Проклятие Титаника

Екатерина Барсова, 2016

В 1912 году потерпел крушение и затонул в холодных водах Атлантического океана знаменитый лайнер «Титаник». Ровно через сто лет в Средиземном море пошел на дно еще один лайнер, и многие тогда заговорили о «проклятии Титаника»… Ульяна Павлова приехала в Италию, в Рим, вместе со своим женихом, журналистом Дмитрием Дроновым. Неожиданно в одном из римских кафе Дмитрий заметил красивую девушку, подошел к ее столику и вскоре… исчез вместе с ней, оставив Ульяну одну! Прошло несколько дней, их путевка подошла к концу, но Дмитрий так и не объявился. Не зная, что и думать, Ульяна решила заглянуть в ноутбук жениха и узнала: он ведет журналистское расследование. Оно касается исчезновения одного из пассажиров на борту круизного лайнера «Астория», недавно потерпевшего катастрофу у берегов Италии…

Глава 3

Исчезновение в Риме

Ты думаешь, что видел самое ужасное в своей жизни, то самое, что объединяет все твои кошмарные сны в невероятный ужас, существующий наяву, и утешение тебе только одно — хуже уже ничего быть не может. А если и может, то разум не выдержит, и ты этого не узнаешь. Но худшее происходит, и разум выдерживает, и ты продолжаешь жить. Ты понимаешь, что вся радость ушла из твоей жизни, что содеянное тобой лишило тебя всех надежд, что тебе лучше было бы умереть… но ты продолжаешь жить. Понимаешь, что в аду, сотворенном собственными руками, но все же живешь и живешь. Потому что другого не дано.

Стивен Кинг. «1922 год»

Через три месяца

Запах кофе был соблазнительным. Хотя они недавно позавтракали, Ульяна подумала, что нужно непременно зайти в кафе и выпить чашечку капучино. Прогулка по Риму расслабила и утомила их. Вопреки ее книжному представлению, сложившемуся еще до поездки в Рим, он был не огромным городом, а величественным и вместе с тем небольшим. И напоминал древнюю раковину, в которую была впечатана другая — поменьше, а в нее — еще одна.

Про плаванье на «Астории» они дружно старались не вспоминать. Когда они вернулись в Москву, Ульяна еще целый месяц приходила в себя. Сны ей снились беспокойные, она часто просыпалась ночью и смотрела в потолок. Ей почему-то казалось, что по потолку идут волны, течет вода, и слышался плеск волн… Она вставала и шла на кухню, выпивала стакан горячего чая. Потом куталась в белую шаль, оставшуюся от бабушки, и смотрела в окно пустым невидящим взглядом. За окном звенела-шелестела береза. Была весна, и небо зияло чернотой как-то по-особенному тревожно. Руки стремительно холодели, и пересыхало в горле. Она наливала еще чаю. Несколько раз пила водку. Не помогало…

Сна не было ни в одном глазу, и Ульяна с тоской думала, что придется идти на работу невыспавшейся. Она ложилась почти под утро. А потом вскакивала по будильнику. Голова наливалась свинцом, но, как ни странно, это не мешало ей соображать, заключать контракты и выполнять свою работу.

Эти «ночные посиделки», как она их называла, повторялись довольно часто. Один раз Дмитрий застал ее сидящей на стуле, подошел ближе и тронул за плечо:

— Ты чего? Не спится?

Она встрепенулась и поплотнее закуталась в шаль.

— Вспоминаю, — угрюмо сказала Ульяна.

Ей хотелось, чтобы Димка подошел к ней, обнял, утешил. Но вместо этого он сердито мотнул головой и сухо бросил:

— Иди спать! Завтра будешь носом клевать на работе. А что касается той прогулочки… Лучше этим вообще голову не забивать. Я так и делаю и тебе того же желаю.

— Я не забиваю, само в памяти всплывает, как бы невзначай, — тихо сказала Ульяна. — И еще сны, как повторение, снятся…

Дмитрий хотел что-то сказать, но, махнув рукой, пошел спать.

Когда Дмитрий снова предложил ей поехать в Италию, она не поверила своим ушам.

— Ты что?! Опять?!

— Это не круиз, — парировал Дмитрий. — А спокойный расслабляющий отдых в Риме. Ты в Колизее была? Нет. Вот видишь, а ведь там должен побывать каждый уважающий себя человек.

— Пусть я буду себя не уважать, — ответила Ульяна, — но больше в Италию я ни ногой.

— Ну что ты, Уля! — начал подлизываться Дмитрий. Когда он хотел, умел быть лапочкой. — Съездим, отдохнем, посидим в римских кафешках. Посмотрим кучу всего интересного. — С этими словами он взял и развернул карту Рима, испещренную кружочками. — Смотри, сколько исторических мест нам надо посетить. Ты же любишь узнавать все новое… А та катастрофа — уже прошлое, нельзя же все время думать о ней.

И Ульяна сдалась, наступал май, праздники, и поехать в Рим было очень даже соблазнительно. В конце концов Димка прав: нельзя же теперь все время шарахаться из-за той катастрофы. Слава богу, что все позади…

Они приехали вчера, а уже сегодня Димка, вооружившись картой, потащил ее в исторический центр города.

Сначала был Колизей, который должен посмотреть «каждый уважающий себя человек». Потом Палатин и Форум.

Солнце припекало все сильнее, как будто на дворе был не май месяц, а изнурительно жаркий август, не спасала ни бутылка холодной воды, ни большая шляпа, которую Ульяна купила у негра, торговавшего сувенирами у Колизея.

— Дим, а Дим! — время от времени спрашивала она, когда они обходили Форум. — Мы все посмотрели или нет?

Ее жених тотчас сверялся с картой и обводил карандашом места, которые они уже посетили. Когда Ульяна смотрела на карту, ей казалось, чтобы заполнить ее кружочками и галочками, нужно приехать в Рим не на неделю, а на месяц, еще лучше — на два.

— Дом Тиберия Августа, — чеканил Дмитрий. — И Каза Ливии. Мы сейчас идем направо, а потом — налево. И здесь упремся в дом Тиберия Августа.

На большой территории были разбросаны колонны, арки, камни. Местами участки были отгорожены, местами колонны лежали прямо на земле, и от этого создавалось впечатление, что эта старина не музейная, под пыльным стеклом, а живая, настоящая. Когда-то здесь жили люди, а теперь по этой земле ходят другие, но земля осталась та же, и тот же потрясающий запах сосен, нагретых на солнце, камней, пыли… особый запах древности.

Они зашли на прямоугольную площадку — дворик весталок. Скульптуры античных дев шли стройными рядами. А посередине зеленого ковра был прямоугольник — бассейн, в котором весталки совершали омовения. Ульяна на секунду закрыла глаза — видение было таким живым — девушки идут к бассейну, переговариваясь друг с другом, скидывают одежды и погружаются в воду…

— Дим, а Дим, — тихонько позвала она. — Как же здесь здорово…

После марш-броска на Палатин и Форум Ульяна ощущала себя римским легионером, прошедшим значительный путь в песках. Она с удовольствием бы отдохнула, сидя на террасе кафе или на лавочке в парке. Но глядя на Дмитрия, решительно отмечавшего места на карте, Ульяна подумала, что отдохнуть ей сегодня, после пятичасового обхода древностей, не придется.

— Устала? — мельком бросил на нее взгляд Дмитрий.

— Немножко. — Признаваться в том, что ноги гудят, не хотелось. — Давай зайдем в какое-нибудь кафе. Выпьем кофе, посидим немного, сделаем передышку.

— По плану мы еще должны пройти к острову Тиберина, посмотреть фонтан Треви, Трастевере и, если успеем, виллу Боргезе и Пантеон.

Смотри, какое интересное кафе. Давай зайдем сюда. Это… кажется… — он сверился с картой, — знаменитое кафе «Греко». Здесь бывали Гоголь, Стендаль, Гете, Байрон, Тютчев, Шаляпин, Гюго. Существует легенда, что за столиком этого кафе Гоголь написал большую часть «Мертвых душ». Словом, здесь был целый букет знаменитостей, это грандиозно. Нужно накатать об этом колонку в «Гласе». Читатели будут рады. — Он обнял Ульяну за плечи и подтолкнул к двери. — Ну входи же.

А ее охватило странное предчувствие — непонятно чего. Она помедлила на пороге, а потом смело шагнула в кафе. Внутри все навевало на мысль о другой эпохе — светских дамах, пышных платьях, каретах. Стены были обтянуты красной тканью, на них висели пейзажи и портреты знаменитостей, посещавших кафе. Диванчики с волнистыми линиями, круглые столики — все располагало к отдыху и неспешной беседе. Как в старину.

Они сели за изящный столик и заказали капучино, который оказался необыкновенно вкусным, с легкой терпкой горчинкой.

Ульяна подумала, что нужно попытаться уговорить Димку просто пройтись по городу, не думать ни об этих галочках на карте, ни о выполненных пунктах «программы». А просто идти и смотреть на здания, на людей, на кусты роз, которые росли в самых неожиданных местах. Ульяна подавила вздох и подумала, что он вряд ли ее поймет.

Внезапно Дмитрий переменился в лице, и Ульяна проследила за его взглядом. Наискосок от них за столом сидела девушка и пила кофе, глядя на экран своего мобильного. Внезапно она подняла голову и встретилась глазами с Димкой. Тот как завороженный не сводил с нее глаз. А Ульяна уставилась на стены, чтобы не смотреть на них.

Спустя некоторое время Ульяна перевела взгляд на Дмитрия. Он по-прежнему не сводил с девицы глаз. Это уже становилось неприличным.

— Дим! — повысив голос, сказала Ульяна. — Ты хотел на остров Тиберину. Кофе мы выпили, расплатись с официантом, и пойдем дальше — выполнять программу. А то мы здесь сидим и теряем время.

— Да-да, — буркнул Дмитрий. И снова — взгляд, устремленный на девицу. Как муха, прилипшая к тазу варенья, мелькнуло в голове у Ульяны.

Она внимательно посмотрела на девушку.

Брюнетка с кудрявыми волосами. Лицо симпатичное, но не более того, а еще в девице было что-то хищное. Ее лицо почему-то показалось ей смутно знакомым. Уже глюки и мерещится черт-те что, подумала Ульяна.

— Дим! — шепотом сказала она. — Ты что уставился на эту девицу? И вообще ты ведешь себя как-то странно. Не находишь?

Будущий муж посмотрел на нее остекленевшим взглядом. Неужели вот так и влюбляются с первого взгляда, с ужасом подумала Ульяна. Стекленеют, застывают, столбенеют на месте. Был человек, и нет человека.

Ульяне показалось, что Димка не слышит ее, а витает в облаках с этой самой девицей. Они уже унеслись подальше от Ульяны, и от этого кафе, и обтянутых красной тканью стен, и от укоризненной тени Гоголя. Наверное, Гоголь, будучи скрытым женоненавистником и аскетом, не одобрил бы такое поведение ее нудного, но до сих пор преданного мужчины. Или она его совсем не знает?

Девица тоже смотрела на Дмитрия не отрываясь. Господи, что она могла найти в нем? Рост сто семьдесят один, сложение неспортивное, зануда, скупой рыцарь, во сне храпит, сворачивается калачиком и все время норовит спихнуть ее с кровати.

Иногда Димка сильно раздражал Ульяну. Когда она поделилась своими мыслями с Татьяной, та устало вздохнула: «Дура ты, Уля! Мужик есть? Есть. Не пьет, не бьет, деньги какие-никакие приносит. По вечерам тебя ждет? Ждет. А знаешь, что такое пустая квартира? Нет. Приходишь в пустой дом и хоть с тоски вой. Некуда деться. И ничего не радует. Те, у кого семейное счастье есть, обычно не ценят его и не понимают мужчин, которые находятся рядом».

— Он слишком самовлюблен и считается только с собой. Я для него — пустое место и ничего не значу, — грустно сказала Ульяна. — Я зарабатываю больше, а вынуждена считаться с его мнением по поводу расходов. Я даже не могу купить себе машину, так как это заденет его самолюбие. А собственную он купить пока не может. Ему платят сущие гроши и все время кормят баснями, что завтра повысят и переведут на другую должность. К тому же Димке еще приходится пересылать деньги своей родне в Рязань. И он хочет хорошую дорогую машину, а не абы что. Средний вариант его не устроит. А я виновата в этом раскладе и хожу пехом. Хотя в моей конторе все на собственных тачках ездят.

Временами Ульяну грызли сомнения. Неужели вся жизнь — тягомотное размеренное существование, когда все подсчитано, распланировано и обозначено заранее. Все ложится четко на свое определенное место, как бильярдный шар в лузу. И нет никакой спонтанности, легкости, импровизации на ходу, как это было у родителей. Мать любила рассказывать, как однажды они с отцом внезапно решили поехать в Крым. У них был отпуск, но они проводили его в Москве и никуда ехать не собирались. Они гуляли по Никитскому бульвару после недолгого июньского дождя. Неожиданно сквозь тучи прорезалось солнце и так красиво зажгло капли дождя, висевшие на ветках деревьев словно прозрачные крупные виноградины, заколосило золотистой рябью огромную лужу посередине бульвара, что они вдруг почувствовали запах большой воды и тоску по ней. Они расхохотались и через день уже ехали в поезде в Крым, достав какими-то немыслимо сложными путями билеты. А потом была малюсенькая комнатенка, снятая у бабки-татарки, вино, пахнувшее земляникой, море в белой кружевной пене… И все было решительно-быстрым, стремительным…

Девица, сидевшая за столиком в углу, плотоядно улыбнулась.

И Димка как под гипнозом встал и направился к ней.

Ульяна подумала, что должна немедленно на это отреагировать, вот только как — она не знала. То ли устроить скандал, то ли подойти к Димке как ни в чем не бывало и, взяв его под руку, увести из кафе. Что-то нужно делать. И немедленно.

Она поднялась со стула, но вместо того, чтобы закатить скандал или подойти к брюнетке, прошла к стойке бара и сделала вид, что рассматривает на витрине пирожные. Она вспомнила, как учила ее мать. Если ты хочешь что-то сделать — сосчитай до пятидесяти или отойди в сторону. Тогда ты успокоишься, совершать поступки на горячую голову — себе дороже. Ты будешь выглядеть некрасиво в глазах других и позже об этом сильно пожалеешь.

Пирожные выглядели аппетитно. Она заказала парочку и уже с холодной головой собралась вернуться к своему столику, как неожиданно обнаружила, что жених исчез. С той самой девицей. Она задержала дыхание и закрыла глаза. Ей почему-то казалось, что так она отгонит неприятное видение: а когда откроет глаза, то увидит, что все на своих местах: Дима ждет ее за столиком, а девицы — нет.

Но ни ее жениха, ни брюнетки не было. Они исчезли, испарились.

Ульяна без сил опустилась на стул.

— Ваш заказ?

Она совсем забыла, что заказывала еще капучино.

— Сэнкью, — прошептала она побелевшими губами. — Сэнкью вери мач.

Дело приняло совсем неожиданный оборот, не предусмотренный никакой программой. Неужели она стала свидетельницей любви с первого взгляда, и ей, Ульяне, дали окончательную и бесповоротную отставку?

Дмитрий Дронов, ее жених, несколько минут назад удрал с неизвестной девицей, влюбившись в нее с первого взгляда. Так бывает только в дешевых дамских романах. И тем не менее — это случилось. Ульяна почувствовала, как заныл зуб. И что ей теперь делать? Ждать, когда он вернется? Он ушел и наплевал на карту Рима в галочках и кружочках. Или он ставит галочки и кружочки уже вместе с этой наглой незнакомкой. И ведет ее на Тиберину. Воспоминание о Тиберине вывело ее из оцепенения. Теперь было ясно, что делать, нужно найти этот остров и застукать парочку там. И устроить, наконец, грандиозный скандал.

Заплатив за пирожные и залпом выпив принесенный кофе, она спешно покинула кафе. На улице Ульяна невольно прищурилась от солнца и вспомнила, что темные очки остались у Димки. Она сунула ему их перед тем, как они зашли в кафе: в его рюкзаке было свободное место. Ульяна шла по улице, сощурившись, и думала, что если бы она не захотела кофе, они бы не зашли в кафе и ничего бы не произошло. Теперь ей все казалось диким нагромождением случайных обстоятельств, которые она сама и спровоцировала. Это же надо так специально испортить себе долгожданный отдых. Она сто лет нигде не была. Плаванье на лайнере — не в счет. Раньше было некогда, болел отец, потом — мама. А когда она осталась одна — было как-то странно и дико ехать на отдых в одиночестве. А теперь, когда есть с кем, она взяла и все испортила. Собственными руками. Как-то некстати вспомнились слова Татьяны: «Держись за парня обеими руками. Он человек надежный, как столп».

А столп на деле оказался трухлявым пеньком. Или это Ульяна оказалась недостаточно красивой для своего жениха, раз он втрескался в случайную девицу. Хотя она раньше на эту тему не задумывалась: красива она или нет. Мать всегда говорила ей, что нужно прежде всего иметь чувство собственного достоинства и характер, тогда в жизни не пропадешь. По салонам она не ходила, косметикой практически не пользовалась. Дмитрий однажды сказал, что у нее «свежий вид». И этот вид, похоже, перестал ему нравиться. И в сексе у них все было спокойно и размеренно. Может быть, слишком спокойно, как… у супругов с многолетним стажем. Да еще его вид во сне калачиком не располагал к бешеной страсти. Наверное, она все-таки виновата: успокоилась и решила, что он никуда не денется, поэтому их отношения подернулись рутиной, как болотце ряской. А нахальная аппетитная девица с крутыми бедрами, так и выпиравшими из белых брюк, сразу поразила воображение ее жениха. Он встал и пошел к ней, как бычок на красную тряпку, и пропал… С концами…

Ульяна спросила, где находится остров Тиберина, и пошла в том направлении.

Размеренная жизнь с Дмитрием, которая еще совсем недавно казалась ей скучной и неинтересной, вдруг предстала в новом свете. Димка из зануды и нытика превратился в талантливого молодого человека с большим будущим. Журналиста, перед которым открываются двери лучших отелей мира и самых закрытых пафосных тусовок. К тому же Дмитрий недавно стал намекать, что у него есть новый проект, и их жизнь скоро изменится как по мановению волшебной палочки. Тогда она не придала значения его словам, и очевидно — зря. Сейчас на острове Тиберина поставлен красный кружочек. Без Ульяны. А на ее совместной жизни с Дмитрием поставлен жирный крест. От этой мысли у нее подкосились ноги, и она почувствовала слабость. Сойдя с дороги, Ульяна опустилась прямо на газонную траву. На нее никто не обратил внимания, она провела рукой по лбу и глубоко вздохнула.

— Вот тебе и Рим! — с тоской произнесла она вслух.

От Тибра повеяло свежим вечерним ветерком, Ульяна решительно поднялась на ноги. За свое счастье нужно бороться, говорила ее мама. До конца.

Остров Тиберина своими очертаниями напоминал корабль. Он был совсем маленьким, и его можно было легко обойти за несколько минут. Интересно, где они скрылись? Может, стоят вот за той церковью и целуются?

Ульяна торопливо обошла церковь — никого. Где же они? Вода была зеленая и мутная как бутылочное стекло. Справа извергался небольшой водопад. Где же они могли спрятаться? В кафе сидели парочки — молодые, смешливые, и еще туристы — важные, с прямыми спинами. Туристов можно узнать сразу в любой толпе. На их лицах застыло выражение озабоченности и серьезности. Это и в самом деле нелегко — везде поспеть, отметиться, запечатлеть достопримечательности и разослать в социальных сетях. На зависть другим. А если не разошлешь фотки — вроде и не был нигде. Только лайки пощекочут самолюбие и поднимут тебя в собственных глазах.

Она вдруг поняла, что хочет есть, проснулся прямо-таки волчий аппетит, который следовало немедленно утолить. Свободный столик в кафе находился почти у самого водопада. Ульяна плюхнулась на него, с наслаждением вытянула затекшие от ходьбы ноги и подумала, что римским легионерам приходилось не сладко. В меню были спагетти и ризотто. Она заказала пасту карбонара, расхожее блюдо, которое делают чуть ли не в каждом московском кафе. Макароны были именно такими, о каких она мечтала — почти горячими, с растопленным сыром и тоненько наструганной ветчиной. Наматывая на вилку спагетти, Ульяна с мрачным удовлетворением подумала, что она никогда в жизни не попадала в столь дурацкое положение. Жених исчез в неизвестном направлении, и, похоже, все ее жизненные планы потерпели жесточайший крах. Не будет ни свадьбы, ни совместных воскресных походов в магазин, ни прогулок с детьми в московских парках. Ни-че-го. Но эта мысль еще не до конца дошла до сознания Ульяны, ей казалось, что все это минутное помрачение, которое скоро пройдет. «Вопрос лишь в том, — с черным юмором подумала она, — как «скоро».

А если Дмитрий уже ждет ее в номере отеля со своей вечной иронической усмешкой? Димке казалось, что именно так и должен выглядеть прожженный популярный журналист: устало-ироничным, с усмешкой все повидавшего и все познавшего человека. Еще он в последнее время повадился носить шарфик в темно-зеленую клетку и надевать очки в черепаховой оправе. Шарфик ему привезла в подарок Леночка Бегунова-Бодуэн из Лондона, куда она с французским мужем ездила на уикэнд. Дмитрий считал, что в этом шарфике он выглядит по-европейски импозантно. А очки в толстой оправе — вообще верх шика. Ульяна же звонко расхохоталась, когда он нацепил эти окуляры первый раз.

— Ты чего? — с легкой обидой спросил Димка.

— Ты похож на старомодного профессора.

— Это плохо?

— Это ужасно, тебе же не сто пятнадцать лет.

— Почему сто пятнадцать? — спросил немного обалдевший Дмитрий.

— Ну, девяносто пять. Тебя такая цифра устраивает?

— Значит, не понравилось, — подытожил ее жених. — А вот в журнале «Ваш стиль» написано, что такие очки придают значительность и уверенность в собственных силах. С таким человеком сразу хочется иметь дело.

— Это тоже в «Вашем стиле» написано? Любит ваш брат журналист морочить голову простому народу.

— То, что ты называешь «народом», зачастую просто серая необразованная масса. — В голосе Димки слышались нотки раздражения.

Он хотел, чтобы она его похвалила, сказала, что выглядит он замечательно и вообще он — клевый парень и отличный журналист. Ульяна его, конечно, мало хвалила, любила резать правду-матку в глаза, вот он и решил избавиться от нее при первом удобном случае.

Конец ознакомительного фрагмента.