Варварино счастье. Том I

Евгения Морозова

Главная героиня книги – девочка Варя из алтайского села Лосиха. На ее долю выпало много тяжелых событий, и жизнь всего ее рода была не такой уж праздничной и легкой. Но всегда на ее пути встречались хорошие люди. И сама она верила в чудеса, которые с ней часто происходили… Книга охватывает события, происходившие более века назад. Реальные судьбы, реальные события… Люди любили, страдали, расставались, находили друг друга. Одним словом, только Вера, Надежда и Любовь… Только они помогают в жизни.

Глава 2. Судьба! Почему ты так жестока?

Ночь уже вступила в свои права, окна в доме были открыты, прохлада приятно охлаждала уставшее тело женщины. Где-то в траве стрекотали кузнечики. Даже Луна заглянула в окно, и Ульяне показалось, что лунный рельеф, похожий на женское лицо, не так уж и неподвижен: луна как будто ей улыбалась. Уставшая женщина была рада отдыху тела. А душа не отдыхала.

Ее постель была одинокой. Несколько лет назад Ульяна осталась вдовой. Жизнь казалась совсем невыносимой.

— А когда она была легче? — с горькой усмешкой подумала Ульяна. С детства, насколько она помнила себя, жизнь была неласковой. И не только к ней, а ко всей ее семье. Несколько поколений несчастных людей. Или время такое тяжелое?

И женщина погрузилась в невеселые воспоминания, пытаясь найти хоть какой-то радостный момент, но его не находилось в памяти. Может, в будущем что-то произойдет хорошее?

А как оно может произойти?

В каждой бессонной ночи Ульяна проживала всю свою нелегкую жизнь с начала и до сегодняшнего момента. Какой мог быть анализ, какие выводы? Ведь она была бессильна что-либо изменить. Человек — песчинка в большом бархане пустыни: куда ветер перемен несет массу песка, туда и маленький человек попадает. Не в ее силах было что-то поменять. Судьба или что другое? Но что бы это ни было, явно все складывалось в горе, печали, слезы. И никогда — в радости…

Девочка родилась в начале двадцатого века. В Калужской губернии. Кроме Ульяны в семье было еще два брата и две сестры. Без родителей она осталась рано, совсем ребенком.

Когда началась первая германская война, в 1914 году, ее старший брат Иван ушел на фронт и там пропал без вести. Мама Ульяны никак не могла поверить, что никогда больше не увидит сыночка Ванечку, и каждый день ходила на станцию встречать все поезда. И зимой, и летом. Уж давно закончилась война. Все, кому было суждено вернуться, вернулись. А мама Ульяны — Домна Петровна, все так же встречала каждый поезд. Ясное дело, женщина тронулась умом.

В конце концов наступил кризис. В один из зимних дней мама возвращалась со станции и сильно простудилась. Силы совсем покинули бедную женщину. Никакие уговоры мужа, что она нужна семье и что надо беречь себя, ничего не помогло. Стресс был такой сильный, что женщина просто истаяла и ушла в мир иной. Вскоре умер и отец Ульяны. Итак, остались четверо детей, из которых старшей Марии было 14 лет и младшему мальчику всего 4 года. Ульяне было в то время 10 лет.

Русские люди всегда отличаются добрым сердцем. Не бросили детей в беде родственники. Всех четверых забрала к себе тетка Валентина, по маминой линии. Надо сказать, мама Ульяны Домна Петровна рассказывала, что в их роду часто случались ранние смерти и дети оставались сиротами. Но никогда бедные дети не попадали к чужим людям, их воспитывали более молодые тетки, которые когда-то воспитывались у родителей вот этих сироток. Грустная преемственность… Вот и сейчас тетка Валентина забрала к себе сразу четверых детей.

Конечно, без согласия мужа тетка не смогла бы привести в дом такую ораву, но и ее муж был добрый человек, и никогда не только не обижал детей, но и старался ко всем (и своим, и приемным) относиться одинаково. Никогда она не видела, чтобы дети дрались между собой, взрослые воспитывали малышей только в духе взаимопомощи. И она своих деток воспитывает в таком же духе. Жизнь не балует.

Революция 1917 года все сметала на своем пути. Жизнь людей в российской глубинке рушилась как карточный домик. Начался голод. Коллективизация отнимала последнюю корову, которая была единственной кормилицей. Пшеницу забирали продовольственные отряды в «закрома» Родины.

Как слышала Ульяна разговоры взрослых, они часто обсуждали тему спасения семьи. Кто-то им говорил, что в Сибири нет голода. Что если бы они смогли туда добраться, то там точно могли бы прокормить детей. Плодородные земли и добродушие сибиряков вселяло в людей надежду на спасение детей от голодной смерти. И наконец они решились. Причем переселение из Калужской губернии в Сибирь приобрело массовый характер.

Весной, вместо того, чтобы засевать огороды, они продали домик, коровку, собрали свой небогатый скарб, упаковали котомки с продуктами, взяли семерых детей (у них было своих трое деток и четверо от сестры) бабушку Агафью и двинулись на станцию. В теплушках ехали где-то около двух месяцев.

Часто их вагоны загоняли в тупик, провизия заканчивалась и семья начала голодать. Жевали сухую пшеничку, воду им давали на станциях, давали и кипяток иногда. Тогда они запаривали зерна пшеницы, немного добавляли соли и получалась довольно вкусная еда. А главное — можно было надеяться, что конце пути они смогут выйти из вагонов сами, а не вынесут их тела, упакованные в мешки.

В той тяжелой дороге началась эпидемия. Неизвестная кишечная болезнь косила людей десятками. Естественно, недостаток воздуха, еды, воды, люди не могли помыться, все это не проходило бесследно. Беда не обошла стороной и семью Улиной тетки. В дороге они попрощались с бабушкой Агафьей и с младшеньким сыном тетки Валентины — Васенькой. Ему не было еще трех лет. Вынесли их, завернутых в тряпье, из вагона и где похоронили, никто не знает. И не поклониться их праху, и не обиходить могилки — ничего не сделаешь. Горе было таким огромным, что пригвоздило всех к полу теплушки. Не хотелось даже вставать, не хотелось есть. Потери были во многих семьях, выносили людей по несколько человек на крупных станциях.

Ульяна все это помнит, ведь к тому времени ей исполнилось 14 лет. Горе впечаталось в ее душу, потеря родителей, дальний путь, потеря бабушки, маминой мамы, с которой у них было душевное притяжение, и смерть Васятки, которого она нянчила с рождения, тоже легла тяжким грузом на детское сердечко Ульяны.

Наконец, их путь был окончен. Они приехали в Барнаул. Это были уже советские времена. Представительный товарищ с портфелем в руках встретил на перроне поредевшие семьи, их провели в зал ожидания. Здесь можно было хоть подышать воздухом. Детей невозможно было загнать в помещение. Вода была без ограничения. В углу зала ожидания стоял металлический бачок с водой и краником, как в самоваре. А алюминиевая кружка на металлической цепочке была как будто прикована. Намертво. Навсегда! И так должны были они служить людям в паре: бачок с водой и кружка!

Пока взрослые разбирались, какая семья и, в какой район поедет на постоянное место жительства, дети радовались свежему солнышку и привыкали стоять на земле, не чувствуя толчков вагонов на стыках рельсов. Представитель власти писал в сельские Советы направления с указанием фамилий и количества человек в семье. Решалась их судьба.

Итак, семья Ульяны оказалась в Кытмановском районе. Сначала жили в землянке, потом с большим трудом построили деревянную избу, в которой была одна большая комната и, самое важное, посередине русская печь. С печки можно было прыгнуть на полати. Полати — это такое устройство под потолком. Как нары. Только обустроены они именно под потолком, а не ближе к полу. Вот где уж точно не замерзнешь в холодные сибирские зимы! Обычное дело в деревнях, детишки скачут с русской печки на полати, потом назад. Когда взрослые разговаривают, сидя за столом, то несколько пар любопытных детских глаз поблескивают под потолком. Дети по природе своей любопытны, наблюдение ведут сверху, с полатей!

Однако не пришлось Ульяне пребывать долго в состоянии ребенка, не думать по-взрослому, а просто радоваться тому, что жить стало лучше. Что они не голодали, хотя детям и приходилось работать наравне со взрослыми. Тетка по прибытии в деревню сразу купила корову, поросеночка, завела кур и детки перестали болеть, настроение улучшилось. Взрослые и дети работали, не покладая рук. Даже у самых маленьких были свои обязанности: кому покормить кур, присмотреть за цыплятами, прополоть грядки и картошку окучивать, а кому навести порядок в землянке.

Непривычные к жизни в землянке, дети страдали от укусов блох. И постоянно в дом на пол укладывали слой полыни, от запаха которой блохи сразу исчезали. Вот так и спасались! Правда, в землянке им пришлось недолго жить, был построен домик. Деревянный, чистый, в котором было особенно уютно, по сравнению с землянкой.

Едва Уле исполнилось 15 лет, как тетка пригласила девочку для серьезного разговора. Тетка с мужем сидели с лицами серьезными и невеселыми. Видно, разговор предстоял тоже нерадостный. Тетка обняла Ульяну, прижала ее к себе. Девочка с момента смерти матери, а потом и бабушки в вагоне поезда, не чувствовала прикосновений родных рук, так что даже от такой скупой ласки слезы сами по себе навернулись на глаза.

Тетя погладила девочку по голове, по спинке, посадила рядом с собой и на лице ее было видна нерешительность, чувство вины. Помолчала, потом сказала:

— Уля, ты же подросла, стала почти взрослой. Мы с отцом решили отдать тебя в работники к кузнецу Дубравину Андрею Фортунатовичу. Там ты будешь помогать хозяйке присматривать за детьми. У них тебя никто не обидит. Это хорошие и добрые люди. Правда, ты будешь жить в другой деревне, в Червово, но это недалеко. Мы будем иногда тебя забирать домой.

Ульяна понимала, что когда-то ей придется уйти из теткиного дома, но сейчас… Девочка не готова была к расставанию с близкими. Никого дороже своих двух сестер, брата и теткиной семьи у нее не было. Ульяна опустила голову и тихо заплакала.

Лежа в своей одинокой вдовьей постели вот сейчас, вспоминая свою жизнь, Ульяна подумала:

— Зря ты, Уля, плакала тогда! Знала бы ты в тот момент, что слезам было время только начинаться!

Но тогда девочка горько плакала, идти в работники… к чужим людям. Она как сквозь стену, как издалека слышала доносившуюся теткину речь:

— Детка моя, у кузнеца сейчас пятеро детей, трое подросли уже, а вот последним близнецам по 3 года. И хозяйка снова собирается рожать. Ей уже тяжело справляться одной по хозяйству. А хозяин еще кроме кузни держит пимокатню.

Уля сквозь слезы спросила:

— А что такое пимокатня?

— Это очень трудная работа: делать валенки. В Сибири их называют пимами. Пимы делаются из овечьей шерсти. Так вот, редко кто владеет этим умением. А кузнец для всей деревни катает пимы. Сама потом увидишь, как он их делает.

Зато, моя детка, за твою работу мы осенью получим две овцы на расплод, два мешка пшеницы и поросеночка. Это очень большая оплата за твою работу. Надо, Улечка, идти!

Вот и кончилось детство Ульяны.

Время отъезда Ульяны из дома совпало с замужеством старшей сестры Марии. К тетке прислал сватов парень, который сам в это время уже не жил в деревне, он жил в городе и работал на металлургическом комбинате. Приехал на несколько дней в родную деревню навестить родителей и нашел здесь свое счастье.

Увидев красивую молодую девушку, он ни минуты не сомневался, что это его судьба. Ему не важно было совершенно, что она сирота и что к его воротам не придет лошадка, нагруженная приданым невесты. Это было ему не нужно. Лишь бы была с ним рядом такая чистая душой Машенька. Первое его к Маше обращение было таким:

— Марья Ивановна! Если ты выйдешь за меня замуж, ты никогда не пожалеешь об этом! Ни одна слезинка из твоих глаз не упадет по моей вине!

Можно было предположить, будут ли в сложившейся ситуации слушать мнение «Марьи Ивановны». Нет, конечно! Никто ее мнения не спрашивал. Тетка с мужем объяснили Маше, что парень из хорошей семьи, увезет ее сразу в Сталинск, он работает там на металлургическом комбинате, что он — сталевар. Варит сталь. Так что они благословили девушку, не спросив ее мнения. Их мнение было таково, что замужество для девушки и отъезд в город будет самым лучшим и менее болезненным вариантом, чем вот как Ульяна пойдет в работники в чужой дом к кузнецу.

И так Мария обвенчалась со своим Андреем в Кытманово. Обстановка была торжественной. Платье с самодельными вязаными кружевами красиво облегало фигурку Маши. Нельзя было сказать, что невеста светилась счастьем. Как она могла светиться, если видела жениха второй раз в жизни. Первый — на обряде сватовства и второй — в церкви. Все прошло чинно. Жених был счастлив! Его родителям девушка очень понравилась своей скромностью и какой-то душевной чистотой.

Вскоре Андрей Иванович увез свою молодую жену Машу в город Сталинск. Никогда в их последующей жизни она не была просто Мария, имя ей было дано «Марья Ивановна»! Какой умный и порядочный ее муж Андрей! Какую трогательную заботу она видела от него всю жизнь! Для нее он всю жизнь служил образцом мужа, идеал мужчины. И она к нему обращалась соответственно: Андрей Иванович.

Уля проводила старшую сестру в город, поплакала и стала собираться в дорогу. Начиналась ее жизнь прислуги в чужом доме.