Дзен московского олигарха

Евгения Кретова, 2020

Юная Варвара только планирует свою жизнь. Для начала – поездка с друзьями в Черногорию по окончании сессии. Но мама просит остаться на лето дома и составить ей компанию… на вилле Григория Толмачева, владельца заводов, пароходов и крупнейшей ай-ти компании в России, получившей госконтракт: у них, видите ли, любовь, а «ехать в гости к мужчине одинокой даме неприлично». Варвара от скуки начинает вести блог о жизни московского олигарха, сама не замечая, что сливает в Сеть такие секреты бизнеса, за которые можно получить и пулю в затылок. Теперь анонимного блогера «хотят» следственные органы, конкуренты потенциального отчима и его же Служба безопасности.

Глава 5

Совещание

Татьяна Федоровна приветливо улыбнулась, показала рукой, куда идти.

Вправо. Узкий коридор с золотисто-хрустальными бра. Лестница вверх, на один пролет. Широкая дверь.

И поток воздуха.

Варвара ожидала оказаться в темной, заваленной пыльными бумагами каморке с ворохом ненужных документов на столе — потому как что еще шефу охранников делать с документами?

Кабинет Фадеева подошел бы не начальнику службы безопасности, а художнику или архитектору. По сути, это даже не кабинет был, а студия: высокий потолок, стеклянная крыша, прозрачные шары плафонов на серебристых креплениях, рассыпающие розовато-лиловый вечерний свет. Светлая глянцевая мебель и яркие картины на белоснежных стенах.

Девушка замерла на входе.

— Это кабинет Глеба… Ивановича? — она икнула.

— Да, конечно. Вам чаю принести? У меня зеленый, с жасмином, очень вкусный. И нежнейшее суфле к нему, привезли буквально час назад.

Варвара задумчиво кивнула, шагнула через порог.

Она всегда считала, что личное пространство человека говорит о нем гораздо больше, чем слова, грамоты и слухи. Глеб Фадеев ее удивлял. Татуированный, грубоватый и замкнутый громила на черном джипе, любитель рока, обитающий в белоснежном артистическом кабинете, кто он?

Девушка подошла к полотнам. Крупные мазки, простые, чистые цвета, будто отпечатки ладоней радужного ангела. Яркая, дышащая мозаика, от которой оказалось сложно отвести взгляд. Скучающее вечернее солнце добавляло краскам мягкости и тепла. И заполняло легкие свободой.

Сознание зацепилось за последнее слово. «Свобода». Оно лучше всего характеризовало Фадеева и все, что с ним связано. В том числе эти картины, окрашенные московским закатом.

Задумавшись, она не услышала, как прошелестела дверь, пропуская Татьяну Федоровну. Секретарша поставила на кофейный столик пузатый чайник и чашку.

— Вам что-то еще нужно?

Варвара спохватилась:

— Нет-нет, все нормально. Я здесь тихонечко посижу. На картины буду любоваться. А чьи они?

— Светланы Григорьевны, конечно…

От упоминания дочери Толмачева неприятно кольнуло под сердцем и вспыхнули щеки: сразу вспомнилось, как блондинка послушно приняла приказ Фадеева не рисковать и при случае переехать в дом отца, как тихо говорила, играя мягкой прядью. И «ты» Фадеева выглядело теперь двусмысленно.

Девушка закусила губу и уткнулась в кружку, вдыхая терпкий аромат. Любоваться картинами расхотелось. И это было так очевидно и так неожиданно, что Варвара озадачилась. Она что — ревнует? Фадеева к Светлане?! Да ни за что! Ее вообще не касается, чьи картины он изучает, сидя в своем кабинете.

Она его знает пару часов.

И проблем из-за этого человека оказалось гораздо больше, чем пользы.

Отставив кружку, девушка поднялась и снова обошла кабинет.

«Он вообще здесь работает или медитирует?» — язвительно отметила. Ни на полках, ни в шкафах — ни одной папки с документами. Даже сейфа нет. На столе — серебристый органайзер с остро отточенными карандашами и обычной шариковой ручкой. Блокнот с фирменной символикой «High-tech Group» на обложке. Под ним — тонкая папка-уголок. Моноблок, придвинутая вплотную к монитору черная клавиатура и компьютерная мышь. Совершенно непонятно зачем, рядом стоял еще и внушительного размера ноутбук. В этом кабинете, может быть, проводят встречи, может быть, «убивают» пару внезапно свободных минут, играя в пасьянс или «танчики».

Но, с другой стороны, она точно знает, как выглядит работа начальника службы безопасности? Может, у него тут секретная дверь, а за ней — бункер. А в нем — комната с сотней видеокамер и пыточное кресло.

Девушка усмехнулась.

Но, будто дразня ее, взгляд выцепил светлую, в тон панелей, дверь за рабочим столом Фадеева.

Постояв перед ней, Варвара прислушалась. Осторожно поскреблась. Не услышав ничего с другой стороны, мягко повернула ручку и толкнула дверь от себя.

Рассеянный полумрак помещения без окон, чуть спертое, пропитанное древесным запахом пространство. Свет из кабинета упал на темный ковер, грубую штукатурку стен и лестницу вниз. Варвара, затаив дыхание, шагнула внутрь, одновременно активируя фонарик на подаренном Данькой сотовом.

За спиной гулко ухнула дверь в кабинет Фадеева, отрезая от уютного спокойствия артистической студии. Девушка нервно сглотнула, унимая бешено бьющееся сердце. Прислушалась. Вокруг — только тишина, шелест ее собственных шагов и прерывистое дыхание. Воображение уже дорисовывало обстановку тайного бункера олигарха, сердце билось все тревожнее, сильнее отдаваясь в висках, почти выпрыгивая наружу на каждой новой ступени.

Синий луч фонарика выхватил преграду впереди и уперся в темную дверь.

Варвара подошла вплотную, прислушалась.

Неторопливые шаги, приглушенный голос. Женский, но довольно низкий, с хрипотцой. Или простуженный.

— Нет, только что, — отчетливо донеслось с другой стороны дверного полотна. Так близко, что Варвара отпрянула вглубь коридора. Голос отдалился, и ей пришлось прислушиваться. — Я постараюсь… сегодня. Да, я помню. Gata freeze². — Странное сочетание слов мгновенно врезалось в память Варвары. Она нахмурилась и окончательно превратилась в слух, будто тонкий, натянутый от напряжения нерв. — Еще немного времени… найду.

Больше ничего не разобрать.

«Gata freeze» вертелось в мозгу веретеном. «Ну, freeze, допустим, понятно, что-то с заморозкой… «А «gata», интересно, что такое?» — любопытство подкидывало варианты, но все они сошлись к какому-то диковинному блюду. Или напитку, что даже показалось более вероятным.

Варвара еще какое-то время постояла в раздумьях: возвращаться в кабинет Фадеева или узнать, куда ведет секретный ход. То, что это секретный ход, она не сомневалась. Решительно набрала в грудь больше воздуха и приоткрыла дверь.

В нос ударил аромат кофе.

Тесная комнатка с длинным столом вдоль стены. Навесные шкафчики. В углу, подсвеченный синим, дымится пузатый чайник, бросая призрачные блики на кран.

«Это кухня!» — догадалась Варвара, глотая разочарование. Еще не доверяя собственным глазам, погладила матовую столешницу, посветила через стекло внутрь шкафчиков — кружки, бокалы, сахарница, упаковки с печеньем… Ряды кофейных банок и разноцветные — с чаем.

Девушка прошла через кухню, легонько толкнула дверь и оказалась в приемной, из которой ее совсем недавно выводила Татьяна Федоровна. Тот же стол, те же папки с документами, факс и недопитая чашка чая. Пожилой секретарши не было видно.

Варвара постояла несколько минут.

Двери переговорной распахнулись. Седовласая дама с модной короткой стрижкой и сопровождавшие ее мужчины, смерив девушку взглядами, стремительно направились к лифтам. Следом за ними из переговорной показались презентабельного вида господин в костюме и начинающая полнеть женщина с красной папкой в руках. Выйдя из приемной, они разошлись в разные стороны: мужчина, торопливо посмотрев на часы, присоединился к седовласой у лифтов, а его спутница повернула налево и скрылась в глубине коридора.

Варвара догадалась — совещание, на которое торопился Фадеев, закончилось. Но сам безопасник все не выходил.

Девушка хотела рвануть в его кабинет, но передумала, пересекла приемную и, бесшумно толкнув дверь, заглянула внутрь. У окна сидели двое. Худощавый мужчина хмурился и сверлил взглядом Фадеева. Безопасник сидел перед ним, спиной ко входу, по-ковбойски оседлав стул.

— Десять дней, так получается? — прошептал Фадеев.

Худощавый кивнул, посмотрел пристально.

— Глеб, только, пожалуйста, больше без сливов, держите базу. Я не успею разработать еще одну схему.

Варвара шире открыла дверь, впустив в переговорную сквозняк. Глеб вскинул голову, резко обернулся. По его лицу пробежала тень.

— Ой, а я думала, вы уже все. Сотрудники вроде бы вышли, — Варвара замерла у двери. Худощавый с мрачным интересом разглядывал ее.

— Девушка с тобой, Глеб? — спросил он, наконец.

* * *

Глеб стремительно вошел в переговорную, сразу отсекая все, что отвлекало. И Варвару Степановну Андрейчик — в первую очередь.

— Добрый вечер. Прошу прощения за перенос встречи, — прошел к овальному столу, вокруг которого торопливо рассаживались специалисты приглашенной консалтинговой фирмы и два собственных юриста головного офиса «HighTechGroup»: начальник правового департамента Артем Гаврилов и специалист отдела закупок Наталья Белоусова, давние, проверенные работники. В углу, мрачно скрестив руки на груди, замер Паша Панченко, руководитель отдела разработки, из которого и «утекли» данные.

— Мы уже успели кое-что обсудить, Глеб Иванович, — сообщил Гаврилов, кивнул на коллег. — По первому пункту, насчет нарушения режима секретности, приходим к выводу, что под санкции заказчика мы не попадаем. Ушедшая к третьим лицам информация, касающаяся разработки, является собственностью «HighTechGroup» до подписания акта приема-передачи…

Глеб устало выдохнул, с шумом отодвинул кресло, широко расставив локти, сел за стол.

— Ты меня не лечи, Артем Сергеич, — прервал он. — Я контракт не хуже тебя знаю. Я ставил вопрос о характере информации, попавшей третьим лицам. А не о факте. Что мне говорить службе сопровождения заказчика, если данные об их базовых разработках ушли черт знает куда? Это все, что меня интересует по первому вопросу.

Юристы переглянулись.

Слово взяла немолодая дама с каре, руководитель группы приглашенных специалистов.

— Глеб Иванович, мы как раз и говорим о том, что данные не относятся к секретным. То, что они оказались у третьих лиц, не подпадает под ответственность исполнителя, обозначенную в седьмом разделе контракта, — она зачитала пункт. — Видите, пункт об ответственности за разглашение касается только чертежей и материальных носителей. На принципы формирования кода это не распространяется.

Фадеев придвинул к себе контракт, вчитался в пункт. Подумав, удовлетворенно кивнул:

— То есть, если бы эти уроды уперли у нас переданную техдокументацию на оборудование и базовые коды, то была бы жопа. А так вроде как нет.

Гаврилов деловито пробасил:

— Ну, они же сами определили перечень охраняемых объектов. И он закрытый, расширительному толкованию не подлежит. Потому вы и не должны были режим секретности устанавливать на эти данные.

Фадеев смотрел на него, чувствуя себя ужом, которому предстоит проползти сквозь раскаленное игольное ушко. Но, черт возьми, какие варианты.

— Хорошо, — сказал, наконец. — А что по второму вопросу? Как нам сроки передвинуть и насколько это реально сделать, чтобы не попасть под штрафы?

Тут уже выступила Наталья Белоусова:

— Учитывая, что мы не хотим озвучивать заказчику полный пакет похищенных данных, то, соответственно, на прописанный в контракте форс-мажор опираться не можем…

— Не можем. Форс-мажор — это не про нас, — согласно кивнул Фадеев и направился к барному шкафу, рядом с которым находилась кофемашина. Поставил на темную сетку чашку. — Другие идеи?

Наталья уткнулась в разложенные перед собой бумаги.

— Тогда мы можем сослаться на пункт семь точка двенадцать, подпункт «д». Необходимость производства дополнительных работ и выборка багов. Я говорила сегодня с Василием Фирсовым, он готов дать заключение о такой необходимости. Им можно будет безболезненно прикрыться.

Кофемашина приветливо пискнула, сообщив о готовности кофе, Глеб неторопливо поднес к губам горячий и терпко пахнущий напиток. Задумался, перед тем как сделать глоток.

— Сколько времени это нам даст? Чтобы не привлекать внимание?

Белоусова с готовностью отозвалась:

— До десяти рабочих дней. С уведомлением заказчика за неделю до запланированной сдачи-приемки работ.

— Мм, четырнадцать календарных дней, получается? Что, Паш, успеешь? — он перевел взгляд на программиста.

Тот мрачно пожал плечами:

— Куда деваться. Главное, чтобы повторных сливов не было. Переведешь ко мне ребят из других отделов.

Когда юристы направились к выходу, Панченко тоже встал, Глеб задержал его:

— Паш, не спеши. Еще один вопрос есть.

Он дождался, когда за юристами закроются двери, взял стул и, поставив его перед Пашей, оседлал.

— Что нового скажешь по утечке?

Программист мрачно посмотрел на скрещенные руки безопасника, щелкнул языком.

— У каждого «бегунка» были разные участки разработки. Обидно за ключ ввода, очень свежая идея, непривычный формат, но… — он прикрыл глаза, растер переносицу. — Ни все вместе, ни по отдельности данные информацию не раскрывают. Полной картинки у Барановского по-прежнему нет… Но вектор ему будет понятен.

— А что с паролем блокировки?

Программист медленно выдохнул:

— Его спецы, конечно, могут обратить внимание на прикрытые кодом данные. Одинаковые участки, если они догадаются, как выстроить цепь, могут стать подсказкой… — он поморщился, раздраженно добавил: — Вот что ты от меня хочешь, Иваныч? Я на кофейной гуще не гадаю.

— Ты бы сообразил?

— Я да.

Фадеев мрачно ссутулился, положил подбородок на кулак.

— Сколько у нас времени? — спросил, наконец.

— Если он всех своих спецов поставит на ноги, засадит за расшифровку, то дня четыре. Еще примерно неделя для доработки отсутствующих фрагментов и адаптацию с альтернативной прогой.

— Десять дней, так получается?

Паша кивнул, посмотрел пристально.

— Глеб, только, пожалуйста, больше без сливов, держите базу. Я не успею разработать еще одну схему.

Фадеев мрачно кивнул.

Дверь за спиной тихо прошелестела.

— Ой, а я думала, вы уже все. Сотрудники вроде бы вышли, — в проеме появилась Варвара, с любопытством уставившаяся на мрачного Панченко. Тот с интересом оглядел ее.

— Девушка с тобой, Глеб?

Она решительно вошла, пересекла переговорную. Протянула программисту узкую ладонь:

— Варвара Андрейчик, студентка.

Панченко хмыкнул, покосился на погрустневшего Фадеева, осторожно пожал девичьи пальцы:

— Павел. Очень заинтригован.

— И напрасно, ничего интригующего пообещать не могу. — Она взглянула на Глеба. — Мы домой едем или как? — Панченко многозначительно округлил глаза, заставив девушку покраснеть. — Не в том смысле. Не к нему… Мы в разных местах живем… Он просто домой обещал отвезти… — начала оправдываться она, продолжая густо заливаться краской.

Фадеев усмехнулся:

— Это будущая падчерица Григ-Грига. Действительно, ничего интересного, — поймал еще более заинтересованный взгляд программиста. Успокаивающе похлопал его по плечу. — Остынь. Пойдемте, Варвара Степановна. Кое-что показать вам хочу.

Он направился к выходу, пропустил девушку вперед, обернулся к Павлу:

— Паш. Не будет у нас этих десяти дней. Максимум пять… И то…

С лица программиста будто стерли задумчиво-лукавое выражение, Панченко нахмурился:

— Ты думаешь?

Фадеев кивнул.

— Уверен. Я и на свои данные ориентируюсь. Пять дней — это предел. Заряжайся пахать. Собирай парней по всем отделам, дроби работу по крупицам, чтобы объем каждого задания — на один день: пришел, выполнил, сдал и поехал домой. На второй этаж, в лабораторию. На входе все гаджеты сдавать… Ну, это как обычно. Я охрану поставлю, мужики проконтролируют.

Примечания

2

Gata (исп.) — кошка, freeze (англ.) — заморозить.