Слепой стрелок

Екатерина Витальевна Белецкая, 2023

"Слепой Стрелок. Этот образ возник отнюдь не случайно, он точнее всего соотносится с тем, что мы наблюдали на самом деле все эти годы. Что же он такое, как он действует, чем руководствуется? Можно попробовать поставить мысленный эксперимент. В центре некоего пространства стоит Слепой Стрелок, и сжимает в руках заряженный дробовик. Он ждет сигнала, например, звонка колокольчика. В некотором отдалении раздается звон, и Стрелок реагирует на него – он принимается стрелять в том направлении, которое показалось ему верным. Важный момент: боезапас у Стрелка неограничен, и стрелять он может столько, сколько ему покажется нужным. Колокольчик смолкает, и Стрелок опускает оружие. До следующего звонка.Что же является результатом его действий?По сути, он создает сложнейшую, состоящую из пока что неизвестного нам количества элементов и компонентов сигнатуру…"(с)Роберта Ольшанская-Соградо, "Братство идущих к Луне"

4

Нитяные куклы

— Негусто, — голос Берты был недовольным, — то есть я хотела сказать, что на самом деле даже слишком густо, но при этом пока что пусто.

— Это ты о чем? — полюбопытствовал Ит.

Сейчас они сидели в кафе при гостинице, и завтракали — омлет, тосты с маслом, кофе, и бутерброды. Хорошая, качественная, простая еда, без изысков и туристического шика. В самый раз.

— О том, что пока кто-то давил подушку, другой кто-то уже просмотрел результаты, сделанные Альтеей за ночь. Она предлагает нам сущую ерунду, Ит. Всего лишь сорок восемь тысяч вариантов.

— Чудесно, — хмыкнул Ит. — В России?

— Ах, если бы. По всему миру. Понимаешь, проблема во времени, — Берта задумалась. — Если бы могли найти хотя бы один временной маркер, область поиска сократилась бы в несколько раз. Но у нас временная вилка сейчас — пятнадцать лет. Потому что, как ты сам знаешь, здесь это обязательное условие. Да, время может быть нелинейным, но мы сейчас — не во фрактале, а сама итерация — это как указатель или пометка на карте…

— Которая нам показывает, что клад зарыт там-то и там-то, — добавил Ит. — Но когда его зарыли, карта не знает. Малыш, я понимаю. Что ты предлагаешь?

— Пока что ничего, — Берта погрустнела. — Пока что всё будет идти так, как оно идёт. Альтея перетряхивает покойников, мы намереваемся бродить по порталам, и скидывать местным не нужные им частотные характеристики, и так далее.

— Слушай, я тебя знаю настолько хорошо, насколько это вообще возможно, — строго сказал Ит. — Ведь ты же что-то ещё придумала, я прав?

— Не то чтобы придумала, но мысли есть, — неохотно сказала Берта.

— Выкладывай, — потребовал Ит. — Ну хоть мне скажи. Если не хочешь остальным.

— Хорошо. Саб был прав, как мне кажется. Должна быть связка с порталами. Потому что, — Берта понизила голос, — без этой связки мы не выстроим следующий шаг. У нас есть только один объект, эта планета. Так?

Ит кивнул.

— А должна быть не одна. Потому что Слепой Стрелок задевает не только тех, о ком пока что идёт речь. Мне кажется, остальные тоже это понимают, Пятый не просто так говорил об Окисте, как о возможной первой итерации, но, — Берта развела руками, — у нас первая именно эта. И не просто так. Я уверена в том, что она является исходной стартовой точкой.

— Во что мы ввязались, — Ит обреченно вздохнул. — Допустим, Пятый действительно про это говорил, и это понял. Но учителя… Бертик, я не представляю себе, как этот мир может быть связан с Контролем в любом виде. Вообще не представляю. И Лин с Пятым, как мне кажется, этого не представляют тоже.

— Я боюсь ошибиться, — Берта опустила голову. — Сколько лет Ри убил на проект, который казался ему верным, а оказался в результате ошибочным. И как мы будем подтверждать выкладки? Мы про это молчали два года, но, родной, скажи — мы найдем следы кого-то, мы подтвердим теорию о работе Слепого Стрелка в этом мире, но доказательства?

— Доказательства чего именно? — не понял Ит.

— Хотя бы того, что они были теми, кем мы хотим их видеть, — безнадежно отозвалась Берта. — Повторю, я боюсь ошибки. Больше всего на свете я сейчас боюсь ошибки. Ты же понимаешь, какой результат у этой ошибки может быть.

— Вот что, — решительно сказал Ит. — Давай так. Сейчас спустятся остальные, выпьем кофе вместе с ними, а потом ты пойдешь к себе, и сделаешь новый план работы. Сама. И мы будем идти по этому плану. Потому что все прежние можно выбрасывать, как теперь стало понятно. Знаешь, мне тоже не очень нравится чувствовать себя слепым щенком в коробке, — добавил он. — Щенком, который пытается ползти во все стороны сразу, и тыкается носом в стенки. Ты у нас научный руководитель? Вот и руководи. Может быть, в процессе что-то изменим, но тут уже как сложатся обстоятельства.

— Пытаешься спихнуть ответственность, — хмыкнула Берта. — Но… ладно. Уговорил. Сейчас мы действительно пытаемся бежать во все стороны сразу, а это никуда не годится.

***

— Берта нервничает, — сообщил Ит, когда они со Скрипачом садились в машину. В этот раз решили съездить в Нагатинскую пойму, попробовать снять второй портал из списка.

— Почему? — рассеянно спросил Скрипач.

— Боится ошибки. Попросил её сделать новый план работы, — Ит вздохнул. — С учетом новых данных.

— Это каких? — не понял Скрипач.

— Да всего того, что мы за эти дни увидели и проговорили, — ответил Ит. — Садись давай быстрее, тут нельзя долго стоять… Марфа, доброе утро, — сказал он. — Нам нужно в Нагатино, точнее, в место, которое называлось Нагатинской поймой.

— Оно и сейчас так называется, объект восстанавливают, — ответила система. — Желаете посетить?

— Да, если это разрешено, — ответил Скрипач. — Там находится еще один портал, нужно повторить в нём такой же эксперимент, как вчера.

— Думаю, это возможно, — ответила система. — Желаете проехать через город, или вдоль реки?

— Вдоль реки, — решил Скрипач. — Это должно быть познавательно.

— О, да, это познавательно, — согласилась система. — Вы хотели рассмотреть стеклянный дом в конце улицы? Во время пути мы встретим несколько подобных строений. Можем остановиться, чтобы вы смогли получше рассмотреть их.

— Спасибо, — кивнул Ит. — На обратной дороге, видимо. Сперва работа.

***

Нагатинская пойма являла собой более чем странную картину — когда машина, высадив их на обочине дороги, отъехала, Ит и Скрипач замерли на месте в глубочайшем изумлении. Они ожидали увидеть всё, что угодно, но только не то, что сейчас находилось перед ними.

Больше всего местность напоминала развороченное, словно после бомбежки, поле, в котором кое-где виднелись островки относительно ровной почвы. Тут и там по этому полю бродили люди, то есть некоторые бродили, а некоторые сидели на табуреточках или на корточках, и занимались… непонятно чем.

— Марфа, что тут произошло, и что они делают? — недоуменно спросил Скрипач.

— И как тут снимать данные с портала? — добавил Ит. — Кажется, там и пройти будет нельзя…

Место портала было разворочено так, что стало понятно — ни о какой установке датчиков не может идти и речи. Во-первых, из-за большого количества людей, во-вторых, из-за того, что ни Ит, ни Скрипач не стремились пока что демонстрировать Марфе свои агентские навыки, прыгая по пяти-шести метровым кучам земли.

— В пойме производятся работы по восстановлению почвенного слоя, — объяснила система. — Дело в том, что предки, к сожалению, произвели здесь разрушительные действия. Сперва почва была отравлена, затем было произведено изменение формы русла реки, затем на этой площади построили комплекс для развлечения, изуродовав пойму ещё сильнее. В данный момент работы по дезактивации оставшейся почвы завершены, сооружения, построенные здесь, с позором уничтожены. Идет процесс возвращения на место ранее вывезенной почвы. Затем будет производиться процесс регенерации уничтоженных деревьев. После этого будут воссозданы уничтоженные животные и птицы, потом объект будет законсервирован на срок пятьсот лет.

— Погодите, уважаемая Марфа, — медленно произнес Скрипач. — Это было официально и замечательно. А можно теперь по-человечески? Мы не всё поняли.

Ит согласно кивнул. Не всё — это было ещё мягко сказано. У него появились какие-то смутные подозрения, которые через пару минут подтвердились полностью.

— Сперва была произведена полная дезактивация грунта. Соли тяжелых металлов, токсичные вещества, мусор, — стала разъяснять система. — Двадцать лет ушло на то, чтобы полностью очистить место. Сначала от построек вандалов, потом от следов их деятельности. Далее. Был произведен поиск места, в которое вывезли срезанный здесь грунт. Он был проанализирован, и сейчас уже почти весь вернулся на место…

— Стоп, — приказал Ит. Система послушно смолкла. — То есть вон та куча земли, например. Она разнородная, верно? И что эти люди делают?

— Сортируют фрагменты и кладут на место, — произнесла система с легким недоумением. — Что же ещё?

— В смысле, кладут на место? — Скрипач проследил за человеком, который подошел к куче, взял из неё буквально щепотку, и пошел куда-то в сторону. — То есть совсем на место? Где она была… раньше?

— Да, где она была сто восемьдесят лет назад, — объяснила система. — На восстановление одного квадратного дециметра почвенного покрова уходит в среднем год. Но, как вы можете наблюдать, работающих много, и пойму удастся восстановить приблизительно через восемьдесят лет. В том виде, в котором она была до разрушения.

— Это по всему городу так? — спросил Ит с опаской. Не дай мироздание наступить на какую-нибудь травинку, ещё восстанавливать заставят.

— Нет, конечно. Такое тщательное восстановление производится только для объектов, которые признаны заповедными. Пойма — один из них. Каждый клочок земли, каждое растение, каждая птица, каждое животное должны вернуться на свои места, и вступить в круг жизни, — объяснила система. — Да, это сложная задача. Но достойная.

— Марфа, там кого-то бьют, — сказал Скрипач, приглядываясь. — Вон там, вдалеке. Это что такое?

— Это наказывают вандала, — беспечно ответила система. — Их имеют право наказывать достойные жители города. Не волнуйтесь, вечером его вылечат. К тому же бить допускается только специальным инструментом и по определенным местам.

— Эммм… его хреначат деревяшкой по голове, — у Скрипача округлились глаза. — И довольно сильно. Марфа, прошу прощения, конечно, но это уже явный перебор.

— Нет, — в голосе системы вдруг зазвучал металл. — Это в самый раз. Данная тварь, — слово «тварь» система произнесла с явным отвращением, — приехала в город разрушать и калечить. На его совести — сотни метров изувеченной почвы, сотни срубленных деревьев, сотни загубленных жизней. Когда вступила в силу программа, он был глубоким стариком, но в своих деяниях не раскаивался ни секунды. Ему было даровано геронто, дан возраст ранней зрелости, и теперь его работа — вернуть всё, что он цинично уничтожал. Лишь после этого он получит право снять геронто, и упокоиться. Однако, — голос системы потяжелел, — упокоится он на одном из Холмов Позора, а его потомки будут лишены права на продление жизни и права покидать планету. То есть его род будет навечно покрыт позором и с позором же вымрет.

— Какие вы добрые, — пробормотал Скрипач. — А не слишком?

— Не слишком, — жестко ответила система. — За подлые поступки надо платить.

— А как же «дети за отцов не отвечают»? — спросил Ит.

— А как же «яблоко от яблоньки недалеко падает»? — парировала система.

— А как же «не жили богато, нечего и начинать»? — спросил Скрипач.

— А это тут при чем? — повернулся к нему Ит.

— Я думал, мы в поговорки играем, — рыжий пожал плечами.

— Идиот, — сердито произнес Ит. — Так, ладно. Проехали. Конечно, это ваше дело, Марфа, и ваш мир, но нам показалось, что такие меры… ну, несколько слишком уж радикальные. Неужели нельзя завезти сюда хорошую землю, всё выровнять, и посадить красивый парк?

— Нет, — голос системы вдруг стал печальным, прежняя злость и бравада из него полностью исчезли. — В том-то и дело, что нельзя. Понимаете, город сам принимает решение, что и как восстанавливать. Такие места, как это, возвращаются именно таким вот образом. Сложно, долго, дорого. Но это память, важнейшая память прежних поколений, которую нужно передать в первозданном виде поколениям грядущим. Не отдать новодел, пусть и красивый, а передать нечто настоящее и живое. Напротив Коломенского сейчас восстанавливают лес. Лес, который тоже был варварски уничтожен. Сейчас там стоит стеклянный лес, а на берегу, в разрешенных местах, установлены блоки воссоздания для животных и птиц, которые погибли из-за вырубки. И, поверьте, ту нечисть, которая рубила, бьют чаще, чем здешних.

— А тех, кто отдавал приказы рубить? — поинтересовался Ит.

Система вдруг рассмеялась.

— Я вам как-нибудь покажу мэра, — пообещала она. — Последнего мэра, и предпоследнего тоже, наверное. Это стоило огромных денег, их пришлось воссоздавать, потому что оба успели издохнуть ещё до реформ…

— Воссоздавать?! — изумился Скрипач.

— Ну да. И нашим ещё повезло, видели бы вы, что делают с мэрами в Южной Америке, или в Индии, и в Африке, или в Китае. Думаете, города уродовали только здесь? Москве ещё повезло. Последний мэр Нью-Йорка покусился на Центральный парк. И его теперь каждый вечер вешают в Центральном парке при большом скоплении народу.

— Я хочу домой, — жалобно произнес Скрипач. — Вы тут все с ума посходили, как мне кажется.

— Нет, что вы, — заверила система невинным голосом. — Это временные меры. Мы должны выучить этот урок. Выучить так, чтобы не забыть никогда.

Пока Скрипач переговаривался с системой, Ит наблюдал за людьми, которые продолжали ходить между кучами земли тут и там. Наверное, это в чём-то правильно, подумалось ему внезапно. Разрушить легко, а попробуй восстанови обратно, как было, то, что ты сам и разрушил. Это научит бережному отношению к тому, что тебя окружает, к чужому труду, к земле. И это сперва, может быть, и кажется перебором и доведением до абсурда, но…

Но та же приемная мама в ДС-35 сажала цветы — Ит в детстве и в юности часто ей помогал. Что они делали? Сперва готовили клумбы. Вынимали всю прошлогоднюю землю, если требовалась замена, упаковывали в специальные мешки. Потом приходил транспорт, который заказывала мама, землю они сдавали, и взамен получали свежую. А уставшая земля уезжала «отдыхать», то есть на регенерацию. Её восстанавливали, и потом на неё меняли уставшую. И так по кругу. Это для города, конечно, для места, где ты сам не сможешь регенерировать землю.

А Окист? А клумбы с цинниями? Ит покачал головой. У него рядом с домом имелось несколько мест, в которые он каждую осень укладывал обедневшую землю, а потом, по графику, который сам же установил ещё очень давно, брал из этих мест землю отдохнувшую, для тех же цветов и овощей. А постройки? Попробуй, построй что-то на Окисте. Да, да, на Окисте, всё население которого уже очень давно — двадцать миллионов человек. Без специального разрешения, без предварительных работ и расчетов тебе никто ничего никогда не разрешит там строить. Сколько стоило разрешение на постройку дома, и сколько времени они убили, чтобы получить это разрешение — вспомнить страшно. И ведь по сей день гильдия строителей контролирует место, чтобы ни в коем случае ничего не добавили, и не переделали.

— Пожалуй, вы правы, Марфа, — сказал Ит. — Не во всём, и… то, что вы сказали, прозвучало несколько неожиданно, и даже, в некоторой степени, жестоко, но, видимо, мы слишком давно выучили этот урок. Настолько давно, что он стал для нас данностью. И мы перестали задумываться о нём. И той цене, которую за него приходилось платить тем, кто оказался в первых рядах.

— Хорошо, что мы поняли друг друга, — кажется, система обрадовалась. — Хотите, я расскажу вам о находках, сделанных на этом месте? Их множество. Мы даже создали музей, в который попали некоторые из них.

— Интересно, — ответил вежливый Ит, которому на самом деле, что уж греха таить, не было так уж интересно. — И что же тут находили?

— От захоронений домашних животных, до культовых и обрядовых предметов, — с гордостью сказала система.

— Знаете, Марфа, давайте вы передадите информацию о находках Альтее, и мы посмотрим всё вечером, чтобы сейчас не тратить время? — предложил Ит. — А сейчас мы попробуем дойти до центра портала, чтобы снять характеристики с узловой точки. Не думаю, что есть смысл снимать карту, по крайней мере, сегодня мы это точно делать не будем.

— Как скажете, — отозвалась система. — И всё же я бы порекомендовала вам посмотреть на стеклянный лес. Завораживающее зрелище. Деревья были перемолоты в труху, а труху рассыпали на площади в сто гектаров. Сейчас вандалы собирают деревья обратно из этой трухи, дерево за деревом.

— Технологию для возрождения деревьев вам предоставили зивы? — спросил Скрипач, хотя ответ был очевиден.

— Разумеется. Причем безвозмездно, — ответила система. — Равно как и технологию живых дорог. Мы очень благодарны им за такую помощь.

— Да, это достойный поступок с их стороны, — кивнул Ит. — Марфа, вызывайте нам машину, мы смотрим узел, и через пять минут поедем обратно. Здесь, кажется, мы увидели уже достаточно.

***

— Жутковатое место, — Эри зябко передернула плечами. — Конечно, я была категорически против застройки поймы, там, дома, на Соде. Но чтобы вот так… вот так её возвращать? Это как-то слишком.

— Думаешь? — Берта прищурилась. — Да, сперва это шокирует. Но я посмотрела подробности, и не всё так плохо. Эти люди прошли геронто, им вернули возраст, то есть никто не заставляет работать немощных стариков. Они получают любую еду в том объеме, который им нужен, они живут в приличных условиях, могут в свободное время передвигаться по городу. Могут отдыхать. Могут видеться с семьями, которые, правда, живут уже не здесь, а в местах по рождению, но, судя по тому, что есть в местной сети, там всё более чем хорошо. Да, их лишили права на продление жизни, да, через несколько поколений они могут исчезнуть, но — почему-то Марфа не сказала вам про искупление, а ведь оно возможно. Нет, не для виноватых, но для потомком — запросто.

— Но их же там бьют, — напомнила Эри.

— Только самых отъявленных, — покачала головой Берта. — Всех подряд бить нельзя. Там довольно сложная система наказания, она гибкая, и предусматривает множество вариантов. Например, если человека вынудили так поступить обстоятельства, и сам он был в душе против происходящего, наказание будет минимальным. А вот для тех, кто ловил кайф от того, что делал… ну, понятно. Можешь спросить у Марфы, она тебе выдаст кучу подробностей.

— Потом как-нибудь, — Эри вздохнула. — Курить пойдем? Или дождемся, когда ребята вернутся?

— Дождемся, — Берта на секунду задумалась. — Или не надо? Альтея, — позвала она. — Давай перейдем на мобильный канал, тебе ведь уже дали разрешение, верно?

— Да, — отозвалась Альтея. — Индивидуальные трансиверы разблокированы. Мы можем общаться свободно.

Это более чем странное требование — выходить на связь с системой корабля только из гостиницы — они оспаривали двое суток, и, наконец, решение было принято. В их пользу. Конечно, этот идиотский запрет запросто можно было обойти, но Фэб сказал, что не нужно, придется выполнить требование. Не исключено, что это проверка, и лучше пройти её достойно.

— Хорошо, — кивнула Берта. — Тогда идём курить.

— У меня есть заметка по артефактам поймы, — вдруг сказала Альтея. — Я проанализировала объекты музея, мне кажется, кое-что будет вам интересно.

— А ну-ка? — Берта подняла голову. — Выкладывай.

В номер вошли Ит, Скрипач, Лин, и Пятый.

— Чего ты там нашла, большая умная железяка? — спросил Скрипач, который, разумеется, слушал по дороге разговор.

— Предметы, названные в описании каталога объектами индивидуального культа, — ответила Альтея.

— То есть некто создал себе что-то типа верования, и приносил в пойму какие-то предметы? — спросила Берта.

— Совершенно верно, — ответила Альтея. — Но мне показалось любопытным другое.

— И что же? — поторопил Скрипач.

— То, что все предметы изначально находились в области портала. Все восемь предметов были вывезены с мусором и грунтов во время стройки, но в процессе восстановления поймы были обнаружены в грунте, соотнесены с поймой, их изначальное местоположение было восстановлено.

— Стоп, — приказал Ит. Альтея смолкла. — Ты ведь считаешь, что эти объекты связаны с нашими поисками, не так ли? — спросил он.

— Не исключаю такой возможности, — сказала Альтея.

— Что за объекты? — спросила Берта.

— Нитяные куклы.

— Можно подробнее? — с интересом спросил Ит. — Покажи, пожалуйста.

Перед компанией возник визуал с трехмерным изображением — какой-то спутанный, небольшого размера клубок, больше всего походивший на комок грязи.

— Похоже на смятую грязную тряпку, — озвучила общую мысль Эри. — Это кукла?

— Это один из объектов до восстановления, — пояснила Альтея. — А вот исходный вид.

Рядом с первым изображением возникло второе. Проволочный человечек, обмотанный темного цвета нитками. Впрочем, человечком эту фигурку можно было назвать лишь условно, потому что никакой детализации у фигурки не было. Просто проволочный каркас, и намотанные на него во много слоев нитки.

— Примечательным является то, что внутри каждой фигурки находилась парафиновая капсула, внутри которой было запечатано вырезанное из фольги сердечко, — продолжила Альтея. — И ещё один момент.

— Какой? — спросила Берта.

— Все фигурки были парными. Всего найдено четыре пары фигурок, — бесстрастно ответила Альтея.

— Круть, — сказал Скрипач. — Спасибо, большая добрая железяка. Огорошила. Автора найти реально?

— Автор не найден, — ответила Альтея. — Рекомендую ознакомиться с подробностями в архиве музея, через систему Марфа.

— Спасибо, — Фэб, который, оказывается, вошел в комнату, но до сих пор молча стоял у входа, наконец-то подал голос. — Альтея, ответь сейчас только на один вопрос. Ты можешь соотнести временные периоды? Время появления фигурок в пойме и временная вилка итерации Слепого Стрелка совпадают?

— Да, — ответила Альтея. — Время совпадает.

— Внеси поправку на это время в базу поиска, — приказал Фэб.

— Ты уверен… — начала было Берта, но Фэб её перебил:

— Да. Да, я уверен.

— Но почему? — недоуменно спросил Лин.

— Глаза разуй, — мирно посоветовал Фэб. Он максимально приблизил картинку восстановленной фигурки. — Вы что, ослепли все разом? Ничего не замечаете?

— А… — начала было Эри и осеклась. Потому что поняла. И все остальные поняли тоже. При близком рассмотрении становилось понятно, что нитки, опутывавшие фигурки, не однотонны. Обмотка состояла из ниток двух цветов. Оранжевого, пусть и с трудом различимого, и вполне хорошо сохранившегося чёрного.

***

— Завтра с утра поедем в этот музей, — предложил Рэд. — Может быть, на фигурках есть что-то, что они не заметили?

— Генетический след? — уточнил Фэб. Рэд кивнул. — Пусто. Они проверили это в первую очередь. Там ничего нет по генетике, да и не может быть. Странно, что сами фигурки сохранились хоть как-то, повезло, что их сумели обнаружить.

— Ну, то, что они обнаружили, фигурками уже не являлось. Но, следует признать, их дотошность в восстановлении поймы сыграла нам на руку, — заметила Берта. — При других раскладах от этих фигурок даже воспоминания бы не осталось.

— Это да, — кивнул Фэб. — Ребята, какие мысли есть?

— На счет чего? — уточнил Пятый.

— На счет… ну, например, автора кукол, — подсказал Фэб.

— Думаю, это женщина, — осторожно предположил Пятый. Лин кивнул. — Скорее всего, молодая.

— Спасибо, капитан очевидность, — хмыкнул Скрипач. — Но совсем не факт, что молодая. Почему ты так решил?

— Сердечки, — пожал плечами Пятый. — Я могу ошибаться, но такая символика характерна всё-таки для кого-то помоложе.

— С натяжкой, но принимается, — кивнул Фэб. — Дальше.

— Мне кажется, она жила где-то неподалеку, — предположил Лин.

— Почему? — спросил Ит тут же.

— Да потому что много фигурок. Они нашли восемь штук, да? Восемь. Может быть, их было даже больше, просто некоторые не сохранились вообще ни в каком виде. Или, например, кто-то нашел их и унёс. Но всё равно, их много, — Пятый задумался. — Могу предположить, что девушка жила где-то недалеко, и ходила в пойму часто, например, гуляла с собакой. Рыжий, помнишь, там гуляли с собаками, мы с тобой видели…

Он осекся, с опаской глянул на Ита — а ну как тот начнет задавать наводящие вопросы? — но Ит молчал, ожидая продолжения.

— То есть она могла брать этих кукол с собой часто, и для чего-то их там прятала. Может быть, действительно как объекты своей веры, — Пятый вздохнул. — Ребята, мы не агенты, это не более чем предположения.

— Они, в принципе, небезосновательны, — кивнул Ит. — Но могу уточнить.

— Валяй, — согласился Фэб.

— Про то, что женщина или девушка могла жить недалеко — согласен. Фигурок действительно много. На счет собаки — тоже согласен. Собака в данном случае — это всего лишь повод оказаться в нужное время в нужном месте. Например, вечером, в наступающей темноте, там, на пойме. И зайти, якобы за убежавшей собакой, туда, где никто не увидит, чем она занята. А вот на счет веры… она их, по сути дела, хоронила, — Ит на секунду смолк, нахмурился. — Она делала один и тот же символ, и закапывала его в землю. Раз за разом. В нужное нам время, замечу. То есть это ориентировочно наш клиент, и поиск мы ограничим, пожалуй, районом от… ммм… улицы Трофимова, до метро Автозаводская.

— Почему? — не понял Лин.

— А если дальше, то идти неудобно, — пожал плечами Ит. — Фэб, что скажешь?

— Скажу, что в ближайшие дни некоторым предстоит основательно побегать по окрестностям, — хмыкнул Фэб. — Параллельно с нашей работой с «гранями». Думаю, через «грани» мы установим кандидатов на роль этой девушки или женщины довольно быстро, да и временные рамки у нас теперь гораздо более четкие. Датировка фигурок… Бертик, что там с датировкой?

— На протяжении трех лет их там закапывали, — сообщила Берта. — Это местные установили точно.

— Отлично. Круги сужаются, — кивнул Фэб.

— А почему нитки не сгнили в земле? — спросила Эри. — Они же за столько лет должны были в труху превратиться, наверное.

— Это полиамид, — пояснила Берта. — Мне тоже стало интересно, и я посмотрела, что же это за нитки такие. Они почти не выцвели, не сгнили, но полопались. В общем, так и должно было быть, ведь для них страшнее всего перепады температуры, всё остальное они переносят весьма неплохо.

— Ага, ясно, — покивала Эри.

— У тебя есть какие-то мысли на этот счет? — спросил Пятый.

— Есть, — Эри отвела взгляд. — Это была очень грустная девушка. У которой, скорее всего, не было друзей.

— Почему ты так решила? — удивилась Берта.

— Ну, хотя бы потому что у неё было время приходить на пойму, и закапывать там этих кукол. Если идешь гулять в компании, ты вряд ли сделаешь такое, — заметила Эри. — А ещё на этих нитках очень интересные узлы. И вот этот шовчик тоже странный.

Ит замер. Скрипач тоже. Они переглянулись, потом приблизили изображение.

— Дебилы, — произнес Кир, который до этого молча сидел в углу. — Три дебила. Нет, четыре. Себя не посчитал. Ну позор, ё-моё… какой позор…

— Вы про что? — не понял Рэд.

— Да про это! — Фэб ткнул пальцем в визуал. — Узнаешь?

— Упс, — только и сказал Рэд.

Потому что на изображении, висящем перед ними, можно было прекрасным образом различить шов.

Классический, отлично им всем знакомый шов Шмидена.

— Это она им так эти сердечки внутрь зашивала? — спросил Саб.

— Видимо, да, — ответил Фэб. — Хорошо. Молодец, Эри. Спасибо за подсказку.