Дзен московского олигарха

Евгения Кретова, 2020

Юная Варвара только планирует свою жизнь. Для начала – поездка с друзьями в Черногорию по окончании сессии. Но мама просит остаться на лето дома и составить ей компанию… на вилле Григория Толмачева, владельца заводов, пароходов и крупнейшей ай-ти компании в России, получившей госконтракт: у них, видите ли, любовь, а «ехать в гости к мужчине одинокой даме неприлично». Варвара от скуки начинает вести блог о жизни московского олигарха, сама не замечая, что сливает в Сеть такие секреты бизнеса, за которые можно получить и пулю в затылок. Теперь анонимного блогера «хотят» следственные органы, конкуренты потенциального отчима и его же Служба безопасности.

Глава 2

Инструктаж

Джип, плавно тронувшись с места, по скрипучей гравийной дорожке направился вглубь парка.

— Вы же насчет приставить ко мне охранника пошутили, правда? — Варвара настороженно посматривала на безопасника, на его мускулистые руки, сильную и тонкую талию.

Он рассеянно пожал плечом:

— Что значит «пошутили»? Это обычная практика.

— Ну… кому я нужна, в самом деле? — девушке было непривычно разговаривать с человеком, не видя его глаз, но Глеб смотрел на дорогу. Варавара закусила губу и тоже уставилась в лобовое стекло.

— Вы, может быть, никому и не нужны сами по себе, — резонно заметил мужчина, сворачивая к дому и притормаживая у широкого крыльца. — Но вы — еще одна уязвимость Григория Толмачева. Потому, нравится вам это или нет, считаться с новым положением дел придется, — он повернулся к ней, полоснул темно-серой сталью глаз. — И я искренне надеюсь, что вы не будете доставлять мне дополнительные неудобства своими выходками, как-то: побеги, сбрасывание входящих, утаивание контактов, приглашение несанкционированных гостей, задержки…

У девушки покраснели уши:

— Я что, все вам должна рассказывать? Обо всем докладывать?!

— Нет. Но я должен знать, где вы и с кем. С вами будут работать люди, они отвечают за вашу безопасность, поэтому заставлять их нервничать — свинство. Это понятно, надеюсь?

Варвара пробормотала:

— Понятно. Это и есть инструктаж? Я могу идти?

Он выдернул ключи из замка зажигания, дернул ручку двери:

— Нет, это ваши индивидуальные инструкции в связи со случившимся только что инцидентом. Да… И нервировать меня и моих людей своими нормами, пунктами, конституциями тоже не рекомендую. Нет ничего более неприятного, чем озлобившийся на объект охраны охранник. Это тоже, надеюсь, ясно.

Он вышел из машины, обойдя ее спереди, распахнул дверцу и подал Варваре руку.

Девушка вздернула подбородок, царственно вложила пальцы в открытую мужскую ладонь, выскользнула на дорогу.

— То есть вы — мой бодигард? — проговорила кокетливо.

Глеб криво усмехнулся:

— Я занимаюсь охраной только главного «боди» и его бизнеса, — отозвался он с сарказмом в голосе. — Но вам непременно предоставлю самого сексапильного из всех телохранителей, которые есть у меня в штате.

* * *

Все собрались в кабинете Толмачева. Кого-то из приглашенных Варвара уже знала, других видела впервые.

Во главе стола расположился, собственно, сам хозяин заводов, дворцов и пароходов, олигарх и владелец крупнейшей ай-ти компании Григорий Григорьевич Толмачев — невысокий худощавый мужчина. На вид ему не было и сорока лет, хотя по паспорту — пятьдесят восемь, насколько Варвара знала. Спорт, здоровое питание, отменное чувство юмора и самоирония не только спасли его внешний вид, но и сохранили миллионы от многих охотниц за олигархами. Варвара, погуглив накануне, насчитала как минимум три попытки, которые едва не стоили Толмачеву независимости.

Но бог миловал.

Вдовец, он сам вырастил двоих детей, сам сколотил состояние в девяностые, сам его потерял в двухтысячные. И сам же восстановил с лихвой. Жесткий, не унывающий, он никогда не мелькал в светской хронике, не участвовал в скандалах. Он пахал как лошадь по двадцать часов в сутки. Варвара в глубине души мечтала у него поработать — научиться вот так же контролировать все и всех. Просчитывать не на два-три хода вперед, а на двадцать. Еще и с запасными вариантами.

Этот человек появился в ее жизни полгода назад. Мама — она сидела тут же, по правую руку от Толмачева, и смущалась — познакомилась с ним в театре. Жутко несовременно и невероятно романтично. Так романтично, что у Варвары даже скулы сводило и глаза сами закатывались к потолку.

Перед Новым годом Ольга Петровна отправилась на премьеру в Большой театр. Подруге постановка не понравилась, и та, сославшись на внезапную головную боль, отправилась домой после первого акта. А Ольга Петровна осталась. На освободившееся место к ней подсел приятный мужчина.

— Простите, я видел случайно, ваша спутница покинула вас, — произнес он. — Может, вы не будете против, если я составлю вам компанию?

Маму, учительницу русского языка и литературы, такой пассаж покорил. Да и мужчина показался порядочным, интеллигентным.

После премьеры неожиданный поклонник вызвался проводить ее до дома. Они ехали в метро в полупустом вагоне и, пользуясь шумом, Толмачев на ухо шептал ей стихи Блока и Асадова, рассказывал байки из студенческой и армейской молодости, невзначай дотронулся до плеча. Галантно подхватил, когда Ольга Петровна опасно качнулась… и так не отпустил ее руку.

И завертелось.

Варвара не узнавала мать: та повеселела, сделала модную стрижку, окрасила волосы в пшеничный цвет. Сбросила с плеч лет десять. Дочь пытала-допытывалась, но Ольга Петровна сразу смущалась и замыкалась. Пока восьмого марта Толмачев не появился на пороге их квартиры.

— Здравствуйте, вы, очевидно, Варвара, — он галантно припал к тонким девичьим пальчикам, вручил букет орхидей. — А я пришел просить руки вашей мамы.

С тех пор Толмачев стал постоянным гостем в их доме. Варвара возвращалась из университета и видела его там, немного сумрачного, иногда уставшего. Он улыбался ей и торопливо собирался. Нежно касался материной щеки губами. Варвара только качала головой и посмеивалась.

Размолвка случилась в майские праздники. Мать с Толмачевым отправились в кино, потом зашли в кафе. Вернулась Ольга Петровна в слезах. Молча закрыла за собой дверь в ванную и не выходила оттуда несколько часов.

Варвара поняла все по-своему: Толмачев женат. И мать только сейчас об этом узнала. Девушка решительно достала телефон из сумочки матери, нашла номер Толмачева в контактах, позвонила и высказала все, что о нем думает. Что он гад, сволочь распоследняя, урод, что все ему вспомнится и зачтется, что с живыми людьми так не поступают и что, если он попадется ей на глаза еще хоть раз, она вырвет ему его мерзкий язык, которым тот вешал лапшу на уши матери. Толмачев слабо отбивался, вздыхал.

— Варя, я же не виноват, что богат. Ну, отдать, что ли, на благотворительность все, своим горбом заработанное?

Варвара опешила:

— То есть вы не женаты?

— Да нет, конечно. Я сегодня сделал Оле официальное предложение, с кольцом. Она посчитала его очень дорогим и по этой причине решила мне отказать. Я вынужден был признаться…Она обиделась, решила, что я над ней подшучивал все это время, — расстроенно отозвался Толмачев. — А я, по-вашему, должен был печать себе на лоб поставить, что зарабатываю примерно сто тысяч…

— В день?

— В час… Какая разница, Варя?! Ну хорошо же все было. Мы ведь взрослые люди. Я понимаю, что у каждого свои тараканы, но наши с Олей неплохо ужились друг с другом.

Варвара положила трубку вконец растерянная: и мать жалко, и Толмачев в чем-то прав. Решила не вмешиваться.

И вот до не вмешивалась.

Неделю назад, сдав сессию, радостно сообщила матери, что они с подругами (и Данилом, но матери же об это знать не обязательно) собрались в Черногорию: документы оформлены, деньги скоплены, купальники куплены и чемоданы собраны.

А у Ольги Петровны от этой новости покраснели глаза:

— Варенька… Может, осенью?

Варвара осеклась:

— А почему не сейчас?

Мать вздохнула, присела за стол:

— Я так ждала окончания твоей сессии…

— Зачем ждала-то? — девушка озадаченно пялилась на побледневшую мать, наблюдала, как у той по шее рассыпаются малиновые пятна. Присела напротив. — Мам, что случилось? Ты нездорова?

— Гриша позвал пожить у него, — мать виновато потупила взгляд. Отвернулась.

— И что?

— У него дом большой за городом. Все лето он хотел там работать. Мы могли бы больше времени проводить вместе.

Варвара пожала плечами:

— И отлично. Не будешь скучать, пока я в отъезде, — собралась встать. Мать перехватила ее за руку, притянула к себе.

— Поехали со мной.

— Не поняла. На фига я тебе там? Клубнику со сливками смешивать в доме Толмачева наверняка есть кому. Я вас только смущать буду.

Ольга Петровна закусила губу, посмотрела жалобно:

— Неудобно… Туда дети его будут приезжать, сотрудники, охрана. Повара. Не знаю, кто там еще, в таких домах… А я никого не знаю. Словом перемолвиться не с кем будет, Варь. Поехали со мной, а?

— Ну уж нет, мам! — воскликнула Варвара.

А через четыре дня, сдав билеты и проводив подруг в Черногорию, она садилась в машину к Григорию Толмачеву.

К слову, тот тоже немного нервничал.

Как и сейчас. Встал, прошелся перед собравшимися. Приятная на вид блондинка чуть за тридцать, очевидно, дочь, поглядывала иронично. Моложавый разгильдяй в модных джинсах лениво подремывал в кресле у окна. Варвара предположила, что это сын. Также присутствовал управляющий Василь Федорович, с ним Варвара уже успела познакомиться и даже выведать у него график выпекания плюшек с корицей. У книжного шкафа замер низкорослый мужчина с внимательным и колким взглядом полицейского. Варвара догадалась, что это и есть главный охранник. Ну и, собственно, Глеб Фадеев, буравивший ее взглядом, от которого чесалось между лопатками.

Толмачев заговорил:

— В моей жизни происходят некоторые неожиданные для меня перемены, — он помолчал, нахмурился. — Ольга Петровна и я… — он снова замолчал. Откашлялся. — Ольга Петровна скоро станет хозяйкой этого дома. — Присутствующие переглянулись, мать вспыхнула, виновато посмотрела на дочь. — Я прошу это учесть в наших с вами взаимоотношениях, — последние слова были явно адресованы детям. — Это очень важно для меня. Надеюсь на понимание и… благодушие.

Так и сказал «благодушие». Варвара усмехнулась.

— Праздничных светских мероприятий не будет. Мы подали заявление, распишемся в сентябре. Ее приезд в этот дом… Я хочу, чтобы вы успели хоть немного познакомиться и, по возможности, подружиться, — он шумно выдохнул. — А теперь информация для вас, Оля и Варвара. Я прошу прислушаться к сформировавшимся в доме правилам. Они продиктованы не моим самодурством, а протоколом безопасности, который разработал для всех нас Глеб Иванович. Глеб?

* * *

Начальник безопасности, наконец, перестав изучать Варвару, проговорил тихо:

— Индивидуальные инструкции Ольге Петровне и Варваре Степановне выданы. Сотовые я привез, координаты обслуживающего персонала в списке контактов. Оргтехнику сейчас подключают мои ребята. Анатолий Иванович, — он кивнул на низкорослого с цепким взглядом, — предложил сохранить за Ольгой Петровной Тавра, — он осекся, исправился. — Березина Ивана. Они уже знакомы и немного привыкли друг к другу. А за Варварой Степановной предлагаю закрепить Юркова. Он опытный, спокойный, что немаловажно, — выразительно посмотрел на девушку, та покраснела, Толмачев кивнул. — Теперь о главном, из-за чего, собственно, я попросил всех собраться. На почту Григория Григорьевича стали поступать письма с угрозами…

— Опять? — вскинул голову Толмачев-младший.

— Снова. Отправителя устанавливаем, — мрачно отозвалсяГлеб. — По оперативным данным, последние перестановки в компании выявили слив информации Барановскому. Его ребята активизировались. Но эту информацию, а также причастность Барановского к письмам с угрозами мы выясняем. Что удалось узнать достоверно, он тоже претендует на победу в тендере по «Барракуде» и, зная теперь некоторые наши технические параметры, готов рискнуть и предложить заказчику лучшие условия. Программисты уже работают над утечкой. Но все прекрасно знают методы Барановского. Он будет давить. В том числе и на любого из членов семьи… включая пополнение, — он покосился на Варвару. — Посему. Все новые контакты проверять. Старые пересмотреть с точки зрения уязвимостей. И в случае обострения ситуации быть готовыми перебраться в дом.

— Я не могу. У меня выставка в Милане, — растерянно отозвалась Толмачева.

Глеб кивнул:

— Пока не отменяй, Свет. Но, возможно, с тобой поедет кто-то из ребят Анатоль Иваныча. Посмотрим. Сбрось мне сегодня исходники: что, куда, с кем, какие мероприятия запланированы и в какое время. Ребята пробьют. Потом решим.

Варвара с удивлением уставилась на блондинку, к которой Глеб обращался на «ты» и которая послушно кивала в ответ на все его указания. Как-то это не слишком укладывалось в сериальное представление о семье олигарха. А где же злобные взгляды и намеки на наследство?

— А мне, в принципе, по барабану, хоть сейчас могу переехать, — вздохнул Толмачев-младший, встал, разминая затекшие ноги. — Главное, чтобы кабинет был для работы. Проект я могу и отсюда доделать.

— Пока не надо, — отрезал Глеб, — не привлекай внимание. Но держи меня в курсе. На тебя могут выйти люди Барановского, как в прошлый раз, — Толмачев-младший болезненно поморщился. — На этом пока все. Ольга Петровна, пойдемте в вашу комнату, я покажу, как все работает. Варвара Степановна, — он резко обернулся к девушке, столкнулся с болотно-зелеными глазищами, словно в ледяной омут нырнул, — к вам зайду немного позже, не уходите, пожалуйста, никуда.

Варвара опешила, возмущенно развела руками.

— Я же в кино собиралась. Вы знаете, — прошипела она.

Глеб сделал вид, что не услышал. Направился к выходу. Следом за ним потянулись Толмачев и Ольга Петровна. Кивнув, неспешно вышли Анатолий Иванович с управляющим.

— Привыкайте, Варвара, — усмехнулась Светлана, вставая. — Это сумасшедшая Толмачев-family: интриги, расследования, покушения, промышленный шпионаж, маски-шоу по воскресеньям и teambuilding по вторникам…

Девушка подперла щеку, нервно дернула узелок на бандане.

— Teambuilding?

— Это она шутит, — задумчиво отозвался Толмачев-младший.

Девушка вздохнула.

— Нет, я вообще не планировала все это, — она растерянно посмотрела по сторонам, опустила голову. — И что теперь делать? Отменять все?

— Да, лучше это сделать самой и сохранить лицо, чем дожидаться, когда вмешается Фадеев, — Толмачев-младший порывисто встал, подошел ближе и протянул руку. — Олег. Не переживайте, Варвара. Они получат этот контракт, и все опять более-менее успокоится…

— До нового контракта, — угрюмо хмыкнула Светлана, направляясь к выходу. Притормозив рядом с Варварой, тоже протянула руку. — Я Светлана, кстати. Сеть салонов деловой моды #Girl’s_only слышала? — Варвара неуверенно кивнула. — Это мои. Я владелица и дизайнер. В Милане должна показать коллекцию, но не знаю… выпустят теперь папенька с Фадеевым или нет. Черт! — Она со злостью дернула молнию на сумочке. Направилась к двери. — Будет скучно, приезжай. Я обычно не кусаюсь.

Хлопнув дверью, вышла.

Толмачев-младший тоже потянулся за курткой, погремел ключами для машины.

— Не обращай внимания, — небрежно бросил он. — Отцу с нами не повезло. Светка — дизайнер, я — архитектор. Оказалось, что дело всей жизни передать некому, — парень накинул на плечи куртку, сунул руки в рукава, изучающе посмотрел на будущую родственницу. — Ты сама-то чем занимаешься?

— Студентка. Юрфак, — девушка вздохнула, уткнулась взглядом в ковер.

Олег уважительно хмыкнул:

— Не дрейфь, Варвара. Мой отец — не самое худшее, что могло случиться с твоей матерью…

— Да нет, дело не в этом… Просто у меня были свои планы… А тут все… псу под хвост.

Толмачев-младший громко засмеялся:

— Ну, Фадеева еще псом никто не называл. Но суть ты уловила верно.

* * *

Варвара поднялась на второй этаж.

Ее разместили во флигеле, напротив въезда на территорию. Уютная комната с выходом на небольшой, укрытый тентом, балкон. Плетеное кресло с мягкими подушками, аккуратный столик и стопка книг. Отличное место, чтобы уединиться. Отсюда даже вай фай ловил. В общем, Варвара решила, что это будет ее любимый уголок: под балконом — сад, взгляд упирается в парк, тент, как она выяснила, можно легко убрать и загорать. Не Черногория, но тоже неплохо.

Распахнув дверь, окинула взглядом свое новое жилище: двуспальная кровать, за матовым стеклом — гардеробная, у окна — круглое кресло под японским абажуром, рядом — бежевый пуф, на который можно удобно класть ноги. Теплый ветер врывался в комнату через распахнутую на балкон дверь, трепал белоснежный тюль.

А на заваленном журналами рабочем столе красовался новенький ноутбук. По экрану медленно плыла заставка с волнами и серфером. Варвара подошла, осторожно погладила указательным пальцем блестящие кнопки.

В кармане завибрировал сотовый. Данил, конечно, ее потерял.

— Ну, ты долго еще?!

— Мне сейчас явки-пароли сообщат, и я свободна как ветер. Жди.

— Долго, спрашиваю?

Девушка прищурилась, посмотрела на часы:

— Минут тридцать.

— Ну, блин. Давай быстрее!

Сбросил.

Злится, конечно.

Варвара уже сама жалела, что позвала его сегодня: теперь будет дуться несколько дней, а ей придется бесконечно извиняться, подлизываться. Девушка нахмурилась, вышла на балкон.

Облокотилась на парапет, устало положила голову на скрещенные руки.

Фадеев мрачно наблюдал за ней из комнаты. Понимание накатывало зубной болью, медленно и неумолимо: вот она, его проблема, лениво нежится на солнце, беззаботно покачивает обтянутой джинсовыми шортами попой.

— Черт, — выдохнул и нарочно громко захлопнул за собой дверь, чтобы пигалица, наконец, обратила на него внимание. Та мгновенно подобралась, заглянула в комнату.

— Опять вы?

Глеб прошел к столу, мельком глянул на обложки журналов: парочка модных, прошлогодних, очевидно, найденных в комнате, два в невзрачно-голубом оформлении. В глаза бросились слова «право» и «вестник». Девчонка замерла в метре от него, закусила губу. Глеб затылком чувствовал ее взгляд, как он блуждает по его спине, замирает между лопаток, скользит по узору на руке. Три года в спецназе научили видеть спиной. Пару раз это спасло ему жизнь.

Сейчас отвлекало от главного. А главное — это письма с угрозами на электронный адрес шефа, отправителя которых его спецы расщелкать не могут, потому что ломаный-переломанный айпи привел к семидесятилетней бабушке из Зимбабве, явно равнодушной к российскому ПО для оборонки. Чутье подсказывало, что затеяна Большая игра. А в Большой игре ставка сильно больше, чем жизнь отдельно взятого человека.

— Вы долго медитировать на мои журналы будете? — вопрос вырвал из раздумий, по спине пробежал холодок, наверное, сквозняк пробрался под футболку.

Он, в самом деле, уперев руки в бока, пялился на стол этой пигалицы, ее разбросанные журналы.

Глеб резко обернулся, вынул из кармана черный смартфон, протянул девушке.

Аппарат тяжело лег в узкую ладонь, сразу став грубым и громоздким. Девчонка удивленно на него уставилась.

— Это что?

— Телефон. С ним будете ходить.

Девчонка почесала под носом, скривилась презрительно:

— А чего не радиостанция?

От усталости Глеб уже плохо соображал.

— В смысле? — уставился он на раскачивающийся в девичьей руке «кирпич».

— В коромысле, — пигалица бросила сотовый поверх пачки журналов. — Я с этим ходить не буду.

Поджала губы и вздернула подбородок.

Фадеев цокнул языком, рассеянно огляделся.

— А куда ты денешься, — и, подхватив со стола ее родной мобильник, стремительно направился к выходу из комнаты.

Варвара опешила. По-рыбьи хлопнула глазами и открыла рот.

Молниеносно сориентировалась, бросилась за мужчиной и успела вцепиться в его руку прежде, чем тот вышел. Фадеев ловко вывернул кисть, шутя высвободился. Подхватил девушку под локоть, не позволив упасть, и привлек к себе.

Выдохнул в лицо:

— Я же сказал: не нервируй меня, — он смотрел мимо нее, и от того становилось страшно. Потому что непонятно, что у него там, в коротко стриженной голове, у этого громилы с черепами на коже.

— А чего вы мне тыкаете?! — Варвара схватилась за единственную мысль, которая, мелькнув, как-то сложилась в слова.

Фадеев легко поставил ее на ноги, мельком взглянул, резанув по венам серо-голубой сталью, небрежно подбросил в ладони сотовый и, вынув батарею, сунул в задний карман джинсов.

— Отдам через три дня, когда пробью все контакты, — бросил он, перешагивая через порог.

Варвара кинулась следом.

— Глеб, отдайте мне телефон! — кричала она в широкую спину, едва успевая за ним: мужчина стремительно прошел по коридору и уже спускался по лестнице. И вроде бы особо не торопился, а девушке никак не удавалось обогнать его. Сбив дыхание, она остановилась в холле первого этажа, заорала: — Вы права не имеете вмешиваться! Это моя личная жизнь и персональные данные!

Фадеев неожиданно резко остановился, вернулся к ней.

— Ты, кажется, собиралась в кино? — напомнил он сухо. — Вот и сходи. — Развернулся, бросил кому-то на крыльце: — Юркова предупредите, пусть машину подгонит к крыльцу. Варваре Степановне в город надо.

— Черт-те что… — Варвара беспомощно озиралась по сторонам.

Она слышала, как хлопнула дверца автомобиля Фадеева, как прошелестели по гравию колеса, забирая с собой последние осколки ее личной, независимой от олигарха Толмачева жизни.