Раффлезия

Евгения Юсупова, 2023

Благородные слова о приёмном родительстве перестают быть просто яркой надписью, они оживают и показывают нам совсем другую сторону этого явления. Дети – не цветочки, дети – кактусы. Надевайте рукавицы, засучите рукава! И пусть они не пахнут, как родные. Найдите своих обязательно!

Глава 2

Эля

Эля, молодая, энергичная женщина тридцати лет с книгой в руках, быстро шла между торговыми рядами большого магазина «Садовый центр», кого-то выискивая глазами.

В торговых залах был аншлаг, толпа кучковалась при виде выставленных на обозрение музыкальных инструментов. Место, обложенное со всех сторон фонтанами гелевых, высоко торчащих над головами шаров, предвещало покупателям магазинный розыгрыш и другие развлекательные акции лояльности. Действие ещё не успело начаться, но народ, останавливая тележки, уже активно снимал происходящее на телефоны и подсаживал детей на плечи.

Эля вертела головой в разные стороны и шары с инструментами её мало интересовали. Пару раз Элю сильно толкнули, и она толкнула в ответ. Мимо плохо приживающегося в хозяйственном магазине шлепка культуры, тихо, по мышиному прошмыгнула Лена в надвинутом на лицо капюшоне. При появлении Лены, Эля, как пантера, сделала три больших прыжка и оказалась мгновенно рядом с ней:

–Лена? Светова? Здравствуйте, я Эля. Я прочитала вашу книгу.

Эля тыкала книгой в лицо Лены и та, слегка ошарашенная наскоком, сделала шаг назад. Спустя несколько секунд, оценив происходящее, Лена продолжила свой путь. Она стремилась поскорее оказаться подальше от шумного пяточка, но Эля бежала следом:

— Я постоянно читаю истории о приёмных, случаи разные. А вообще мне и раньше всем помочь хотелось, ещё с детства. Всегда знала, что у меня семья большая будет, но ваша книжка такая мощная. У меня глаза открываются. Вы домой? Я проводить могу.

Лена глубоко вздохнула, почувствовав, что план уединения провалился. Она поставила корзинку на выставочный образец садовой скамьи и жестом предложила сесть:

— Присаживайся.

Эля продолжала тараторить, перебивая Лену, и та обречённо стекла на скамейку первой, ясно поняв, что девушка так просто не отстанет.

Вокруг скамьи были выставлены на продажу горшки с растениями: большие с кустами, похожими на пальмы, маленькие с колючими кактусами и глазастыми, капризными фиалками, средние с буйно растущими упругими листьями «Щучьего хвоста», раскидистыми хлорофитумами и прочими адептами фотосинтеза с большим ценовым диапазоном. Эля, наконец, сообразив, плюхнулась рядом:

— У нас с мужем двое, семья полная, у детей английский, коньки. Ну, у старшего, второй пока маленький. И дом у нас свой. Места столько, я б даже ни одного взяла, а двоих или троих. И кровные не против, ждут уже. Но это ж долго. Справки всякие там, ещё школу надо закончить, мне сказали. Муж сначала не хотел, а сейчас уже со мной фотографии смотрит в базе. Моим семь и годик. А когда, если не сейчас? Я дома сижу в декрете, могу уроки посмотреть, встретить со школы. Я книжку вашу прочитала и решила, что хочу подростка взять. Ну, а чего их все брать боятся? Я не боюсь. А ещё я ваш профиль нашла, в друзья там стукнулась, посмотрите, «мамаЭля». Такие фотки у вас с детьми, мотивируют, понимаете? Вы ж не побоялись взять подростков, хоть и сложно. Я понимаю, что сложно.

Лена молча копалась в телефоне, иногда переводя взгляд на новую знакомую, которую такой стиль общения ничуть не смущал.

— Но это ж сложности всё решаемые любовью, доверием, делами общими. Я ж на фотки детей взгляну, потом успокоиться не могу, плачу знаете как! — Эля неестественно всхлипнула, — а вот ещё, не знаете, как бы документы поскорее собрать? Может денег кому-нибудь дать? Нет? Чего им в детдоме пропадать, в семью скорей надо. А вы здесь чего? Цветы любите? Я тоже.

Эля быстро оглянулась, извлекла телефон из кармана и сунула Лене под нос фотографии семьи:

— Вот они мои, а это дом, недавно купили, три комнаты вообще пустые. У нас 8 соток, посадить чего-то надо тоже, пока время есть, для детей опять же. Может экзотическое что-нибудь, чтоб им интересно.

— Раффлезию сажай, не пожалеешь. Во! — Лена вскинула руки и показала объём огромного цветка, — руками не обхватить.

Из глубины «Садового центра» стали доносится звуки скрипок и виолончелей. Их стройное звучание дополнило женское сопрано. Эля встрепенулась и недовольно хмыкнула:

— У них там перепонки не лопаются? Ещё б балет притащили.

Лена, напротив, улыбнулась звукам классической музыки:

— Растения, говорят, от музыки растут лучше.

Эля копалась в интернете, по ходу задавая вопросы:

— А цветок, чего, реально такой большой? Красивый? Название, как болезнь.

— Ещё какой. Тухлым мясом пахнет, — Лена улыбнулась.

— И зачем он такой нужен?

— Это тебе он не нужен, а кому-то может очень даже, мухам, например, не все такие брезгливые, как ты. На свете чего только не бывает, и оно тоже жить хочет, выживает, как может. Чего напряглась? Шутка это.

Эля выдавила из себя натянутую улыбку и продолжила:

— Не, такое мне не надо. Мне б лучше розу кустовую, вон она там, прелесть. — Эля указала в глубину зала. — А давайте селфи сделаем?

— Нет, Эля, никогда себе на фотках не нравлюсь. Нос какой-то ужасный, уши огромные, — возразила Лена.

— А вот это зря, себя любить надо. Мир надо любить и себя в нём! Каждую мелочь, каждый денёчек! Жалко, может тогда автограф дадите?

— Ручка есть?

У Эли был с собой богатый ассортимент необходимых вещей, и ручка нашлась тоже. Она раскрыла первую страницу книги и протянула Лене:

— Напишите Эле, буду всем рассказывать, как Лена Светова, писатель, мама восьми детей и всё такое, мне книжку подписала, с напутствием, чтобы у нас деточки приёмные тоже появились.

Лена не задумываясь черкнула что-то и тут же отдала назад:

— Там на странице у меня фотки старые, надо было удались, руки не дошли. Я цветы то люблю, но ухаживать некогда. Сейчас другие растения. Я их без конца высаживаю, пересаживаю. Приживутся может, а может и нет, — Лена огляделась вокруг, — А тут у меня место силы. Слышала про такое? Ну скамейка силы, её никто не покупает, она тут год уже стоит и народа здесь часами нет. Вот я прихожу, сижу, с мыслями собираюсь и дальше, любить мир.

Лена неспешно поднялась, собираясь прощаться. Но Эля не реагировала, она с недоумением разглядывала огромный красный цветок в телефоне, который носил название Раффлезия Арнольда:

— Этот что ли? Цветок? Без корней написано, паразит.

Эля подняла голову и увидела удаляющуюся Лену.

— Лена, а с подростками как же? — крикнула она.

— Нормально. Только вот свой ребенок—неважная мотивация. У тебя ж сейчас эйфория, — Лена остановилась на секунду.

— Да хочу я. Хочу! Давно. С документами что? Кому деньги?

— Не знаю. Себе оставь, пригодятся, — крикнула Лена, продолжая свой путь.

Но музыка заглушила слова Лены и Эля едва разобрала их:

— Себе? Ничего не слышно.

Лена кивнула и улыбнулась на прощание. Эля посидела секунду задумавшись, открыла книгу и, прочитав памятную надпись Лены, скривила губы.

В соседнем зале в этот момент ария из оперы подходила к финалу, и вокалистка брала высокую ноту.

— Пф…Офигеть. Хамка, — буркнула Эля.

По «Садовому центру» разносились звуки бурных оваций.