Солнце для речного демона

Марго Генер, 2018

Когда девушка готовится к свадьбе, её мысли заняты лишь платьем, а логика вообще уходит в неведомые дали. Но мечта рушится, как карточный домик, когда из полноводной реки приходит угроза. Она смывает привычную жизнь и ставит девушку перед непростым выбором. В воде правит демон реки. И он не любит, когда ему указывают.

Глава 1

Это была лучшая поварешка, какие Эмили приходилось видеть. С глубоким черпаком, заполированным до гладкости, и длинной ручкой, на которой красуются витиеватые узоры.

Она смотрела на черпак, но в голове светилась единственная мысль: «Он сделал это специально для нее. Рикки вырезал поварешку специально ей в подарок. Потратил время и силы".

От осознания этого Эмили хотелось петь.

— Спасибо, Рикки, — с жаром сказала она и прижала поварешку к груди, как самую редкую драгоценность в мире. — Мне так нравится! Это просто чудесно!

Прячась от вечернего солнца, они стояли рядом с лавкой бытовых оберегов, где продавалась знахарская мелочь, вроде зайчих лапок, крыльев летучих мышей и муравьиных брюшек. Сейчас за прилавком пусто. Но Эмили была уверенна — торговка прячется где-то внутри и прекрасно слышит всё, что творится снаружи. А еще Эмили знала — к вечеру об этом разговоре будет знать весь Обод.

Но сегодня её это даже радовало.

— Ты такой… Хороший, — прошептала Эмили, смущенно улыбаясь.

— Да брось, — с наигранной скромностью проговорил Рикки и дернул головой, откидывая густую челку. — Я потратил на это лишь день работы.

День работы, целый день, подумать только. Девушка едва не расплакалась от радости.

— Ты потратил на неё столько времени… — выдохнула Эмили, глядя на него влюбленным глазами. — И это для меня…

— Конечно для тебя, — отозвался Рикки, явно довольный. — Кому ещё я мог вырезать половник?

— Не знаю, — смущённо прошептала Эмили.

Она действительно не знала потому, что выбор у Рикки очень богатый. Будучи самым видным парень в Ободе, городке на берегу реки, он никогда не страдал нехваткой внимания.

Для Эмили Рикки тоже казался воплощением грез. Черноволосый, высокий, широкий в плечах и с ослепительной улыбкой, от которой млеют девушки. А когда он смотрит в их сторону своими черными глазами, они готовы пищать от счастья.

Эмили снова проговорила:

— Спасибо. Я буду всегда помнить этот день.

Парень одарил её снисходительным взглядом, но улыбнулся. От этой улыбки в душе Эмили заиграли арфы. Она с пятнадцати лет была влюблена в этого сына столяра. А столяр являлся одним из самых уважаемых людей Обода.

И вот, Рикки подарил ей подарок. Ей, скромной дочери торговца овощами. Она не считала себя знойной красавицей, но все же была весьма привлекательна, стройная, с зелеными глазами и светлой гладкой кожей.

Но еще Эмили обладала прекрасными рыжими волосами до самого пояса. Эти волосы были её достоянием и гордостью. Она редко убирала их. Лишь если того требовала работа. Часто Эмили так и ходила простоволосой. Но Обод старался идти в ногу со временем и, в отличие от королевства, что граничит с Терамарским лесом, здесь уже никто не заставлял женщин молчать в тряпочку и покрывать голову.

— Пользуйся, — довольно проговорил Рикки и послал Эмили один из своих коронных взглядов, от которого она едва не сомлела.

— Я буду, — клятвенно заверила Эмили. — Ты сделал меня счастливой!

— Тебя слишком легко сделать счастливой, Эмили, — снисходительно заметил Рикки.

— Ты заблуждаешься, — ответила она, отворачиваясь, чтобы сын столяра не видел, как она краснеет.

***

Счастливой её сделать мог только он, потому что лишь глядя на него, в груди ухало, сердце пускалось в пляс, а на языке вертелись милые глупости.

— Ты перечишь мне, женщина? — с шутливой угрозой проговорил Рикки и прищурился.

Эмили хихикнула. Даже в детстве он иногда так делал — изображал из себя грозного мужчину давних времен, когда женщины считались их придатком.

— А ты впал в седую древность? — смеясь ответила Эмили.

Губы Рикки расплылись в ухмылке.

— Твое поведение даже в наши свободные времена не всем кажется годным, — отозвался он.

— Я веду более чем скромную жизнь, — заметила Эмили. — Не в пример постоялицам трактира.

Рикки двусмысленно хмыкнул.

— Трактирные девушки просто стараются быть современными. В силу своих способностей, — проговорил он, словно оправдывая их. — А ты с детства то по деревьям, как мальчишка лазила, то в камешки играла.

— В камешки можно и девочкам играть, — сообщила Эмили.

— Но не в мужской рубахе и штанах! — уже почти не сдерживая смеха произнес сын столяра.

Эмили тут же нашлась.

— Так в платье меня не пускали играть! — проговорил она быстро. — Тоже мне, порядки. Играть в камешки можно, но не в платье. А мужскую одежду девочкам носить нельзя. И как играть прикажешь?

— Это называется лазейки в законах, — всё еще посмеиваясь, сказал Рикки.

— Если они находят лазейки, то почему не могу я? — с искренним удивлением спросила Эмили.

Рикки хмыкнул и покосился в сторону трактира, откуда доносятся грохот кружек и довольный смех.

— Ну ладно, Эми, — сказал он. — Я пойду промочу горло. И так умаялся с этим полковником. Как, никак, все же резная работа. Имей в виду, второго такого просто не существует.

Эмили восторженно вскинулась.

— Это делает его еще ценнее! — выдохнула она.

Рикки вскользь чмокнул её в макушку и, развернувшись, широкими шагами двинулся по брусчатке вверх в сторону трактира. Его выстроили совсем недавно, но он уже успел завести постоянных клиентов.

Эмили была счастлива. В своих самых розовых мечтах она и подумать не могла, что Рикки обратит на неё внимание. Ведь вокруг него всегда вьются самые яркие девушки Обода, а он, к глубокой досаде, всегда отвечает на их зазывания. Но сейчас он даже поцеловал её, пусть даже в макушку, как маленькую девочку.

— Неужели случаются такие чудеса, — с придыханием проговорила она, глядя вслед широкой удаляющейся спине.

С Рикки они были знакомы с детства. Его отец и её дядя, который после смерти родителей занимался её воспитанием, были хорошими друзьями. Эмили и Рикки вместе росли, проводили вместе временя, бегали на речку, играли, забирались в яблоневые сады господина бургомистра… Не влюбиться в красавца, которым стал сын столяра, было невозможно.

Многие девушки питали к Рикки романтические чувства. А он никогда не пытался сделать вид, что ему это не интересно, и с охотой отвечал на заигрывания девиц, которые слишком уж буквально понимали вседозволенность.

Но теперь он оказывает знаки внимания ей. И даже сделал подарок, который очень похож на сговорный. Это может означать лишь то, он готовится к предложению.

От этой мысли Эмили едва не запищала. Вцепившись в поварешку, словно та может рассыпаться в прах, если её отпустить, она бросилась вниз по дороге.

Эмили бежала домой, спеша рассказать обо всем дяде. Он не одобрял ранних браков, но ей уже восемнадцать, а многие выходят замуж гораздо раньше. И даже больше, вообще не выходят, хотя появляются на людях в компаниях своих ухажеров. Но Эмили, хоть и считала, что девушка имеет права голоса и мнения, все же предпочитала хранить себя для любимого. Настоящего и единственного.

В воздухе витал запах жареной курицы, из пекарни тянуло свежей сдобой, а из ближайшей конюшни — лошадьми. Но Эмили обуревало такое счастье, что эти запахи казались слаще аромата роз. И даже угрюмые дома из серого камня по краям дороги выглядели чуточку радостней.

В дом она буквально влетела, окрыленная подарком Рикки.

— Дядя! — с порога выдохнул она. — Дядя Рохард!

Он сидел за столом и заполнял какие-то бумаги. Седина на его висках уже начала ползти к макушке, а морщин, которые Эмили усердно старалась не замечать, стало больше. Дядя явно устал от торговли и даже упоминал о преемнике. Но когда Эмили предлагала себя на эту роль, лишь качал головой и говорил, что торговля слишком опасна. Девушке не следует ездить одной по дорогам, полных тех, кто жаждет легкой наживы.

Когда она вошла в дом, вся сияющая и счастливая, дядя поднял голову.

— Эмили? Что стряслось? — спросил он с тревогой, потому что в начале всегда тревожился, а уж затем радовался, если тому способствовала ситуация.

— Не стряслось, дядя! — прошептала Эмили. — А случилось. Дядя, Рикки подарил мне это!

Она протянула ему поварешку с разной ручкой. Дядя окинул озадаченным взглядом и племянницу, и посудный элемент, затем поинтересовался осторожно:

— Половник?

— Не просто половник! — с жаром воскликнул Эмили. — Ты разве не понимаешь? Рикки сделал мне подарок. А это значит, я ему нравлюсь! Все-таки нравлюсь!

— Я бы не делал таких поспешных выводов о чувствах, — попытался образумить ее дядя. — Просто…

— Нет, дядя, — не дала она закончить ему. — Ты не понимаешь. Столько времени я ждала и надеялась, когда он, наконец обратит на меня внимание. Никто не верил. Даже подруга, Люси. Хотя сама она уже полгода волочится за молодым кузнецом из нижнего города. Даже она, дядя, считала, что Рикки не моего полёта птица. И теперь я посмотрю, как вытянется её лицо, когда я покажу ей это.

Эмили выставила перед собой половник, как неопровержимое доказательство своей правоты.

— Эми, — снова попытался образумить одурманенную счастьем племянницу дядя. — Это лишь половник.

— Он вырезал его сам! — не сдавалась Эмили. — Сам. И специально для меня. Не для Меридит из трактира, и не для Сабины, этой пышнотелой пастушки, которая сама вешается ему на шею. Нет, дядя, он вырезал его специально для меня. Тебе не кажется, что это похоже на сговорный подарок?

— Ну вообще-то вы очень давно знакомы, — попробовал объяснить действия сына столяра дядя. — Возможно это лишь дружеский жест. Не стоит принимать все так близко к сердцу.

Дядя Эмили явно пытался остудить пыл племянницы, но Эмили была слишком счастливая, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Рикки действительно прежде относился к ней как к подруге детства. Но подарков никогда не дарил. Он вообще никогда и никому не делал подарков. А теперь у неё лучший половник в мире. И пускай это не серебряная сбруя для коня, какую подарил племянник бургомистра своей невесте на помолвку, но зато Рикки выстрогал его сам! И только для нее!

Она подумала о его темных, как омуты, глазах и ощутила, как в груди теплеет, а губы расползаются в глупой улыбке.

Как же хорошо! Как хорошо ощущать, что тебя любят! Эмили была уверена, что это так.

— Эмили, милая, мне все же кажется, ты немного перегибаешь палку, — проговорил дядя Рохард. — Я допускаю, что Рикки однажды захочет жениться, но…

— Ничего я не перегибаю, — сообщила она. — Ты не понимаешь. Что касается строгания, Рикки ленив. И этот половник для него настоящий подвиг!

Дядя Эмили выдохнул, опуская плечи, явно не зная, как еще донести всю глубину абсурда её выводов.

Она тем временем, подобрав юбки, под озадаченным взглядом дяди отправилась на кухню. Там она положила половник на середину стола и села рядом, подперев ладонями щеки.

Она все еще улыбалась.

Рикки. Мечта всей юности. И Эмили не знала, чем заслужила внезапное счастье. Ее родители погибли, когда была совсем младенцем. Река Сона, что в нескольких километрах от города впадает в Туманное море, разлилась очень стремительно. А разлив её всегда выглядит страшно — двухметровая волна, которая поднимается со стороны моря…

Но обычно за пару дней до этого кошмара на берег Соны выносит массу водорослей. И после этого предвестья есть время подготовиться, уйти в холмы, переждать паводок. Но тогда предупреждение почему-то не сработало, а родители были на берегу…

Эмили вздохнула, погружаясь в воспоминания. Она их почти не помнила, её вырастил и воспитал целиком дядя, который так и не женился после того, как его невеста сбежала с каким-то пройдохой в Неудержимые земли.

И именно дядя познакомил её с Рикки. Они были совсем малютками, их кормили за одним столом, время от времени оставляя то у дяди Рохарда, то у родителей Рикки. Так они и росли, вместе, всегда рядом, а когда Эмили исполнилось пятнадцать, она уверилась, что Рикки её судьба, и они обязательно поженятся.

— Потому, что я так давно знаю его, — уверенно прошептала себе Эмили. — И значит, люблю.

Со времен того страшного разлива река больше не выходила из берегов. Бургомистр города рассказывал, что прежде, когда родители Эмили были живы, разливы случались каждый месяц. Они приносили жуткие разрушения, сносили дома всех, кто живет в низовьях, топили огороды, уносили людей…

Пока однажды к ним в город не забрел маг. Он с первого взгляда определил, что в Соне обитает демон и его необходимо задабривать.

Чем задабривать речного демона в Ободе не знали. Но маг за некоторую плату совершил страшный ритуал, во время которого бурлила вода и выл ветер. Он выяснил, что демону требуется нечто вроде жертвы. Молодой невинной девы.

Такое заявление привело бургомистра и горожан в ужас. Никто не хотел отдавать своих дочерей в пасть жуткого чудовища, которое регулярно топит людей и скот. Но когда случился тот роковой разлив, унесший жизни её родителей, тяжелое решение все же было принято.

Путем жребия на тайном собрании всех глав семейств, у кого имелись невинные дочери. Из всех непорочных, дев была выбрана одна… И после этой жертвы наводнения прекратились на много лет.

Эмили вздохнула. Она совершенно не знала родителей, но была бы счастлива разделить с ними свою радость. Но треклятый речной демон и его разлив сыграли свою страшную роль в ее судьбе.

Что ж, она постарается стать достойной девушкой — единственное, что можно сделать в память о них.

С такими мыслями Эмили поднялась из-за стола и вышла из кухни прямо во двор. Нужно посетить портниху и снять мерки на платье. Рикки еще не делал официального предложения, но нужно быть готовой, чтобы потом не бегать с горящими пятками и не шить свадебное платье впопыхах.