Король Севера. Измена

Евгения Минаева, 2017

Четыре столетия в королевстве царили мир и покой. Но умер правитель, завещав трон племяннику Моэралю, вместо родного сына Линеля. Между претендентами на престол разгорается нешуточная борьба. Кому достанется власть: тому, кто предаст любовь ради короны, или его антиподу, слушающему голос не разума, но сердца? В схватку вовлекаются другие люди, чьи мысли и жизни весьма далеки от сражений. Стучат жернова войны, перемалывая судьбы.

Линель

По крыше кареты барабанил дождь, почти не отвлекая, скорее помогая думать. Линель лежал на мягкой драпированной бархатом скамье, заложив руки за голову. Пальцы от нечего делать теребили упругие завитки волос. Под скамьей стояла жаровня, потрескивали угольки. Снятые сапоги из мягкой оленьей кожи валялись на полу. На сидении напротив лежал камзол, топорщась жесткой вышивкой.

Королевский эскорт лениво тащился по грязи и ухабам — обязательному приложению к любому путешествию. Сильвхолл — столица королевства — Серебряный город, вздымал шпили и башни к небу всего в трех днях пути на юг. Прозрачные воды Этеллис омывали стены, уносясь к морю уже не столь прозрачными, как были вначале. Тенистые сады и ажурные беседки, роскошные храмы во славу богов, площади, мощеные безумно дорогим камнем, как поговаривали — с прожилками серебра… Столько денег вкладывалось каждым правителем в столицу!

Забота о состоянии общих дорог возлагалась и на корону, и на лордов, по чьим землям проходили дороги. Именно эта законодательная неясность и влекла за собой проблемы. Казна демонстративно раскрывала пустые сундуки, едва лишь речь заходила о ремонте трактов, указывая на нужды Сильвхолла. Местные лорды в ответ разводили руками: мол, есть потребности и поважнее.

Вот и тонула королевская карета в грязи при всякой поездке за город.

Линель избрал для своего первого посещения Кэшор. Как и многие западные лорды, Дунстан Кэшор не любил власть Сильвбернов, но сдержанно терпел. Что и говорить: запад кормил страну. Здесь растили зерно, разводили и продавали скот. Большинство местных лордов обладали значительными богатствами. Но настоящие благородные лорды, чьи предки наживали золото мечами, торгашей не любили. Разумеется, об уважении речи также не шло. Пожалуй, за последний десяток лет из всех западников в королевский совет смог пробиться только лорд Перрье. Да и тот был вынужден держаться тихо и скромно, когда говорили советники вроде Эррина и Молдлейта.

Но лорд Перрье был никем в сравнении с Кэшором. Мнение Кэшора в этих землях равнялось закону. Повязанные со всеми западными родами брачными союзами, Кэшоры здесь были миниатюрой Холдстейнов на севере.

Они поладили бы меж собой, а допустить такого никак нельзя.

Вот и трясся его величество на ухабах, сдавленно проклиная жадность короны и мелочность местных лордов.

Тем более, что мелочность эта совсем не обоснована.

Пожалуй, не будь Линель рожден и выращен в столице, он воспылал бы завистью к лорду Дунстану. Замок Тэрпи — родовое гнездо Кэшоров — раскинулся сразу на трех холмах, его мощные барбаканы заставляли откинуть прочь любую мысль о штурме. Нависающие бастионы отбрасывали такие тени, что хватило бы укрыться небольшому отряду, а во рве, опоясывающем замок, утонул бы всадник… Множество каменных построек вокруг замка вопило о состоятельности их владельцев. Пожалуй, Кэшор с легкостью выставит пятьсот бойцов, а то и тысячу…

Линель обулся и надел камзол, застегнув пуговицы под самый подбородок. В этот день его величество носил свои родовые цвета: черный и серебряный. Они не очень шли Линелю: к черным глазам и черным же волосам лучше подходил темно-зеленый, в крайнем случае — вишневый. Но для Сильвберна важнее было выглядеть королем, чем выглядеть хорошо. Кроме того, как он сам себе часто напоминал, черный заставлял его фигуру смотреться тоньше и выше.

Подъемный мост опустили, лорд Кэшор стоял посреди него. Золотые волосы лорда потемнели от влаги, светло-коричневый плащ облепил высокую широкоплечую фигуру. Длиннопалые ладони расслабленно лежали на узких бедрах, опоясанных широким поясом. Изображение на пряжке — пшеничные колосья, символ Тэрпи — снова напомнили Линелю о роли западных земель.

Едва лишь карета поравнялась с ним, лорд поклонился.

— Ваше величество! Какое счастье видеть вас в моем скромном поместье!

Линель сдержался, чтобы не усмехнуться. Должно быть, Дунстан долго готовил эту фразу…

Мало кто при дворе знал, но в юности Кэшор сильно заикался. Лекари были бессильны, и бедному лорду оставалось лишь одно средство — говорить коротко и четко.

— Благодарю, Дунстан, но не надо ложной скромности, — Линель, желая продемонстрировать расположение, вышел из кареты и пошел рядом, игнорируя дождь. — Ваш замок огромен!

— Его строило несколько поколений моих предков, — Дунстан улыбнулся. — На некоторые башни хранятся разрешения, подписанные прежними королями.

Линель кивнул — лорд говорил о временах, когда разрешение на строительство или реконструкцию замка следовало получать у короля. Такие правила ввели после памятной междоусобной войны, приведшей на трон Сильвбернов. Памятуя о вероломстве подданных, огражденных от гнева короны высокими стенами, Роллан Первый Сильвберн принял мудрое решение. Впрочем, указ действовал не более полувека — длительное спокойствие в стране настроило правителей на более мирный лад, и лорды вновь принялись строиться кому как угодно. Линель мельком подумал, как бы теперь не пожалеть.

— Герольд прискакал около получаса назад, слуги уже обустроили для вас покои в северной башне, — продолжал Кэшор. — Через час я готов пригласить вас к столу.

Похоже, заикание прошло окончательно.

— Это было бы весьма уместно, — улыбнулся Линель. — Хотя ваши дороги не способствуют хорошему аппетиту.

— Д-да, дороги, — лорд усмехнулся. — Каждый год собираюсь отремонтировать, но п-приходится тратить отложенные деньги.

Не прошло. Линель с удивлением поймал себя на мысли, что очень этому рад. Приятно было знать, что у владетельного лорда имеются неприятные недостатки.

Сильвберну захотелось сказать, что в этом году золото придется потратить еще кое на что, но это был не тот разговор, который стоило вести на улице. Поэтому король просто улыбнулся, а уже через несколько минут оказался под гостеприимным кровом Тэрпи.

Шумную человеческую многоголосицу разорвал трубный рев. Загрохотали литавры, разодетый в пух и прах слуга ударил в гонг. В ушах засвербел пронзительный металлический звон.

Линель утомленно похлопал в ладоши, милостиво кивая очередному рыцарю. Конь рыцаря — изящный гнедой — нетерпеливо бил копытом. Сам рыцарь в блестящих доспехах принимал из рук оруженосца длинное копье.

Из-за ворот, расположенных меж двух высоких трибун, выехал второй всадник. Отсалютовал королю — Линель вяло улыбнулся — и поскакал к скамьям с дамами. Бледно-желтый плащ развивался на ветру.

День выдался необычайно теплым. По чистому небу не ходило ни облачка, пели птицы. Если б не пожухлая трава, да желтые листья деревьев, можно было решить, что вновь вернулось лето. Три предыдущих дня, для сравнения, были не в пример хуже: хмурые, дождливые. В течение всех этих дней в замке шли балы с танцами и пышными обедами.

«Какого хрена я творю? — задавался вопросом Линель. — Близится война, нужно собирать войска, а я танцую, ем, да смотрю турнир. В своем ли я уме?!».

С самых первых минут пребывания в Тэрпи Линеля захватило буйное веселье. Кэшор, не давая королю ни секунды отдыха, все время кого-то ему представлял, куда-то тащил… развлекал, одним словом. Остановить его не имелось ни малейшей возможности. Дунстан подобно урагану подхватил Сильвберна и уволок в неведомые дали…

Линель зло сузил глаза и глянул на сидевшего рядом господина Тэрпи. Дунстан смеялся над шуткой, отпущенной женщиной, все время крутившейся рядом. Грудастая брюнетка тоже заливалась хохотом, запрокинув голову кверху. Так смеются только женщины, прекрасно осознающие свою красоту. Сегодня она носила красное, и цвет крови контрастировал с белизной кожи.

Рыцари разъехались по краям поля и по команде рванули навстречу друг другу, целя копьями. Желтый Плащ ловко ткнул противника в грудь, и Блестящие Доспехи сверзился с седла. Широкий сапог застрял в стремени, и конь несколько шагов проволок рыцаря по песку. Затем подоспел оруженосец и освободил господина.

Зрители — лоскутное одеяло, брошенное на трибуны — кричали и улюлюкали. Одна из дам встала с места и восторженно махала победителю. Желтый Плащ победоносно вскинул к небу копье, с трудом удерживая турнирное оружие. На кончике древка развевалась лиловая лента.

— Леди Фелиция очень польщена.

— Что? — Линель не заметил, что Кэшор отвернулся от брюнетки и обращается к нему.

— Я говорю, в-ваше в-величество, что эта леди в сиреневом — Фелиция — польщена. Ее жених второй раз побеждает на турнире.

— Очень мило.

«Зачем?! — билось в голове Линеля. — Зачем со мной все это? Да что же это такое?! Как же это остановить?!».

Линель ощущал острое, все растущее неудовольствие: Кэшором и собой. Дунстан был виновен в неуместном веселье. А себя Линель винил в слабоволии. Он поддавался влиянию яркого и с виду добродушного лорда. Искал и не мог найти лазейку из тщательно сотканного кокона гостеприимства. Ему бы хватить со всех сил кулаком… да хоть вот по этой скамье, закричать: «Довольно!»

Но Кэшор смеялся, болтал, изредка заикаясь, и Линель не находил ни малейшего просвета в веселом трепе. Ни малейшего просвета, чтобы сказать веское слово…

«Да что же я за человек такой?! — с неудовольствием думал король. — Так я отсюда до зимы не уеду… И что же он тянет, мерзавец? Будто выжидает чего…»

Дунстан вновь повернулся к Сильвберну.

— Ваше величество, Мэри очень просит о милости: не станцуете ли с нею на завтрашнем балу? Дело в том, что у нее есть сестра…

Сосуд недовольства внутри Линеля переполнился. Шипя и переливаясь через край, хлынули из короля эмоции.

— Не станцую! — сказал Сильвберн. — Ни с кем ни на каком балу я танцевать не буду. Довольно балов. И турниров — довольно. Хватит, милорд. Я ехал к вам по делу, а до дела так и не дошло.

Кэшор казался смущенным.

— Просите меня, ваше величество. К-клянусь, я и в мыслях не держал обидеть вас. Напротив, д-думал лишь о вашем удовольствии.

— Удовольствий вполне достаточно, уверяю вас! Я прямо сегодня, прямо сейчас настаиваю, нет, приказываю… Да что такое! Дунстан, вы поняли меня!

Кэшор кивнул и поднялся со скамьи. Повскакивали с мест благородные лорды, освобождая проход для хозяина Тэрпи и короля.

— Распорядись об ужине, Мэри, — приказал Дунстан, и алая брюнетка кивнула. — Коней мне и его величеству!

Для серьезного разговора Дунстан проводил короля в кабинет, не роскошно, но все же дорого обставленный: массивный стол из красного дерева, резные стулья, литые золотые подсвечники, множество богато переплетенных книг в блиставших цветным стеклом шкафах… даже изящная, вся в завитушках кочерга перед камином — и та так и кричала о достатке хозяина, невольно пробуждая в Линеле зависть. Вообще в этом замке все было слишком изящным и слишком дорогим. Даже женщины — кузины и сестры лорда — выглядели дорогими. И ухоженными. Но не красивыми.

Похоже, в этом роду вся физическая красота неизменно доставалась мужчинам. В фамильной картинной галерее Линель лицезрел портреты многих представителей сильной половины Кэшоров. Высокие голубоглазые блондины с волевыми подбородками и мужественными изгибами бровей. Персонажи дамских романов. Именно таким был и собеседник Линеля.

Дунстан Кэшор вежливо пододвинул королю мягкое кресло, а сам расположился на небольшом диванчике. Он уже не выглядел человеком, балагурившим десяток минут назад. На голову выше короля, светлоглазый, светлокожий, с длинными золотистыми волосами, собранными сзади в хвост, он внезапно стал выглядеть опасным.

«Нет, — поправился Линель. — Не выглядеть. Выглядеть он старается по-прежнему. Он стал ощущаться как опасный человек».

Король насторожился. Дунстан был молод — лет двадцать шесть — двадцать семь, а умел выглядеть на двадцать. Вероятно, многие ошибались, полагая его не представляющим угрозы. Но Линель знал по личному опыту, почерпнутому из наблюдений за придворными: на самом деле мало кто из столь влиятельных лордов является тем, кем кажется.

Хозяин Тэрпи взял с небольшого столика темную бутыль и разлил в два глубоких бокала красное вино. Линелю не хотелось пить, но он взял бокал, чтобы занять руки. И тут же отхлебнул.

Вино было великолепно.

— Лорд Кэшор, — начал Линель. — Я ехал к вам по… ммм… важному делу.

— Я ожидал, что вы навестите меня, ваше величество, — Дунстан склонил голову, словно сознаваясь в тяжком грехе. — Лорд Перрье написал о последних событиях в столице.

— Неужели? — Линель демонстративно вскинул брови, и Кэшор поспешил пояснить:

— Мы с ним хорошие знакомые. А уж исходя из моего в-влияния на эту местность, с его стороны было бы глупо утаивать такое от меня. Я ждал п-приказа. Ваше личное прибытие в Тэрпи, ваша милость, порядком подняло мое самомнение.

«Куда уж выше», — подумал Линель, а вслух сказал:

— Значит, вам известно, что будет война?

— Война? Это логично, ваше величество, я бы сказал, даже очевидно. Если Х-холдстейн не откажется от короны.

— Мнения Холдстейна пока никто не слышал, — сказал Линель. — Но Совет… эээ… принял решение собрать к зиме армию. Я, приехал сюда… как бы… удостовериться в вашей лояльности, милорд Дунстан.

Черные глаза короля встретились взглядом с голубыми глазами подданного.

— Я всегда буду в-верен законному королю, ваше величество.

Линель немного помолчал.

— Сколько людей вы можете призвать под свои знамена?

— Сложно сказать, — Кэшор покачал головой. — Мне давно не п-приходилось собирать ополчение. А п-постоянных войск у меня около тысячи человек.

— У вас есть время. Эээ… До зимы.

Лорд кивнул. В кабинете повисло молчание, прерываемое лишь потрескиванием дров в камине. Наконец, хозяин Тэрпи произнес:

— Если уж мы покончили с делами, в-ваше величество… в вашу честь я организовал множество увеселений…

— О, да.

— Осталось последнее, его я оставил про запас. Самое интересное.

— Ну? — несмотря желание поскорее уехать из Тэрпи, появившемся у Линеля сразу по окончании разговора, король все же ощутил интерес.

Конец ознакомительного фрагмента.