Статус ВЕГА утрачен…

Евгения Орлова, 2023

Эксперимент… еще один… еще.. и еще… уже давно потеряла счет тому, что человечество сделало с собой в целом и со мной в частности. Правила этой игры под названием жизнь в условиях необходимости сохранения вида, изучены участниками вдоль и поперек. Выполняются на автомате. Мало чем отличается от той же самой программы сцепки с гигантским человекообразным роботом, которого мы, КВИПы, гоняем по тестировочной трассе в поиске поломок. Опытные КВИПы устанавливают соединение с роботом не глядя. Почти так же как люди воспроизводят себе подобных с нужными статусами: Дельта, Гамма, Вега… Их изготовляют уже двести лет и ученые молятся всем богам, чтобы процесс не прекратился. Но вот в отлаженную схему закралась ошибка. И вместо того, чтобы вести праздную жизнь в высшем свете Санта-Чилокки, я бегу по тестировочной трассе, прицепившись к гигантскому роботу, чьи сигналы в моем мозгу звучат пьянящей ужасом фразой: Статус Вега утрачен…

ГЛАВА 3

Срочные новости на радио «Вспышка» в Констанс-Тикку 12/03/2570 года

По сообщениям пресс-службы холдинга «Медикс-Ирта» выпуск в продажу второго компонента вакцины от печеночной лихорадки-215 планируется на 17 марта. Вакцину можно будет выкупить он-лайн на сайте холдинга. Время постановки прививки будет прислано личным сообщением.

Лаборатория исследований современных суперинфекций города Констанс-Тикку гарантирует девяносто один процент защиты от заболевания при использовании вакцины холдинга «Медикс-Ирта», в отличие от шестидесяти двух процентов, предоставленных ее главным конкурентом на рынке — предприятием «Фортэ-Вак».

Предварительная запись на вакцинацию и бронирование прививочных доз будут открыты с 13 марта 2570 года…

Констанс-Тикку 12/03/2570 год 15:00

Дом семьи Ирта. Рабочий кабинет Мартина Ирта.

Мартин

Каждый раз, когда Джуллиус раскладывает передо мной документы на подпись, меня посещают две мысли. Первая: с этим молодым, но дико въедливым и преданным юристом мне повезло так, что самому с трудом верится. В делах Джуллиус отличается просто феноменальным занудством, которое отягчено вниманием к деталям и мертвой хваткой и закономерно превращает его в одного из самых лучших мастеров своего направления. Серьезно, мне достаточно просто сказать, что я хочу получить на законных или околозаконных основаниях, и дальше можно уже не забивать себе мозг. Я не знаю, как он это делает. Абсолютное большинство адвокатов и прокуроров города Джуллиуса терпеть не могут. Но факт остается фактом: обскакать его на ниве юриспруденции и в составлении хитрых договоров пока удавалось единицам. И то только в том случае, если он сам позволял это сделать.

По этой причине бумаги, которые проходят через него, я подписываю, не глядя и не читая.

А вот вторая мысль состоит в том, что надо озадачить ученый состав лаборатории разработок созданием супер мощного средства для нормализации гормонального фона и похудения. Для своих тридцати пяти Джуллиус толст настолько, что у меня каждый раз возникает вопрос, как он может в принципе перемещаться без посторонней помощи и не падать. Его вздутое тяжелое брюхо будто выступает вперед, заставляя полные ноги изгибаться неуклюжими дугами. Мясистые, как половинки футбольного мяча, натянутые щеки все еще багровеют угревой сыпью и гнойниками, а выпученные голубые глаза выглядят до безобразия наивно. И этот образ безвредного, неуклюжего тюфяка является превосходной маскировкой.

— Так, теперь здесь, здесь и… секунду… Ага, вот тут… — Джуллиус тычет пальцем в пустые строки, на которых я оставляю свои автографы, — ну все, поздравляю. Новая вакцина от штамма печеночной лихорадки-215 официально поступает в продажу с понедельника.

— Это не может не радовать… — позволяю себе усмешку, наблюдая как он суетливо собирает бумаги обратно в свой бездонный дипломат, — какие планы на выходные, Джуллиус?

— Пока не думал об этом, — простодушно отзывается он, старательно защелкивая замки на дипломате, — а у вас?

— Думаю махнуть в Лупи-Нуар… — лениво откидываюсь в кресле, предвкушая крупные крупицы колкого снежно-белого песка, скрипящие под ногами и ледяной коктейль с терпкой травяной настойкой. — Правда подозреваю, что выходных мне может не хватить, поэтому я задержусь на неделю.

— Прекрасная мысль. Думаю, ваша супруга будет в восторге от этой поездки, — Джуллиус растягивает шарообразные щеки в улыбке, а у меня появляется неприятная мысль, что они вот-вот треснут.

— Маловероятно. Она не едет, — плотоядно скалюсь ему в ответ, — мне кажется, она не заслужила.

— Вам видней… — тактично отвечает мой помощник, отводя пучеглазый взгляд в сторону одной фотографии на моем столе.

На ней весело взметнув шифоновые юбки в танце радостно смеется Алия. Мне кажется, я до сих пор слышу ее заливистый пронзительный смех, от которого все вокруг принималось кружиться в невесомых и таких красивых вихрях… Блестящие густые волосы ее переливались всеми оттенками темного дерева, а серые глаза лучились энергией. Я увидел ее впервые совершенно случайно. Наша школьная экскурсия обходила Центральную Площадь Фонтанов как некий лабиринт, в котором по идее уже нет Минотавра. Но вот пройти его без внутреннего трепета и ожидания чего-то неизведанного почти нереально.

Я и не прошел. Я увидел ее, стягивающую лодочки и завязывающую длинную темно-зеленую широкую юбку замысловатым узлом. И пока я с удивлением наблюдал за этими манипуляциями, она легко прыгнула в фонтан и разбрызгивая воду сильными стремительными ногами, понеслась к его центру. Быстро наклонилась, будто зачерпнув воду в горсть, и вприпрыжку отправилась обратно. Я невольно подошел к ней, уютно усевшейся на бортик фонтана и воркующей над своей ладонью.

— Смотри, какой птенчик! — она заметила мое приближение и, не глядя, сунула мне под нос крохотного воробья, что нервно подрагивал в окружении ее тонких, по-жемчужному розоватых пальцев. Но вместо этого я посмотрел в ее глаза.

Мир утратил цвет и резкость вне ее серых, украшенных темными спицами пигмента глаз. Тонкий обычно прохладный аромат жасмина, что всегда отдает колючими искрами, исходя от ее кожи, оказывался трепетным и мягким, как невесомая ткань, прячущая ее от сглаза, в который тут, оказывается, верили. Ее имя следовало произносить с ударной долгой «А». А-алия… И это в честь звезды… А воробушек еще совсем желторотый и мог утонуть.

— Вот так просто пойти на дно некогда теплым хрупким комочком и превратиться в нечто, — гримаска омерзения тронула ее черты, сделав неожиданно еще красивее.

Ее слова лились, как вода в фонтане, сплошным потоком с бесконечными искрами улыбок и торопящегося смеха… И я смеялся с ней. Дышал… И понимал, что наконец-то живу… Пусть хоть и от одного видео-звонка до другого, но все же. Через год я поехал делать предложение.

Меня торжественно представили леди Мэйсе, матриарху семьи Харта. На тот момент только она могла принимать решения о том, кто из членов клана Харта и с кем связывает судьбу. Она приняла меня на редкость тепло. Эта невероятно энергичная и властная женщина с явными следами вырождения на лице и несколько неуклюжими из-за четырехпалости кистями рук, пригласила меня выпить чаю по их обычаю с сожженным листом дерева киокиори. Однако, услышав цель моего визита, Мэйса Харта помрачнела и молчала почти минуту.

— Мистер Ирта, к сожалению, я вынуждена вам отказать в вашей просьбе, — она сцепила пальцы в замок, и я помимо жестокого разочарования ощутил невольный прилив странной брезгливости. — Однако, я делаю это вовсе не потому, что считаю вас недостойным кандидатом в мужья для Алии. А так как вы производите впечатление более чем разумного человека и истинного джентльмена, то я все же считаю необходимым пояснить для вас свою позицию. Но для начала скажите мне, вы что-нибудь знаете про статусы, что приняты в некоторых семьях Санта-Чилокки?

— Статусы? — я судорожно рылся в воспоминаниях своих разговоров с Алией. — Признаться честно, я не помню, чтобы Алия упоминала об этом. Возможно данная информация есть в открытых источниках, но…

— Нет, мистер Ирта…

— Леди Харта, зовите меня Мартином. У меня от официального обращения в вашем лице откровенно скулы сводит, — я сам удивился своей наглости, но она лишь позволила себе легкую улыбку и величественный кивок.

— Хорошо, Мартин, — она выделила мое имя чуть более низким голосом, прогнав по моим рукам толпу мурашек, — так вот, информация эта однозначно закрытая для всех, кто не является жителем нашего города. Но я верю в вашу порядочность. Думаю, для вас не секрет, что уровень жизни, а главное здоровья жителей Санта-Чилокки является самым высоким на планете?

Я кивнул, чувствуя, как внутри все напряглось и засосало под ложечкой.

— Безусловно, это заслуга генной инженерии, которая практикуется здесь вот уже несколько веков. Мы создаем себя и своих детей, не столько обманывая природу, сколько помогая ей очиститься. Звучит довольно пафосно, но важна суть. Есть кланы, где, благодаря науке, научились производить людей с разными генетическими особенностями, которые в последствии помогают остальным жителям поддерживать необходимый уровень существования. Харта — один из них. Мы специализируемся на воспроизведении женщин трех важнейших статусов: Гамма, Вега и Дельта. Каждая из них по-своему уникальна. Эти статусы не присваиваются просто по праву рождения. Им необходимо соответствовать в физическом, интеллектуальном и ментальном плане. Матриархом нашей семьи может стать только та, у кого подтвержден статус Дельта.

— Я правильно понимаю, что для Дельты физическое здоровье — не главный козырь? — удержаться от издевки было выше моих сил, но ожидаемого оскорбительного эффекта достигнуть не удалось.

— Верно. Генетические уродства вроде отсутствующих пальцев, а то и целых конечностей, почти всегда идут с Дельтами рука об руку, — Мэйса Харта улыбнулась настолько свысока, что мне захотелось поправить галстук и размять спину. — Это вполне достойная плата трижды переломанной в хребте природе за беспрецедентно высокий интеллект и очень долгую жизнь. В среднем сто пятнадцать лет. Но это не предел. Мы нужны для того, чтобы заботиться о других членах клана и обеспечивать соблюдение всех правил для поддержания рождений оставшихся двух статусов.

Я с трудом удержал лицо, а она явно наслаждалась собой, подливая мне чай.

— Алия за этот год доказала свою принадлежность к статусу Гамма, — Мэйса невольно закатила глаза, — при учете, что навыки самообслуживания, как и интеллект в целом, у нее находятся на уровне простейших микроорганизмов… Эта детка источает феромоны, позволяющие мужчинам не замечать у нее этих недостатков. Рядом с ней даже самец белой акулы будет не страшнее плюшевой игрушки. На нее невозможно злиться, ведь она так хороша, желанна и притягательна. Даже если она вам в суп вместо соли крысиного яду насыплет, вы будете восхищаться ее нестандартностью и легко простите такую крохотную оплошность. Этот аромат — их природная защита, позволяющая не испоганить на корню свою семейную жизнь и выполнить предназначение. А предназначение Гаммы простое. Рожать детей: девочек, обладающих статусом, и изредка мальчиков, просто для природного многообразия.

Она замолкает, давая мне время переварить ситуацию. Но это не так просто.

— У Дельт почти никогда не бывает своих детей, — она говорит это сухо, и мне чудится в этом затаенная, давно пережитая боль. — А те, что рождаются… Природа жестока к тем, кто играет с ней в игры, принятые в Санта-Чилокки. Но вся ее суровость к кукловодам-Дельтам испаряется, когда речь заходит о послушных марионетках Гаммах. Она дарит им сначала Гамму. Потом приходит черед поистине драгоценной и редкой Веги, и на закуску балует Дельтой. Той, кто будет соблюдать правила и помогать во всем.

— А для чего тогда нужны Веги? — несмотря на плохие новости, разговор начал меня в целом затягивать.

Мэйса, несмотря на стройную фигуру, несколько грузно поднимается на ноги и идет к письменному столу. Берет с нее лист бумаги и протягивает его мне.

— Ради них все это и затевается. Истинная цель Харта — стабильное рождение девочек со статусом Вега. И вот почему.

Принимаюсь читать данные и волосы невольно начинают шевелиться у меня на голове. Ладони мигом становятся липкими, а сердце поднимается к горлу.

— Это… Это действительно так? Вега — человек иммунитет, из крови которого можно создать защиту от современных суперинфекций?

— Да, — матриарх устало усаживается на свое место, с трудом закидывая ногу на ногу, — причем, если для рождения Гамм и Дельт пользуются плодами деятельности ученых в медцентрах, то с Вегами это не работает. Веги получаются только между двумя идеально подобранными партнерами, которые трудятся над ее созданием исключительно естественным путем. Для Алии такой партнер был найден, когда ей и года еще не было. Надеюсь, что теперь вы понимаете истинную причину отказа вам. Хоть вы, Мартин, мне очень симпатичны.

Я уехал с глухой болью в сердце и пониманием, что выкинуть все мысли об Алии будет верным решением. Так я и сделал. Но вот выкинуть ее фотографию из рамки на столе так и не смог. Семнадцать лет она стояла у меня на столе, позволяя украдкой бросить на нее взгляд в конце особенно трудных и безрадостных дней. А потом раздался звонок. Мэйса Харта сообщила, что выслала мне приглашение в Санта-Чилокки телеграммой. Она просила срочно приехать. И мне вдруг стало страшно. Я не помнил, как садился в самолет. Как мы взлетали. Как в полете мне все время что-то предлагали. То обед, то выпить… Мое трепыхающееся сердце летело впереди шумных двигателей, а мысль, что с Алией что-то произошло, терзала мозг ядовитой иголкой.

Мэйса Харта встретила меня сама, открыв дверь своего дома, явно отослав всю прислугу. Она почти не изменилась за это время. Разве что сила и значимость ее утратили былое великолепие. Горестные морщины будто сжали ее чувственный полногубый рот в тиски.

— Здравствуй, Мартин, — голос ее звучал несколько пусто, — или ты уже дорос для того, чтобы я называла тебя Мистер Ирта?

— Думаю, нет… — я машинально поцеловал ей руку, ища глазами следы горя, произошедшего с Алией, — я взял билет на ближайший рейс, где были места.

— Я рада, что ты так быстро прибыл, — она жестом пригласила меня в гостиную, в которой мы беседовали много лет назад, и закрыла за нами дверь, — дело действительно не терпит отлагательств.

— Что с Алией?

Мэйса надменно вздернула бровь и кривовато усмехнулась с пугающим достоинством.

— Да нормально все с ней… — раздраженно бросила она, явно стараясь держать себя в руках, но выходило откровенно неважно, — что ей будет… С такими, как она, никогда ничего плохого не происходит. Кроме токсикоза разве что… Но это детали… Речь не о ней. А о Тэми.

— О ком? — облегчение от того, что с Алией все в порядке сменилось непониманием и недовольством.

— О ее второй дочери.

— Это которая… — в памяти шевельнулся прошлый разговор, выбрасывая на язык нужные слова, — статус Вега?

— Именно. Я хочу, чтобы ты взял ее в жены.

Я опешил настолько, что несколько секунд просто открывал и закрывал рот.

— Весьма… хм… странное заявление с вашей стороны, — наконец смог отреагировать я, собираясь с мыслями, признаться четно, получалось у меня не очень, — особенно учитывая, что вы мне рассказывали о девочках с таким редким и ценным для всего человечества статусом. Думаю, вам стоит объясниться.

Леди Мэйса шумно вздохнула, попыталась закинуть ногу на ногу, но не получилось, и она раздраженно поднялась и отошла к окну.

— Мартин… Для начала ты должен понять… что… Законы в Санта-Чилокки во многом отличаются от тех, что в ходу в Констанс-Тикку. Столь высокий уровень жизни обеспечивается не только научными достижениями, но и довольно жесткой законодательной системой, малейшие нарушения которой ведут к суровым карательным мерам. Порой они неоправданно суровы. Тэми просто угодила в бюрократическую западню. И в результате статус Вега ей утрачен.

— И… что?

— А этого мало? — она оборачивается ко мне как кобра, но меня это не пугает.

— Леди Харта, — я делаю глоток восхитительного чая и ставлю вычурную чашечку на стол, — давайте отставим все эмоции, которые нисколько для меня не проясняют ситуацию, и перейдем к фактам. Так у нас больше шансов прийти к более или менее адекватному решению проблемы.

— Да, ты прав, — она тускло улыбнулась и, сделав несколько неуверенных шагов, снова села в кресло напротив меня, — с Тэми было все непросто с самого рождения. Первая дочь Алии должна была родиться со статусом Гамма. Что в общем-то так и произошло. Но никто не ожидал, что у Алии получится двойня. Энола и Тэми родились с разницей в двадцать минут. Младшая Тэми была настоящим сюрпризом для всех: и для нас, и для врачей, и даже для ученых. Ее просто не могло существовать в природе, но… Я присутствовала при ее рождении.

— Очень трогательно…

— Скорее страшно, — фыркнула Мэйса, явно взявшая себя в руки, — когда отработанный столетиями механизм дает столь необычный сбой, тут в пору хвататься за учебники по генетическим мутациям. Однако девчонка оказалась здоровой. И скрепя сердце через год комиссия все же согласилась присвоить Тэми статус Вега с оговоркой, что он будет под вопросом вплоть до совершеннолетия. Все пятнадцать лет за ней наблюдали все, кто имеет отношение к присвоению статусов и оценке уровня развития. Все усугубилось еще и тем, что Дельту Алия пока еще не родила. Три попытки и все мальчики. Сейчас идет четвертая. И что-то мне подсказывает, что и она провалится. Впрочем, к делу это отношения не имеет. Месяц назад Тэми подошла ко мне и сказала, что что-то в ней изменилось, хоть она и сама не понимает, что именно. Я немедленно отправила ее на тестирование на подтверждение статуса Вега.

— Не прошла? — кисло хмыкаю я, примерно представляя результаты проверки.

— Не тут-то было. Прошла. С ошеломляющим результатом. По показателям она прилично опережает других Вег ее возраста. Результаты стали достоянием гласности. В результате с ней заключил помолвку Оскар Дрюмер.

— Это имя должно мне что-то сказать?

— Маловероятно. Дрюмеры — это клан, с которыми наша семья часто заключает союзы.

— Говоря человеческим языком, они создают генетически подходящих вам мужчин? И этот Оскар, очевидно, очень завидный жених?

— Если не углубляться в ненужные тебе подробности, то да, — леди Харта нетерпеливо взмахивает постаревшей четырехпалой ладонью, — неделю назад хорошие новости закончились. Мы сразу и не поняли, что у Тэми начали проявляться легкие черты статуса Гамма.

— Это какие? — заинтересованно подаюсь вперед. — Феромоны, как и у Алии???

— Образно говоря, да. Учитывая условия появления на свет Тэми, и что на ее близнеца Энолу специально воздействовали, еще в утробе, чтобы вылепить в ней необходимые качества, совершенно естественно, что она забрала на себя крохотную часть того, что предназначалось старшей сестре. Эта способность у нее выражена в крайне малой степени. И довольно долго вообще себя не проявляла. Но неделю назад… Тэми просто хотела, чтобы учитель скрипки похвалил ее за усердие при подготовке к конкурсу.

Мэйса Харта закрывает светлые, будто подтаявшие глаза.

— Но что-то пошло не так? — скорее догадываюсь, о чем она хочет сказать.

— Когда я прибежала на крик, она пыталась из-под него выбраться. Вся в его крови перепачканная. Защищаясь, она разбила скрипку о его висок. В результате у нее только синяки. А у него серьезная трещина в черепе, кровоизлияние в мозг и кома.

Молчим. Я слышу, как за окном в саду свиристят птицы и качаются вечнозеленые деревья с красивыми розовыми пахучими плодами.

— По закону это должно быть превышение самообороны… — наконец отлепляю язык от нёба, — а при учете, что она несовершеннолетняя, да еще и подверглась сексуальному домогательству…

— Это по вашим законам, Мартин. В Санта-Чилокки это расценивается как нанесение тяжких телесных повреждений, в лучшем случае. В худшем, если эта скотина Вэйкан сдохнет, это убийство. При первом варианте развития событий Тэми, как Веге, проявившей повышенную озлобленность, грозит пожизненная психушка, где из нее за пару месяцев сделают овощ. Статус Вега и соответственно неприкосновенность, которая была из-за очевидной пользы для населения города, с нее сняли автоматически. Вега не должна быть агрессивной. Она покорна и добра. Ее цель — посвятить себя и свою жизнь другим. И всем плевать на то, какой ценой это им дается. Если же этот коматозник отправится на тот свет, то следом за ним последует и Тэми. Ее просто отправят на выбраковку.

— Сурово.

— Это позволяет поддерживать порядок. Но иногда от такого порядка хочется выть, — леди Харта мрачно берет чашку в руки, — ее жених тут же расторг помолвку, поэтому я написала тебе. Я хочу, чтобы ты забрал ее отсюда на законных основаниях и увез в Констанс-Тикку.

— Что ж… — я поднялся на ноги и принялся шагать по комнате, — ваше желание сохранить, по сути просто глупенькой девчонке, жизнь я понимаю. Но мне-то какая польза от вашего мутантика? Почему я должен связывать себя узами брака с дочерью Алии?

— Не изображай из себя идиота, Мартин. У тебя это получается крайне посредственно, — Мэйса презрительно кривит полные губы, — Статус Вега с нее снят только потому, что девчонка пыталась защититься. На состав ее крови и возможности организма, которыми славятся Веги, это никак не повлияло. И уже не повлияет. Ей пятнадцать. За всю жизнь у нее ни разу даже насморка легкого не было. Суперинфекции за пару часов обращаются в ничто от нескольких миллилитров ее крови.

— Уверены?

— Смотри, — она протягивает мне папку, лежащую на столе рядом с заварочным чайником.

Результаты исследования крови и ее реакции Тэмили Аманды Харта на самые агрессивные и смертоносные вирусы последнего года. От напечатанных цифр у меня начинают дрожать руки. Сопротивляемость не просто высокая. Она абсолютная. Для фармакологической компании «Медикс-Ирта» прививка подобного уровня хотя бы от одной суперинфекции стала бы даже не золотой, бриллиантовой жилой на многие поколения вперед.

— Это, конечно, очень здорово, — закрываю папку и постукиваю по ней пальцем, — но у вас в полиции явно не идиоты работают. Они могут узнать, где она, и приехать в Констанс-Тикку.

— А это уже будет не твоя забота Мартин. Эту проблему я решу за пять часов, — от ее спокойной уверенности мне становится страшно, — в конце концов не только клан Харта занимается созданием девочек со статусом Вега. И конкуренция между нами похлеще, чем среди спортсменов на чемпионатах мира. Всегда надо помнить, что против твоей Веги может начаться грязная игра. И надо иметь запасные варианты.

Мне очень хочется спросить, что она имеет ввиду, но я понимаю, что скорее всего она не ответит.

— Я хочу, чтобы эта девочка жила, — в ее словах я читаю глухую, отчаянную любовь, и это вызывает желание громко смеяться. Укротители природы на проверку оказываются все такими же слабыми и глупыми людьми, как и простые смертные, — она не заслужила всего этого.

— Насчет не заслужила — согласен.

— Если ты заберешь Тэми с собой, то я дам тебе технологии получения лекарств из ее крови, — слова падают в пространство сухими буквами, — но ты должен будешь беречь ее.

Мне кажется в этот момент я перестал дышать. Мэйса Харта очевидно сошла сума. Но с другой стороны упускать такой шанс было бы полным идиотизмом.

— Она похожа на Алию? — язык плохо слушается меня, но я все же справляюсь с собой.

— Нет, — губы Мэйсы улыбаются неожиданно тепло и живо, — она вообще ни на кого из нас не похожа.

— Это хорошо. Я должен позвонить своему юристу, чтобы он составил для нас с вами контракт…

В этот момент дверь тихо приоткрылась и в комнату как сомнамбула вошла очень хрупкая, невысокая девушка в простом голубом платье с открытыми руками. Она читала на ходу книгу. И черные, как уголь, волосы падали ей на лицо.

— Тэми… — Мэйса тихо окликнула ее, и она подняла голову от пожелтевших от времени страниц.

Я уставился на будущую жену, скорее как на объект исследования. Чернильные ресницы обрамляли темные глаза. Невесомые, будто еще неокрепшие черты лица ее уже утратили неуклюжую детскость и наполнились воздушной нечитаемой красотой. Тонкий изящный костяк скрадывал явный недобор роста и превращал ее в изящного сияющего белокожего эльфа. И я подумал, что в общем-то даже понимаю этого ублюдка Вейкана. Даже не ощущая от нее никакого феромонового шлейфа, я понимал, что она притягивает к себе на каком-то подсознательном уровне.

— Да? — она чуть приподняла изящные брови.

— Иди к себе, — леди Харта криво улыбнулась ей, — у нас важный разговор с мистером Ирта.

— Извините, — девочка чуть опустила голову и бесшумно выскользнула за дверь, плотно притворив ее за собой.

Мэйса проводила ее уход странно дергающимся подбородком.

— Тэми пока немного не в себе от произошедшего. Это пройдет, — она смерила меня настороженным взглядом.

— Конечно, но пусть она с этим не затягивает. Я подумываю остановиться в центральной гостинице. Через два дня документы будут готовы. Мне необходимо письменное разрешение на въезд для моего юриста. Он будет присутствовать при заключении соглашения. Надеюсь, это не вызывает вопросов и возражений?

— Нет, — женщина выглядела обессиленной и равнодушной.

Я вернулся в дом Харта в среду. Вместе с Джуллиусом и документами. Дверь открыла Тэми, одетая в платье цвета земли и аккуратные туфельки на плоской подошве, расшитые деревянными бусинами. Лицо ее на этот раз было спокойным и уверенным. Хотя голос во время приветствия звучал совершенно незаинтересованно. Впрочем, меня это волновало мало. В свой договор с помощью Джуллиуса я включил целый перечень довольно скользких моментов. И теперь я надеялся на то, что подписание пройдет без эксцессов.

Тэми проводила нас в гостиную к Мэйсе и уже собиралась было уходить, но под взглядом матриарха опомнилась и аккуратно присела в кресло.

После традиционной чашки чая с сожжённым листом киокиори, Джуллиус, уже тогда отличавшийся непомерной дородностью и выразительными гнойниками на щеках, достал из дипломата три экземпляра документов. Я подождал, пока Мэйса быстро пролистает договор, и поставил под своим вариантом подпись, не глядя. Зачем-то внимательно читавшая текст соглашения Тэми заметила это и удивленно приподняла левую бровь.

— А вы всегда дела не глядя ведете, мистер Ирта? — ее тихий ровный голос прозвучал для меня насмешкой, и это мне не понравилось.

— Если документы готовил Джуллиус, то — да, — я откинулся в кресле, меряя ее взглядом свысока, — можете подписывать, кстати, там все в порядке.

— Простите, но нет, — она позволила себе тонкую, совсем неподростковую улыбку, — я ни на минуту не сомневаюсь в абсолютном профессионализме мистера Джуллиуса Кигана. Но я пока еще не знаю ни вас, ни его. И хотя вы оказываете мне невероятно высокую честь, позволяя стать вашей супругой, не в моих интересах подписывать какие–либо документы вслепую. В связи с чем я бы хотела ознакомиться со всеми тремя экземплярами договора. И не с теми, мистер Киган, что все еще лежат в вашем дипломате, к которому вы потянулись, а с экземплярами с уже поставленными подписями.

Джуллиус смотрел на эту пятнадцатилетнюю выскочку влюбленными луповатыми глазами. Похоже, что своей подозрительностью, свойственной и ему, она покорила его четырьмя предложениями. Мэйса Харта с опаской косилась на меня. А я чувствовал, как злость закручивает во мне первый вихрь. Я привык думать, что Алия была благовоспитанной, хоть и взбалмошной девушкой, не лишенной искрометного жизнерадостного ума. В заявление Мэйсы Харты о ее недалекости я, признаться честно, не поверил. Но вот сейчас… Восемнадцатилетняя Алия на фоне своей же пятнадцатилетней дочери действительно казалась мне восторженной идиоткой, чей умственный коэффициент был на уровне улитки. Если бы я попросил Алию подписать какие-либо бумаги, она бы только спросила где именно.

— Возможно, это кажется вам неучтивым, — голос Тэми наполнился опасной тихой глубиной, и я почувствовал, как волосы на руках у меня встали дыбом, — но с того момента, как я поставлю свою подпись, в ваших руках окажется полная власть. И только вы сможете решать, как именно я проведу свою жизнь. И все на что мне остается надеяться, это ваша благосклонность. И я постараюсь не разочаровать вас ни в чем.

Тэми оказалась верна своим словам. Она не задает вопросов. Исполняет мои приказы в точности. Принесла в дом уют и новые связи. За все девять лет совместной жизни единственной по-настоящему серьезной просьбой ее было разрешение выйти на работу КВИПом, раз уж я ради развития системы управления роботами экспериментально вживил ей второй позвоночник с функцией инновационного проращивания нервных систем. Я позволил с условием, что по первому же моему требованию она будет прибывать в мой исследовательский центр и исполнять свой долг. И она ни разу его не нарушила.

Я мог бы сказать, что мне повезло с ее честностью и порядочностью. Но не скажу. Меня не покидает ощущение, что, несмотря на всю ее покорность и заботу, которые она дарит всем, до кого дотянется, я пригрел в своем доме ядовитую скользкую изворотливую змею, которая в любой момент может ударить в спину. И пусть она улыбается мне в лицо и соглашается с любым моим решением, все, о чем я могу думать, это те ее слова, произнесенные в день нашего знакомства. Они звучат в моей голове по ночам, вползая в мои сны ее ароматом грозового ветра и еще чего-то неуловимо стремительного. Я вдыхал этот дурман тысячи раз, вгрызаясь в ее горло зубами и почти ломая ей хребет своей мертвой доберманьей хваткой. И видя ее темные, погруженные в незримые никому мысли глаза, я понимаю, что она врет. Словно марионетка, она послушно исполняет задуманный мной для нее танец, но я жажду ее ошибок и истинного лица.

Причиняя ей боль, я надеюсь вскрыть эту раковину и убедиться, что вместо нежного бесхребетного моллюска в ней живет ядовитый костистый гад, пожирающий своих жертв на ужин. Но ее раковина крепка и прочна. И это держит в тонусе. А посему поездку в Лупи-Нуар она не заслужила… И никогда не заслужит, если не соизволит стать самой собой, а не той, что соглашается с любым моим решением и с улыбкой каждые три месяца поднимается на выдуманный мной для нее великолепный изощренный эшафот.