Нити Дочерей Ночи

Евгения Санакоева, 2023

Насколько знают ныне живущие, мир един, лишь потому что им правят два Божества – Великий Черный и Великий Белый – жизнь и смерть. Со времен первого ткацкого станка воля Двух Великих доходила до людей через Орден Ткачих – девушек, ночами ткущих белые пледы благословения и черные пледы – предвестники скорой смерти. В Риате, где на горе из черного сланца стоит знаменитый трехтронный Замок Теней, погибает королева, а ее сын, отлученный от отца, отправляется на долгие годы учиться в далекие страны. Недалеко от столицы девочка, которой наречено стать Ткачихой, похищена сумасшедшей, но спасена Орденом. Знаменитый изобретатель вынужден стать нянькой юному принцу, а Воительница в золотых доспехах – сложить оружие. Через годы, на заре новой истории, их дороги сплетутся воедино. Но путь для покинутых справедливостью не бывает простым, и каждый сам решает: стать частью тьмы или идти к свету.

Глава 4

6066-й год эры Двух Великих

Этим утром Теона была тише и серьезнее, чем обычно. На вопросы отвечала односложно, кивала на все, что говорил Бон, и чувствовала, что больше обращена внутрь себя. Не терять связи с реальностью сейчас ей помогали три вещи: ком в груди, который появился после разговора с Вероникой и мешал свободно дышать, пульсирующее желание мести и вес кинжала, купленного у кузнеца неделю назад.

Кинжал был небольшой, с тонким обоюдоострым лезвием и удобной латунной рукояткой — никаких излишеств. Она придумала специальное крепление для ножен с поясом на талии и перешила юбку, добавив в складках разрез. Несколько дней ушло на то, чтобы научиться доставать оружие быстро и незаметно. Теперь она верила, что готова. Острый уголок ножен покалывал бедро при каждом шаге лошади, не давая ни на минуту забыть, зачем она едет в Келс.

— А потом мы купим три ящика помидоров и будем кидаться ими в прохожих, да?

— Угу, — механически согласилась Теона, впрочем, как и со всем, что Бон говорил раньше.

Принц пришпорил Стоика и в два шага опередил Рысь, преграждая девушке путь.

— Помидоры, О́ни, серьезно?! Мы никуда не поедем, пока ты не скажешь, что с тобой происходит. Вероника все-таки настроила тебя против меня?

— В это, конечно, трудно поверить, Ваше Высочество, но не все в мире происходит из-за Вашей персоны, — огрызнулась девушка, поняв свою ошибку.

Раскрывать свои планы она точно не собиралась. Сделать соучастником единственного друга, к тому же будущего короля Риата, — ну уж нет. Но она хорошо знала этого юношу — он бы не отпустил ее в Келс одну, а ждать две недели до следующих выходных, чтобы сбежать, она бы не смогла. Эта встреча с давним врагом и эта месть были нужны ей как воздух. Теона мало спала, почти не ела, ткала пледы, относила их, даже не улыбнувшись получателю, тренировалась быстро вынимать кинжал и бесконечно гадала, хватит ли ей духа, чтобы отомстить за себя и свою семью.

Ее план на эту поездку был прост: «потеряться» и отстать от Бона — благо в городе праздников это не было сложной задачей. А затем найти ту, что разрушила ее жизнь, и если Великий Черный не остановит, то убить ее. Однако тот факт, что она не может совладать с собой по дороге в Келс и ее выдает волнение, стал для девушки очень неприятным сюрпризом.

— Тогда в чем дело, О́ни? — продолжал настаивать Бон.

Любое промедление могло разрушить ее замысел, поэтому Теона глубоко вдохнула, выдохнула и решила рассказать Бону правду. Почти без утайки.

— Если мы продолжим путь, то я все тебе расскажу, — пообещала она, надеясь как можно скорее снова тронуть коня.

— Это «все» — что-то плохое?

— Смотря под каким углом смотреть, — уклончиво ответила она. — Поехали… пожалуйста.

Бон поворотил поводья Стоика, и тот, освобождая дорогу, встал слева от Рыси. Обе лошади поскакали вперед по узкой дорожке.

Принц ерзал в седле от нетерпения, дожидаясь, пока Теона соберется с мыслями. Однако начать рассказ девушке все же было сложней, чем молчать:

— Ты знаешь, что мое детство прошло не совсем так, как у других Ткачих, — начала Теона издалека. — Обычно девушек забирают из семьи только на год, после того как им исполняется пятнадцать. Я же прожила в Замка Сестер ночи на десять лет дольше остальных.

Бон знал это, но никогда не спрашивал, почему так случилось. Точнее, однажды он попытался завести разговор о ее пребывании в Замке, но тревога и грусть, промелькнувшие на лице подруги, были красноречивее слов. С тех пор он строго соблюдал их негласный договор, заключенный ночью возле дерева его матери: рассказы о прошлом только по желанию.

С одной стороны, Теоне хотелось обо всем рассказать принцу, потому что в глубине души она знала, что Бон как никто сможет ее понять, но с другой стороны, она надеялась никогда этого не делать. Ей было страшно, что он начнет видеть в ней несчастную маленькую девочку, которую бросили и забыли. Жалкая, одинокая Ткачиха…

Но все секреты имеют срок годности, и у этого он давно вышел.

— Я так много времени провела в Замке Сестер, потому что в детстве меня похитила сумасшедшая, которая жила в одном городе с нашей семьей.

Теона смотрела на дорогу, не поворачивая головы, чтобы случайно не встретиться глазами с принцем. Если бы она увидела в них искру жалости, то скорее всего утопила бы лесную дорогу в слезах.

— Мне было три с половиной года, когда это случилось, — немного успокоившись, продолжила девушка. — Та женщина выкрала меня у родителей и увезла из города. Полгода или около того я жила с сумасшедшей. У меня не осталось почти никаких воспоминаний об этом времени. Только едва различимые вспышки: кто-то очень рыжий — может быть, собака, квадратное окно, через которое луна смотрела прямо на меня, и озеро в лесу. Хотя, может, я просто выдумала это все или где-то об этом прочитала, а потом вообразила, что это мои воспоминания. Но как бы там ни было, меня спасла Вероника. Такие, как она — Видящие, находят тех, в ком течет кровь будущих Ткачих. Вероника не знала, кого ищет, просто шла на зов моей крови и наткнулась на дом той безумной. Орден забрал меня к себе, и так я стала самой маленькой Ткачихой в Замке. Через некоторое время Вероника выяснила, что я родом из Морэ — крошечного городка на берегу Лунного моря. Она ездила туда, но моих родителей уже не застала. Жители Морэ рассказали ей, что спустя два дня моих поисков они нашли окровавленную одежду недалеко от скалистого обрыва и решили, что если нас с сумасшедшей не разорвали волки, то мы точно упали в пропасть и разбились. Следов дальше того места не было. Через некоторое время родители, не выдержав горя, уехали, никому не сказав, куда направляются. Вероника пыталась что-то разузнать, но мы так и не нашли их.

Теперь Бон все знал.

Принц остановил Стоика и, перехватив поводья Рыси, потянул их на себя. Затем соскочил с коня и встал рядом с рыжей кобылицей, вглядываясь в лицо наездницы, обрамленное каштановыми волнами.

— Ох, О́ни, я понимаю, как непросто тебе было на это решиться, но я рад, что ты наконец мне все рассказала.

И хотя в глазах Бона она не увидела той самой жалости, которой так боялась, но после сказанных вслух слов Теона почувствовала себя еще более отверженной, чем обычно. Навеки привязанная к станку, воспитанная Замком Теней, грустная сиротливая Ткачиха — да уж, лучшей партии для принца не сыскать.

— Конечно, этот разговор не совсем подходит для проселочной дороги. Но я же, в конце концов, принц! Если бы ты рассказала мне обо всем этом раньше, то мы, возможно, уже бы нашли твоих родителей, у отца есть специально обученные люди для таких дел. Но… почему ты вспомнила об этом именно сегодня?

Самая сложная часть. Теона мысленно пожелала себе удачи.

— Их уже искал Орден. Надежды, что кто-то сможет сделать больше, чем они, нет никакой. Но когда Вероника узнала, что мы собрались в Келс, то призналась, что там живет та самая сумасшедшая.

На следующие слова девушке потребовались все ее силы.

— Я хочу посмотреть ей в глаза. — В голосе Теоны, вначале таком тихом и потерянном, теперь слышались решимость и холодная ярость. Ткачиха хотела, чтобы Бон понял: она сделает это с ним или без него. Ведь на ее бедре уже саднила ранка от ножен, в которые вложено ее орудие мести.

Бон шарил глазами вокруг. Он перевел задумчивый взгляд с Теоны на гриву Стоика, потом на деревья, нависающие кронами над дорогой, потом снова взглянул на девушку и сказал:

— Хорошо, но мы едем вместе.

Теона с облегчением улыбнулась. Он не стал ее отговаривать! Более того, Бон пойдет с ней, какой бы странной ему ни казалась эта затея.

— Но как ты собираешься ее искать? Мы будем ходить по улицам и заглядывать в глаза прохожим, пока не увидим в них блики безумия?

— Я знаю, как ее зовут. Леонида. Вероника проговорилась несколько лет назад. Я бесконечно просила ее пересказывать все, что она помнит, надеясь, что рано или поздно всплывут новые подробности и я найду зацепку, сумею отыскать родителей. Но после того как она выдала мне имя похитительницы, рассказы прекратились. Не думаю, что в Келсе много сумасшедших с таким именем. Поспрашиваем у людей, на ярмарку всегда собирается много народа.

— А что, если она сменила имя? — не унимался Бон.

Это усложняло дело, но Теона все предусмотрела.

— Она живет там не больше пяти лет. Значит, должна быть в книге переписи. Я взяла с собой деньги — заплатим управляющему, чтобы он показал нам списки горожан.

Бон раскрыл рот, чтобы возразить, но не нашелся, что сказать. Наконец он с восхищением в голосе выпалил:

— Я не узнаю вас, леди Теона! Какая стратегия, какой напор! Не ошибся ли я домиком за холмом, встречая утром Ткачиху, замирающую при любых непонятных обстоятельствах?

Теоне было необходимо отвлечься, чтобы сделать следующий рывок. Две недели ожидания, волнений, тренировок с кинжалом дались ей непросто, поэтому она с удовольствием включилась в игру:

— На самом деле ваша Ткачиха сидит в чулане, связанная своими же нитями судьбы. Хорошо же вы ее знаете, если только сейчас заметили подмену!

Тембр голоса Теоны изменился, теперь он звучал низко и приглушено — она смело примеряла образ уверенной в себе похитительницы чужих жизней. Бон усмехнулся и натянул самую милую улыбку из своей коллекции. В его серо-голубых глазах запрыгали солнечные зайчики.

— Ну что же, раз мы стали невольными попутчиками, должен спросить — как мне можно вас называть? Леди Разбойница?

Парень подвел своего коня совсем близко и посмотрел Теоне прямо в глаза, словно создавая невидимый мост между ними. «Обычная» Теона разрушила бы его в тот же момент. Но эта Теона была другой. Она понимала, что клинок, привязанный к талии, не сработает в руках старой Теоны, ей нужен был новый образ, в котором она будет действовать и в котором закончит то, что задумала. Поэтому девушка не отвела взгляда, а, напротив, посмотрела на принца с вызовом.

— Однако… — протянул парень. — Умеешь ты удивить. А если так?

Бон воспользовался тем, что девушка вытащила ногу из стремени. Он вставил в стремя нос своего сапога и, потянувшись вверх, оказался с ней лицом к лицу. Принц легонько провел кончиками пальцев по щеке Ткачихи. Теона по старой привычке вспыхнула, но затем ее новая версия лишь надменно скосила глаза на руку принца, хитро улыбнулась, а потом выбила ногу юноши из стремени. Он зацепился за ремешки седла, чтобы не упасть, и снова оказался на земле.

Теона сжала бока лошади, огибая ошарашенного принца, и бросила через плечо:

— Вы можете называть меня Тико Бесстрашная, Ваше Высочество.

Бон рассмеялся, запрыгнул на Стоика и последовал за ней.

***

Чем ближе они подъезжали к Келсу, тем оживленнее становилось движение на дороге. Этот небольшой городок, существующий за счет праздников и карнавалов, никогда не переставал гудеть. Заканчивалась ярмарка начала лета, начиналась ярмарка летнего равноденствия, а между ними проводились Восточный фестиваль, праздник Первого урожая, Ночь венков на воде и бесчисленные забавы, посвященные всему подряд, — начиная с Дня ложки и заканчивая конкурсом на самые длинные пальцы на ногах. Уютные узкие улочки, заполненные лавками и тавернами, украшали тематические бумажные гирлянды, флажки и ленты.

Но если четырнадцать дней назад Бон и Теона собирались на ярмарку исключительно ради веселья и зрелищ — девушку особенно интересовали необычные угощения, представления и возможность увидеть салют, — то сейчас Ткачихе не было дела до окружающей шумихи. Она равнодушно проводила взглядом несколько человек на высоченных ходулях, приглашающих на вечернее представление, прошла мимо лавки с цветочными венками и, что совсем уж не было на нее похоже, — проигнорировала яблоки в карамели, которые обычно поедались десятками.

Розоватые стены города имели такой романтичный оттенок благодаря глине, которую добывали в карьере неподалеку. Когда месторождение обнаружили, управляющий Келса выкупил у короля право использовать необычную глину для строительства городских сооружений. Он хотел сделать Келс особенным. И ему это удалось.

Бон, находивший Бесстрашную Тико забавной и дерзкой, все равно выглядел несколько встревоженным. Он озирался по сторонам, точно ждал, что кто-то внезапно выпрыгнет на них из-за угла, и не выпускал девушку, ведущую под уздцы рыжую кобылицу, из виду.

— Я подумала, что нам лучше сразу отправиться к главному управляющему, — сказала Теона, проходя мимо лавки с карамельками на палочках. — Скажу, что здесь по заданию Ордена. Жаль, платье не додумалась надеть, но если будет сопротивляться — заплачу.

— Ты уверена, что встреча с той женщиной так необходима? О́ни, эта игра крайне забавна, но в итоге к сумасшедшей пойдешь ты, Теона, а не Тико.

Однако Бесстрашная Тико не позволила слабой Теоне даже пикнуть и направилась к главной башне. Девушка уже бывала здесь раньше, поэтому точно знала, что приемная управляющего располагается на первом этаже архитектурной доминанты площади — высокой башни с большими часами и длинным шпилем, протыкающим небо.

Пробираясь сквозь толпу, Теона настойчиво тянула за собой Рысь, заставляя лошадь идти быстрее. Скоро наступит вечер, и шансы застать управляющего на месте таяли с каждой минутой. Теона почти забыла, что была не одна, она не оборачивалась и не проверяла, не отстал ли Бон, пока не достигла цели. Гул улицы сбивал ее с мыслей, но одновременно не давал с головой погрузиться в собственные переживания. Без этого шума она бы давно утонула в тревогах и волнениях.

— Ты приняла решение, — бубнила девушка себе под нос, — ты узнаешь, где живет Леонида, уговоришь Бона остаться на ночь в городе, а утром, пока он будет спать, сбежишь и…

Но для того, что последует за «и», требовалась смелость, и немалая, поэтому остальное сделает Тико.

Девушка остановилась у входа на главную площадь, украшенную огромным фонтаном из розового мрамора, и обернулась — Бона нигде не было видно. Так даже лучше.

Тико прошла через площадь и постучала в дверь с медной табличкой «Управляющий». Никто не ответил. Она постучала громче, но за дверью не слышно было и шороха.

— Да он уже лежит под столом в «Милом поросенке», дело к вечеру, в это время он трезвым уже не бывает, — послышалось у нее за спиной. Теона, даже не оборачиваясь, поняла, кому принадлежит этот девичий голос. Она легко узнала бы его из тысячи других.

Позади Ткачихи стояла Ткачиха. Эмма. Как Теона могла про нее забыть?! Эмму направили в Келс лет десять назад. Вот к кому ей нужно было обратиться за помощью первым делом!

— Эмма!

— Теона!

Девушки обнялись, как старые подруги, хотя, если вспомнить, в Замке Эмма очень часто портила Теоне существование. Но то было давно. Время расставляет все по своим местам, и когда ты остаешься один на один со станком ночи напролет, то будешь рада и старому недругу. Светлые волосы Эммы были заплетены в две объемные косы, обрамляющие миловидное лицо. В Замке Эмма часто твердила о несправедливости жизни — с ее фигурой, большими глазами и выдающейся вперед грудью, которая сейчас едва не выпрыгивала из декольте, ей бы стать женой герцога (не меньше!), а не ткать пледы жизни и смерти. Удивительно, но Теона в чем-то была с ней согласна. Ее тоже злило, что у Ткачих не было выбора. Хорошо хоть сомнения в важности миссии Избранных таяли после обряда Посвящения, на котором три изначальные Сестры являли Ткачихам себя и Книгу Времени.

— Не ожидала тебя тут увидеть! Тебя распределили в Лье?

— Нет, я уже три года живу в Иризе.

По лицу Эммы можно было легко прочитать все, что она успела подумать: эту замухрышку отправили в столицу? Почему не меня?!

Теона улыбнулась, осознав, что ей нет дела до мыслей Эммы. Хотя в Замке она боялась ее до спазмов в желудке, а вероятностью получить от красавицы новую колкость заставляла ее тело холодеть от страха.

— На самом деле мне нужна помощь, — не давая возможности Эмме вспомнить, как та обзывала Теону в Замке Теней, заговорила девушка. — Я ищу одного человека. У тебя же есть копия книги переписи горожан?

— А зачем ты ищешь этого человека? — Голос Эммы стал колючим, каким был во времена их жизни под одной крышей.

Теона не была готова к такому вопросу и не придумала заранее ответа. Она лихорадочно пыталась сообразить, как вернуть на сцену Тико, которая уж точно найдет что соврать. Но не успела она раскрыть рта, как возле них очутился пышущий негодованием Бон.

— Больше не убегай от меня! Тут же целая толпа, я с ног сбился, разыскивая тебя!

Эмма недоуменно взглянула на Бона, но тут же взяла себя в руки и выдала настолько сладкую улыбку, что ей можно было начинять пирожные.

Бон хоть и был одет как обычный горожанин — льняной неброский кафтан, рубашка, далеко не такая белоснежная, как носили королевские особы, и темные брюки, но манеры, выправка, речь — все это выдавало в нем дворянина, даже если бы он нацепил на себя мешок от репы. Теона вспомнила, как Эмма торговалась с Орденом на тему замужества. Избранности Ткачих ей было недостаточно, ей хотелось стать женой знатного человека, и сейчас это могло сыграть им на руку.

— Дорогая Теона, ты нас не представишь? — не переставая улыбаться, сладко попела вторая Ткачиха.

Все складывалось как нельзя лучше. Теоне везло.

— Конечно, где же мои манеры! Эмма Борингтон — Ткачиха Келса, — указала она на «подругу». — Брандмунд — сын герцога…. — Теона никогда еще не врала так много, ей было непросто, поэтому она замялась, не сумев придумать Бону подходящую фамилию.

— Герцога Герберта, — пришел ей на помощь парень.

Он поцеловал руку Эммы и низко поклонилась. Девушка зарделась — вероятно, в мечтах она уже воспитывала трех — нет, четырех! — премилых деток от этого сияющего красотой мужчины.

Теона с любопытством наблюдала, как Эмма выпрямила спину, выпятили грудь и стала поглаживать ладонью свою талию, то и дело стреляя в Бона глазками.

— Человек, которого я ищу, на самом деле нужен не мне, а герцогу. Меня отправили помочь ему в поисках. Но, кажется, ты можешь быть даже полезнее меня. Я уверена, благодарность герцога не заставит себя долго ждать. — Теона метнула на Бона выразительный взгляд, пытаясь без слов сказать, как много зависит от его участия. Бон все понял.

— О да, дорогая Эмма! Буду крайне признателен за помощь. Моя семья так давно ищет эту женщину, и, если вы поможете, мы все будем в долгу перед вами.

По лицу второй Ткачихи было видно, что она уже складывает бриллиантовое колье, подаренное новым мужем, в серебряную шкатулку, стоящую в их огромном доме. Рисуемые воображением перспективы заставили ее засиять, как первую звезду.

— Конечно, дорогой герцог, я всегда готова помочь любому, кто просит о помощи, — сказала Эмма томным голосом, проведя пальцем по краю декольте.

Теоне стало не по себе. Игры — это хорошо, но эта девица явно переходит все границы! Пора было уже приступать к акту, где отважные и хитрые главные герои получают желаемое.

— Так что, идем к тебе? — встала она между принцем и Ткачихой.

— Конечно, тут недалеко. Я попросила перенести мой станок поближе к центру города, чтобы горожане как можно быстрее получали весточки от Великих.

— Весьма разумно! — Бон подошел к Эмме и подставил согнутый локоть. Она незамедлительно взяла его под руку. — Я считаю, что ваша работа и так тяжела, нечего прятать вас на окраинах. Города должны на руках носить своих Ткачих, а не заставлять утруждаться без нужды.

Бон был удивительно убедительным и чертовски достоверным в своем актерстве. Разум Эммы, казалось, окончательно отключился. Она повисла на принце, заглядывая ему в глаза с выражением преданной собачки. Теона шла следом, ведя за собой обоих лошадей. Она прекрасно понимала, что Бон все это делает, чтобы помочь ей, но с каждым шагом взгляды Эммы становились все жарче, а глаза парня нет-нет да и скользили по нежной коже ее груди. Ткачихе ничего не оставалось, как сжать поводья покрепче и молча следовать за парочкой, чтобы не выдать своих эмоций и ненароком не испортить этот любительский спектакль.

Конец ознакомительного фрагмента.