Сказки на ночь

Евгения Семёнова, 2019

Мы привыкли, что страх на нас нагоняет всякая нечисть, что-то потустороннее, непонятное. Но намного страшнее, когда источником ужаса оказывается кто-то хорошо знакомый, кто-то близкий. Слишком близкий, чтобы можно было сбежать… Читая эту книгу, вы не будете вздрагивать от страха. Страх станет вашим привычным состоянием. Двери бесполезно запирать. То, что поистине страшное – оно здесь, рядом. Всмотритесь в себя. Вы ли это? Или уже не вы? Ведь самая страшная нечисть – сам человек. Он единственный не подчиняется никаким законам, ни темным, ни светлым!

Дикие

Ура! Нам удалось!

Трое на плоту, объединенные одной целью и подгоняемые животным страхом, с усилием гребли самодельными веслами. Что там ждет впереди, удастся ли достигнуть берега, хватит ли запасов еды и воды? Эти вопросы пока не приходят в наши головы. В глазах только удаляющаяся полоска берега. Только вперед, только бы не заметили и не догнали, только бы не возвращаться в этот ад, где каждая потеряла мужа, да и себя в принципе.

А так все хорошо начиналось, не каждый мужчина мог себе позволить удивить свою благоверную пикником на острове крокодилов. Экзотика. Смесь ужаса, усиливаемого тем, что остров необитаем и в случае чего, помощи ждать было неоткуда, ужаса и чувства превосходства! Замечательный коктейль!

Смешно вспомнить, как мы готовились к поездке: тщательно выбирали наряды, которые выгодно подчеркнули бы достоинства фигуры, рассчитывали, чтобы ни один наряд не повторился дважды, ведь мероприятие рассчитано на несколько дней. Примеряли туалеты и прикидывали, как и что лучше надеть, где приспустить лямочку, какой длины сделать юбку, чтобы выглядеть более сексуально.

Дуры! Набитые дуры. Никто не предполагал, что остров не обитаем, но посещаем. Посещаем теми, кто может лишить гордости, свободы, жизни. И вот нам троим, трем светским львицам удалось бежать. Бежать, поджав хвост. Спасать свою некогда очень ухоженную и очень дорогую шкуру. Мы долго готовились. Рассчитывали время приливов и отливов. Расстояние до ближайшей земли мы должны преодолеть за неделю максимум. Именно на такой срок мы заготовили воду и запасли все, что нашли мало-мальски пригодного в пищу.

Сначала нас накрыло чувство облегчения — мы спаслись! Хотелось кричать и танцевать. У Анны случилась истерика. Она то хохотала, то рыдала. Уговоры только усиливали ее безумство. Пара резких пощечин оборвала этот спектакль одного актера.

— Прости.

— Спасибо. Наверное, это было нужно.

Мы решили отпраздновать нашу первую победу сразу, как только солнце окажется в зените. Все равно грести в такое пекло будет очень тяжело.

Мы все еще думаем о своей коже, заботливо прикрывая руки и лицо. А Мэри умудрилась сохранить в маленькой сумочке баночку с кремом и периодически втирала его. Она была самая молодая среди нас и надеялась вскоре повторно выйти замуж. Не могла же она прибыть в свет с обветренной и обожженной солнцем кожей. Штиль. Солнце печет нещадно. Очень хочется в воду. Но еще свежи воспоминания мерзких крокодильих рож. Бррр! А в воде мало ли кто плавает. Акула уж точно заприметила нас и кружит где-то поблизости.

Уже почти месяц мы находимся в открытом море. По нашим расчетам, мы уже давно должны прибыть к берегу. Но вокруг лишь море. Сначала мы пили и ели, особо не экономя. Но, по прошествии недели, наши запасы практически были исчерпаны. Больше всего мучила жажда. Вода закончилась давно. И даже та, что мы насобирали во время дождя, закончилась 2 дня назад. Мэри, не послушавшись уговоров, напилась морской воды. О, как же она мучается. Рвота только усилила общее обезвоживание.

Я, завязывая веревку, сильно поранила ладонь. Я поднесла ко рту руку с сочащейся из нее кровью. Сначала машинально, а затем специально, я стала собирать кровь ртом. Парадокс, но раньше от такого меня стошнило бы. Сейчас же это принесло мне небольшое облегчение.

Мы уже не обсуждали, как это будет, когда причалим к берегу. Не фантазировали, как нас окружат не только заботой близкие, но и вниманием репортеры. Мэри вообще редко приходила в себя. Бредила или лежала неподвижно. Мы с Анной старались меньше двигаться, чтобы не тратить остатки жизненных сил. Жажда была такова, что не позволяла больше ни о чем думать. Лишь ночь приносила некоторое облегчение. Но палящие лучи быстро сменялись ночным холодом.

Я почти не могу говорить, но я не могу не думать. В голову приходят воспоминания великолепных блюд, которые мы вкушали когда-то. Будет ли когда-то край-конец этому морю? Удастся ли доплыть или плот принесет бездыханные тела?

Мне так хочется жить! Вопреки всему я хочу жить! Наблюдаю за Мэри. Она еще жива. Но жизнь утекает из нее. Возможно, завтра она уже будет не с нами. Я смотрю на ее все еще привлекательное тело. Бедра! Больше всего меня привлекают бедра. Если она умрет, то вместе с ней умрет около 50 килограммов мяса. Фу, нет! Я не должна думать о ней с такой стороны. Но мысль посетила меня. И я думаю ее. Мне не удается от нее избавиться.

Конец ознакомительного фрагмента.