Отдай мою жизнь

Егор Алексич, 2023

Молодой человек теряет свою жизнь в результате необычной игры. Теперь его место занято другим. Но что нужно сделать, что бы вернуть свою личность? Через что стоит пройти, что придется понять?

9. Кандидат в президенты.

— Станислав Владимирович, это один из лучших специалистов. Политтехнолог с нестандартным, но весьма интересным подходом. — вился вокруг Костова его пресс-секретарь. Вообще-то его лучше было бы назвать «побегушником», и нужен он был только, что бы все мелкие дела улаживать. Раньше этим Тамара занималась, но теперь у нее другой статус, а работы прибавилось. — Тамара Осиповна его уже согласовала.

— Дима, ты как таракан в свои усы что-то там пыхтишь. Так бы сразу и сказал, что Тамара одобрила. Когда он приедет? — Костов сидел в своем рабочем кабинете за огромным столом из красного сандала и делал пометки в записной книжке.

— Да он уже в приемной. — расплылся в улыбке Дима, худой мужчина с вытянутым лицом, ежиком седеющих волос и таким же ежиком над верхней губой. Подобострастие и исполнительность были его неотъемлемыми профессиональными качествами. Он любил выпучивать глаза, считая, что это характеризует его увлеченность происходящим.

— Оперативно. — сказал Станислав Владимирович с непонятной интонацией, то ли похвалил, то ли с недовольством.

Его избирательным штабом было принято решение о выпуске предвыборной программы позже других участников гонки. Пока другие участники выборов в президенты распалялись на телеэкранах и с плакатов о своих макроэкономических выкладках и социальных программах, Станислав Костов скромно стоял в сторонке, дожидаясь пока они выдохнутся. И вот тогда он выйдет на первую полосу и скажет то, что не сказали другие. Его программа должна была затмить все чужие обещания и ударить как гром по умам электората. Программа должна быть мощной, смелой, непривычной и многообещающей. Но именно такой план действий и омрачал в настоящем жизнь кандидата Костова, потому что все выкладки, которые готовились к этому выходу из тени, не дотягивали до того громоподобного уровня, которого хотел достичь Костов. Не клеилась предвыборная программа, всё казалось мелко и уже пройдено.

— Зови. — сказал он.

Дима выбежал из кабинета, и вскоре вместо него вошел невысокий слегка полноватый мужчина в мятом костюме и без галстука. Станислав Владимирович поморщился, он не любил фривольности в офисном стиле. Хоть сам фасон, материал и голубой цвет костюма предполагал его ношение в мятом виде, но Костов был приверженцем «старого официоза», то есть строгого делового стиля. И возраст носителя этого костюма не соответствовал внешнему виду. В таком возрасте пора уже выглядеть более серьезно, а не как политический тинейджер. Это провожают по уму, а встречают-то всё же по одежке.

— Здравствуйте, Станислав Владимирович. Меня зовут Игорь. Разрешите присесть? — твердо, спокойно и без излишних реверансов начал вошедший.

Хозяин кабинета разрешающе махнул рукой. Он не ответил на приветствие, не протянул руки, не встал из-за стола. Он давно уже привык к таким вот «Игорям», которые составляли обслуживающий персонал политиков. А на каждую обслугу рукопожатий не напасешься. Мужчина уселся в кресло напротив Костова. Странно, но у него не было портфеля или папки, не было планшета в руках, он не принес никакой материал для визуализации своих предложений, как это обычно делали наемники до него.

— Станислав Владимирович, я бы для начала хотел поговорить об общих чертах вашей программы, и предложить мое мнение, если оно вам будет интересно. Когда я предложил свои услуги, то мне вкратце описали требования к политической программе, и то желание фурора, который она должна произвести. — мужчина откинулся в кресле и закинул ногу на ногу. — Я буду откровенен и скажу, что это далеко не ново. Каждый кандидат желает произвести неизгладимое впечатление на своего избирателя. И чем выше планка кандидатства, тем большей шумихи хочется.

— Мне нужна не просто шумиха, мне нужна реально воплотимая программа действий после победы. А до победы она должна раздавить моих противников. — сказал Костов и ткнул пальцем в направлении своего собеседника, словно он и был тем самым противником на выборах. — Я хочу дать электорату ту программу своей работы, по которой я на самом деле буду действовать. Мне не интересен общий подход к выборам, когда сначала наобещаешь, а потом забудешь об обещаниях. Хотя бы на первый срок я должен соответствовать своим словам.

— Безусловно. И всё это осуществимо. А вы не обратили внимание, что у ваших конкурентов политические программы удивительно похожи друг на друга? — Игорь улыбнулся.

— Да, я обратил на это внимание. Совершенно не понимаю, как они будут добиваться голосов, если избиратель не понимает, чем они отличаются. Только и размажут голоса по между собой, да и другим результаты подпортят. — Костов поморщился, так как под «другими» он подразумевал исключительно себя.

— А что если я вам скажу, что это не случайно? — Игорь всё так же улыбался.

— В смысле? — не понял Костов.

— А что, если я скажу, что есть группа единомышленников, которые хотят и готовы поменять политические процессы в этой стране. Но все прекрасно понимают, что привычными методами этого не добиться. — и глядя на уже заинтересованное лицо Костова, Игорь добавил. — Четырем из пяти ваших оппонентов писал программы я.

— О как! — не смог скрыть удивления Станислав Владимирович. — И мне хотите что-то подобное впарить?

— Отнюдь. Мы не так давно на рынке политтехнологий, но у нас совершенно иной подход к продвижению кандидатов. Мы не создаем марионеточных политиков, как это принято в объединениях элит, у так называемых «башень олигархата». В настоящее время мы рассматриваем иной процесс: это создание так называемого суперкандидата, который должен задавить противников мощью своего предложения. И представьте наше удивление, когда мы узнаем, что вы собираетесь пойти по тому же пути. А мы уже подготовили плато для появления суперкандидата путем обезличивания остальных политиков, путем приведения их к одному, так сказать, знаменателю. Конечно, вся подготовка не бесплатна. И дальнейшую плодотворную работу хотелось бы оценить по достоинству. Если вы возьмете мою программу на выборы, то после обязательной победы я хотел бы получить семь миллионов долларов.

— Я пока не слышал стоящих предложений, а вы уже называете цену. То есть, четыре ваших заказчика уже пообещали заплатить по семь?

— Нет. — покачал головой Игорь. — Каждый из них уже заплатил по миллиону. Понимаете, всегда важно распределять усилия в соответствии с целями. Четыре кандидата, которым я писал политические программы, не имеют шансов на победу. Это было известно заранее. Почему же тогда на них немного не заработать, подготавливая платформу для выступления сильного кандидата?

— Интересная теория. Я не первый год в политике, но такого еще не видел. И о вас раньше не слышал. В определенных кругах такой подход называется «и рыбку съесть, и в лужу не сесть». — Костов был действительно удивлен.

— Вообще-то у этой пословицы несколько другая интерпретация, но это сейчас не так важно. — снова улыбнулся Игорь. — Важно другое. То, что мы предложим вам вынести в качестве предвыборной программы, может не совпадать с вашими политическими предпочтениями. И крайне важно, что бы мы договорились в этом вопросе, иначе мне придется искать другого суперкандидата.

— А кого вы еще найдете? Четырем вы уже запороли участие в выборах. Кстати, как вас не раскусили-то?

— Поверьте, мы умеем работать. Достаточно было малых отличий в каждой программе, что бы убедить кандидата, что его программа является более совершенной по отношению к предыдущей. Я же говорил, что у этих людей не было шансов изначально, они глупы, занимаются обычным популизмом и поиском богатых спонсоров. После того, как сорок лет назад законом была отменена партийная система в стране, каждый политик должен иметь свою политпрограмму, а не плясать под дудку главы партии, который, в свою очередь, тоже плясал под чью-то вышестоящую дудку. Видимо, управленцы предыдущего поколения наигрались с борьбой партий и решили устроить просто муравейник в политике. Это, кстати, позволило тогдашнему президенту удерживать власть по накатанной еще с десяток лет, так как в неразберихе никто не смог вылезти на поверхность этого болота через легитимные выборы. Так что сегодня настоящих политиков почти не осталось. И без тени подобострастия скажу, что мы искали именно такого кандидата, как вы.

— И какие ваши предложения? — спросил Станислав Владимирович нахмурившись. Ему не нравился человек, сидящий напротив. Не нравился своей хваткой, политическим новомыслием, своей нестандартностью, своим мятым костюмом. Но то, что он говорил, навевало мысли о возможности достичь именно того фурора на выборах, о котором мечтал Костов.

— По цене и порядку оплаты вы согласны? — спросил Игорь.

— Да. — кивнул Станислав Владимирович.

— Хорошо. Итак, приступим. — Игорь скинул обе ноги на пол, оттолкнулся от спинки, переместился на край кресла и наклонился в сторону собеседника. — Мы исходим из того, что население нашей страны разделено на два основных класса: высокое общество и «замкадыши», уж извините, буду их так называть, что бы ясна была суть. Вы слышали такой термин?

— Нет. — признался Костов. — Но суть ясна.

— Хорошо. Так вот, пять процентов населения, которое живет внутри кольцевой дороги, имеет гораздо большее общественное и политическое влияние, чем остальное население. Оно так же владеет девяносто двумя процентами всех активов страны, что и определяет их силу и власть. Любой разумный управленец делает ставку на одобрение своей политики именно этими пятью процентами населения. Если вы обратили внимание на подробности политпрограмм своих оппонентов, то увидели общую черту: они все предлагают социальное равенство. А кому оно нужно на самом деле? Правильно, оно нужно именно тем «замкадышам», которые в реальности ни на что повлиять в этой стране не смогут. Этот бред о социальном равенстве основан на сохранении свобод передвижения, мнения, владения имуществом. На лозунгах типа «все равны перед законом». Так вот основная суть нашего предложения заключается в том, что ввести на законодательном уровне уровень свобод в зависимости от уровня дохода. Вы знаете о существующих правилах внутреннего распорядка в домах, о постоянных вечерних обходах гвардейцами, о сегрегации «замкадышей» на блатных и «серых»? — Костов отрицательно покачал головой, и Игорь продолжил. — А это ведь тоже всё на подзаконодательном уровне. Только вот для высшего общества визит гвардейца является нонсенсом, а для обычного населения обычным делом. Потому что высшее общество гвардейцы защищают, а обычных людей они контролируют.

— Извините, но это уже какая-то имитация тюремных порядков получается? — заметил Костов.

— Практика применения законов для высших людей и для «замкадышей» совершенно разная, хотя закон один. Раньше, кстати, если верить истории, не все высшие жили внутри кольца. В каждом городе были районы для элит. Но оказалось, что охранять, защищать и организовывать быт удобнее в одном месте, и все, кто имел достаточно средств, постепенно переехали внутрь кольца. Вся страна постепенно сосредоточилась в одном огромном городе. Все, кто остался за пределами этого города, за пределами центра, теперь под контролем гвардейцев. А имитация это чего-либо или исторически сложившийся уклад, это уже вопрос дискуссионный. Мы просто предлагаем закрепить права людей в зависимости от уровня дохода, всего-то написать в законе то, что существует на самом деле. — развел руками Игорь.

— Но это же официальный раскол общества. Народ не примет такого. — возразил Станислав Владимирович, хотя и без возмущения.

— Народ? Ну если говорить о пяти процентах реально чего-то представляющих людей, которые на самом деле будут выбирать, то это только укрепит их веру в свои силы. Они поддержат именно того кандидата, который пообещает им вечную привилегированность. А остальная серая масса сегодня занята вопросами выживания и не будет сильно вникать в суть программы. А знаете почему? Потому что они не голосуют согласно своему мнению уже давно. Когда-то все госслужащие голосовали по указке сверху, потом владельцы заводов и управляющие госкорпораций обязывали своих работников ставить галочку там, где укажут. И дальше — больше. Теперь те пять процентов, что живут внутри кольца, сами скажут своим рабочим, прислуге, должникам, покупателям и всем-всем, за кого нужно проголосовать, что бы возвести себя в ранг исключительных прав. — Игорь сделал паузу, а потом добавил. — В конце концов, есть и негласные методы получения голосов за пределами кольца. Но это уже по вашему желанию, для большего перевеса, как дополнительный пункт к нашим услугам.

Станислав Владимирович задумался. Предложение этого человека было необычным, дерзким, но могло произвести именно тот эффект, которого хотелось Костову. Он нажал кнопку селектора и произнес:

— Тамару Осиповну пригласите, пожалуйста.

Буквально чрез несколько секунд дверь открылась, и Тамара прошествовала в кабинет. Она села на второе кресло напротив хозяина кабинета, кивком головы поприветствовав гостя.

— Тамара Осиповна, нам поступило новое предложение по поводу предвыборной программы, и я хотел бы, что бы вы как начальник штаба послушали его. — начал Станислав Владимирович.

— Станислав Владимирович, я уже беседовала с Игорем и прекрасно представляю суть предложения. Только после нашей предварительной беседы я направила его к вам. Мы всегда так делаем, что бы не отнимать ваше время бесполезными предложениями непроверенных исполнителей. — ответила Тамара.

— Вот как? Ну раз вы уже в курсе, то мне хотелось бы услышать ваше мнение. — сказал Костов.

— Хорошо. Я считаю, что у каждого человека в обществе должно быть свое место. Иерархия современного общества сложилась исторически под влиянием экономической сегрегации и особенностей нашего законодательства, а так же практики его применения. Мы не можем обходить эти факты в организации политической борьбы, пытаться играть в демократию, пытаться учитывать интересы всех слоев общества. Еще раз повторюсь, каждому свое место. Если житель этой страны не может обеспечить себе доход выше определенной величины, значит и права его должны соответствовать величине дохода. Во многих государствах и во многие времена было именно так. И пускай это называлось нелицеприятными терминами, суть оставалась та же: нет денег — живи как скажут, есть деньги — живи как хочешь. Считаю, что нам нужно написать программу в предлагаемом ключе.

— Я всё это прекрасно понимаю. — сказал Костов. — Но есть обратная сторона этого процесса, которая просто не прогнозируется — массовые волнения в случае недовольства после победы. А это уже как неконтролируемое стихийное бедствие.

— Станислав Владимирович, можно я по этому вопросу уточню? — вмешался Игорь и дождавшись кивка Костова продолжил. — Во-первых, на счет «неконтролируемое» я бы не согласился. У нас в стране любое мероприятие, массовое оно или нет, согласовывается. И в этом ключе контроль, в том числе и силовой, отлажен. Я понимаю, что вы говорите о стихийных проявлениях недовольства, о некой политической партизанщине маргиналов. Но на этот случай у нас есть во-вторых, без чего бы наше предложение было неполным. Я не уточнил, куда я потратил те четыре миллиона, которые получил от ваших оппонентов. А потратил я их на приобретение технологии программирования посредством имплантов. Не слышали о таком?

— Нет. — признался Костов. — Что это?

— Импланты сейчас распространены во всех слоях населения, как модный заушный гаджет, позволяющий связывать коммуникатор со слуховой корой головного мозга. Слуховая кора принимает участие в обработке входных сигналов и передает сигналы в обработку речи. Она имеет отношение, например, к переключению языка. В лингвистике это называется еще переключением кода, когда говорящий чередует два или несколько языков в разговоре. — Игорь рассказывал это, всё так же наклонившись вперед к собеседнику, сопровождая свою речь жестикуляцией.

— Спасибо за лекцию, но какое это имеет отношение к политтехнологиям? — раздраженно уточнил Костов.

— Самое непосредственное. Дайте мне пару минут на объяснение. — Игорь выставил ладонь перед собой, как бы останавливая негатив Станислава Владимировича. — Во-первых, язык не обязательно должен быть иностранным. Человек может говорить, используя несколько сленгов, характерных для различных групп населения. Каждый сленг это и есть язык. Для высшего общества характерна одна речь, а для «замкадышей» другая, с использованием блатных фразеологизмов, жаргонизацией и примитивностью выражений. То есть часть электората может не знать слов недовольства, не использовать негативные характеристики по отношению к власти. Довольные граждане из элитарного слоя говорят только положительно, недовольные остальные не могут ничего сказать, так как в их языке нет выражений критики.

— А во-вторых? — спросил Костов, когда Игорь сделал паузу для того, что бы собеседники осмыслили его речь.

— А во-вторых, проводником к слуховой коре и использованию или неиспользованию языков является имплант. Раньше речевое программирование называлось нейро-лингвистическим. Специалисты по НЛП, нейро-лингвистическом программированию, разрабатывали прикладные техники по межличностному общению и направлению мышления в нужное русло. С помощью слов. При написании речей, каких-либо выступлений, политпрограмм всегда привлекали нейролингвистов. В век новых технологий имплант позволяет получить доступ к слуховой коре минуя слова и ухо. Скорость передачи и обработки данных выросла неимоверно. Эту технологию я и купил. — Игорь сделал некие пассы ладонями, как бы открывая слушателям всё волшебство своих действий.

— Подождите, — сказал Станислав Игоревич. — Вы хотите сказать, что купили технологию программирования людей через импланты?

— Именно! — улыбнулся Игорь.

— Но… Но как это возможно, что бы человека вообще можно было программировать? Тем более большое количество людей! — Костов был растерян.

— Программировать не самих людей, а их речь. Как программировать — я рассказал только что. Все, у кого есть имплант, могут получить через него программу, которая будет залита в головной мозг минуя слух. После этого человек будет в определенных ситуациях говорить, а может и делать, то, чему его обучит эта программа. — ответил Игорь. — А в нашем случае, они просто не смогут сказать ничего против решений власти. Стадо!

— Ну уж вы как-то слишком иронично отзываетесь о населении. Это все таки люди. — нахмурился Костов.

— Да, извините, перегнул немного. — стушевался Игорь. Хотя это извинение выглядело скорее наигранным, чем искренним.