Цветы из детства. Душевные рассказы

Екатерина Буглак

Это сборник коротеньких трогательных рассказов. Они о детстве. О моем детстве, о вашем. О наших мечтах, о наших страхах и наших мыслях. О нашей любви. Буду бесконечно рада, если после прочтения этих рассказов вы улыбнетесь и вспомните свое детство. Люблю.

Пасха

А я все так же проматываю у себя в голове каждую деталь, каждую мелочь, хоть и столько лет уже прошло. Но нет. Мой мозг срабатывает как старенькая музыкальная шкатулка, когда её открывают. Бережно хранит поблекшие воспоминания, защищает их от пыли, соли и ветра. А после воспроизводит. Снова и снова. Под звуки старой джазовой музыки. Эти запахи, движения, ожидания и, конечно, ни с чем несравнимый вкус сахарной пудры с куличей на детском язычке.

Пасха.

Этот праздник в нашей семье начиналась задолго до самой весны. Точкой отсчета всегда становился темный промозглый зимний вечер. Мамина шершавая рука. Я поеживаюсь от холода в толпе незнакомых друг другу людей. Жмущиеся от холода к друг другу тела стоящих образуют правильный полукруг, который смыкается позади старой церквушки.

— Простите, Христа ради! — говорит мне сипло мужчина, которого я вижу в первый и последний раз в жизни.

— Бог простит. И я вас прощаю. И вы меня простите, — отвечаю я с расстановкой выученные накануне с мамой слова.

И так по кругу. Много-много раз. Следом я поднимаю глаза и они встречаются с тысячами свечей, будто плывущих над землей по стройное хоровое пение. Музыка звучит отовсюду. Потихоньку к ней подтягиваются нестройные голоса просящих. И вот уже все смыкается в общем круге красивое молитвы. Это и есть начало великого поста, который начинается сразу после за вечера Прощенного воскресенья и длится долгие сорок дней. До самой Пасхи.

— Мам! Мам! А хлеб с колбасой тоже нельзя? — спрашиваю я, пытаясь не отстать от зеленой клетчатой юбки, подпрыгивая на занесенных поземкой сугробах.

— Ну, доча, давай будем терпеливыми. Пост ведь для всех один, — поясняет терпеливо мама.

Я киваю с понимающим видом.

— Один… Один… Один… — догоняет меня сзади колокольный перезвон.

Следующие сорок дней мы, дети, старательно учимся (обещали ведь подарки), прилежно помогаем маме, едим кашу на подсолнечном масле и нетерпеливо ждем когда во дворе начнет таять огромный сугроб, предупреждающий весеннее тепло. Минуют холода, карантин в школе, мое день рождения, восьмое марта… И, наконец, я вдруг нахожу себя стоящей тихо у большой полураскрытой двери в зал, где еще пышащие жаром горячей плиты гордо высятся аппетитные куличи.

Конец ознакомительного фрагмента.