Невеста повелителя степей

Евгения Решетова, 2019

Я должна выполнить свой долг. Даже если для этого мне нужно соблазнить повелителя далеких земель. Я сирота, и никто не заступится, когда мой обман раскроется, а воин потребует крови. Тем более, если внутри меня будут биться два сердца. …Я должен выполнить свой долг. Должен любой ценой спасти народ и сохранить земли, что оставил отец. Даже если ради этого придется пожертвовать той, которую выбрал в жены.

Глава восьмая. Она

Голова гудела. Поспать так и не удалось. Сначала дела домашние, которые застигли неожиданно. Потом Сириха, с которой пришел познакомиться ее будущий муж. И пусть девчонка еще не вошла в брачный возраст, но это не помешало Лихидиру прийти, чтобы попытаться хотя бы подружиться с ней. Бедный парень, девчонка-то с характером, она не будет слепо подчиняться мужу, как другие. Но я почему-то была уверена, что он сможет добиться ее расположения и не станет брать вторую жену, потому что первая — строптивица. Такое бывало редко, но чудеса случались и в Айхонаре, где горячая кровь жителей порой творила невозможное.

— Я не выйду за него, Раэза, — говорила Сириха, прячась за меня. — Он и старый, и противный, и… и… и не люблю я его! Вот!

— Любовь ведь не главное, — попыталась успокоить девочку.

— А сама-то в это веришь? — совсем по-взрослому спросила она. — Верила, давно бы первой женой была. Я-то вижу, как на тебя воины из первых смотрят. Любой бы забрал!

— Это не моя судьба, — попыталась протестовать.

— Влюбишься — поймешь, — вдруг засмеялась она.

Громко. И тут же зажала ладошкой рот. Понятно, не столько замуж она не хочет, сколько желает насолить всем тем, кто ее ни во что не ставит. Детство. Потом перерастет и будет хорошей женой.

— Иди на кухню, хоть там помоги, степной ты ветерок, — сцапала ее за руку и потащила за собой. — Больше проку будет!

За делами и разговорами я и не заметила, что совсем позабыла сделать то, что была обязана. Отнести ужин хасту Линару. Вспомнила только тогда, когда сама пришла на кухню.

— Явилась! — недовольно протянула Дараха. — Где только шлялась?

— Хаса, давай корзину, — уважительно и не обращая внимания на ее тон, попросила я.

— Нету корзины. Подруга твоя сама унесла. Славная девушка, ответственная. Хорошей женой будет, не то, что ты! — ткнула в меня пальцем. — Эй, — обратилась Дараха к девочке. — Иди посуду скобли, чего прохлаждаешься?

Сириха тут же побежала работать, боясь, что кухарка решит ее наказать.

— Михарна отнесла ужин? — переспросила я, чувствуя, как холодеет сердце.

Она могла натворить все, что угодно!

— Она и еще две девки. Вместе потащили — и воинам, и хасту. Багу только брать не стали, не утянули бы.

— Я отнесу, — подошла к шкафу и вытащила из него одну из бутылей, вставленных в свою собственную плетеную из сухих листьев сеть.

— Смотри у меня, спрошу потом, если узнаю, что до хаста не донесла!

Я едва заметно улыбнулась.

Но чувство, что что-то не так, никак не оставляло. Видимо, учеба Зааты не прошла даром.

Перед входом на мужскую половину замерла, но охраны не увидела. Странно, куда они могли подеваться?

Ускорила шаг, чуть ли не срываясь на бег. Сердце колотилось, предчувствуя что-то нехорошее. Опасное. Черное.

Влетела к гостям и замерла. Здесь тоже никого не было видно. Ни воинов, ни гостей, словно все испарились. Подбежала к двери в комнату хаста и резко дернула. Она открылась легко — была не заперта. Ворвалась внутрь, напоминая само себе маленький степной вихрь, который сносит все на своем пути.

И замерла.

На полу, лицом вниз, лежал Линар и не шевелился. Его белая одежда пятном выделялась на цветных коврах.

Я бросилась к нему, боясь самого страшного. Того, что могло разрушить всю нашу жизнь.

— Хаст?

С трудом перевернула мужчину на спину. Он распахнул глаза, но я поняла — не видит меня. Дело плохо. Провела рукой по обнаженной груди, пытаясь изгнать из головы неподобающие мысли, и прислонилась к ней ухом. Рваное дыхание и хрипы. Мать степи, он умирает!

Снова посмотрела на Линара, схватила обеими руками его голову, чтобы он не смог вывернуться, и заглянула прямо в его зеленые, словно трава у водного источника, глаза. Он смотрел на меня, не моргая, силясь увидеть хоть что-то. И это было страшное зрелище. В голове вертелось предположение, и я боялась, не хотела, чтобы оно оказалось правдой. Слишком жутким и невероятным это было.

Хаст захрипел, и я решилась. Духи предков, не подумайте обо мне ничего плохого!

Осторожно коснулась его прохладных губ, стремясь почувствовать тот вкус, которого не должно было там быть.

И застонала.

Потому что он там был. Горько-сладкий привкус степной велы, ядовитой травы, что росла только там, где солнце выжгло все остальное. Отрава в чистом виде, от которой по воле степи почти не было спасения. Только я знала способ очистить тело от нее. Заата много говорила о травах и их свойствах, знающая должна уметь все, а не только слушать, что молвит степь. Благодаря ей, это знание было и у меня.

Но прежде, мне было нужно узнать, как он принял ее. Ароматные масла виной или пища?

Только бы не еда, что принесла Михарна!

— Хаст, хаст, скажи мне, что ты ел? Пил?

Он втянул в себя воздух и замер. Я испугалась, что он умрет, и вновь склонилась к его груди.

И вздрогнула, когда рука мужчины коснулась моих волос.

— Отвары… отвар из трав… на столе…

Еле слышный шепот от того, кто недавно пугал лишь одним своим словом. Страшно.

Я подскочила. На столике действительно стоял кувшин. Только я его не приносила, не могла принести и Миха, у нее руки точно были заняты громоздкой корзиной. Значит, это не случайность. И нашего гостя хотели отравить. О, мать степей! Во всем бы обвинили меня! Потому что именно я отвечала за хаста Тайрады и его воинов.

— Потерпи, — обернулась к Линару. — Ты отравлен, но у меня есть лекарство.

Скорее к Заате! У нее есть то, что сможет помочь.

Я накинула артун и выскочила за дверь. Мне не стоит привлекать к себе внимания, ведь тогда мне не дадут спасти хаста, он умрет, а я просто окажусь на позорном столбе посреди пустыни — умирать от жара и жажды! Нет, такого нельзя допустить!

По темным коридорам старалась идти медленно. И дышать глубоко, чтобы успокоиться и принимать решения не от страха.

Вела — трава коварная. Она убивает медленно. Сейчас Линару очень плохо, но когда я вернусь, он будет чувствовать себя лучше. И это плохо! Нельзя, чтобы он решил, что я его обманываю. Потому что за облегчением всегда приходит смерть. И я видела такое, пусть и всего раз, но видела.

Комнаты Зааты как всегда были открыты. Ее не было, но в жаровне лежали угли, на которых должны были тлеть благовония. Куда она могла уйти, когда так нужно?

Под окном стоял сундук, дотрагиваться до которого было строжайше запрещено. Но сейчас мне было все равно, какие кары нашлют на меня души предков за мое непослушание. Я пыталась спасти человека! А вместе с ним и мою собственную жизнь.

Сундук не был заперт, но в нем было много небольших банок, в каждой — зелье. И только одно могло спасти хаста. Я начала вытаскивать их одно за другим, смотря на свет. Четвертая банка показалась тем, что мне нужно. Осторожно развязала кожаную крышку и принюхалась. Да, это оно. Отвар из пархата. Только он и может помочь.

Спрятала баночку в складки платья, убрала все на место, чтобы никто не догадался, что я здесь была, и вышла вон.

Обратно почти бежала, надеясь, что не опоздаю. Ведь я не знала, когда именно Линар выпил это зелье. И времени у меня оставалось все меньше.

В той части, что выделили для гостей севера, было удивительно тихо, но сейчас я не могла тратить дорогие минуты на удивление. Влетела в комнату хаста и замерла. Мужчина уже не лежал на полу, он встал и теперь нависал над столом, опираясь на него обеими руками.

— Меня отравили? — спросил он, когда я вошла. — Ты?

Судорожно замотала головой.

— Нет, хаст. Я не знаю, кто это сделал, но знаю — как, — протянула ему банку. — Выпей.

— Что это? — не спешил он.

— Это то, что тебе поможет. Поторопись, — я начинала нервничать.

— Мне уже лучше, — выпрямился Линар и сделал шаг ко мне на встречу.

— Тебе кажется. Потом начнутся судороги и смерть. Я не смогу ничего сделать, если ты не выпьешь это сейчас, — я почти плакала, но больше ничего не сделать не могла.

— Хорошо.

Он одним плавным шагом оказался рядом со мной, взял склянку и выпил ее содержимое. Целиком! За один раз.

— Нет! — попыталась его остановить, но было уже поздно.

— Что? — недовольно поморщился Линар. Отвар был очень горьким.

— Не нужно было пить все, хватило б и капли.

— Это опасно?

И как мне ответить воину, что бывал во множестве битв? Разве может принести зло чуть большая доза лекарства, чем положена судьбой и степью? Конечно. И все же, это лучше, чем мучительная смерть от яда.

— Нет, — я покачала головой и улыбнулась, понимая, что под артуном он ее не увидит. — Ты будешь жить, а это главное.

— Хорошо, — он несколько раз взмахнул руками, так, как делают воины на тренировке, поиграл мышцами, смущая меня все сильнее.

— До завтра, хаст, — попыталась развернуться и уйти, но он не дал, схватив меня за руку.

— Ты куда?

Подняла голову, чтобы лучше видеть его лицо в неверном свете лампы, и удивилась. Линар, не отрываясь, смотрел на меня. Этот взгляд напрочь лишал рассудка, затягивал в свои глубины.

— Уже ночь. Всем пора спать, — попыталась высвободиться, но он меня не отпускал. — То есть, все уже спят…

— Да, — его улыбка заставила мое сердце биться быстрее. — Сними артун.

Хотела возмутиться, запротестовать, но почему-то не стала этого делать. Разумом я понимала, что все неправильно, но недавний страх сыграл дурную шутку. И я расслабилась слишком рано, чтобы теперь не понимать, что творю. А может, понимать это слишком хорошо. И я позволила Линару сделать то, что он задумал. Рука мужчины поднялась вверх и сорвала с головы ткань, что закрывала лицо. Я глубоко вздохнула, теряясь от происходящего, запутываясь еще больше, словно зверек в силках.

Ну, почему именно этот мужчина здесь рядом со мной? Почему именно он? Да, я помнила о том, что говорила Заата. Возможно, мне суждено было стать той, кто поможет Айхонаре вновь обрести былое могущество. Но я не хотела навредить этому мужчине, не хотела, чтобы он считал меня гаремной служкой, не достойной даже намека на любовь.

— Ты красивая. Зачем ты меня поцеловала?

Прикусила губу, словно зачарованная наблюдая за тем, как он становится все ближе ко мне, наклоняется к моим губам.

— Яд… мне нужно было проверить, есть ли яд.

— Врешь, — ласково провел рукой по моим волосам Линар. — Ты ведь хотела меня поцеловать.

Я закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением к моей щеке — сильным и нежным одновременно. А потом его рука спустилась чуть ниже, палец провел по губе, будто он хотел стереть с нее мой невольный поцелуй. Да, я хотела этого, могла бы и не отрицать.

По телу пробежала дрожь, словно из-под палящего зноя я вошла в дом, наполненный холодным воздухом. Испытывала ли я такое раньше? Никогда! Могла ли поверить, что буду? Нет! Почему именно он, этот чужак, почти враг, вызывал во мне непривычное чувство, от которого бурлила кровь? Не зря Михарна говорила, что мы горячее. Это страсть, спрятанная глубоко внутри, так глубоко, чтобы никто и понять не смел, что я на такое способна.

Вздохнула прерывисто и едва слышно простонала, когда его рука спустилась с шеи ниже, оставляя горячий след, который выжигал все праведные и правильные мысли.

Он враг.

Он человек.

Он мужчина.

А я не хочу уходить.

Я не видела, но чувствовала его дыхание, которое становилось все ближе, мысленно готовилась, что сейчас все и случится — я получу свой первый поцелуй.

Губы Линара коснулись моих, подавляя властью, силой, что этот мужчина привык являть всей степи. Он не остановится ни перед чем, пойдет до конца, выпьет мое дыхание, как будто оно всего лишь чаша с багой.

Конечно, я знала, как все должно быть, но мой восторг затмил все, что рассказывали подружки, прячась от матерей и делясь самыми сокровенными тайнами. Эти губы не были нежны, но дарили блаженство, покоряли умелыми движениями, и я даже не заметила, как артун упал на пол, а платье ослабло под умелыми руками. И только тогда, когда воздух коснулся обнаженной спины, осознала, что простым поцелуем мужчина не удовлетворится.

Отстранилась и замерла, упираясь лбом в его плечо.

— Мы не можем нарушить заветы, — прошептала едва слышно.

Руки Линара проскользили по спине, очерчивая каждый позвонок, и замерли на бедрах, все еще прикрытых тканью платья.

— Я живу по другим заветам, — с хрипотцой в голосе от едва сдерживаемого желания, ответил он мне.

Я не выдержала и заглянула ему в глаза. Буря, что бушевала в них, напоминала степной пожар. От него нет спасения, нет возможности спрятаться и убежать. И остается лишь одно — принять судьбу такой, какая она есть.

И на следующий поцелуй я ответила, уже не сдерживая себя, выпуская наружу все то, что было не растрачено. Все то, что разрывало сердце, устремляясь к этому мужчине.

Его объятия стали крепче. Я чувствовала, как наши сердца поют в едином ритме, который нельзя было назвать любовью, потому что воины не любят. Это была страсть — сводящая с ума, разжигающая кровь. Та самая, ради которой совершались безумства, гибли сотни и тысячи. Только страсть к женщине способна затмить разум и околдовать так, что никто и никогда не поймет, что это было за наваждение.

Конец ознакомительного фрагмента.