Бога, либо у психов. К счастью Михаил Котов был из первого разряда. Изучив карту Киры, он настолько проникся ее историей, что пошел дальше медицинских показаний, и разузнав всю подноготную этой пациентки у своего друга — мента.

Миша, конечно, зачастую преследовал благородные цели, помогая людям, но в этом конкретном случае он бросил сам себе вызов. Он хотел поставить эту женщину на ноги, но, а сейчас тем более. Но, конечно, в первую очередь для себя, доказать самому себе, что он может стать еще более успешнее, как врач и круче, как человек.

Михаил не хотел, ни славы, ни признания. Ему, конечно, уже осточертело видеть, как другие полудурий, якобы врачи, приписывают себе такие заслуги и награды, которых даже в самых смелых фантазиях не достойны. Но темнее менее, они известны и их уважают.

— Молодые люди, это вы привезли мою пациентку, эм, — доктор подошел к мужчинам, которые тут же подскочили, и, взглянув в карту, добавил, — Рыбкину Киру Александровну?

— Да, как она? — нетерпеливо спросил Миша, переминаясь с ноги на ногу.

— Ну, что я вам скажу, еще немного и спасти бы ее было уже невозможно. Мы провели ряд реанимационных мероприятий: очистили кишечник и желудок, сняли острую интоксикацию, а сейчас еще подключили Киру к диализу, так как одна почка не справляется.

— Какой кошмар, — полушепотом сказал Михаил.

— Вы должны пройти со мной и объяснить мне и полиции, что произошло с этой женщиной. На лицо явное насилие физическое, доведение до предсмертного состояния, и… — тут Миша его прервал.

— Доктор, давайте пройдем в уединенное место, нельзя, чтоб кто-либо слышал. Я вам сейчас все объясню.

— Я так понимаю, вы не злодеи в этой ситуации?

— Хм, почему вы так решили, позвольте полюбопытствовать? — спросил Толик, когда доктор провел мужчин в ординаторскую.

— Ну, вряд ли бы преступник стал привозить свою жертву в неотложку, а вы, — он посмотрел на Михаила, — выглядите как солдат после боя. Тем более я прекрасно знаю, кто вы такой — Михаил Андреевич Котов, известный реабилитолог.

— Моя работа к этому случаю не имеет никакого отношения. Мы с моим другом просто оказались в нужное время в нужном месте, — признался Михаил, проведя рукой по русым волосам.

— Ага, только после шести часов наблюдения и преследования одного конченого ублюдка, — добавил Толик, в ответ, получив от друга презрительный взгляд.

— Раз уж так вышло, думаю вам можно рассказать все, — и Михаил поведал всю историю от начала до конца, сообщив доктору о том, что полиция уже в курсе всего.

Уже уходя, и взяв слово с доктора Киры о том, что он не проболтается никому о том, что узнал, Михаил спросил.

— Она будет в порядке?

— Этого я не знаю, эта ночь будет решительной в дальнейшей участи пациентки, — безжизненным голосом сказал врач чистую правду.

* * *

Миша нервничал настолько, что не ощутил, как его собственные руки стали каменные и неподвижные, а затем, снова взбесились, хаотично блуждая по лицу и волосам.

От непреодолимой тяжести ожидания, Михаилу не помогали ни успокоения друга, ни крепкий кофе. В конце концов, он не выдержал и вышел на улицу.

Уже давно перевалило за полночь, и вокруг все погрузилось в ночной сон, только слегка доносился шум ночной столицы.

— Миш, ты в порядке? — озадаченно спросил его Анатолий.

— У меня просто в голове не укладывается, как можно так поступить с женщинами!?! Это же каким психом надо быть? Клянусь богом, если бы не девушки, я бы собственными руками задушил эту мразь! — Миша расхаживал широкими шагами по ступенькам.

Вдруг подъехала скорая помощь, и мужчины немного отошли в сторону.

— Слушай, дружище, тебе надо успокоиться. Все уже позади, — пытался угомонить товарища Анатолий.

— Позади? Тебе ли не знать, как в нашей стране богатенькие уроды отмазываются от своих темных делишек. Так что, все только начинается, особенно для них, — Михаил махнул рукой в сторону больницы, — еще неизвестно выживет ли Рыбкина, и какое у них, после всего этого, будет психоэмоциональное состояние. Их ждут пытки, моральные страдания, длительные курсы лечения и потом еще восстановление, — Михаил тяжело вздохнул, выпустив весь воздух из груди.

— Но ведь главное, что они живы и этот ублюдок понесет наказание, — Анатолий, похоже, был очень спокоен, хоть в его взгляде читалась неприкрытая усталость и сочувствие.

— Это, кстати, еще неизвестно, но я лично прослежу, чтоб он получил по полной!

Михаил начал рыться у себя в карманах, лихорадочно что-то выискивая. Наконец, он вынул железную массивную зажигалку и начал непрерывно, ритмично щелкать пальцем по ней, открывая и закрывая.

— Зачем ты носишь с собой эту штуку, если уже давно не куришь?

— Она меня успокаивает, помогает привести мысли хоть в какое-то подобие порядка. Да и, потом, это подарок, очень значимый, — Миша невольно опустил тяжелый, грустный взгляд на кусок метала в своей руке, и провел пальцем по рисунку летящего орла над горами.

— Миш, дело в любом случае примет огласку. Я уверен, что уже завтра об этом буду трубить все СМИ Москвы и не только. Так что, подонку не избежать наказания. Слушай, я весь провонялся, мечтаю о душе. Тебе тоже бы не помешало бы отмыться, только взгляни на себя, друг.

Миша знал, что весь грязный, но не мог сейчас просто взять и уехать, хоть и его присутствие ни на что не могло повлиять.

— Ладно, я домой, тебе тоже не помешало бы отдохнуть. Кстати, твоя машина, в общем, салон нуждается в полной чистке, ну ты понимаешь, — Анатолий протянул ключи Михаилу, и они распрощались.

* * *

Рано утром съехались репортеры, журналисты и телевизионщики с разных каналов и издательств — слетелись как мухи на г…

Миша все еще находился в больнице, где ему по-свойски разрешили быть в ординаторской. Ночью у Киры была остановка сердца и врачи реанимировали ее, сделали еще несколько жизненно важных манипуляций, что, к счастью, помогло.

В шестом часу в ординаторскую вошел лечащий врач Киры, прямиком из реанимации.

— Так Миш, ситуация улучшилась — пациентка сейчас стабильна, но прогнозы делать пока рано. Все решат ближайшие сутки, если сердце и другие органы выдержат, то кризис минует. Сейчас мы больше ничем не можем ей помочь, все необходимые препараты вводятся, остается лишь ждать. Хорошо, хоть вторая девушка не такая тяжелая, — доктор шумно уволился на мягкий диванчик, вытирая потный лоб.

— Ах, да, как там Вера? — Устало спросил Миша.

Тут влетела медсестра, сообщив о приезде полиции и прессы.

— Следователя пригласи, остальных держать в холле, — приказал доктор, диктаторским тоном.

Михаил по-прежнему смотрел на доктора вопросительным взглядом.

— Ничего угрожающего жизни: закрытый перелом голени и множественные синяки и гематомы. Девушка также обезвожена и истощена. Смею предположить, что эмоционально ей намного хуже, но об этом мы узнаем только спустя время, когда психотерапевт пообщается с ней.

Тут с шумом в ординаторскую вошел мужчина средних лет, одетый в джинсы и легкий серый свитер, в руках у него была мужская сумка. Это был следователь, приставленный к этому делу тем самым подполковником Ереминым.

После получасового разговора с представителем правопорядка Михаил обессиленный отправился домой. Недалеко от его дома была автомойка, где его внедорожник полностью отмыли. Заезжая на подземную парковку Михаил уже засыпал на ходу, еще несколько минут пешком, теплый успокаивающий душ и такая родная и уютная кровать.