Крылья

Екатерина Андреевна Кузьменко

А вы когда-либо мечтали о крыльях? Появись они у вас однажды – к лучшему ли изменится ваша жизнь? Главной героине, Ангелу, придется это выяснить, заодно задавшись вопросами о своей судьбе. Можно ли с ней бороться? Обязательно ли человек должен следовать так называемой предопределенности? И является ли каждый сделанный им выбор действительно его выбором, а не еще одним поворотом колеса Фортуны?

18

День не задался. Медведь снова находился в неослабевающем напряжении с самого утра. Голова гудела, сердце тяжелым молотом долбило в ребра, душа ныла — и ничего поделать с этим он не мог.

Он уже несколько дней напрочь забывал про повязку на руку, и некоторые особо внимательные коллеги стали задавать вопросы. Неужели он так быстро поправился? Ну рана все-таки была не такая и серьезная. Но ведь было столько крови? А на мне все заживает, как на собаке. А не покажет ли он рубец, рана точно не воспалилась? Нет-нет, все в порядке, не волнуйтесь.

Сложнее всего было скрывать отсутствие шрама. Еще ладно в рабочее время, когда на нем был врачебный халат, но снимая его в конце смены и оставаясь в футболке, или только придя в больницу, он сильно рисковал быть разоблаченным. Медведь очень надеялся, что через какое-то время все наконец забудут про него и про кровь в палате. Люди ведь всегда все забывают. Должны забыть и это… Но почему-то отчаянно хотелось уйти с работы и уехать куда-нибудь, где его никто не знает. И не знает Ангела. И не спрашивает, почему ее давно не видно и какого именно числа свадьба.

Для Медведя все было напоминанием о боли, которую она ему причинила. Она не хотела, он знал это, но боль так и не проходила. Он лишь все более ожесточался и мрачнел день ото дня, а любая мелочь вызывала перед глазами ее образ — и тогда сердце сжималось и переставало биться на секунду. Она жила с ним рядом — всего только через стенку. Он физически ощущал ее присутствие, но не мог коснуться ее кожи или даже просто увидеть ее. И это выводило его из себя.

Да, ей нужно время.

Но сейчас Медведь шел домой и думал о том, как выломает дверь спальни.

Он просто не может дать ей больше времени. Пусть не говорит с ним, пусть не смотрит на него, но он не может не видеть ее. Он обязан своими глазами убедиться, что она жива и здорова, что с ней все в порядке. Более или менее…

Дом. Подъезд. Лестница. Ключ. Скрип. Нужно смазать петли… Ангел.

Медведь остолбенел, сцепившись взглядом с ее глазами. Это и правда она…

— Привет, — робко улыбнулась и мягко пожала плечами, словно сама смутилась и растерялась больше него. Небрежно заправила за ухо прядь волос, как обычно упавшую на лоб. Господи, как же ему ее не хватало… Только сейчас он понял, насколько сильно она была нужна ему…

— Привет…

Рука потянулась к ее щеке, заправить вновь выбившуюся прядь. Ангел потупилась, сделала шаг назад и сама убрала волосы.

Рука опустилась.

— Ты будешь ужинать? — она метнулась к Медведю взглядом и тут же отвела глаза. Она определенно чувствовала себя неловко. Словно боялась его… Но вышла к нему.

— Да, конечно.

Она сдавленно улыбнулась и, повернувшись к нему спиной, пошла на кухню.

Какая хрупкая… Она сильно похудела с тех пор, как он толком видел ее в последний раз. Вроде бы, всего несколько дней прошло, но они казались долгими годами. На Ангеле был туго завязанный шелковый синий халат. Тонкая ткань не могла скрыть Крыла. Оно теперь выглядело так, словно по размерам и объему чуть ли не равнялось Ангелу. Но, вероятно, ему казалось. Он просто давно не видел ее. А вся эта сюрреалистическая ситуация просто напросто была сама по себе слишком неправдоподобной, чтобы все в ней четко запомнить. Это как заядлые рыбаки и преувеличение размеров выловленных рыбин — память, гордость и хвастовство играют с ними шутки на вырост. С Медведем же было наоборот. Память, любовь и страх старались подавить размеры Крыла. Но с реальностью ничего сделать не могли.

Медведь прошел за синим мотыльком на кухню и лишь там понял, что квартиру наполняют полузабытые запахи нормальной человеческой еды.

— Я подумала, что ты придешь голодный, и пожарила картошку с котлетами, — словно извиняясь, проговорила Ангел. — Я хотела еще салат сделать, но у нас… в доме нет ни одной помидорки.

Они оба заметили ее оговорку. Ангел смутилась. Медведь обрадовался. У нас… Значит, «Они» все еще существовали, значит, их «Мы» никуда не исчезло.

— Не страшно, завтра все куплю. Просто я никак не ожидал…

Он уже давно ничего не ожидал, да и свежих продуктов не покупал — сплошь замороженные полуфабрикаты. Ведь зачем стараться, когда в их доме почти никто почти ничего не ест?

— Так накладывать?

— Да, да, конечно! — он смутился, как-то слишком бурно отреагировав на ее вопрос. Он просто не мог поверить в то, что сейчас происходило. Все словно снова было как прежде… Даже лучше. Потому что, не потеряв ее, он не чувствовал бы такой эйфории от их воссоединения. Но можно ли уже говорить о воссоединении? Смеет ли он надеяться… Нет, не нужно спешить. Нельзя ее спугнуть… Ни в коем случае нельзя… Это его шанс… Это их шанс. Пожалуй, единственный шанс… Нельзя его упускать.

Конец ознакомительного фрагмента.