Асур

Егор Neбо

В 1939 году при применении наркотика правды к подследственному Льву Бауму, тот вдруг начинает утверждать, что он – асур, существо с планеты Сумер. Этот случай представляется интересным следователю Дмитрию Солохину, но после применения наркотика Лев Баум погибает, а листы последнего допроса Баума исчезают.Следователь Солохин тайно начинает собирать архив, в котором вскоре появляются схожие уголовные дела.А в 2020 году при применении следствием наркотика правды, заявляет о себе очередной асур…

19

Ольга и Семен лежали в кровати.

Ольга смотрела в черное небо за окном, Семен размышлял, ложиться ли ему уже спать или распаковать ноут, что привез Бауыржан. Он посмотрел на часы — оказывается, была еще только половина десятого вечера.

— Интересно, почему боженька не заселил нам в соседи марсиан? — спросила вдруг Ольга. Из окна, которое было расположено прямо у кровати, было видно широко. Дом Севастьянова стоял у самого края дачного поселка, и потому другие дома обзора не заслоняли. Эта ночь выдалась прозрачной и звездной. Савиной показалось даже, что она различает красноватое свечение Марса.

— Потому что грызли бы друг друга, — ответил Семен. — Не исключено, что до полного уничтожения.

— Что же… — сказала Савина. — Ты думаешь, любое существо, наделенное разумом, неизбежно будет агрессивным и разрушительным?

— Думаю, что неизбежно, — ответил Кляйн. — Я бы даже сказал так: это условие выживания любого наделенного разумом существа.

Тут у Кляйна зазвонил телефон. Семен посмотрел на экран: звонили все с того же подавленного номера, что и днем. Семен немного подумал и решил поднять трубку.

— Да?

— Здравствуйте, — сказал незнакомый голос в телефоне. — Меня зовут Андрей. Я вам известен как Линкси.

— Нет, — ответил Семен. — Никакой Линкси мне не известен.

Он вспомнил СМС, которая пришла в его телефон сразу по прилету. СМС эта была также подписана «Линкси».

— Странно, — чувствовалось, что голос опечалился этому факту. — Тогда, может быть, как АЩ?

А вот уж за этими словами сразу вспомнил Кляйн длинные коридоры московского СИЗО, сокамерников, холодную баланду и высокие потолки в кабинетах следователей.

«АЩ».

Андрей Щербаков.

Тот, к кому обращался Семен за помощью, когда у него начались проблемы с «конторой». Тогда АЩ ему ничем, кажется, не помог. Хотя и было у Семена такое подозрение, что только благодаря Щербакову ему предложили альтернативу — сидеть в тюрьме на Родине или отбывать свой срок во Франции. Могли ведь ничего такого и не предложить.

— Здравствуйте, Андрей, — медленно сказал Семен.

— Когда много рабочих имен, — сказал Щербаков, — иногда возникают такие вот неловкие ситуации. Прошу прощения.

— Да ничего, — сказал Семен.

— Я не поздно звоню, у вас есть три минуты на разговор? — спросил АЩ.

— Не поздно, — ответил Кляйн. — Есть.

— Тогда перейду к делу, — сказал Щербаков. — Во французской тюрьме вы познакомились с неким Джоном Полаком.

— Я много с кем познакомился во французской тюрьме, — сказал после небольшой паузы Кляйн.

Ему не хотелось открывать никаких своих карт. Семен вообще очень плохо пока понимал, как относиться к Щербакову. По книгам этого человека Кляйн делал свои первые шаги в скрытых, потаенных для обычного пользователя пространствах интернета. Об этом человеке ходили легенды в мире хакеров. Поговаривали, что Щербаков много кого из «ломщиков» спас от тюрьмы. Именно потому Кляйн обратился тогда к АЩу. Обратился, но никакого ответа тогда от него не получил.

— Хорошо, — сказал АЩ. — В 2017-м я не мог вам помочь ничем, кроме того, чем помог. Но я понимаю, что никаких оснований доверять мне у вас нет.

Теперь для Семена стало очевидным, что без Щербакова и того обращения к нему все обернулось бы еще хуже, чем сложилось. Но вместе с тем Щербаков работал на «контору» — это Кляйну было известно доподлинно. Чего же АЩ хочет от Семена сейчас, он не понимал и даже не догадывался. Потому не нашелся что ответить.

— С вашего позволения, Семен, мы пойдем немного другим путем, — сказал Щербаков. — Вы знакомы с Кислинским, Всеволодом?

— Да, — отрицать этот факт было бессмысленно. Кислинский был «ломщиком» в девяностых. Кляйн проворачивал с Всеволодом кое-какие свои криминальные дела. Интересно, сколько Кислинскому сейчас лет? 50—55? Наверное, никак не меньше.

— Запишите, пожалуйста, его телефон, — сказал АЩ.

Он продиктовал номер, ни секунды не сомневаясь в том, что Семен его запишет. Кляйн действительно взял на подоконнике ручку и записал номер Кислинского на коробке с ноутбуком.

— Позвоните и поговорите с ним, — сказал Щербаков. — Постарайтесь выяснить у него, можно ли мне доверять. И еще умею ли я быть благодарным людям, с которыми работаю.

— Вы хотите предложить мне работу? — спросил Кельвин.

— Я хочу правильно замкнуть контуры будущего, — ответил АЩ что-то совсем уж непонятное. — А для этого мне нужны вы. То есть в некотором смысле — да. Кое-какую работу я хочу вам предложить.

— Очень интересно, — сказал Кляйн. — Но пока ничего не понятно.

— Поэтому сначала поговорите с Кислинским, Кельвин, — АЩ назвал Семена его лицейским прозвищем. Его голос, показалось Семену, стал каким-то кошачьим и вкрадчивым. — Сейчас я вам могу сказать только то, что нас интересуют не столько деньги Полака, сколько фигура самого Полака. Позвоните мне после того, как поговорите с Кислинским, Семен. Всего вам хорошего.

— Да, до свидания, — попрощался Кляйн.

Трубка замолчала. Кляйн посмотрел на экран — АЩ уже ушел с линии. Семен выдохнул.

— Что такое? — спросила Ольга.

— Сам пока не очень-то понимаю… — в задумчивости сказал Кельвин.

— А звонил кто? — спросила Савина.

Кляйн посмотрел на Ольгу, затем встал, подошел к окну, открыл форточку. Февраль, да и вся зима в этом году были просто удивительными. Нет, на Семена не пахнуло сейчас же с улицы весной, но температура так и не опустилась в Москве за всю эту зиму меньше минус пяти. И «люты», как называют февраль в некоторых славянских языках, был на «лютый» совсем непохож. Скорее он был похож на «нежный».

Семен несколько секунд постоял у окна, собираясь с мыслями. Он думал, стоит ли говорить Савиной о деле, которое ждало его в самом ближайшем будущем.

Наконец, он решился.

Семен подумал, что надо бы с чего-то начать. Впрочем, чего тут. Начинать надо было с того, что…

Начинать надо было с того, что в тюрьме судьба свела Семена с неким Джоном Полаком — одним очень крупным французским бизнесменом.

Подробности того, за что сел Джон, были для Семена не очень ясны — вменялось ему то ли мошенничество, то ли неуплата налогов. Полак об этом сказал лишь то, что столкнуться ему пришлось с такими игроками, которые могут посадить не почти любого, а просто любого человека — и не только во Франции. Еще Полак сообщил Кляйну, что живым бизнесмену выйти из тюрьмы не дадут.

И рассчитывал теперь Джон Полак только на побег.

Подготовленный побег — это очень большие деньги. Это люди, которые придумают, как бежать, люди, которые обеспечат техническую сторону дела, и люди, которые воплотят все это в жизнь. Это оборудование. Транспорт. Потом взятки, потом фальшивые документы, изменение внешности и прочее и прочее.

Самое интересное, что такие большие деньги, которые требовались для побега, у Полака были.

Дело было в том, что когда Полака «сажали», Джон успел «эвакуировать» из-под удара значительную часть своих капиталов.

Конец ознакомительного фрагмента.