Макошин скит

Евгения Кретова, 2021

В жизни Макса Александрова все утряслось. И именно в этот момент он узнает об исчезновении Карины, двоюродной сестры. Ее парень утверждает, что девушка бросила его, а мать радуется: дочь снова окажется под родительским кровом и влиянием. Мать уверена, что дочь прячется у подруг. Но выясняется, что Карина отказалась от мирской жизни и примкнула к отшельникам. И чем больше Макс узнает о новом увлечении сестры, тем сильнее за нее переживает: все, кто оказался в поселении отшельников, бесследно исчезают. Новые приключения уже знакомых героев в детективе «Макошин скит».

Глава 2

Без нее

Прошло 3 недели, середина апреля

— Ты едешь? — из динамика раздался мурлыкающий девичий голос, чуть кокетливый.

— Еду, — Рафаэль отозвался сухо, свернул к кафе и притормозил на стоянке. — Приехал.

Девичий голос посерьезнел:

— Так давай, мы тебя ждем…

Рафаэль вздохнул. Выдернул ключ из замка зажигания и решительно дернул на себя ручку, распахивая дверь и выбираясь из автомобиля. В лицо дунуло весенней сыростью, талым снегом и запахом первых, нераскрывшихся еще, почек.

Апрель стремительно расправлял плечи.

Рассеянно оглядевшись по сторонам, молодой человек привычно закатал рукава толстовки, снова нырнув в салон и достал из бардачка ежедневник, а с пассажирского сидения — фотоаппарат. Поставив машину на сигнализацию, направился ко входу в кафе.

— О-о, наконец-то! — радостные возгласы, протянутые навстречу руки: его команда была в полном сборе. — Раф, мы думали, ты окончательно потерян для фотографии.

Семен, ассистент Рафа, прищурился, бегло посмотрел на фотокамеру и органайзер, с удовлетворением кивнул:

— Верно, хватит киснуть.

Посмотрев на него так строго, что Семен поперхнулся дальнейшими рассуждениями о неудачной личной жизни шефа, Рафаэль уселся за стол, улыбнулся подчеркнуто широко: меньше всего он хотел, чтобы ребята стали расспрашивать его и лезть в душу. Поэтому спросил первым:

— Что замышляем? Колитесь.

«Тростиночка» — небольшое уютное кафе недалеко от центра города: мягкие диванчики, крафтовый кофе, всегда свежая выпечка и приятная фоновая музыка — было излюбленным местом общих сборов творческой команды Рафаэля. Раньше, до ухода Карины, визажист Татьяна, стилист и креативный дизайнер Стас, ассистент Семен, менеджер по проектам худощавый красавец Гораций (по паспорту Григорий Костылев), и он сам собирались здесь каждый понедельник. Делились наработками, обсуждали «косяки», планировали на неделю или на месяц вперед, отрабатывали и согласовывали планы по продвижению в соцсетях и по рекламе. Решали, за какие проекты возьмутся.

Спорили, обсуждали.

Рафаэль любил понедельники. Они зажигали его на неделю. И — особенно в последнее время, когда с Кариной стало творится что-то непонятное — согревали.

Раф пропустил три встречи: ездил к родителям Карины, в ее университет, поджидал на курсах, у репетиционной базы ее группы. Все пытался ее найти. Пока в один прекрасный день не понял — Карина не хочет быть с ним, она просила оставить ее в покое. Возможно, даже встретила кого-то другого — почему нет?!

Сделать как она просила — единственное, что стоит делать. И еще — жить дальше.

«Люди расстаются. Такое бывает», — убеждал себя Рафаэль.

Иногда — вот так, перешагнув через общие планы и совместное прошлое. Не прощаясь и не объясняясь. Одним росчерком удаляя кого-то из своей жизни. Больно, жестоко, но это как вырезать аппендицит — раз и навсегда.

Оно, может, и к лучшему — к чему драмы и объяснения?

Раф горько усмехнулся своим мыслям, что не ускользнуло от внимания команды — ребята притихли, переглянулись с опаской. Семен, дернув мочку уха, сообщил:

— Ну, мы только тебя ждали… Тут дело крутое наклевывается… — Он еще раз окинул взглядом команду, словно надеясь получить от нее какую-то дополнительную поддержку. Остановил взгляд на лице Рафаэля. — Для «The Photograph».

Рафаэль оживился. «The Photograph» — крупнейший журнал индустрии, мировой лидер и создатель трендов. «Дело» для Photograph — это может оказаться делом на миллион. Прорывом, не только для него, но и для всей команды.

По настороженным и одновременно восторженным лицам ребят он понял — они еще не все рассказали. Есть что-то еще, еще более важное, чем сам факт сотрудничества с журналом.

— И что за дело? — Рафаэль спросил, уже стараясь предугадать и тут же понимая, что не угадает — вариантов слишком много: — Ну, come on, ребята, не томите!

Стас усмехнулся:

— Ну, Го́ра, давай, жарь… — он легонько ударил ладонью по поверхности стола.

Гораций откашлялся:

— Журнал объявил закрытый конкурс, победитель получит контракт на три обложки и ТОП-баннер по всем соцсетям во время ежегодного фестиваля креаторов FineArt Rapsody… — он сделал драматическую паузу, позволив Рафаэлю осмыслить сказанное. — Photograph в этом году — их генеральный спонсор. От участников закрытого конкурса нужно концепт-фото.

Гораций перевел дух, вскинул подбородок.

— Закрытый конкурс? А мы как об этом узнали? — Рафаэль насторожился: сказанное было настолько невероятно, что верилось в него с трудом.

— Ты подошел к самом интересному, — Гораций криво усмехнулся, отхлебнул остывшего ежевичного чая. — У нас персональное приглашение!

Рафаэль остолбенел. Семен засмеялся:

— Отомри, друг. Их арт-директор видел твои работы для Insider в прошлом году…

Визажист Татьяна щурилась, с удовольствием наблюдала за его реакцией. Для каждого из них само приглашение — уже событие. Рафаэль же почувствовал, как перед ним, как перед поисковой собакой махнули просаленной тряпицей.

— С заброшенной бензоколонки?

— Они самые, — Татьяна кивнула. — Связался с нами через директ. Он хочет, чтобы ты представил свою работу на конкурс.

Раф почувствовал, как загорается в нем любопытство и жажда узнать подробности. Придвинулся ближе к менеджеру проектов и администратору Горацию:

— Покажи письмо!

Парень активировал лежавший рядом с ним сотовый, подгрузил приложение, нашел нужную ветку сообщений и передал телефон Рафаэлю. Фотограф пробежал глазами письмо — короткое приглашение, которое Гора пересказал практически дословно. Но Раф жадно цеплялся за строки, перечитывал еще и еще раз, пытаясь додумать то, что осталось за текстом — ожидания, контекст, настроение непростого заказчика. Читал снова и снова, не доверяя собственным глазам.

Арт-директор крупнейшего профессионального издания.

Сам.

Написал и предложил сотрудничество. Хоть и на конкурсной основе, но сам факт!

Рафаэль шумно выдохнул, отстраняясь от текста.

— Ты только сильно не радуйся, — заметила Татьяна, — конкурс закрытый, так что если пролетим, то никто об участии в нем и не узнает, в портфолио такое не включишь…

— Отчего не включишь? Права на фото-то у нас останутся! — Семен возмутился.

Рафаэль кивнул:

— Это понятно. «Обещать — не значит жениться». Может ничего и не выгорит, только время зря потратим.

Ребята встрепенулись, отозвались почти хором:

— Но мы же потратим?!

— Конечно. Дай посмотреть техзадание, — он снова забрал сотовый из рук менеджера, открыл присланную арт-директором журнала ссылку.

Черно-белое фото. Горизонтальное размещение. Социальный контекст.

«Хм, — отметил, кивая собственным размышлениями: — Ясно, почему им работа для Insider понравилась».

Никакой обработки. Десять фото из одной локации. По сути — один шанс, либо «да», либо «нет». Концепт не зайдет — и сразу вылетели.

— А сколько всего участников? — Рафаэль с надеждой посмотрел на Горация.

Тот покачал головой:

— Ты что, такую инфу́ тебе никто не сольет. Может, десять, может, сто человек.

Рафаэль аккуратно положил телефон на стол, почесал переносицу:

— Нужна концепция…

— Что-то, как для Insider? — Таня прищурилась, прикидывая, что она может предложить в плане образа, посмотрела на стилиста. Стас поймал ее взгляд, промолчал: у каждого крутились идеи. Будет мозговой штурм — выскажутся.

Рафаэль покачал головой:

— Нет. Им как было у кого-то не надо. Им нужна уникальная концепция. Неповторимая… Не знаю… У меня пока идей нет.

Он порывисто встал, прошел к панорамному окну, посмотрел на улицу. В памяти всплывали образы — он отбрасывал их один за другим. Что-то будет «работать» только в цвете, им нужно черно-белое. Что-то недостаточно концептуально. В какой-то идее не хватает социальной подоплеки…

— Может, какой-то косплей за основу взять? — неуверенно предложил Граций. — Сейчас это в тренде: всякие рете́ллинги, новеллизации…А? Золушку соединить с Катериной из «Грозы» Островского?

— Ага, будут они правами заморачиваться… — Стас покачал головой.

Рафаэль повернулся к ребятам:

— Надо думать. Бросайте все идеи в общий чат, любые рефы^[1], на которые напоретесь в сети.

Команда переглянулась:

— Что мы ищем-то, хоть скажи?

Фотограф сосредоточенно смотрел перед собой. Уперев руки в бока, покачивался с носка на пятку.

— Понятия не имею, — проговорил, наконец. — Пойму, когда увижу.

* * *

Две недели до этого

Он сидел в чисто прибранной кухне неприветливого, будто затаившего на него обиду, дома. Косые оранжевые лучи скользили по паркету, оставляли длинные четко очерченные тени. Будто когти затаившегося монстра. Поставив локти на колени и положив подбородок на скрещенные руки, он слушал напряженный шепот и мысленно ругал себя: зря он это затеял. Зря он сюда приехал, это было ясно еще в тот момент, когда он попросил о встрече.

— Что вам нужно, — отрывисто ответил женский голос.

— Я хочу поговорить… О Карине. Могу я приехать?

— Ну, приезжайте, — с безразличной интонацией ответили ему.

Он почувствовал, что пожали. По голосу понял. По интонации.

И вот сейчас отчитывали как школьника.

— Я же вам еще по телефону сказала, Рафаэль, что ничего не знаю о Карине. Вашими усилиями мы почти не общаемся с ней с того случая…

Мать Карины, Светлана, поглядывала на него сердито, одновременно с неистовством кроша капусту для салата.

— Я не настраивал Карину против вас…

Выглядело, как жалкое оправдание. Хотя они и в самом деле никогда не обсуждали родителей Карины.

Светлана поджала губы, презрительно процедила:

— Ну, конечно… По своему собственному желанию дочь перестала звонить и на выходные приезжать к родной матери.

Рафаэль покачал головой:

— Я не могу за нее ответить, почему так произошло. Я даже не спрашиваю вас, где она… Я просто хочу знать, что с ней все в порядке.

— Не спрашивает, где она… — Светлана шумно ссыпала капусту в салатницу, грохнула разделочной доской по столу: — И правильно делаете, что не спрашиваете… Я бы, если бы и знала, не сказала…

Рафаэль поднял глаза, спросил тихо:

— Почему?

Он с удивлением смотрел на в общем-то миловидную, если бы не желчный взгляд и скривившееся в неприязненной гримасе лицо, женщину.

Светлана отбросила от себя нож, уперла кулаки в бока:

— Потому что я рада, что у нее, наконец, голова прояснилась… Что ушла от тебя, за ум взялась.

— То есть вы не знаете, где она?.. А если она в беде и ей нужна помощь? — задал Раф еще один несмелый, бессмысленный вопрос.

Светлана фыркнула:

— Что там у нее может случиться?!

— Ну не знаю, — Рафаэль пожал плечами: — Заболела. Нет денег. Просто может быть ей одиноко, она запуталась и потерялась. И ей нужно с кем-то поговорить. Знать, что она кому-то нужна.

Светлана с раздражением закатила глаза.

— Ой, бросьте, Рафаэль! — она снова перешла на «вы». — Я понимаю, что у вас творческая профессия, тонкая душевная организация, — это было сказано с пренебрежительной интонацией, скорее как оскорбление, — но надумывать не надо… Это все не про мою дочь. Карина — взрослый, самодостаточный человек. Если она не хочет с вами общаться, значит, есть за что. — Светлана победно окинула взглядом съежившуюся фигуру несостоявшегося зятя, отвернулась, посмотрела в окно: — У какой-нибудь из подруг отсиживается. Деньги закончатся, приедет. Надеюсь, не к вам.

— Вы до такой степени не любите меня? Готовы игнорировать, что у Карины проблемы, лишь бы отвадить ее от меня?

— Я всего лишь хочу лучшего для моего ребенка, — Светлана снова повернулась к Рафу, посмотрела с вызовом.

Рафаэль понимающе кивнул:

— А я — не лучшее… Все верно.

— Не лучшее, конечно. Ни кола, ни двора, сомнительное настоящее, еще более сомнительное прошлое… — Мать Карины осеклась, заметив, как посерело смуглое лицо парня. — Простите меня за прямоту, но вы даже не знаете, какая у вас наследственность. Еще неизвестно, чем вы «наградите» своих детей.

Она снова вернулась к своему салату, двигалась прерывисто, раздраженно, всем своим видом показывая, что не намерена продолжать разговор.

Рафаэль, вздохнув, поднялся, посмотрел сверху вниз — мать Карины едва доставала до его плеча — усмехнулся:

— Если Карина появится, сбросьте хотя бы СМС, что с ней все в порядке.

Он достал из кармана куртки визитку, положил на стол. Пальцы замерли на шершавой поверхности.

Рафаэль посмотрел на Светлану, на мгновение их взгляды встретились, и Рафаэль понял — не позвонит. Закусив губу, решительно развернулся и вышел на крыльцо.

Стремительно направился к калитке. Оглянулся уже садясь в машину.

Двухэтажный дом в окружении голых яблонь; темная горбатая крыша и две открытые террасы — на первом и на втором этаже. Светлый облицовочный кирпич, коричневые рамы стрельчатых окон. И круглое чердачное окно с витражом: расчленённый фигурным переплётом на восемь частей распустившийся нежно-голубой цветок незабудки^[2].

Все началось именно с него.

* * *

Кафе «Тростиночка», середина апреля

Стас и Гораций переглянулись.

— Раф, завтра надо дать ответ, участвуем или нет, прислать первые рефы хотя бы, концепт какой-никакой, — Стас морщился, будто от зубной боли, смотрел исподлобья. — Это крайний срок, по-хорошему — сегодня.

Рафаэль все знал — в письме арт-директора были четко прописаны сроки. Порывисто поднял руки к голове, взъерошил темные курчавые волосы, прошептал:

— Нет идеи, понимаешь? Концепта нет. И тут лучше вообще не светиться, чем влезть и облажаться. Понимаешь?

Они по-прежнему сидели в кафе «Тростиночка». К краю стола сдвинуты чашки и прозрачный чайник с зеленым чаем. В центре стола — ворох мятых салфеток, листов из блокнотов и стикеров. Результат их мозгового штурма. Ребята терли виски.

Татьяна с надеждой предложила:

— Может, разойдемся? Со свежими силами завтра соберемся и снова все обдумаем? Сегодня все равно одно по одному топчемся.

Парни покачали головами:

— Ты же слышала — сегодня надо хоть что-то выдать.

Татьяна опустила плечи, прикрыла глаза. Стас кивнул:

— Раф прав. В нашем деле стабильный рост важнее фееричной победы. Хотя не всегда…

В разговор вступил Семен.

— От нас ждут чего-то особого. Покажешь середнячка, скажут, что прежний успех — случайность. И выбросят в утиль.

— Ну так и я том, — Рафаэль положил кулаки один на другой, опустил на них подбородок. Прикрыл глаза. Что-то неуловимое вертелось в голове. Ускользало сигаретным дымом сквозь пальцы.

— Чего мы хотя бы ищем? — Татьяна пошевелила ворох бумажных шариков — их забракованные идеи.

Рафаэль сам толком не знал. Будь у него время, он бы продумал, просмотрел на компьютере прежние работы «The Photograph», вышедшие в финал конкурса, просмотрел бы последние интервью арт-команды… Сейчас время — непозволительная роскошь. Но в одном он был уверен:

— Нужна необычная локация.

Семен вскинул голову:

— Необычная для нас или для них?

— Для них, конечно… Но в рамках стереотипов о стране. С чем у них ассоциируется Россия — Достоевский, снег, пугающие просторы и инфернальные холода.

Гораций оживился:

— Может, пока снег совсем не стаял, нату́рную съемку замутим, по ходу решим, подойдет или нет. По прогнозу видел, циклон прет, мокрый снег обещают.

Рафаэль покачал головой:

— Нет, по ходу ничего решать не будем. Мы же не школьники, в самом деле. Да и времени нет пальцем в небо тыкать… Нужно наверняка действовать.

Стас вздохнул.

— А что тогда?

Рафаэль молчал. Идея, будто гусиное перо щекотала под носом, свербела в горле, просилась наружу. Неясная, несформированная, но близкая, протяни руку и поймаешь. Рафаэль пока хватал пустоту.

Татьяна прищурилась, вспоминая.

— А что, если пройтись по этническим корням?

Гораций прищурился:

— А что? Этно-тематика сейчас в тренде.

Ребята одновременно усмехнулись на его очередное «в тренде». Стас скептически отмахнулся:

— Да ну, этнодеревню хочешь подснять? У них этих этнодеревень, как зимой снега, у них они появились раньше, чем у нас бизнес-центры… Этим их не удивишь.

Татьяна мотнула головой, упрямо поджала губы.

— Я думаю сделать как раз что-то знаковое, древнее, с мрачной историей, что-то дикое… Ну, как вам объяснить… С опорой на сторите́ллинг.

Стас хмыкнул:

— Сторителлинг… Скажешь тоже. Это что за зверь такой?

Гораций воодушевился, придвинулся ближе:

— Погоди-погоди, Татьяна дело говорит. Это сейчас тема из тем — сторителлинг…

— «В тренде»? — хором закончили за него фразу ребята и засмеялись.

Админ обиженно отмахнулся:

— Да ну вас… Ржете еще.

Рафаэль кивнул Татьяне:

— Говори.

Девушка поправила волосы, убрала за ухо темную прядь.

— Здесь недалеко, километрах в шестидесяти, есть старый скит, вроде как староверов, но может и язычников, название такое — под старину. Ну-у, то есть как — есть… Был! Гнилое место, кто там ни поселится, тот или помрет, или без имущества останется. Да и сам скит нет-нет, да загорается. Говорят, про́клятое место, никто туда не суется. Поговаривают, будто здесь в давние времена женский монастырь действовал. Так вот скит вполне мог быть от того монастыря. Еще при язычниках монастырь основан был, очень старый. Его княжеские дружинники спалили за что-то вместе со всеми монахинями. Оттого место и нежилое до сих пор.

— Не было у язычников монастырей; а в наших краях после Никоновской реформы поселилось много староверов — Семен уже гуглил информацию. — Значит, монастырь и скит^[3] или сожгли монголы, например, или, если речь идёт только про раскольничий скит, то какая-нибудь карательная экспедиция, — он отложил сотовый. — Но это не точно.

Татьяна отмахнулась:

— Я не историк и не религиовед. Да и не в том суть, сейчас столько всего намешано, пойди, разберись, где правда, а где додумано и за истину выдано. Я рассказываю, что слышала… Но место красивое, загадочное. Мрачное. Голые ветви деревьев, почерневший остов часовни. Да, там каменная часовня сохранилась. Представьте: таинственные фрагменты росписи и пустые круглые глазницы окон, будто выколотые глаза великана. Скажи, Раф, чем не концепт?

— Скажешь тоже — великана. Тебе книжки писать надо, — Стас откинулся на спинку стула, смотрел отстраненно и скептически ухмылялся.

Рафаэль поднял вверх указательный палец:

— Татьяна дело говорит.

Стилист фыркнул:

— Бред…

Татьяна продолжала:

— «Бред» — это потому что не ты предложил, да? — Стас умолк. А Татьяна продолжала рассказывать: — Пару лет назад эту землю заселила община, присматривает за часовней. Разобрала старое пожарище, заложила новый фундамент. Своими силами стройматериалы закупает, своими силами возводит. А в соцсетях вчера видела — опять сгорела постройка. В комментах народ сразу про нечистую силу вспомнил и про эту легенду о сожженных заживо монахинях. Или как там они назывались у староверов. — Она окинула взглядом ребят, задержалась на сосредоточенном Рафаэле: — Я думаю можно раскрутить эту тематику, охота на ведьм, борьба с еретиками… Дико, стихийно, броско получится. И социальная тематика, опять же… Что скажешь?

Рафаэль задумался:

— А какой процент обработки фото допустим? — вместо ответа он посмотрел на Горация.

Тот соединил подушечки указательного и большого пальцев.

— Зеро, — отозвался.

Рафаэль кивнул, прикидывая, какие фото можно сделать.

— Значит, надо спецэффекты использовать… Есть парочка идеек. Нужны лампы, сухой лед… Надо проехать на эту локацию, посмотреть, можно ли снимать прямо там…

Семен кивнул:

— Я проеду завтра, посмотрю, пощелкаю местность с разных ракурсов. Ночную съемку будем делать?

Раф задумчиво кивнул:

— Пока не знаю. Нет, думаю, что нет. Наоборот, утро ранее. Когда иней на земле и пар изо рта.

Кажется, его пальцы сомкнулись, захватив, наконец, юркий хвост невесомой идеи.

Примечания

1

Реф (сленг) — сокращенное от референс — вспомогательное изображение, рисунок или фотография, которые художник или дизайнер изучает перед работой, чтобы точнее передать детали, получить дополнительную информацию, идеи.

2

Незабудка — символ невинности, вечной памяти.

3

Скит (греч. σκήτη от копт. ⲓϩⲏⲧ) — в общем случае место жительства монахов, отдалённое от крупных поселений людей.