Находка для шпиона

Екатерина Вильям-Вильмонт, 2018

Взрываются машины, ведется непрерывная слежка, не прекращаются погони, драки… Что случилось? Да ничего особенного. Просто одним осенним вечером тринадцатилетний парень Гошка Гуляев нашел в сквере кошелек с паспортом и какими-то бумагами. Нашел и, как полагается, решил вернуть находку хозяину. Вот с этого-то все и началось…

Глава 4

Что делать?

Когда девочкам рассказали всю историю с самого начала, Ксюша спросила:

— Гошка, а ты бумажку переписал хотя бы?

— Переписал, а что толку?

— Покажи!

Гошка подал ей бумажку.

— У меня есть идея…

— Какая?

— Надо ее немножко переделать, ну там цифры местами поменять, буквы…

— Зачем это? — вмешался Леха.

— Чтобы показать ее тому дядьке. Он вечером пойдет гулять с собакой, а вы подойдите к нему и скажите, вот, мол, нашли только какую-то бумажку.

— И что? — вырвалось у Гошки.

— А то, что вы сразу поймете, за чем они охотятся. Если не за этой бумажкой, то он на нее и не взглянет.

— А что это нам даст? — полюбопытствовала Маня.

— Кое-что даст все-таки, — стояла на своем Ксюша. — Во-первых, мы поймем, из-за чего весь сыр-бор… А во-вторых, завяжется какой-то разговор, может, он вам свой телефончик даст или даже какое-то поручение.

— Насчет поручений — это вряд ли, — покачал головой Гошка, — а вот записку показать можно.

— Эй, послушайте, записку можно показать, но только совсем-совсем другую, не с какими-то там цифрами-буквами, а самую обыкновенную записку, допустим, любовную, — затараторила Маня.

Все с любопытством на нее уставились, ожидая объяснений.

— Как вы не понимаете, — горячилась девочка, — если показать ему переделанную записку, он сразу что-нибудь заподозрит. Откуда мы знаем — вдруг он сразу заметит подделку? И тогда может такое начаться! Пострадает и ваш этот Горыныч…

— Горенич, — машинально поправил ее Гошка.

— Ладно, какая разница, Горенич или Горыныч, главное, что он может пострадать, и потом, этот дядька сразу вас раскусит. Смекнет, что вы с ним в какие-то игры играете.

— Да, Маня права, — поддержала ее Саша, старшая сестра.

— Точняк, — кивнул Леха. — Тогда нам кранты!

— Ну так лучше вообще к нему не соваться, — проговорила Саша.

— Да нет, пожалуй, сунуться стоит, только надо придумать какой-нибудь нормальный текст, чтобы он не подумал… — сказал Гошка.

— Нет, не надо никакого текста! — закричала Ксюша. — У меня дома есть куча бумажек, на которых пулю писали.

— Пулю? Какую пулю? — подняла брови Саша.

— Это когда играют в преферанс, ведут записи, — объяснил Гошка. — Да, Ксюха, это здорово. Он нас за полных придурков примет, а это очень полезно.

— И не опасно ни для кого! — воскликнула Маня, больше всего беспокоившаяся о Гошкиной безопасности.

— Значит, решено, — подвел итог Гошка, — Ксюха принесет записку, а мы с Лехой вечером смотаемся в сквер, к тому дядьке.

— Слушайте, а у меня еще одна мыслюндия родилась… — перебил его Леха.

— Мыслюндия? — рассмеялась Саша.

— У народа, у языкотворца, появился новый подмастерье! — вдохновенно продекламировала Маня.

Все удивленно на нее посмотрели.

— Чего уставились? Это я Маяковского переделала. У него есть стихи «Сергею Есенину». «У народа, у языкотворца, умер звонкий забулдыга подмастерье».

— Манька, у тебя новая фаза началась? — засмеялась Ксюша. — Раньше ты сама стишата лудила, а теперь классиков переделываешь?

— Ничего я не лудила! — оскорбилась Маня. — И вообще отвяжитесь от меня.

— Да нет, Маня, что ты, у тебя просто клево это получилось, насчет подмастерья, — успокоил ее Гошка. — Кстати, какая там у тебя мыслюндия родилась, подмастерье?

— А я забыл, — смутился Леха, — вы как начали тут про поэзию дундеть, я сразу и увял.

— Цветочек наш нежный, увял он от нескольких строчек, давайте, подруги… Нет, не так! Наш нежный цветочек увял от трех строчек! — закричала Маня.

— Ну, Маня, это уже ближе к норме, — заметила с хохотом Ксюша.

— Наш цветочек Шмакодявый, белокурый и кудрявый! — уже несло по кочкам Маню.

— Заткнись, Малыга! — буркнул Леха. — Тут дело серьезное, а она…

— А она такая дура, все культура да культура…

— Манька, уймись! — прикрикнула на нее Саша, хотя все уже покатывались со смеху, даже Шмаков.

— Тихо, Манечка, уймись, замолчи, уйди, заткнись!

— Маня! — схватила ее за плечо и начала трясти Саша. — Это же глупо! Охота тебе выглядеть дурой? Дело-то и вправду серьезное.

— Ладно, отвяжитесь. Я молчу!

— И отлично. Ну, Шмаков, ты вспомнил?

— Нет, забыл. Хоть убейте!

— Значит, не больно ценная была твоя мыслюндия, — заключила Ксюша.

— Кто ее знает, я не помню, — махнул рукой Леха. — Ну и фиг с ней.

— Погодите, надо поговорить серьезно, — начала Саша, — это не шутки: человек в беде. Пока только один, но их может стать больше.

— Между прочим, еще не факт, что эта самая Наташа тоже не угодила в лапы преступников, — заметил Леха.

— Ты же утверждал, что она сама преступница! — напомнил ему Гошка.

— Не исключено, между прочим.

— Дайте же сказать! — потребовала Саша. — Так вот, нас пятеро, начинаются каникулы, времени будет много, и мы должны действовать по трем направлениям. Первое — дядька с собакой, второе — мама и дочка этого Горенича и третье — Наташа.

Гошка смотрел на Сашу, слушал ее милый голос и соглашался с каждым словом, хотя она ничего особенного пока не сказала.

— Вообще-то нам очень нужен еще один человек, — заявила вдруг Саша.

— Какой еще человек?! — воскликнула Маня.

— Вместо Никиты, чтобы было три пары. В одиночку никто не должен действовать. Это опасно и неэффективно.

— Но где взять этого человека? — развел руками Гошка. — Мы тут уже понимаем друг друга с полуслова, и Никита свой в доску, а посвящать еще кого-то… Кстати, Лидия Павловна собиралась нам помогать.

— Гошка, ты сдурел, да? — закричала Ксюша. — Рассчитываешь на помощь старушки? Она что, будет с Лехой на пару следить за дядькой и его псиной?

— Зачем глупости говорить? За дядькой мы сами проследим, а вот за своей внучкой она проследить может. И с Наташей, наверное, что-нибудь сообразит, так что чужой нам не нужен, — пришел к выводу Леха.

Саша слегка покраснела от досады, однако возражать не стала, а только спросила:

— Но наметить какой-то план действия мы должны?

— Да что толку во всяких планах? — взорвался Леха. — Планы вечно горят синим пламенем.

— Шмакодявый говорит — планчик пламенем горит, — вырвалось у Мани.

— Ну, как хотите, — пожала плечами Саша. — Была бы честь предложена…

— Саша, не обижайся! — воскликнул Гошка, испугавшись, что она сейчас уйдет.

— Я не обижаюсь, просто не понимаю, что, к примеру, мне делать в этой ситуации?

— Я знаю! — подала голос Маня. — Мы с тобой поедем в это издательство и там попробуем что-то разузнать о Наташе.

— А что? Это не так уж и глупо, — одобрила предложение Ксюша. — Вот только теперь во всех издательствах охрана, вас могут туда просто не пустить.

— Да, действительно, — кивнул Гошка, — я тоже слышал, что в издательство просто так не пройдешь.

— Тогда я пойду одна, и меня уж точно пропустят! — заявила Маня.

Все опять с интересом на нее уставились.

— А что вы на меня вылупились? Я возьму тетрадку со стихами…

— С какими стихами? — испугалась Саша.

— С любыми! Перепишу в тетрадку разные стихи, покажу охраннику, он не разберется, мои это стихи или, допустим, Анны Ахматовой…

— Ну, Малыга, ты даешь! — помотал головой Леха.

— Я покажу ему стихи, скажу, что хочу проконсультироваться…

— И что дальше? — поинтересовалась Саша.

— Он меня пропустит, а я сделаю вид, что ищу Кулакову, ну и что-нибудь о ней разузнаю…

С каждым словом в голосе Мани слышалось все меньше уверенности.

— Нет, наверное, это глупо, — сказала она.

— Молодец, сообразила, — улыбнулась Саша.

— Но как же быть?

— Надо попытаться по телефону…

— Нет, — решительно сказал Гошка, — пока не будем ничего делать, лишняя суета только вредит.

— Спятил, да? — покрутил пальцем у виска Шмаков.

— Я не спятил и не сбрендил, вечером мы с тобой все-таки пойдем в сквер, покажем Ксюхину бумагу, поглядим на реакцию, ну и вообще потусуемся там с ним. Да еще дождемся звонка Лидии Павловны, и там видно будет. Зачем зря тратить силы и время?

— Я согласна с Гошей! — заявила Саша.

Ее слова музыкой прозвучали для него. И Маня это заметила.

— Соглашаться с Гошкой можно, только очень осторожно! — выпалила она.

— Маня, хватит, — поморщилась старшая сестра.

Ксюша тем временем сбегала домой и принесла листок с записью партии в преферанс.

— Во! То, что надо! — обрадовался Шмаков.

— Только вы, ребята, изваляйте ее в грязи, — посоветовала Саша, — для правдоподобия.

— Точно! Я сейчас сбегаю, изваляю, пусть до вечера высохнет, мы же скажем, что нашли вчера… — затараторил Леха и, накинув куртку, выскочил на площадку.

В этот момент зазвонил телефон. Гошка схватил трубку.

— Это Гоша?

— Лидия Павловна? — сразу узнал ее голос Гошка.

— Да, я. Гоша, пока все в порядке. Они уезжают на каникулы в другой город.

— Отлично!

— А у вас никаких новостей?

— Есть кое-что. Наташа ушла в отпуск.

— Да? Странно вообще-то… Впрочем, я не знаю. Я попробую сегодня ей дозвониться, а если ничего не выйдет, завтра утром наведаюсь в мастерскую.

— Только не ходите одна, мы пойдем с вами! — закричал Гошка.

— Хорошо. Согласна. Мне одной было бы не по себе. Спасибо вам.

— Где и когда мы встретимся?

— Давай часов в десять, прямо там, у мастерской. Запиши адрес.

— Минутку!

Гошка записал адрес и простился с Лидией Павловной.

— Гошка, а почему бы нам самим сейчас туда не смотаться, а? — предложил вдруг Леха.

— Зачем? Мы ж все равно в мастерскую не попадем.

— Понимаешь, эта Лидия старая, она небось устала, вот и отложила до завтра, а нам-то чего сидеть сложа руки, если мы адрес знаем?

— Правильно, Леха! — поддержала его Ксюша. — Поехали прямо сейчас!

— Всей кодлой, что ли? — удивился Гошка.

— Ну и что? Меньше подозрений вызовем, если что.

— Поехали, поехали! — завопила Маня. — Вдруг эта Наташа дома…

— Кстати, что будем делать, если она дома?

— На месте сообразим! — сказала Саша.

И Гошка согласился.

— А где эта мастерская находится? — поинтересовался Леха.

— В Малом Кисловском переулке, — ответил Гошка.

— Где это?

— Я знаю! — сказала Саша. — Это недалеко от Арбатской площади.

Дом они нашли быстро. Проникнуть в подъезд тоже труда не составило, хотя там был и кодовый замок на первой двери, и домофон, но в подъезд вносили мебель, видимо, кто-то приобрел новый гарнитур, и двери стояли настежь.

— Повезло, — вздохнул Гошка. — Первая пруха в этом деле.

Они поднялись на последний этаж без лифта. Дверь нужной квартиры была на вид в полном порядке. Леха осторожно ее подергал. Она оказалась заперта. Только на не слишком новой обивке был прилеплен кусочек скотча.

— Ой, смотрите — записка! — прошептала Маня, нагибаясь.

Она подняла небольшой листок бумаги, на котором было написано: «Наташка, куда ты запропастилась? Я беспокоюсь. Позвони, не будь свинюхой. Рита».

— Значит, она все-таки куда-то пропала, — заключил Гошка и решительно позвонил в дверь.

Но, как они и предполагали, им никто не открыл.

Гошка отобрал у Мани записку и прилепил опять к двери.

— Мне все это не нравится. Надо не спускать глаз с нашего знакомого. Будем следить за ним все время.

— Легко сказать, а если он на машине?

— Машина у него есть, это точно, — вздохнул Гошка. — Но все-таки попробуем. Тем более он конспиратор, звонить по преступным делам ходит в автомат, помните, я тогда важный разговор подслушал? Авось и в этот раз что-нибудь удастся узнать.

— Но он же вас с Лехой знает как облупленных! — напомнила Ксюша.

— Да нет, как облупленных не знает, иначе он бы бежал от нас как черт от ладана. И потом, он знает Никиту, а не Леху.

— Но вы же собираетесь с ним сегодня встречаться, — заметила Саша. — Может, не стоит?

— Да нет, стоит. Надо только вечером одеться совсем иначе, не как обычно. Что-нибудь броское напялить, а потом вернуться к прежнему виду, и он не обратит на нас внимания.

— Интересно, между прочим, где такие броские прикиды взять, а? У меня лично ничего таковского нету.

Конец ознакомительного фрагмента.