Нити Дочерей Ночи

Евгения Санакоева (2023)

ВДОХНОВЛЯЮЩЕЕ ФЭНТЕЗИ О ДОЛГЕ, ЛЮБВИ И ВЫБОРЕ! ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ДИЛОГИИ! «Нити Дочерей Ночи» — фэнтези в удивительно красивых кинематографичных локациях. Замок, стоящий на горе из черного сланца, дом главной героини со стеклянной стеной, увитой живыми гирляндами, Мятная река, способная исполнять желания. Но все это лишь фон, для пути становления и перерождения героев, каждый из которых ищет свое место в наполненном чудесами мире. Девушка из древнейшего ордена, для которой жизнь расписана заранее. Принц, пытающийся доказать, что он достоин престола. Древний бог, который не просил, чтобы его оживляли… Каждый здесь совсем не тот, кем кажется при первой встречи. Для поклонников цикла «Мара и Морок» Лии Арден, цикла «Тень и кость» Ли Бардуго.

Глава 2

6063 год эры Двух Великих

Раскисшая колея дороги как сестра-близнец отражала внутреннее состояние Теоны.

Каждый раз проходя через городские ворота, она с восхищением рассматривала королевский замок, стоящий на возвышении у северной границы каменных стен. Золотую столицу Риата называли сияющим городом. Уникальный камень, из которого были сделаны стены замка и дома на прилегающих к нему улицах, содержал крупицы сверкающей на солнце породы и в хорошую погоду переливался и сверкал, точно самородок.

Хотя Ткачиха хорошо понимала значимость своей работы и особый статус Избранных, все три месяца, прожитые в Иризе, она молила Великих лишь о том, чтобы как можно дольше не знать, как выглядит этот удивительно прекрасный замок изнутри и что находится за его высокими резными дверями.

Но, видимо, три месяца везения — это все, что смогли даровать боги в обмен на ее молитвы.

Туфли шлепали по подсыхающим лужам и с каждым шагом все меньше походили на новые. Откуда вдруг взялось солнце? Пару часов назад казалось, что гроза собирается остаться в их королевстве навсегда. Природа точно была солидарна с человеком, которому сегодня предстояло получить черный плед: порывы дикого ветра пытались снести домик Теоны, а потоки воды — затопить его. Но все стихло так быстро, будто ничего и не было. Плащ, который она накинула перед уходом, чтобы не промокнуть, теперь только мешал, однако возвращаться было поздно.

Восемьдесят три раза она переступала порог городских ворот за время работы Ткачихой в столице, из них сорок два раза неся белые пледы благословения и сорок один раз — горе и слезы. Сегодня в ее сумке лежал сорок второй черный плед. Сможет ли она когда-нибудь перестать считать?

Девушка уже не удивлялась тому, что при ее появлении на улице разговоры становились тише, а двери лавок захлопывались прямо перед носом. Шепот и неодобрительные взгляды, прожигающие дыры в бархатном платье, были ее постоянными спутниками.

Вероника обещала, что к ней быстро привыкнут и она вскоре перестанет чувствовать себя так, будто вышла на рыночную площадь голая. Но через сколько лет наступит это «вскоре», Теона спросить не догадалась.

В хорошие дни, когда в ее сумке лежал белый плед — послание Великого Белого, сулившее счастье и благословение, — жизнь была немного проще. Получатель, обрадованный доброй вестью, тут же записывал Ткачиху в список лучших друзей, дарил подарки и угощал всевозможными яствами. А вот черные пледы не любил никто, и сложно было кого-то за это судить. Узнать, что через три дня ты умрешь, — не та весть, которую ждут с радостью.

Сегодня Теона почти не обращала внимания на реакции горожан при ее появлении — она была голодной, немного злой и напуганной. Ткачиха впервые осталась в грозу совсем одна. Раньше Вероника или девочки в Замке, зная, как Теона боится молний, составляли ей компанию и всячески отвлекали от ярких полос, разрезающих небо. Но в этот раз ей пришлось работать, надеясь, что трясущиеся от страха руки не испортят полотно, и постоянно напоминать себе, что гром и молнии внутри дома ей не страшны.

Впрочем, после того как она прочитала в книге учета адрес получателя пледа, страх перед грозой показался детским и глупым. «Сир Морин Герберт. Место жительства — Стеклянный замок» — безжалостно гласила информация, которая поместилась на узких строчках толстого фолианта, хранящего сведения обо всех жителях города.

* * *

В ворота замка она вошла без приключений, один из стражников узнал ее и широко улыбнулся — в прошлом месяце она принесла белый плед его сестре. Он с трепетом и уважением десяток раз поблагодарил Теону за благую весть для их семьи и долго сокрушался, что не может оставить пост, чтобы сопроводить ее к королевскому корпусу, где она сможет найти сира Герберта. Но юноша так подробно описал ей маршрут, что Теона легко нашла дорогу к парадным дверям.

Широкая каменная лестница высотой в пару десятков ступеней пустовала: видимо, слуги короля просыпались позже простых горожан. Теона нерешительно поднялась по ней и начала озираться в поисках дверного молотка. Не найдя ничего подобного, она потянулась к витой ручке, но откуда ни возьмись выскочил стражник и загородил собой проход.

— Э-э, мышка, ты куда? Двери перепутала?

Вся стеснительность мира, с которой Теона годами усердно боролась, вдруг легла на горло удушающим шарфом, заставляя лебезить и даже заикаться:

— Я… я-я-я… я-я-я ищу сира Герберта.

— Сира… — Стражник усмехнулся и пренебрежительно сплюнул на ступени. — Книжек начитался, и посмотрите — сразу «сир». Видал я таких сиров, пачками мутузил в трактире.

Теона примерно понимала, что он имел в виду под словом «мутузил», но уточнять не стала. Ей не хотелось продолжать крайне неприятный разговор с этим крайне неприятным человеком, ведь ей еще предстояло выполнить крайне неприятное дело — слишком много «крайне неприятного» для одного утра. Она собрала храбрость в кулак и выпалила, склеивая слова:

— Он-в-замке?

— В замке, в замке, но прислуга — через черный ход. — Стражник явно обиделся на то, что она не поинтересовалась его залихватскими россказнями.

— Но я не прислуга! — возмутилась девушка.

— Да знаю я, кто ты, чай не слепой — вижу платьице. — Теона опустила глаза: из складок плаща выглядывал расшитый серебром подол ее платья. Она запахнула плащ поплотнее, как будто пренебрежительный тон стражника оскорблял одежду Ткачихи. — Но на леди все равно не тянешь, — продолжил караульный издевательским тоном. Его сальный взгляд липкой улиткой прополз по девушке, оставляя почти физически ощутимый след.

— А тебе ли судить, кто тянет, а кто нет? — послышалось за спиной Теоны. Со стражником произошла удивительная трансформация: нахальный и разболтанный привратник вмиг выровнял спину, вытянул руки по швам, громыхнув доспехами, и посмотрел через плечо Ткачихи таким тревожным взглядом, что ей стало не по себе.

— Здравия желаю, ваше высочество! Никак не мне, ваше высочество, — отрапортовал стражник.

Теона медленно обернулась и увидела юношу, одетого в красный парчовый камзол. Его растрепанные волнистые волосы будто спорили с вычурным нарядом и титулом, а в светлых глазах мерцали блики-отражения золота Стеклянного замка. Юноша шагнул вперед с дерзкой грацией, в каждом его движении чувствовалась уверенность. В женском мире Замка Теней и среди тех, с кем Теоне повезло познакомиться в Иризе, таких людей не водилось. Ткачиха замерла, не понимая, что делать.

Игнорируя лепет дозорного, юноша толкнул дверь и, картинно поклонившись, пригласил Теону войти. Первые несколько шагов она даже не сгибала колени, с трудом переставляя одеревеневшие ноги и удивленно моргая, точно рыбка в аквариуме.

— Не обращай на него внимания, — не замечая ее состояния, заговорил незнакомец. — Знаешь, что такое «синдром стражника»? Не знаешь? Как-нибудь расскажу. Я, кстати, Бон.

Юноша дерзко подмигнул, чуть прищурив серо-голубые глаза, и растянул губы в хитрой полуулыбке. Ох, он отлично понимал, что по меньшей мере неотразим. Спасением от нового полета в пропасть смущения стал бой настенных часов. Неожиданно громкий звук заставил девушку вернуться в реальность.

— Теона, — почти пропела она, склоняясь в неловком поклоне и удивляясь своей интонации и дрожанию голоса. — Я ищу сира Морина Герберта.

— Надо же, какая удача для тебя — я как раз направляюсь к нему! Проводить?

— Я буду вам крайне признательна, ваше высочество.

Бон пропустил мимо ушей ее последнюю фразу и стремительно направился вглубь замка, увлекая Теону за собой. Она торопливо семенила следом, стараясь не отстать, но то и дело отвлекалась на красоту вокруг.

Теона росла в Замке Теней, где жили самые почитаемые Ткачихи в мире — Сестры Ночи, поэтому была уверена, что знакома с роскошью, но по сравнению с королевским замком ее прошлое жилище показалось ей сараем на краю поля. Огромные просторные залы, обставленные причудливой мебелью. Гобелены, воспевающие ворона, гордо реющего на флагах и гербах, — символ королевства. Стремящиеся к небу потолки с изящными сводами. Сотни картин, на которых были увековечены члены королевской семьи, их питомцы, ближайшие родственники и победоносные сражения.

Но вся эта красота померкла, едва Теона оказалась в зале с витражами. Такого великолепия она не видела никогда прежде. Десяток стрельчатых окон были украшены причудливой мозаикой, рассказывающей волшебные истории. Здесь оживали старые сказки и древние легенды.

Теона остановилась напротив витражей, укравших ее дыхание, и даже не заметила, как Бон скрылся в другом зале. Солнечный свет, струившийся через цветные стеклышки, заливал пространство разноцветными лучами. Теона залюбовалась игрой бликов на полу и стенах зала и на миг позабыла о своей миссии, о пледе и даже о поразительно ясных и добрых глазах и очаровательной улыбке принца.

Бон, вероятно, в какой-то момент заметивший ее отсутствие, вернулся.

— О да, они чудесны!

Теона вздрогнула, выдернутая из неги забытья, но ничего не ответила — она не знала слов, достойных того великолепия, что предстало перед ней.

— Эскизы для витражей нарисовала моя мама, а потом сама же вместе с мастерами резала стекла в подвале замка. Она была художницей, прежде чем стать королевой. Эти витражи стали ее манифестом. «Творчеству не важны сословия и титулы, — говорила она, а потом добавляла: — Чтобы получить часть мира для себя, отдай часть себя взамен».

— Они слишком красивы, чтобы быть реальными. Невозможно поверить, что их сотворил человек.

— Согласен. Это лучшее место во всем мире. Каждый раз, когда я возвращаюсь в замок, первым делом иду сюда. А во-о-он там мой любимый витраж: птица счастья и воин, который пытается поймать ее за хвост, чтобы вызволить принцессу из башни. — Принц поднял руку, указывая на самую верхнюю мозаику.

— Мне эту историю читала Вероника, я обожала ее в детстве.

— Вероника — твоя мама?

— Скорее… няня.

Теона испугалась, что ей придется рассказать принцу больше, чем ей бы того хотелось, поэтому поспешила сменить тему.

— А вот эту историю я не знаю. — Она ткнула пальцем в витраж, изображающий реку странного зеленого цвета и двух влюбленных, над головами которых смыкались изумрудные скалы.

— Потому что это не сказка. Это таинственная Мятная река, она течет где-то среди ущелий, и ее воды наполнены магией. Но Мятной реки нет на картах, и проводники не знают дороги к ней. Мама говорила, что они с отцом нашли ее и возле гейзера Удачи пожелали никогда не расставаться. Вскоре отцу неожиданно разрешили жениться на простой художнице, хотя раньше не желали даже слышать об этом. Я тоже обязательно отыщу эту реку…

Теона знала историю о трагической гибели королевы от рук грабителей и поняла стремление принца попасть в то место, где его мать была настолько счастлива, что изобразила этот момент на дворцовом витраже.

Бон тряхнул головой, как будто отмахиваясь от не высказанного вслух девушкой сочувствия, и с улыбкой кивнул в сторону выхода из зала:

— Морин Герберт сам себя не найдет, леди Теона. Прошу, нам наверх. — Принц указал на лестницу в конце зала, ведущую на второй этаж. — Ты его новая ученица? Я раньше тебя не видел, — на ходу спросил он, и зарождающаяся магия спокойствия и уверенности растаяла, будто ее и не было.

— Нет. — Теона не хотела продолжать, ведь это значило, что пути назад не будет, но рано или поздно он бы все равно узнал. — Я новая Ткачиха вашего города. Уже почти три месяца, — зачем-то добавила она, снимая плащ и предъявляя вышивку на платье и татуировки на плечах как доказательство сказанного.

Бон резко поменялся в лице. Все его попытки сохранить прежнее дружелюбие потерпели крах.

— И что тебе от него нужно, Ткачиха? — голосом, напоминающим скрежет ржавого металла, спросил он.

— Я не имею права об этом говорить.

Теона инстинктивно прижала к себе сумку с пледом, защищая самое ценное, что у нее было. Этот жест не укрылся от принца. Он подскочил к Ткачихе и, дернув сумку на себя, открыл ее. Внутри лежал черный плед, обещающий скорый траур.

— Мне очень жаль… Он ваш родственник?

Теона всматривалась в потемневшие глаза в поисках пощады. Его высочество сжал губы, но не смог удержать злых слов:

— Убирайся отсюда, новая Ткачиха нашего города, и спроси свой проклятый светом станок еще раз!

Покраснев от гнева, он начал теснить Теону вниз по лестнице.

— Я… я… это так не работает… станок не ошибается.

— Тебе тут не место! — продолжал наседать Бон.

Она пятилась, путаясь в юбке и стараясь не оступиться и не полететь кубарем вниз. Мысли смешались; девушка пыталась успокоиться и уговаривала себя: «Нельзя быть такой тряпкой, Теона, соберись! Ты Избранная, ты Ткачиха Ордена Дочерей Ночи, а не девочка, которую можно спустить с лестницы!» Вдруг внутри нее что-то щелкнуло. Теона схватилась за перила, будто бросая якорь, и выпрямила спину. Сделала глубокий вдох, чтобы набраться решимости, и твердо заявила:

— Я пришла не к вам, ваше высочество, а к сиру Герберту, и это не праздный визит, а миссия, доверенная мне Орденом! Прошу вас, если не помогаете, то хотя бы не мешайте мне его искать.

Теперь уже она поднималась по ступеням и заставляла его отступать.

— Ах ты… — Казалось, принц потерял контроль над своими эмоциями: он выпучил глаза и тяжело дышал, но не решался подойти ближе.

Неизвестно, чем бы все закончилось, как вдруг из смежного зала послышались голоса. Дверные петли скрипнули.

–…Мы сможем использовать этот механизм для обороны, — сказал кто-то из входящих.

В узком дверном проеме показался король. Вся напускная смелость, родившаяся в Теоне минуту назад, мигом улетучилась.

Вероника представила Теону его величеству на празднике весеннего равноденствия, с тех пор она больше его не видела. Тогда она так засмущалась, что при первой возможности убежала домой и заперлась на все замки. Сейчас же ситуация складывалась куда хуже: король стоял в нескольких шагах от нее в неофициальном облачении: расстегнутом плетеном кожаном камзоле с выглядывающей из-под него черной сорочкой и брюках с широким поясом, которые были заправлены в высокие сапоги. Однако чтобы узнать в нем монарха, корона и трон не требовались — надменный взгляд почти черных глаз мог принадлежать только особе голубых кровей.

Когда он увидел сына, готового столкнуть Теону с лестницы, то будничным тоном, будто не замечая ничего необычного, безапелляционно заявил:

— О! Ты вернулся. Отлично. Мастер Герберт как раз показывал мне чертежи нового оружия. Надолго? Завтра утром ждать тебя на совете?

— Конечно, я буду, отец. — Бон побледнел и как-то сразу сник. Было очевидно, что встреча с отцом его не обрадовала.

Следом в зал наконец ступил собеседник короля — полный, небрежно одетый и, судя по рисунку морщин на лице, очень добрый старик. Его сорочка желтоватого оттенка была явно заправлена наспех, а длинная седая борода закрывала выступающий живот и торчала во все стороны. Мужчина вскинул косматую бровь, преисполнившись искренним восторгом при виде королевского сына. А затем, проявив неожиданную резвость для своего возраста, подбежал и обнял его.

— Мальчик мой! Ты снова здесь!

— Мо-о-орин, я так рад тебя видеть!

Теона взмолилась обоим богам, чтобы стать невидимой или, на худой конец, провалиться сквозь перекрытия второго этажа. Очевидно, ее молитвы не были услышаны: король, по-видимому узнав ее, потянулся к вороту расстегнутой сорочки и сквозь зубы процедил:

— Ткачиха, тебе что-то нужно? Тебя кто-то обидел?

— Нет, ваше величество, я здесь… по делу. — Теона призвала на помощь последние силы и, преодолев несколько ступеней, подошла к старику. — Сир Герберт, у меня для вас послание от Великого Черного. Мне очень жаль, но у вас осталось три дня.

— О… — только и промолвил Морин, принимая тяжелый хлопковый сверток, который был увенчан его именем, отливающим золотом.

Но тут Бон неожиданно для всех выбил плед из рук своего друга.

— Брось это, Морин! Как наследный принц Риата, я приказываю тебе.

Король, проигнорировав выходку сына, решил ретироваться. Хлопнув старика по плечу, он сказал:

— На завтрашнем совете решим, кому ты передашь дела, Морин. Мне искренне жаль. Спасибо за службу стране и королевской семье.

Следом король обратился к Бону:

— Не опаздывай завтра, я не хочу снова за тебя краснеть.

Умолкнув, он прошел мимо ошарашенной Ткачихи и скрылся из виду, завернув в один из коридоров дворца.

— Тебе лучше уйти, — зло выплюнул Бон в лицо Теоне.

Она была готова поклясться, что еще чуть-чуть — и его не остановит закон, защищающий Ткачих. Задержись она на минуту-другую, и руки принца оказались бы у нее на шее.

— Она же не виновата, мой дорогой. — Тот, кто действительно имел право ее ненавидеть, нашел в своем сердце толику понимания. — Ты же не станешь сворачивать шею своему ворону, если тот принесет письмо с плохой вестью? Она всего лишь вестник Великого Черного.

— И все равно, тебе лучше уйти, — не унимался Бон. — Мы получили послание от твоего хозяина, — последнее слово он сказал с ненавистью, — дальше сами справимся, собачке пора в будку, делать свои черные дела…

Теона не нашлась что ответить. Все это было слишком… слишком странно, пугающе, грубо и несправедливо. Красота и роскошь замка больше не восхищали, и даже прекрасные витражи не смогли заставить ее задержаться в этом месте дольше чем на секунду.

Она выскочила через парадные двери, сбежала по ступеням и опрометью помчалась по золотым улицам Ириза, мимо рынка и площади, прямо к Западным воротам, и, лишь оказавшись за пределами городских стен, вздохнула с облегчением. Весь путь домой ее преследовал образ разъяренного принца, а из головы никак не выходили его слова про хозяина и собачку. Теона никогда не думала о себе как о «питомце» Богов и Сестер Ночи, который нужен только для того, чтобы разносить вести. А теперь она не могла перестать сравнивать себя с ними. Ворон, собака, Ткачиха — суть одно?! Да нет же, не может быть! Она Избранная! Та, которую Сестры Ночи признали своей! В ее венах течет священная кровь.

Теона бежала не разбирая дороги, забыв застегнуть наскоро накинутый на плечи плащ. Налетевший откуда ни возьмись северный ветер бил по лицу и трепал ее кудрявые длинные волосы, но она этого почти не замечала.

Лишь оказавшись в своем убежище и отдышавшись, девушка осознала, что в ней борются две сущности: одна хотела вернуться во дворец и доказать принцу, как сильно тот ошибался, сравнив ее с собачкой, но вторая понимала, что сир Герберт был для Бона важным человеком, и желала поддержать будущего короля, как бы скверно тот себя ни вел.

Странный день, странный юноша, странная и невыносимо тяжелая ноша.

Но она же не кукла Двух Великих, она может сама решать, что ей делать. И на этот раз она выбрала ту часть себя, которая ставила во главу угла сочувствие и доброту.

…Спустя четыре дня фигура в черном плаще проскользнула во внутренний двор замка через ход для прислуги, чтобы попасть на похороны сира Морина Герберта.