Извращённые умы

Евгения Олеговна Кочетова, 2023

На новом рабочем месте инспектор Бэйтс знакомится с молодым констеблем Питом, вместе они расследуют исчезновение сына одного из самых богатых господ. Напарники погружаются в пучину событий и загадочную атмосферу города, жители которого хранят свои тайны. Им предстоит трудный путь к истине. Смогут ли отчаянные сыщики распутать клубок и выяснить, куда ведут нити? И выстоят ли они после всего, что найдут?..

Глава 2

Инспектор без промедлений сел в свой чёрный автомобиль и отправился по адресу семьи Левингтон. Они проживали в роскошном особняке подальше от городской суеты. Дом с колоннами впрямь изумил Бэйтса. Ему о таком только мечтать. Он считал, что в подобных домах обитают те, кто заработали деньги либо нечестным путём, либо за счёт рабского труда. Ворота стояли открытыми, автомобиль заехал на территорию особняка, проехал по дороге вдоль насаждений и остановился неподалеку от крыльца.

Бэйтс вышел и огляделся. По центру располагался фонтан и беломраморная статуя, приятно шумела водичка. Вокруг были раскинуты клумбы с цветами и кустарники. Дальше угла дома виднелись хозяйственные постройки, под навесом стоял дорогой автомобиль голубого цвета. Инспектор испытывал слабость к красивым автомобилям, ему захотелось подойти ближе и провести ладонью по гладкому капоту.

Его внимание отвлёк голос. Высокие парадные двери открыла служанка, судя по ее фартуку и чепцу. Женщина зрелого возраста спросила незваного гостя о цели визита.

Бэйтс сделал шаги в сторону крыльца и громко ответил:

‒ Я ‒ инспектор и буду расследовать дело о пропаже сына мистера Левингтона. Я бы хотел с ним поговорить.

Служанка удивилась. Бэйтс сразу заметил ее реакцию. Пока она мешкала, в дверях появилась дама. Судя по внешнему виду, кто-то из членов семьи. На ней было приталенное длинное черное платье с декольте. Фигурой она обладала плотной, но с привлекательными формами, а пышный бюст вовсе бросился в глаза инспектору.

Дама спустилась с крыльца и подошла ближе. Ее волнистые волосы рыжего оттенка пушились и колыхались от ветерка, частью собранные в прическу и украшенные гребнем с черным жемчугом. Также жемчужные бусы Бэйтс заметил на ее шее ‒ нить тянулась до самого декольте и утопала в ложбинке. Признаться, дама показалась весьма интересной и красивой. Обладала мягкими чертами округлого лица. На губах ее аккуратно лежала красная краска, не то, что у престарелой Изолы, ‒ размазанная вокруг рта.

По виду ее Бэйтс сразу подметил озабоченность и печаль. Дама немедленно спросила:

‒ Вы что-нибудь узнали о нашем сыне?

Стало понятно, что это жена сэра Левингтона и мать мальчика. Слегка обескураженный инспектор, сам не понимая, чем именно, со звуком чмока резко разомкнул уста и ответил:

‒ Пока нет, мэм, но я обязательно узнаю.

Затем он представился и сообщил, что его недавно перевели в Управление. Дама кивнула и приветливо ответила:

‒ Меня зовут Терри Левингтон. Прошу, пройдёмте в дом, ‒ пригласила она, мягко указав рукой в сторону крыльца.

Пара вошла. Терри попросила служанку принести гостю чаю и домашнего печенья. Та приняла веление и удалилась. В сей момент Бэйтс в изумлении рассматривал дом. Впереди располагалась широкая лестница, уходящая далеко наверх, она примыкала к стене справа от гостя. По этой же стене были двери и овальный проём, туда ушла служанка, значит, это столовая, а за ней ‒ кухня. Гостиная находилась слева. Возле лестницы красовалась ещё одна мраморная статуя в виде женщины с лирой в руках. С потолка спускалась многоярусная хрустальная люстра, словно в театре.

Инспектор вошёл вслед за хозяйкой в гостиную, которая была обставлена с особым шиком и размахом. Мебель из красного или тикового дерева, изящные софы и кресла, стеклянные столики и фигурные фарфоровые стойки для горшков с цветами или бронзовых часов. На одном из столиков стояла серебряная пепельница, рядом лежал портсигар. Несмотря на электричество в доме, кое-где стояли громоздкие роскошные канделябры.

Бэйтс и не думал, что Терри настолько внимательна. Она уловила интерес гостя и вдруг сказала:

‒ Канделябры семнадцатого века ‒ наследие моего мужа. Мы не смогли от них избавиться, это память и искусство.

Инспектору стало немного не по себе от того, что его мысли прочитала собеседница.

‒ Конечно. Вы абсолютно правы. С появлением всё новых вещей, с развитием промышленности мы стали забывать о культуре прошлого, о своих предках… ‒ желанно поддержал он. Хотя на самом деле у самого такой роскоши из прошлого не было.

Гость занял софу, напротив в такую же села Терри и взяла портсигар.

‒ Вы не против? ‒ уважительно спросила она.

‒ Что вы, нет конечно.

Дама закурила. И вдруг рука с сигаретой начала потрясываться, а дым выходил изо рта отрывисто. Она была встревожена.

‒ Я закурила, потому что это хотя бы немного помогает успокоиться, ‒ решила пояснить дама. ‒ Когда речь заходит о сыне, то мне каждый раз больно и плохо… ‒ говорила она, иногда поджимая губы, а порой тяжело вздыхая. На глаза наворачивались слёзы.

Подняв трагичный взор на гостя, Терри попросила поведать всё, что знает или даже просто о чём думает инспектор касаемо ее сына.

‒ Я понимаю вашу боль, я тоже отец, ‒ первое ответил Энтони, вспомнив свою дочь. ‒ Пока что я не знаю, что думать, возможно, вы поможете мне. Прошло три года, и расследование почему-то остановилось…

‒ Оно не остановилось! ‒ вдруг в эмоциональном порыве громко выдала Терри. ‒ Кто вам такое сказал? Мы до сих пор ждём ответов от служителей закона и ждём своего сына.

‒ Простите, я должен был высказаться иначе… Я имел в виду, что расследование затянулось, ‒ исправился Бэйтс и не стал озвучивать, по чьей вине дело застопорилось, какая выскочка не смогла ничего толком выяснить.

Дама выдохнула и несколько раз нервно затянулась. Инспектор добавил:

‒ Я прочитал дело, но пока не смог за что-либо зацепиться. Расскажите мне о том страшном дне, когда пропал ваш сын. Может, у вас есть какие-то похожие вещи на те, что были на ребенке в день исчезновения? ‒ спросил инспектор.

Терри тотчас поднялась и направилась к камину. Взяв фотографию, она вернулась и показала инспектору.

‒ Вот такой пиджачок серого цвета был на нашем сыне в тот день, ‒ поведала миссис Левингтон.

Бэйтс увидел на груди нашивку красного цвета в виде круга, в котором вышито имя «Тим». Это был именной пиджак. Дама поделилась, что у некоторых детей есть такая школьная форма. На снимке мальчуган широко улыбался, сложив ручки вместе, точно прилежный ученик. Терри вновь затянулась, медленно выдыхая дым в лёгком прищуре и погружаясь в воспоминания.

‒ То утро было обычным… Ничто не предвещало беды. Тимми, мы его только так называем, всегда просыпался сам, сам умывался и чистил зубы. Он был очень собранным, послушным и милым мальчиком. Наша служанка Агнес, которая вас встретила, как обычно, подготовила обеды в школу для детей, у нас ещё есть старшая дочь Моргана. Дети собрались, их повёз наш водитель. Первой он высаживал Моргану, так как ее школа ближе, а затем Тимми неподалёку от школы для мальчиков возле церкви. Автомобилям школа не разрешала подъезжать, дабы не было запахов от выхлопных газов и грязи, а также они берегли территорию вокруг, выложенную хрупкой плиткой, она могла сломаться от тяжести транспорта. Школа эта старинная, была открыта ещё в восемнадцатом веке, там консервативные устои и не особо приветствуется развитие промышленности.

Терри говорила, а инспектор думал, достав из кармана пиджака смятый блокнот и карандаш. Он вежливо прервал ее и задал вопросы:

‒ Кто заведует школой Тимми и кто особенно против промышленности?

Дама быстро сообразила и дала ответы:

‒ Она под патронажем религиозного ордена, в ордене главенствует архиепископ. Школой же заведовал и до сих пор заведует лорд Малкольм, он же член Палаты. Он же устанавливает правила.

Бэйтс размышлял и вспомнил дело «государственной важности» о телефонных звонках. Фамилия того лорда была именно эта.

‒ Но такая школа должна быть некоммерческой, от нее не может получать прибыль член Палаты лордов… ‒ рассудил инспектор.

‒ Верно, ‒ тотчас поддержала Терри и даже немного взбодрилась. ‒ На бумаге и словах всё так и есть, но слухи ходят, что далеко не все пожертвования идут на развитие школы… ‒ намекнула она весьма прямо о воровстве денег, вероятно, этим самым лордом. ‒ Официально школой занимается супруга лорда Малкольма, но все знают, что это для отвода глаз…

Бэйтс не зря решил, что сия дама может ему помочь и на многое пролить свет. Он не ошибся. Его тоже посетила бодрость. Мать, потерявшая ребенка, готова на всё и уже ничего не боится.

‒ Ваш супруг знаком с данным лордом? ‒ в прищуре уточнил инспектор.

‒ Да, знаком. И не просто знаком, они являются недругами как раз из-за промышленности. Лорд ратовал в своей Палате за закрытие фабрики Леопольда, якобы фабрика засоряет окружающую среду. Но на самом деле лорд был просто зол на моего мужа, потому как Леопольд не взял его ни в соучредители, ни в помощники. Лорд хотел доставлять на фабрику приобретенную каким-то подпольным путём кожу.

Бэйтса всё больше удивляли рассказы. Первой пометкой в блокноте стал лорд Малкольм ‒ подозреваемый.

‒ Как вы думаете, эта неприязнь между лордом и вашим супругом могла перерасти в нечто большее?

Терри сразу поняла, к чему клонит инспектор.

‒ Могла… ‒ произнесла она, кивнув. ‒ Все знают нрав лорда, он мстительный человек. Сначала он подкупил мужчину, дабы тот подал в суд на Леопольда из-за фабрики, а затем пытался подкупить судью, чтобы тот вынес решение в пользу него. Леопольду удалось откупиться, выплатив большую сумму денег, а некоторые узнали о подкупе человека. Я уверена, что ненависть лорда возросла и уже перешла в нечто личное…

‒ Лорд мог сделать что-то с вашим сыном с целью сурово наказать отца Тимми? ‒ напрямую спросил Бэйтс.

Терри резво затушила сигарету. Слёзы всё-таки потекли из ее глаз. Быстро смахивая капли, дама ответила:

‒ Мог. Он один из главных подозреваемых для нас. Однако прошлый инспектор так не посчитал и не захотел вмешивать в дело многоуважаемого человека.

Показались эмоции злости и неприязни, вероятно, к обоим мужчинам.

‒ Вы сказали, он один из главных подозреваемых… а кто ещё, по вашему мнению? ‒ ухватился за ниточку и уточнил Бэйтс.

‒ Одна семья, у которой сын ходил в школу вместе с Тимми, ‒ охотно поделилась Терри. ‒ Странная парочка, утверждали, что живут в поместье, пытались показаться богатыми. Но потом выяснилось, что никакие они не богатые, а даже наоборот, их сына выгнали из школы за нападение на Тимми из-за полученной им награды. Их сын, как и они, считал, что награду заслужил именно он.

Инспектор вспомнил снимок Тимми со статуэткой в руках. Он уточнил, Терри с улыбкой поделилась:

‒ Именно эта награда за лучшее стихотворение о своей семье. С наградой шёл и денежный приз, который, собственно, волновал ту семейку больше всего.

Инспектор поражался всё больше. В блокноте он намеревался отметить ещё одних подозреваемых и спросил их имена.

‒ Их фамилия была выдумана, вернее, они назвали школе фамилию одной солидной дамы ‒ леди Вайолет Фрай. Папаша мальчика назвался ее племянником. Настоящую их фамилию я не знаю и прошлый инспектор не узнал. А зовут их Стивен и Дебора.

Бэйтс всё записал и далее спросил:

‒ Вы думаете, их мотивом была месть Тимми или же всем вам?

Выражение лица Терри вновь приобрело неприязнь.

‒ Мы думаем, тут два варианта: месть или похищение с целью продажи нашего ребенка…

Слова огорошили инспектора, едва не выпал карандаш. Он попросил рассказать подробнее о продаже. Терри глубоко вздохнула, ее грудь заколыхалась, рука поправила бусы, застрявшие в ложбинке. Бэйтс это видел, но старался не глядеть, куда не надо.

‒ До нас доходил слух, что эта парочка почти сразу после пропажи Тимми вдруг купила себе большой дом, на который у них денег точно не было. Откуда они могли взять такие деньги? Эта Дебора обмолвилась бывшей хозяйке дома, что они удачно кое-кого продали… та подумала на ферму со скотом или свиньями, что угодно, но не на человека. А вот мы сразу подумали о самом страшном… Ведь их сынок однажды сказал Тимми, что тот скоро исчезнет.

Бэйтс был шокирован. В том числе тем, что за три года его нынешний начальник Престон так и не выяснил правду. Терри поведала, что семейка отказалась общаться с констеблями, а вскоре унесла ноги и след их простыл. Бэйтс сделал пометки.

Служанка принесла чай и печенье. Обслужила пару и намеревалась выйти.

‒ А что вы думаете о пропаже Тимми? ‒ внезапно спросил ее инспектор.

Терри перебирала рукой зёрна бус на шее и подняла взгляд на служанку. Агнес повернулась, было видно ее волнение и робость.

‒ Я даже не знаю, сэр. Об этом трудно говорить, Тимми был очень добрым мальчиком, я не могу представить, что за такой монстр мог ему навредить и обидеть… Простите, сэр.

Терри отпустила встревоженную и горестную служанку.

‒ Агнес работает у нас много лет, мы ей доверяем. Она хороший человек и очень ранима, она даже несколько раз падала в обморок, когда речь заходила о пропаже Тимми, ‒ поведала хозяйка, вздохнув. ‒ Она точно не может быть замешана, ‒ заключила дама.

‒ Не скажите… ‒ вдруг произнёс не столь доверчивый Бэйтс. ‒ За свою службу я повидал разных людей, некоторые умеют маскироваться и изображать горе, нагло лгать прямо в глаза. Я бы не скидывал со счетов никого, миссис Левингтон, ‒ посоветовал он.

Терри задумалась, а затем ответила:

‒ Я понимаю, инспектор. Но моему супругу не понравится, если я или вы начнём подозревать Агнес, Леопольд ее любит как родную мать.

Бэйтс прищурился. Он смекнул, что служанку не желает вмешивать не Терри, а ее муж. Каждая деталь, каждое слово или намёк были важны и могли к чему-то привести, поэтому инспектор пока не вычеркнул из списка подозреваемых ни служанку, ни отца Тимми. Однако Терри он ничего об этом не сказал.

‒ А что же водитель, который отвозил Тимми в школу в то утро? Могу я с ним поговорить? ‒ далее поинтересовался инспектор.

Терри вновь тяжело вздохнула.

‒ Водитель уволился после того, как на него напал мой муж. Это случилось, когда он только узнал о пропаже нашего сына. Леопольд не смог сдержать эмоций… ‒ поведала дама.

‒ То есть водитель был подозреваемым? ‒ уточнил Бэйтс.

‒ Был. Однако Леопольд понял, что он непричастен, ведь в то утро после школы водитель должен был поехать на станцию техобслуживания для проверки автомобиля ‒ в нем что-то стучало. Работники станции подтвердили, что водитель находился там очень долго, поломка оказалась серьёзной.

Инспектор кивнул и сделал пометку. Возле слова «водитель» он всё-таки поставил знак вопроса.

‒ Могу я взглянуть на комнату Тимми? ‒ далее попросил Бэйтс.

‒ О, конечно. Мы ничего там не трогали, всё осталось так, как было. Это помогает нам верить в возвращение нашего сына, ‒ ответила Терри, быстро опустив голову и потирая пальцами щёки, дабы остановить слёзы.

Времени на чаепитие не было, вечерело, и инспектор направился наверх за хозяйкой. В лестничном пролёте его привлекла маска, располагающаяся на подставке, а подставка на пьедестале.

‒ Это некое искусство? ‒ решил полюбопытствовать он.

‒ Эту маску подарил Леопольду друг, он привёз ее из Африки, ‒ поведала Терри.

Маска была тёмного цвета, прорезаны глаза и рот, вокруг изображены неизвестные символы. Инспектор наклонился ближе и увидел, что маска сделана из соединения и переплетения тонких верёвочек, между ними были деревянные вставки, а сверху она покрыта коричневой краской.

‒ Весьма любопытно… ‒ вымолвил инспектор.

Терри улыбнулась.

‒ Мой муж коллекционирует странные вещи, он собирает маски со всего мира. Воодушевившись, он и сам стал пробовать изготавливать вещи из верёвок и дерева. Правда резьба по дереву ему не особо даётся… ‒ слегка усмехнулась дама.

Бэйтс вдруг вспомнил, что не уточнил, где же был в то утро пропажи Тимми сам мистер Левингтон и где находится сейчас.

‒ Он часто уезжал раньше детей, в то утро так и случилось. А сейчас мой труженик либо на фабрике, либо в ювелирном салоне. Он возвращается домой в разное время, порой поздно… ‒ пояснила Терри.

Бэйтс сделал в голове пометку о разъездах и поздних приходах главы семьи. Жена его не контролировала и не проверяла, видимо, полностью доверяя, а значит, у сэра было много личного времени.

Из одного из коридоров донесся истошный крик. Это очень озадачило инспектора. Терри затушевалась. Она показала на коридор справа и указала на комнату Тимми, а сама намеревалась пойти туда, откуда был голос.

‒ Это наш старший сын Эндрю, он болен и передвигается в инвалидном кресле, ‒ вынужденно пояснила дама, было видно ее нежелание делиться о таком.

Бэйтс не подал виду и просто кивнул. Терри поспешила к больному сыну, а гость направился к коридору. По пути он представил крутую лестницу, по которой поднялся, и подумал, каким же образом они спускают большое инвалидное кресло вниз? В стене холла он обнаружил квадратное отверстие. Подойдя ближе, Энтони увидел, что это кухонный подъёмник. Он о таких слышал, но ещё не встречал. Любопытство заставило открыть дверцу и заглянуть. Вниз тянулся трос, тележка находилась на первом этаже. Закрыв дверцу, инспектор направился до спальни Тимми.

Это была настоящая детская с множеством игрушек. На кровати сидел мягкий зайчик, видимо, любимая игрушка мальчика. На камине стояла литературная награда, из-за которой на Тимми напал сын обманщиков и подозреваемых. Сей факт весьма огорчал Бэйтса. Там же стояла семейная фотография, на которой Тимми, Терри, Моргана, мистер Левингтон и их больной сын Эндрю в инвалидном кресле. Тимми сидел между родителями, рука отца лежала на спинке софы, а рука матери заботливо обнимала сынишку. Дочь располагалась возле Терри, держа сложенные руки на бёдрах, а инвалидное кресло стояло со стороны отца, близ софы. Шире всех улыбался Тимми. Но и у Терри была красивая белоснежная улыбка, Бэйтс вновь задержал на ней внимание. Шею ее украшало колье вместо бус, декольте было скромнее.

На письменном столе лежали книги, в подставках стояли цветные карандаши, инспектор увидел записную книжку и заглянул в нее. Умный и талантливый ребёнок в свои семь лет уже прекрасно писал и сочинял стихи. Бэйтса тронуло стихотворение о природе.

‒ И вправду, что может быть чудеснее тёплого солнечного дня, когда по небу бегут белые облака… ‒ произнёс Энтони, повторив строчку из написанного. ‒ Ты был жизнерадостным ребёнком и хотел жить, но кто-то решил иначе… ‒ с печалью добавил он.

Бэйтс полистал блокнотик, увидел стихи о семье, природе, о тиграх и медведях, которые живут в новом зоопарке, затем вернул на стол. Он стал рассматривать книги. В одной из них среди листов была вложена свёрнутая бумажка. Инспектор развернул. Там был рисунок лягушки, глаза ее раскрашены красным карандашом. Среди книг была поэзия и наука, ботаника и зоология. В другой книге Бэйтс нашёл бумажку с рисунком белого цветка. Он не узнал, что это за растение и решил забрать рисунок. Также он взял и рисунок лягушки, пока не до конца понимая для чего.

Случайно задев краем пиджака блокнот, инспектор его уронил и поспешил поднять. Записная книжка упала и открылась задним форзацем. Бэйтс присел и уже было взял, но вдруг кое-что заметил зорким глазом. Показалось, что последние страницы блокнота аккуратно удалены. Последней записью являлся стишок, вновь о чудесах природы.

‒ Гром стучит в небе, словно кулак в двери… ‒ прочитал инспектор строчку, которая его озадачила.

Неожиданно вошла Терри. Бэйтс ее на сразу заметил, а когда поднял взор, то даже вздрогнул.

‒ Простите, не хотела напугать, я увидела, что вы читаете стихи сына, и сама задумалась, вспоминая разные строки… Они прекрасны, не правда ли? ‒ сказала Терри с печальной улыбкой.

Инспектор встал вместе с блокнотом.

‒ Воистину прекрасны… у вашего сына явный талант, ‒ ответил Бэйтс, не подавая виду.

Выйдя из-за стола, инспектор решил спросить:

‒ Тимми умел рисовать?

Терри спокойно пошевелила головой, словно в мысленном рассуждении.

‒ Он иногда рисовал, как все дети, но среди его рисунков не было ничего необычного, ему всё же лучше давалась поэзия…

Бэйтс вспомнил про увлечения мистера Левингтона. Как сказала дама, ему резьба по дереву не особо давалась. Он почему-то решил пока ничего не говорить о найденных рисунках в книгах.

‒ А что он всё-таки любил рисовать? ‒ поинтересовался настойчивый инспектор.

Терри улыбнулась и спокойно подошла к шкафу. Оттуда она достала несколько рисунков и показала. Там были изображены солнце, облака, тучи и дождик, деревья и не очень удачная попытка изображения дома. У Тимми не получилась архитектура, но для его возраста это совершенно нормально, Бэйтс не удивился. Скорее его слегка удивила разница в качестве этих рисунков с теми двумя, найденными в книгах. Здесь были обычные альбомные листы, а те нарисованы на кусочке от листа.

‒ Это всё? Все его рисунки? ‒ уточнил инспектор.

‒ Не все, большую часть Тимми оставлял в школе, они часто занимались рисованием на уроках.

Бэйтс в понимании кивнул.

‒ А кто такой Саймон? В одном стихотворении Тимми его упомянул, написав, что они вместе собирали ягоду…

‒ Это соседский мальчик. Сын четы Браунинг. Однако мы были вынуждены запретить общение… ‒ отвечала слегка обеспокоившаяся Терри, как вдруг в комнату вошли.

Это была Моргана ‒ дочь. Она выглядела очень взволнованной, глаза округлены.

‒ Мама, что случилось? Нашли Тимми?! ‒ торопливо спросила она. Даже порозовели щеки.

Терри попросила дочь успокоиться и представила инспектора, поведав, что пока новостей нет, но обязательно будут. Сей инспектор сделает всё возможное, он вызвал у нее доверие и новую надежду. Бэйтс улыбнулся на лестные слова.

Моргана выдохнула, восстанавливая дыхание.

‒ Агнес сказала, что у нас гость из Управления, и я сразу побежала сюда, ‒ сообщила девушка.

Она была юна, лет шестнадцати. Если Тимми был внешне схож с Терри, то Моргана выглядела совсем по-другому. У нее трапециевидное лицо с острым массивным подбородком, короткий и при этом широкий нос, как перевернутый прямоугольник. Губы казались тонкими на фоне лица и выраженных скул, а глаза не обладали выразительностью. У Терри были голубые глаза, как и у Тимми, а у дочери ‒ темно-карие. Волосы прямые и жиденькие, собранные в маленький пучочек, цвет их варьировался от коричневого до чёрного. На дневном свету виднелся шоколадный блеск. Уши ее слегка торчали в верхней части. В целом преобладали мужские черты, грубоватые, но в силу юности нельзя сказать, что Моргана совсем непривлекательная, скорее без шарма и очарования, в отличие от матери.

‒ Я услышала, ты говорила о Браунингах… Ты рассказала инспектору? ‒ настойчиво спросила юная.

Бэйтс перевёл внимание на Терри и приготовился слушать.

‒ Не успела… ‒ ответила дочери мать, вслед обратила взор на Бэйтса и поведала: ‒ Мы запретили Тимми дружить с Саймоном из-за его отца. У них и без того в доме часто происходили скандалы, а потом мы вовсе узнали, что мама Саймона подала в суд на мужа и утверждала, что он приставал к сыну… Судья вынес решение в пользу матери, они развелись, а отец получил запретительный указ на встречи с сыном. Он не имеет право подходить к нему и к дому.

Бэйтс округлил глаза.

‒ Но почему тогда он не был в вашем списке основных подозреваемых? ‒ не мог не спросить инспектор.

‒ Кто вам такое сказал… ‒ тотчас опровергла Терри. ‒ Был и есть. У меня голова пошла кругом, когда вы приехали вот так внезапно, а потом вы захотели увидеть спальню Тимми, я растерялась и сильно занервничала из-за вашего визита спустя три года тишины… ‒ начала объяснять дама, выказывая и горесть, и разом возмущение в сторону давящего на нее инспектора.

Видя, что матери стало плохо, ее обняла Моргана.

‒ Прошу, инспектор, не нужно наседать, мы все пережили и переживаем огромное горе, особенно мама… ‒ упрекнула его девушка сдержанным тоном.

Бэйтс уже понял, что сказал лишнее и повел себя некорректно, поэтому сразу принес извинения. Немаленький список подозреваемых собирался у инспектора.

‒ Думаю, мне пора. Благодарю вас за приём и за всю важную информацию, ‒ сказал далее Бэйтс. ‒ Перед уходом он вдруг спросил: ‒ Могу я взять ненадолго записную книжку Тимми? Я ее вскоре верну.

Терри не очень понимала, зачем ему она, однако позволила. Она выглядела уставшей и эмоционально истощённой, потому попросила дочь проводить инспектора, а сама пожелала посидеть в тишине в комнате сына.

У двери Бэйтс ещё раз извинился, затем вышел.

Моргана спускалась впереди, Энтони обратил внимание на ее смелую одежду ‒ на ней были брюки. Такое сейчас женщины носили, однако на столь юной леди он видел это впервые.

Шагая мимо маски в лестничном пролёте, инспектор вновь на нее взглянул. Внизу Моргана сказала:

‒ Записную книжку Тимми уже просмотрел прошлый инспектор, но ничего не нашёл…

‒ Тогда я тем более должен ее взять, ‒ иронично ответил Бэйтс, намекая на плохую работу прошлого сотрудника. ‒ А брал ли Тимми книжку в школу? ‒ напросился вопрос.

‒ Братишка часто брал ее с собой, чтобы успеть записать строки, которые могли прийти к нему в мысли в любой момент, ‒ улыбчиво ответила юная.

Моргана не спеша провела взглядом снизу вверх по инспектору. Ее действие его слегка смутило. Вслед она улыбнулась и, пристально глядя ему в глаза, добавила:

‒ Я надеюсь, вам удастся то, что не удалось другим.

Бэйтс почувствовал наложенную на него ответственность, будто на плечи взвалили тяжелый груз. Или же он сам себя загрузил, когда перешагнул порог этого дома.

Моргана открыла для него дверь и проводила затаённым взглядом. Инспектор вышел, дверь закрылась, а он повернулся, озадаченно размышляя. Юная, похоже, была не так проста, как показалась сначала. Бэйтс пошёл до автомобиля и посмотрел в сторону навеса, где стоял голубой автомобиль. Теперь рядом появился ещё один побольше, с четырьмя дверьми, темно-зеленого цвета. Бэйтс понял, что на этом транспорте привезли Моргану, а значит, у семьи есть как минимум ещё один автомобиль у главы.

‒ Красиво жить не запретишь… ‒ вымолвил с ноткой зависти к наличию таких вещей инспектор, затем занял своё водительское место.