Тропы. Выбор за тобой..?

Егор Геомарович Баркарь

Пока демоны веселятся в барах, а ангелы истребляют своих вечных врагов, Боги задумываются, а не начать ли им новую игру между собой.Всемогущие Творцы ставят девушку, потерявшую родителей, перед выбором: пойти ли тропой смирения бок о бок с демонами, или присоединиться к охотнику на демонов на тропе мести и крови.Однако, вот, что еще интересно Богам: как выбор повлияет на жизнь этой девушки. Так, живя в двух параллельных мирах, Челси ищет истинный смысл в прихоти Богов. Вот только… есть ли он?

Глава пятая

На этот раз пришла очередь Госпожи Блесс пообщаться с Котом наедине.

— Приветствую Вас, — услышала она, как только ступила во тьму.

Хозяин здешних мест долго себя ждать не заставил. Он тут же вышел из мрака, все в той же смешной зимней шапке и в хипстерских очках. Он подошел к ее ногам, боком потерся об них и зашагал то кругами, то путаясь под ногами. Госпожа Блесс наклонилась и почесала подбородок Коту.

— Что-то вы поздно, — сказал Кот.

— А куда мне спешить? — улыбнулась она.

— Не знаю, я думал, у вас с Мистером Уором гонки: всегда пытаетесь обогнать друг друга во всем.

— Не всегда. Иногда я даю обогнать себя в чем-то. Чем чаще он ошибочно полагает, что на шаг впереди меня и считает, что очередная партия выиграна, тем быстрее исчезает с поля. А я… могу еще какое-то время провести на этой шахматной доске, расставляя фигуры так, как выгодно мне. И никто не мешает.

Блесс погладила Кота, затем поднялась и пошла вперед.

— Покажешь ветви? — ласково спросила она.

— Все, что пожелаете, — ответил Кот.

Он догнал свою Госпожу. Через несколько секунд перед ними выросло Белое Древо. А еще через несколько минут они стояли у разветвления красной и бледной тропы. Блесс присела, ощупала обе ветви. Встав, она оттряхнула руки от красно-бледной пыли.

— Скажи мне, Котик, — заговорила она после недолгого молчания. — А почему я вижу только одну красную ветвь? Вот, что мне показалось странным… Бред, конечно, но… Разве жизни тех, с кем сталкивается Красная Челси, не должны отличаться от своих же жизней в мире Бледной Челси? Если так… то где их красные ветви?

Кот молчал.

— Глупость, правда? — довольно говорила Блесс.

— Госпожа, этому есть причины…

— Например: Уор сказал тебе спрятать их от меня? И ты повиновался. Ох уж его эти игры. Другого я от вас и не ожидала.

— Порой вы бываете слишком строги к Уору, Госпожа.

— Да? Думаешь? Хм… странно, отчего же это? Не потому ли, что вот уже тысячи лет у нас война, а он — отец всех демонов?

— Госпожа, простите мне мою прямоту, но не вы ли создали светлых существ, чья миссия была — уничтожать демонов?

— Нет, не я. Я создала воинов света, чтобы те оберегали мир людей, не способных противостоять демонам. Я все прекрасно помню. Наш мир был прекрасен. Люди жили своей жизнью, не всегда идеальной, но на то они и люди. Пока на пылающем огнем горизонте не появился Двуликий Бог со своей армией. Он вторгся в наш мир…

— А с чего вы взяли, что мир был только Ваш?

Кот почувствовал на себе тяжелый взгляд Богини, но не подавал виду, что это отозвалось тревогой глубоко внутри.

— Простите мне мои манеры: не культурно перебивать Богов. Но у меня нет других собеседников, а вы всегда спорите, не слушаете, и вставляете свои изречения везде, где услышали паузу в речи оппонента. Я подумал, у нас так принято общаться. Так о чем это я?

— С чего я взяла, что мир был только мой? Поясни, раз сказал.

— Мистер Уор не мог появиться из ниоткуда так внезапно. Он существовал столько же, сколько и Вы. Возможно, просто возможно, он жил в тех местах, что не были доступны вашему взору. Но это не значит, что он пришел из мира иного. Ваш мир, его мир — это все лишь две половины одного общего. Он не вторгался. Просто ваши миры столкнулись вместе. Как и люди, встретив что-то непохожее, противоположенное, что-то, что за гранью вашего понимания, вы выбрали тот способ защиты, который показался вам наиболее приемлемым. Заиграли ваши инстинкты самосохранения, и это заставило вас обнажить мечи. Я это к тому, что… Вам не казалось, что если бы вы не воспринимали друг друга как вечных врагов, то мир обошелся бы без стольких войн и убийств?

— Коооотик, — протянула Блесс.

Она снова присела и приложила руки к голове Кота, вглядываясь в его глаза, а затем сказала:

— Если бы я не восприняла бы Уора как врага, он бы попросту уничтожил все, потому что именно врагом он и является. И мое отношение к нему истину никак не исправит. Эх, Котик-Котик…

— Я не люблю, когда меня называют «Котик». Я все-таки высшее существо, а Вы обращаетесь так, будто я ребенок…

Блесс снова стала почесывать подбородок Кота, который он вытягивал все сильнее и сильнее, наконец замурлыкав от удовольствия.

— Для нас ты ребенок и есть. Когда ты ищешь для нас компромиссы, пытаясь нас примерить, ты только подтверждаешь это.

— Вам бы обоим тоже не мешало научиться идти на них…

— Не верь Уору. Не забывай, что Двуликий Бог не просто так получил свое имя. Он затуманит разум и заставит делать то, что он от тебя ждет.

— Только не в этом мире.

— Не надо недооценивать Богов, Котик. Мы все-таки сильнее и старше. Но возвращаясь к тропам…

Блесс приподнялась на ноги, а ее улыбка с лица исчезла.

— Показывать мне ее не надо. Раз принял решение прятать — прячь. И пускай тебя мучает совесть, у тебя-то она есть. Но, скажи мне, милый, что делают с котами, когда они гадят прямо на глазах у хозяев?

— У меня нет..

— Отвечай!

Кот виновато склонил голову.

— Тыкают их лицом в их же…

— Неуважение. Правильно. Ты помог Уору помешать мне — теперь пора восстанавливать баланс.

— И как же я могу исправить свой проступок?

Блесс указала ему на колодец жизни под бледной ветвью.

— Я хочу, чтобы ты отправился туда и мешал пешкам Уора. Так будет справедливо.

Кот глубоко вздохнул. Госпожа Блесс была серьезна, а Богов лучше не ослушиваться в такие моменты. Кот виновато и послушно побрел к колодцу.

— Будет исполнено. М-да, как и сказали: мордой прямо в… свое творение.

***

Тропа Бледная: Челси

Прошел почти год с тех событий, как моих родителей убили. Многое с тех пор изменилось. Теперь я крашу волосы в белый цвет, оставляя брови черными, а глаза крашу в стиле смоки айс.

Сказать, что Женевьева помогла мне — ни сказать ничего. Она помогла мне с организацией похорон. Она продержала меня на зелье, лишающем эмоций столько, сколько посчитала нужным. Эмоции вернулись, а вместе с ними — боль. Но за этот год я смирилась со многими вещами. С тем, что многие мои друзья — демоны. Женевьева отвела меня сюда, в бар Гретхен, в первый же вечер, уже после того, как я перекрасила волосы в белый цвет. И этот бар имеет неоднозначную славу. Кто-то проклинает это место, а кто-то считает началом своей новой жизни.

И ни то, что бы я работала здесь (мне совсем не приходится работать). Иногда я помогаю Рою по бару просто потому, что мне нравится этим заниматься, а других дел и вовсе нет.

Здесь уютно. Мне нравится его приглушенное освещение, нравится музыка девяностых и двухтысячных годов. Мы с Роем, барменом не без лишнего веса, всегда следим за чистотой в баре. Мне несложно порой прибрать со столов, довести барную стойку до такого сияния, что в ней можно видеть свое отражение. Рой очень чистоплотен. Он никогда не вытирает руки об одежду. Носит все время небольшое полотенце, торчащее из заднего кармана. Он говорит, что я должна иметь такое же и не вытирать руки о фартук, но я постоянно забываю купить такое полотенце. Поэтому, прячась за его спиной, я тихо вытираю руки об его полотенце, вечно торчащее из заднего кармана. А он делает вид, что не замечает. От Роя всегда пахнет хорошим одеколоном, а от вещей — приятным ополаскивателем. Но это только в начале смены. К концу вечера вещи всех, кто находится в баре, пропитываются дымом сигарет.

Это, пожалуй, самый большой минус этого места. Ну кому захочется в конце дня, снимая с себя одежду, чувствовать этот мерзкий запах, будто вся одежда провонялась мокрой псиной с помойки. Рою стоило бы запретить курить в заведении. Но тогда Джой сюда больше не вернется. Что ж, ради него я готова терпеть прокуренный воздух. Еще я обожаю вечера, когда здесь играет что-то из классики: Rolling Stones, Beatles, Nirvana, Queen.

Джой тоже обожает эту музыку. Он, кстати, кёрсер: его питают неудачи, беды и горе окружающих людей. Кёрсеры привязывают невидимых демонов, которые преследуют жертву, портят ей жизнь, наполняя невезением и горем. А потом эти демоны возвращаются обратно к хозяевам и подпитывают их. Но самая полезная их способность — видеть других сверхъестественных существ. Охотники на демонов могут их чувствовать лишь интуицией, наверняка они не знают. Ангелы могут увидеть лишь демонов, но для этого им нужно какое-то время. Но кёрсеры видят сразу. Это делало из них незаменимых дозорных в годы войны. Они всегда первыми знали о приближении врага, и всегда видели, кто есть кто.

Это умение нам тоже бывает полезным. Джой всегда приветствует случайно заглянувших демонов, и предупреждает, когда заглядывают воины света. В такие моменты постепенно все уходят из бара. Женевьева советует и мне уходить.

Почему-то она боится, что ангелы могут увидеть во мне что-то необычное.

Джой с ней согласен. В первую нашу встречу он сказал, что я самая особенная из тех, кого он встречал.

— Из людей? — уточнила я.

Джой лишь помахал головой, а его черная челка весело забегала у него перед глазами. Он поправил волосы, медленно закидывая их назад. Когда он так делает, я жалею, что рядом нет фотоаппарата. Он мог бы даже быть фотомоделью.

— Не только… — ответил он.

Рой тоже не любит, когда заходят ангелы. Рой осторожен и пытается не оставлять своих следов на детях (нет, он не педофил, а следы — энергетические). Согласно его философии, он не делает им ничего плохого. Но закон Перемирия остается законом. Поэтому он боится всякий раз, когда заходит кто-то из светлых. Но виду не подает. А выпивку — да, он предлагает ее первым делом. Светлые, когда выпьют, те еще демоны: тоже любят и повеселиться, и отдохнуть, и забыться. Сволочная все же у них работа…

Поэтому мы с Роем в таких случаях поступаем интуитивно: остается тот, чьи руки не будут дрожать, разливая алкоголь.

Смешно бывает наблюдать со стороны, как внушительных размеров бармен прячется в подсобках, когда заходит какой-нибудь молодой охотник на демонов, больше напоминающий наркомана.

Рой боится их еще потому, что он из низших классов демонов — из бесов. Он питается страхами. За годы работы в баре ему приходилось сталкиваться с разными видами людей. И как каждый демон, он выработал для себя собственный рацион питания. На самом деле Рой — добрый, но не показывает этого. Он сочувствовал стольким людям за этот год, но обнял лишь однажды. Этим счастливчиком, которая на себе познала его крепкие объятья, была я. Помню, как сильно прижимали его руки к своему мягкому животу, и как его седая щетина покалывала мой лоб. Знали бы ангелы, какое у темного беса светлое сердце…

Он и в трудную минуту поддержит, и выслушает, и совет даст дельный. А если слова не в силах помочь делу, что же… всегда есть бутылочка какого-нибудь адского пойла (водка, например).

А еще он любит детей. Так и не скажешь, когда знаешь, что порой он вселяет в детей ночные комары. Но у него есть на то свои доводы:

— Это же дети. Они познают мир, делятся эмоциями с окружающими. Некоторым просто необходимо рассказать друзьям, насколько страшный сон ему снился ночью, чтобы все вокруг завидовали. В ком-то есть задатки великой личности, и подтолкнуть их к своему предназначению, слегка напугав кошмаром, не такой уж и грех. Я прихожу только к тем, кому полезно лишний раз впечатлиться. Детские кошмары всегда были сильной подпиткой, мощнее страхов десятка взрослых. Но, благо, ублюдков в этом мире так много, что детишек мне трогать не обязательно.

Конец ознакомительного фрагмента.