У нашей жизни много красок… Рассказы

Екатерина Антонова

Простые короткие рассказы о жизни. О весёлом и грустном, о радости и горе. Книга будет интересна широкому кругу читателей.

Разные краски любви

Летний погожий день. По асфальтовой дорожке сквера шёл немолодой, ничем не примечательной внешности мужчина. Звали его Владимир Сергеевич. Он был художником, поэтому с профессиональным интересом смотрел по сторонам, любуясь игрой солнечных бликов на липах. Настолько был увлечён творческими планами, что из состояния вдохновения его вывел только громкий оклик:

— Володя! Вот так встреча!

Владимир обернулся на знакомый голос, и увидел бывшего одноклассника Гену. Не виделись они давненько. Оба были рады встрече. Обнялись, похлопывали друг друга по плечам.

— Гена? Ты откуда здесь? Разве вы с Аллой не в Саратове? — удивлённо спросил Владимир.

— Погостить к её сестре приехали. Она живёт здесь недалеко, с полчаса на электричке. В деревне. А я приехал кое-что из запчастей к машине купить… — и тут же неожиданно предложил:

— Поехали к нам! Алла будет рада. Поехали, поговорим хоть как следует. Сколько не виделись!

Не дожидаясь ответа, Геннадий бесцеремонно подхватил друга под руку, и настойчиво потянул с собой к станции…

…И вот они идут по узкой виляющей тропинке от небольшого вокзальчика домой. Гена всю дорогу болтал без умолку, как заведённый. Собственно, Гена и был таким, скошлько Владимир его помнит.

— Ты всё рисуешь? Вот у её сестры знаешь, какое приволье! Можешь сколько хочешь рисовать, хоть круглосуточно! Сейчас познакомлю!

Он игриво толкнул товарища плечом, и заговорщически добавил:

— Слышь, баба она одинокая…

— Да, вроде, один привык… какой из меня жених… — смущенно проговорил Владимир, и пожал плечами.

— Ладно, ладно. Увидишь, понравится! — начал уверять Гена.

…Вот они подошли к небольшому дому с белёными стенами. Гена пропустил первым в калитку старого друга, и тот увидел на ступеньках невысокого крыльца миловидную женщину, с крынкой в руках. Хозяйка остановилась, смахнула с лица мошку, и приветливо улыбнулась.

— Валя, вот, веду тебе ёщё гостя! Одноклассник мой. В городе встретились… Надо же, как мир тесен!

— Здравствуйте… — кивнув головой, негромко поздоровался Владимир. Он был смущён, что «не при параде» для первой встречи.

— Здравствуйте. Проходите! — пригласила она мужчин.

Все вместе зашли в дом. Взгляду гостя открылась уютная прибранная комната и кухонка.

Почти следом за ними на пороге появилась жена Гены с блюдом крупных, красивых на вид помидор. Алла — шумная брюнетка, с ярким макияжем, и обладательница отличной стройной фигуры, ради которой с завидным упорством сидит то на одной, то на другой диете.

— Кого я вижу! Володя! Привет! — поздоровалась она, но в голосе было больше лёгкой насмешки, чем искренней радости от встречи. Алла называла художника «чудаковатым краскомазом», не воспринимая всерьёз ни его работ, ни его самого.

— По такому случаю… это… давайте чего опрокинем… — сказал Гена, и показал красноречивый жест рукой у горла.

Женщины не стали возражать, и пошли заниматься обедом, а мужчины, устроившись на диване, предались воспоминаниям.

— Помнишь Петьку Фролова? Он теперь в конструкторском бюро работает. Светка Тусовина скоро второй раз уже бабушкой станет. Наташу Свирилёву совсем недавно видел. Никита Давыдов на днях звонил…

Владимир оживился.

— А Курносов? Он собирался кандидатскую защищать…

— Он, как уехал, так никому ничего не писал, и не звонил, насколько я знаю. Васильева Люба полгода назад перешла в другую школу преподавать. В этой с завучем что-то не поделили, ну, та её и выжила. С Андреем Кировым хотим опять встречу наших сделать. Не всех адреса только есть.

Тихий и скромный по характеру Владимир всегда восхищался активностью друга, и сейчас не смог сдержаться от комплиментов:

— Ты же у нас всегда заводилой был. Ещё в школе показал себя отличным организатором! Просто поражаюсь твоей энергии! Я бы не смог столько успеть сделать! ЯЧестно!

— Да чего там… — заулыбался довольный Гена, и откинулся на спинку дивана.

Воспоминания могли продолжаться ещё долго, но их позвали к столу. Теперь разговор часто прерывался паузами. Чувствовалось какое-то необъяснимое напряжение в общении.

Помолчав, Алла вкрадчиво спросила:

— Володя, как у тебя семейные дела?

— Никак. Я давно расстался с Наташей… — сдержанно ответил Владимир.

— Я бы тоже не выдержала столько «аромато», — с ехидцей заметила Алла.

— Ты же не видела его картин! Поверь на слово, они того стоят! В смысле «красота требует жертв». Ты прости меня, Вован, но я так скажу: просто тебе попалась вредная баба, которая не понимает ничего в искусстве! — начал защищать своего друга Гена. Он не сомневался ни на секунду в том, что доверчивый товарищ стал жертвой предательства своей супруги.

Алла махнула рукой, и, театрально поджав губки, обиженно сказала:

— У вас всегда жёны виноваты!

— Нет, она ушла по другой причине… — продолжал сдерживать себя Владимир. Не хотелось сейчас ворошить прошлое, выяснять кто прав, кто виноват.

На помощь гостю пришла Валя. Она почувствовала, что тема семейной жизни — больная, и решила отвлечь:

— Давайте положу салат! По-моему, очень удачно получился, попробуйте!

Владимир посмотрел на Валю с благодарностью за поддержку, послушно съел пару ложек, и уверенно подтвердил:

— Да, салат, действительно, исключительный, спасибо!

Валя не хотела, чтобы от посещения её дома у гостя остался неприятный осадок. Для поддержки нового знакомого, а заодно и своё появившееся любопытство удовлетворить, с искренней заинтересованностью спросила:

— А что вы сейчас пишите?

— Валя, я тебя умоляю! — сказала Алла с насмешкой. Она картинно подняла руки, закатив глаза.

Тут неожиданно Гена обратился с просьбой:

— Валь, ты бы помогла Володьке. Он всё красивые места ищет рисовать, а у тебя здесь вон как здОрово!

Алла хмыкнула, и предложила:

— Тётя Галя Ушкова ближе к реке живёт, там удобней будет рисовать.

Она очень испугалась, что между сестрой и Владимиром могут начаться серьёзные отношения. Будучи человеком тщеславным, в роли зятя хотела видеть в мужьях сестры состоятельного, делового мужчину, но никак не бедного художника.

— Никаких Галь! У нас! — категорически не согласился муж.

Валентина с готовностью поддержала идею:

— Правда, Володя, приезжайте сюда!

Владимир был очень признателен другу и новой знакомой за предложение.

— Спасибо за приглашение! С удовольствием воспользуюсь… Мне хотелось бы сначала посмотреть здешние места… Вы мне покажете, Валя?

— Ну, конечно!

…Когда закончили трапезу, Владимир и Валя пошли к реке, а Алла занялась созданием своих запасов на зиму. Помешивая в тазике будущее варенье, с раздражением выговаривала мужу, который занимался починкой приёмника:

— Вот, кто тебя за язык тянул? Придумал тоже! Валька же у нас всегда была помешана на искусстве! А вдруг этот Володька на дом её позарится, да начнёт ухлёстывать? Стыд, срам! У неё же двое взрослых детей! Да и не пара ей какой-то там художник! Что он может дать? Ни денег, ни хорошего дома… Ничего абсолютно!

Геннадию неприятно было слушать такие обвинения в адрес друга. Недовольно поморщившись, бросил хмурый взгляд на жену.

— Вот, что болтаешь!? Володька никогда так не делал, и не сделает! Да он сам Наталье квартиру оставил! Ушёл, и ничего, кроме своих вещей, не взял.

Алла только хмыкнула, и продолжила настаивать на своём:

— Да сейчас ни на кого надеяться нельзя. За всеми глаз да глаз!

Гена снова с досадой поморщился:

— Алла, перестань!

Женщина уперла по-хозяйски одну руку в бок, попробовала варенье, и, посмотрев в окно, пообещала:

— Ещё увидишь, что я была права!

…А Владимир и Валентина шли по тропинке к речке. Сначала молчали, а через некоторое время между ними разговор постепенно оживился.

— А вы давно живописью занимаетесь?

— Давно. Я другого ничего делать, пожалуй, и не умею…

— Вы ведь вместе с Геной, как неразлучные друзья, начинали учиться рисованию, да? Всё хочу спросить у него, почему бросил? А вы знаете причину?

Владимиру на этот вопрос трудно было ответить однозначно.

— Даже не знаю, что ответить. Сначала, глядя на меня, вроде, загорелся, а потом быстро потерял интерес.

— Не всегда получается так, как хочется. Я вот больше люблю смотреть картины, — и грустно вздохнула.

— Да, досадно, что не всегда у нас получается так, как бы хотелось… — согласился он, кивнув головой, и внимательно посмотрел на Валю.

Раньше такого искреннего интереса, к нему, пожалуй, никто не проявлял. И как художника, и как мужчину, Владимира не могли оставить равнодушным лучистые, добрые глаза Вали. Пушистые русые волосы, скреплённые сзади заколкой со стразами, мягкий овал лица. Вся такая по-домашнему «уютная», как любимая игрушка для ребёнка. Манил аромат духов, с тонким запахом свежести. Безумно захотелось обнять, или, хотя бы, прикоснуться. Только стеснительность заставила Владимира сдержаться от вольностей. Внутри себя отчётливо понял, что его потянуло к этой женщине. Общение доставляло душевное умиротворение.

…А тем временем Алла сидела на диване, положив ногу на ногу, просматривала журнал. Нервно шуршала глянцевыми яркими страницами, и поглядывала на часы. Алла была с раннего возраста одарена интуицией. Сейчас эта интуиция подсказывала, что в жизни сестры вот-вот наступит время больших изменений. С женской проницательностью посмотрела на вернувшихся Владимира и Валю. Отложила журнал, надела на лицо очередную свою маску, (маску спокойствия), и, мастерски скрывая истинные чувства, встретила их обычным вопросом:

— Как успехи?

— Володе понравилось здесь.

— Места красивые, это правда, но… время уже много, я могу на электричку опоздать. Если вы, Валя, не возражаете, я завтра приеду пораньше, поработаю…

— Как? Уже пора?…Ну, да, электричка ждать не будет… — взволнованная событиями дня, Валя растерялась.

Владимир был не менее взбудоражен. Где-то внутри звучала то нежная романтическая музыка, то напевные поэтические слова. Разум же настойчиво и холодно советовал не торопить события, дать себе возможность разобраться в неожиданно появившихся чувствах.

…Вежливо попрощавшись с сёстрами, Владимир отправился к себе домой. Гена вызвался проводить гостя, и по дороге к вокзалу начал расспрашивать о впечатлениях.

— Ну, как тебе Валюха?

— Замечательная женщина, только они такие разные с Аллой. Будто и не сестры.

Гена от удивления сбавил шаг:

— Это в каком смысле?

Владимир попытался объяснить, как мог:

— Ну, как тебе сказать понятней… Алла похожа на вулкан, а Валя — больше на тихий зелёный луг… По характеру, я имею ввиду.

Гена вдруг вспомнил опасения Аллы на счёт отношений Вали и Владимира, неожиданно для самого себя выдал:

— Знаешь, что я понял? Понял, что бабы делятся на две группы: нормальные и стервы. Я, почему — то, в своё время выбрал, на свою голову, второе…

Спохватившись, чтоб не ляпнуть лишнего, как ни в чём ни бывало, засмеялся, ловко переведя всё в шутку.

У него были планы серьёзные: переехать куда-нибудь сюда поближе, удержать рядом с собой обеих женщин. Аллу терять не мог, поскольку она помогала ему подниматься по карьерной лестнице, а Валю хотел использовать в своей бурной жизни как тихую пристань. Да и внешне сестра супруги выглядела более привлекательнее. Ничего не смог придумать, как «выдать замуж» за друга, чтобы потом без лишних проблем часто бывать у них в доме.

…Владимиру после развода с трудом получилось купить недорогую однокомнатную квартиру. Главенствующее место в ней заняли стопки бумаг с карандашными набросками, холсты на подрамниках, краски, и прочие атрибуты художника. Крепкий запах разбавителя заглушал все остальные. Зашедшему сюда в гости с первого же взгляда становилось понятно — это жильё одинокого мужчины, поскольку»! женской руки» явно не хватало.

С утра у Владимира было отличное настроение. Он собирался ехать к Вале. Улыбался, от предвкушения встречи. Более критично рассматривал себя в зеркале после тщательного бритья. Вздохнул, от того, что, увы, не молодеет.

Владимир долго копался, собирая необходимое, чай пил торопясь, то и дело поглядывая на настенные часы, как-будто от этого что-то изменится. Ему очень хотелось произвести хорошее впечатление на Валентину, доказать, прежде всего себе и ей, что способен на настоящую работу, а у настоящего мастера всегда должен быть нужный материал под руками.

Надел ветровку, и, выйдя из дома, поспешил на вокзал, хотя особо не опаздывал. Ему даже пришлось немного подождать электричку, прогуливаясь по перрону.

…Владимир, подходя к знакомому дому, от волнения невольно убавил шаг. Он очень не хотел, чтобы заметили это состояние, и пытался всеми силами успокоиться. А душа просто пела. Давно не испытывал такого чувства. Даже забыл постучаться.

Зайдя в дом, он увидел Гену, сопящего во сне в кресле перед выключенным телевизором. Супруга, расположившаяся на диване, занималась своим бесконечным маникюром. Женщина нервничала. Появление Владимира ей особой радости не доставило.

— Кого я вижу! Привет! — поздоровалась Алла, но в её приветствии чувствовалось скрытое недовольство.

— Здравствуйте… — негромко приветствовал гость.

На его немой вопрос в глазах, Алла пробурчала:

— Свихнулся уже вконец со своим футболом! Не слышала, когда угомонился, — и сердито посмотрела на спящего.

— А где Валя?

— На работе, где же ещё!

Пока Владимир ставил в сторонку большую тяжёлую сумку с необходимым для работы, Алла, наконец, оторвалась от маникюра, и начала трясти мужа за плечо:

— Просыпайся давай, у нас гости!

— О, здорово! А я вчера тут телевизор смотрел… — и, смешно потерев глаза, потянувшись, Гена смачно зевнул.

— А я приехал пораньше поработать… — словно извиняясь за своё появление промямлил Владимир.

Алла лениво поправила халат, и сказала:

— Пойду, чай поставлю…

…После завтрака в компании супружеской четы, Владимир поспешил к реке, на примеченное накануне место. Расположился, и принялся за дело, от вдохновения теряя ориентацию во времени…

— Здравствуйте! Не помешаю? Ничего, если я побуду здесь? Мне так интересно посмотреть! — услышал он знакомый мелодичный голос Вали.

— Здравствуйте! Я так рад вас видеть! — тут же честно признался Владимир, расплываясь в широкой улыбке. Глаза заблестели.

— Правда?

Она подошла поближе, и, посмотрев на работу художника, не смогла сдержать эмоции:

— Так здОрово получается!

— Я рад, что вам понравилось… — засмущался Владимир от похвалы.

— Пришла с работы, мне сестра говорит, что приехали… Думаю, пойду, спрошу, вдруг, что-то нужно…

— Спасибо большое за заботу. Доставил вам беспокойство…

— Я тут чай в термосе принесла, бутерброды. Подкрепиться не помешает…

— Если честно, совсем забыл о времени…

— Ну, вот! Давайте-ка, оттирайте руки, и поешьте!

На свежем воздухе, после долгой работы, обычная еда для художника показалась райским угощением. Разговаривали, любуясь речным течением, много шутили, не испытывая никакой неловкости, будто сложившаяся семейная пара. Как-будто верная любящая жена пришла позаботилась поддержать мужа…

Трепетное чувство с большой силой влекло их друг к другу. Это было невозможно преодолеть, хотя виделись всего второй раз. Само собой получилось, что они, не сговариваясь, молча взялись за руки… Глаза сказали больше любых слов… Нежно обнялись, и остановились так, словно боясь разрушить это единение… чистое, искреннее, хрупкое…

…Когда Валя с Владимиром вернулась домой, Алла сразу заметила внутреннюю взволнованность сестры, но спрашивать посчитала ненужным. Она была уверена, что Валя сама попозже захочет поделиться. Всё—таки, сестры.

— Много нарисовали? — с маской равнодушия на лице спросила Алла.

— Да, на сегодня с хорошим результатом… — Владимир, как и Валя, не мог скрывать того, что на душе. Он улыбался так по-детски доверчиво, наивно полагая, что он среди настоящих друзей, и опошлить их начинающиеся отношения эти друзья не могут.

Геннадий оторвался от газеты, зевнул, и лениво потянувшись на диване, предложил

— Ну, тогда ужинать можно… Я ведь правильно сказал, что здесь можно рисовать… не то, что в городе!

…Пока женщины собирали на стол, Гена не мог упустить момента, чтобы не выведать, как идут отношения между другом и снохой. Даже он не мог не заметить, с какой нежностью на сестру жены смотрел товарищ.

— Ну, как у вас? Я ведь вижу, что у вас с ней взаимный интерес появился…

— Она замечательная!…Ты знаешь, наверное, я нашёл, что искал… Что ты улыбаешься? Мы не позволяли ничего лишнего, если тебя это так распирает знать… Она интересный человек…

…А тем временем, Алла на кухне, не дождавшись откровений, допытывалась у сестры:

— Что это ты сияешь? Роман с Володькой, что-ли, начали?

Валентина находилась в большом смятении.

— Скажешь тоже… Как ты думаешь, я ещё могу понравиться?…Что за наваждение… Он такой хороший…

— Что, вы уже того…? — Алла даже испугалась своей мысли.

— Нет, — твёрдо сказала Валя, понимая, что сестра имела ввиду. — Да разве это главное? Мне просто так… так спокойно, хорошо рядом с ним… Не могу даже высказать…

— А своим взрослым ребятам что скажешь? С ума сошла, что ли? Думаешь, они в восторге будут?

Валя с досадой поморщилась:

— Давай я сама разберусь!

Опасения Аллы оправдывались. Она понимала: чем раньше начнёт действия против этих начинающихся отношений, тем легче будет справиться. Когда сели за стол, начала осуществлять свой план:

— Может, выпьем по случаю? А что, самая пора молодиться, — и многозначительно посмотрела на Валю.

— Ты о чём? — не мог смолчать Владимир.

Алла невинно похлопала глазками, и продолжила:

— Ни о чём… Подумаешь, на пенсии уже, двое внуков…

— Без твоих советов обойдутся! — неожиданно резко оборвал жену Гена. Осёкся, и, чтобы не накалять обстановку, уже спокойно, примирительно добавил:

— Мы же все взрослые люди, и сами своей жизнью должны распоряжаться… Так ведь?

Валя, чтобы больше сгладить неприятную сцену, предложила:

— Попробуйте, Володя, рыбу…

…Когда начали убирать со стола, оставшись на кухне наедине, Алла продолжила «обработку» сестры:

— Ты совсем с ума сошла что ли?…Нашла же объект для воздыханий! Тебе надо о ребятах подумать! Что они скажут? У тебя уже двое внуков!…Бросишь их?! Думаешь, невестки одобрят?

— Никого я бросать не собираюсь! Они всё равно отдельно живут! Володя не будет против них, если на то пошло…

— Причём здесь он? Подумай лучше, как друзья и знакомые отреагируют! — эмоционально жестикулировала Алла руками.

Сестра с досадой покачала головой.

— Ну, что ты раньше времени заключения делаешь!

— Когда привыкнешь к Володьке, тогда поздно будет об этом говорить! — и Алла с демонстративным огорчением поджала губки.

…Видя, что никакие доводы и «вразумления» не действуют, а муж явно не будет помогать, Алла решила найти поддержку у племянников, чтобы они скорее приехали, и на месте разобрались с увлечением матери. С этой целью она не пожалела времени, поехала в город на переговорный пункт, и начала названивать, удобно устроившись в телефонной кабинке:

— Алло!

— Да, я слушаю… — услышала она в трубке молодой мужской голос.

— Сережа! Как хорошо, что застала дома! Ты не мог бы приехать дня на три хотя бы? — затараторила она в трубку.

— Что случилось? Ни «здрасьте», ни «до свидания»…

— Ты не можешь себе представить! Мама твоя с ума сошла, роман затеяла!

— Какой роман?…Не понял… Кто он?

— Друг дяди Гены… Нет, представь, что тут появится какой-то мужик… А как же память об отце? Кто знает этого кавалера! Они же с дядей Геной давно не виделись, а жизнь так быстро сейчас меняется… — продолжала тараторить она.

— Ладно, я постараюсь. Посмотрим, что за фрукт…

— Я сейчас ещё Вите позвоню. Пусть тоже приедет, посмотрит! Своих деточек с собой берите, пусть ей стыдно будет!

— Ну, пока, тетя Алла! Увидимся.

— Пока, Сережа! — и она тут же начала набирать номер Виктора, второго сына Валентины…

— Алло, Витя?

— Нет, это Света, — услышала Алла в трубке женский голос.

— А, Светочка, деточка, здравствуй! А Витя где?

— Витя на работе. А что случилось?

— Светочка, деточка, передай Вите, что мама с ума сходит, кавалера нашла! Пусть приедет. А лучше все вместе приезжайте!

— Хорошо, передам.

— Скажи, что срочно надо!

— Хорошо, передам. Ну, пока, Алла Васильевна.

Света не любила её, поэтому разговаривать особого желания не было.

Алла постаралась быстрее вернуться домой, и, конечно, никому не сказала ни слова о том, что звонила. Спокойно занялась своим любимым делом — маникюром. Она внутри гордилась своей сообразительностью, что привлекла на свою сторону племянников. Вот приедут они, и всё встанет на свои места…

…В очередной раз Владимир и Валентина пришли к реке. Немолодые влюблённые, совсем ничего не подозревая о звонках, без умолку разговаривали о прошлом, настоящем, будущем. Работа у Владимира отошла, несколько, на второй план, но он был воодушевлён.

— Володя, а после того, как напишешь здесь пейзажи, что дальше будешь делать?

— Сейчас, конечно, труднее стало живописью заниматься. Спрос не очень-то велик, а затраты возросли… Но зато я встретил тебя, и рад, что ты со мной…

— Правда? — переспросила Валентина, не пряча уже счастливых глаз.

— Конечно! Я очень хочу, чтобы ты была рядом всегда…

— Каким же образом? Здесь мой дом, сюда ко мне приезжают ребята, внуки. Здесь у меня работа…

— Жить можно у меня, а здесь была бы дача!

— Но как они воспримут…

— Я надеюсь на их здравый рассудок. Если человек немолод, значит, и жизнь остановилась?…Нет, так не может быть, не должно быть… — и Владимир обнял Валю, с нежностью прижав к себе.

…Дома Валентину ждал сюрприз: не предупредив, приехал старший сын Сергей, его жена Людмила, двое их детей Антоша и Димочка. Это два малыша, трех и шести лет. Дети сразу побросали игрушки, и с бурной радостью побежали к бабушке навстречу.

— Приехали, мои сладкие, приехали, мои цыпляточки… — с нежностью заговорила Валентина, обнимая и целуя ребятишек.

— Мы уж вас искать хотели, вдруг заблудились… — съязвила Алла.

— Володя, это — старший сын Вали Сергей, а это — его жена Людмила… Антошка, Дима… — начал знакомить Гена.

— Здравствуйте… — смущенно поздоровался Владимир, не ожидая увидеть столько незнакомых людей.

— Это Владимир Сергеевич. Художник, — представила его Валя родственникам.

Поздоровались приехавшие сын и невестка без особого радушия. Сказалась «обработка» Аллы.

Гена как всегда не мог долго молчать. Спросил:

— Как работа идет? Ты, говорил, выставка будет в следующем месяце. Я обязательно хочу посмотреть…

Не успел Гена договорить, как вошли молодые мужчина и женщина. Это был младший сын Вали со своей женой Светой.

— Не ждали?…И Серега здесь?…ЗдорОво!

— Витюша, Светочка!…Знакомьтесь, Владимир Сергеевич, — представила Валя.

…После поутихших эмоций от встречи, большая семья села за стол. Только вот Владимир чувствовал дискомфорт, поскольку на него было обращено повышенное внимание. А ещё он понял, что ему здесь явно не очень-то рады.

Разговор никак не клеился, хотя и Валя пыталась разрядить обстановку, и Гена пытался смешить анекдотами. Остальные вели себя подчёркнуто сдержанно. Только дети, наевшись, беззаботно играли, то и дело подбегали к новому знакомому, показывали ему то одну, то другую игрушку.

Наконец, Гена, поняв бесполезность своих попыток наладить общение, включил телевизор.

— Сейчас хороший фильм будет…

Сыновья Валентины, Сергей и Виктор, вышли во двор. Они вышли не только покурить. Им нужно было решить как поступать дальше.

— Ну, и как тебе этот дяденька? Что-то делать надо… Может, просто накостыляем? — предложил Виктор.

Сергей молча курил, задумчиво глядя в одну точку, не спеша выпуская сигаретный дым.

— Нет. Этого фрукта так просто не возьмешь. Встречал таких упёртых… Мы сделаем по-другому!

…Владимиру пора было идти на вокзал. Он поблагодарил за ужин, вежливо попрощался со всеми. Валентина вышла проводить до калитки.

— Ну, пока!

— До завтра!

Валентине было стыдно за поведение своих сыновей, что испортили вечер, и она виновато спросила:

— Ты не обиделся на моих ребят?

— Да нет, что ты… Я понимаю их… Со временем они нас тоже поймут, вот увидишь! До завтра!

Валентина вздохнула, и вернулась в дом. Она не увидела, как за калиткой Владимира остановили её сыновья.

— Владимир… Сергеевич, поговорить бы надо… — сказал Сергей.

— Пожалуйста…

— Вы, я вижу, человек не глупый, поэтому поймете… Оставьте мать в покое!

— И я вас не считаю глупыми… Она сама решит, как ей жить… — ответил на это Владимир.

— Вы видели наших с Людмилой ребятишек?

— Да, конечно. Прекрасные детишки…

— И вы видели, что они любят бабушку, а бабушка любит их? — продолжал спрашивать Сергей.

Владимир пытался понять, к чему заданы эти вопросы, но не понимал.

— Да… Но к чему это всё спрашиваете?

— А к тому, что если вы не оставите в покое нашу мать, она больше не увидит ни внуков, ни нас, ни невесток. Мы больше никогда не приедем сюда… Думаете, она будет этому рада?…Никто из нашей родни больше сюда не приедет… Думаете, она будет счастлива? Через год, а может, и того раньше, не выдержит, и расстанется с вами. Намерены счастливой её сделать?…А, может быть, наоборот, несчастной? Так что решайте!

Владимир был возмущён услышанным ультиматумом.

— Но это жестоко!…Разве можно так шантажировать?! Вы в своём уме?! Она взрослый человек, вправе решать сама, как ей жить! Всю молодость она отдала вам. Дайте же, наконец, ей пожить для себя!

— Слушай, Серега, он не хочет понимать, что ему говорят! — вмешался в разговор Виктор, и начал надвигаться на Владимира со сжатыми кулаками. Сергей остановил его, поймав за рукав. А гостю повторил:

— Вобщем, подумайте… Либо вы отойдете от неё, либо мы все отойдем от неё… Счастья это не прибавит, а виноваты будете в этом — вы! — и братья пошли к дому.

Владимир был просто потрясен выставленным условием.

— Два чудовища!…Какая подлость!

Утром, ничего не знающая об этом Валентина собирала во дворе бельё с верёвки. Сергей и Виктор решили разговор не откладывать, но не знали, как начать.

— Ну, и что… у тебя с этим серьёзно? — спросил Сергей.

— А что?…Разве Владимир Сергеевич плохой человек?…Вы уже взрослые, сейчас я могу и о себе подумать.

— И этом фрукте… — добавил от себя Сергей.

— Сергей, перестань… — с досадой поморщилась она. Сейчас не хотелось объясняться.

— А как насчет предательства памяти? — спросил Виктор. — Или уже забыла отца?

— Нет, не забыла… А вы, значит, мои судьи?

— Не состыковывается просто. Говоришь одно, а тут появляется кавалер… — перешёл Виктор на повышенный тон.

Не выдержав, Валентина тоже занервничала.

— Отец умер десять лет назад! Выходит, больше и мне жизни нет?

— Вот, что скажем… — заявил Сергей, — Если он будет здесь, — нас с ребятами больше не увидишь. Его в нашу семью не пустим.

–…А если он, всё-таки, влезет, — его, возможно, больше не найдут… нигде… Другого способа защитить тебя мы не видим. — добавил Виктор.

— Вы что, совсем с ума сошли?! Вы, вобще, соображаете, что говорите?! — она испуганно смотрела то на одного, то на другого сына. И как не испугаться, услышав, что два здоровых парня, полные решимости, угрожают человеку, который стал ей близким!

— Вполне, — ответил Сергей. В отличии от Виктора, он хранил внешнее спокойствие.

— Пусть лучше забудет дорогу сюда, и оставит тебя в покое! — потребовал Виктор.

Валентина растерялась, даже выронила белье из рук. Она не могла и подумать, что так обернётся!

…Рано утром Валентина с сыновьями провожали Аллу и Гену домой. Небо затянуто плотными низкими тучами. От этого всё вокруг казалось мрачным. Даже яркие цветы на клумбах выглядели намного темнее. Влажный ветер раскачивал ветки кустарника, с начинающей желтеть листвой. Станция небольшая, народу было немного. Они молчали, в ожидании прибытия поезда. Позёвывали, поёживались от утренней прохлады, переминаясь с ноги на ногу.

Когда состав большой зеленой гусеницей подполз к перрону, Алла снова заговорила о Владимире:

— Валя, подумай, что делаешь! Оставь эту затею! Зачем он тебе нужен?!

— Ладно, не переживай, сама разберусь…

Поезд стоял очень мало. Быстро попрощались, и Алла с Геной поднялись в тамбур вагона…

…Владимир, после разговора с сыновьями Валентины, решил не торопиться с выводами, и снова приехал. Во дворе он тут же столкнулся с Виктором. Парень со злым лицом преградил дорогу. Крикнул:

— Серёга!

Из дома на зов быстро вышел старший брат.

— Я никуда без Валентины не уйду! — твердо сказал Владимир. Эти слова стали как красная тряпка для быков.

То, что произошло дальше, не мог предвидеть никто. Братья начали бить… Что мог сделать немолодой человек против двух, да ещё явно сильнее его, противников?

На шум прибежали Валентина и невестка Людмила. Начали кричать, пытаться их остановить:

— Вы что делаете?!…Прекратите сейчас же! — кричала Валентина.

— Сергей, ты что творишь! — закричала Людмила мужу.

…С трудом, но им удалось остановить драку. Зло глядя на Владимира, Сергей и Виктор ушли в сад. Валентина, плача, помогла пострадавшему встать.

— Да что же это такое! — со слезами причитала Валя, — Володя, не приезжай больше сюда…

Влюблённый мужчина был полон решимости отстаивать свои отношения с любимой женщиной. Предложил:

— Уйдем отсюда вместе!

Она тяжело вздохнула, и отрицательно покачала головой:

— Не будет нам счастья… Уезжай, Володя…

— Валюша, подумай!

— Не могу я… Кто знает, что они сделают потом…

Она помогла Владимиру отряхнуться, и, видя, что он, более-менее, в порядке, немного успокоилась.

Владимиру ничего не оставалось делать, как отправиться домой. Всё тело ныло от боли. Один глаз начал заплывать и темнеть. Он побрёл на станцию, а Валентина, притворила калитку, медленно осела на землю, и беззвучно плакала…

…Владимир отлёживался дома, когда через пару дней после драки раздался настойчивый звонок в дверь. На пороге стояла встревоженная невестка Валентины Света.

— Владимир Сергеевич, поедем в больницу… У Валентины Васильевны сердечный приступ был…

— Что??…Я сейчас!…Подожди секунду, переоденусь!

…Владимир как мог быстро шёл по широкому больничному коридору. Света едва поспевала за ним. Почти ворвался в палату. Возле постели матери сидели притихшие Сергей и Виктор. Они молча встали, и пошли на выход из палаты, виновато потупив глаза.

Проходя мимо Владимира, Сергей, не поднимая глаз, молча положил ему на секунду руку на плечо, и вышел вслед за братом. Это был жест просьбы простить, жест готовности к примирению…

Валентина как-будто почувствовала присутствие Владимира. Она медленно открыла глаза, и на бледном лице появилась слабая улыбка.

— Как ты?…Ты не уйдешь? — тихо спросила Валя.

Владимир взял её руку в свои ладони, тоже улыбнулся, и сказал:

— Теперь всё будет хорошо!…У любви разные краски…