Доктор гад

Евгения Дербоглав, 2022

Изменив судьбу одного лишь человека, путешественник во времени Дитр Парцес обнаружил, что весь ход истории пошёл наперекосяк – Конфедерация гниёт изнутри, погрязла в бандитизме и коррупции, а посмертие предков решило наказать разлагающееся государство страшным туманом, в котором сходят с ума и гибнут люди. В этом тумане Парцесу предстоит отыскать путь к странному сердцу проклятого человека, потерявшего семью, репутацию и рискующего вдобавок лишиться рассудка, – гениального изобретателя Рофомма Ребуса. Ведь только он один способен избавить страну от гибельной тьмы.

2. Спичечный коробок

То, что он странный, говорил ещё дядя Эрц, мамин начальник.

— Попросил у меня револьвер. Я обрадовался, решил научить мальца стрелять, — рассказывал он Нарле, положив голову ей на колени, пока пятилетний Рофомм под столом играл с тем самым револьвером, крутя пустым барабаном у себя над ухом. — А он попросил показать, как его разобрать. Я уже Лирне сказал, что он у неё умный до ненормального. Помнишь, как мне маменька прислала свежих фермерских жаб? Так он этих жаб разделывал и глядел, что внутри.

— Не надо, не хочу про это слушать! — Нарла замахала руками. Ей претили мерзкие проявления детства. Дети обязаны быть хорошенькими, как сын её лучшей подруги, а вот то, что он лезет во внутренности мясных жаб, она знать не желала.

— А мне ещё Кинеэ — который из убойного, помнишь, маньяки у него? — рассказывал, что так всё и начинается. Я почти забеспокоился, спросил мелкого, не жалко ли ему жаб? «Они же уже мёртвые, дядя Эрц. Живых жалко». Милость всемирная, думаю, хоть не урод. Но странный. Друзей ему надо. Но ему тяжело, он уже читает на двух языках, если верить Веллогу, а обычные дети… туповаты. Моей Леаре тоже было тяжело, — Эрц-Скорпион театрально вздохнул. По случаю и без он упоминал свою старшенькую — единственную законнорождённую из всего множества дочерей от стаи разных женщин. — Как и всем отменным девкам, что рождаются от меня. Пока не поступят в институт, где находят себе компанию.

Нарла, которой всегда было с кем общаться, перепугалась и решила, что именно сейчас самое время схватиться за живот и сообщить любовнику, что она беременна. Эрц Андец вскочил и гордо заворковал, какой он счастливый человек — от него рождаются только девочки и исключительно они. А для ирмитов нет большей радости, чем дочь, ибо на женщинах зиждется их древняя и великая нация коммерсантов и интеллектуалов.

Рофомм на секунду остановил барабан револьвера, вдруг почувствовав, как в желудке что-то искристо защипало — как если бы он разом проглотил ложку мёда. То была радость, понял он, снова принявшись стрекотать пустым оружием, радость, что у него теперь будет друг.

Когда Нарла прикорнула на диване, он подкрался к её всё ещё плоскому животу и уткнулся носом в блестящую ткань певичкиного платья. Если он что-то скажет неродившейся девочке, она его не услышит, поэтому он только и мог, что молча дышать и тянуться своими недоразвитыми, но уже цепкими всемирными силами к эмбриону.

Он что-то терял в этот момент, чего-то в нём становилось меньше. Что-то золотистое лилось из его нездешней сущности, одушевляя материю, у которой мало что сформировалось, включая душу. Нарла, почувствовав что-то, раскрыла насурьмлённые глаза и ласково погладила мальчика по кудрям.

— Красавчик, хороший. Она тебя тоже полюбит. Тебя все любят.

Любят его или нет, Рофомм толком не знал. Мама была в ту пору страшно занятая. Говорят, начинала она с помощницы в гримерке, но Эрцу пришлось её повысить после того случая со снабженцем — Рофомм знал только по рассказам взрослых, ему тогда было два года. Снабженец закупал шары для «буйного стада» по цене моржового бивня, а мама обнаружила, что сделаны они из сосны и покрыты эмалью. Она рассказала Веллогу, управляющему игорным домом, а Веллог проверил счётные книги, посадив рядом маму. Вместе они нашли слишком много несостыковок, и Эрц-Скорпион решил уволить снабженца привычным для него способом.

Нарла верещала, топая ножкой, отбежав на два шага от трупа с простреленным виском, под которым растекалась тёмная лужа:

— Зачем убивать, да ещё и при ребёнке?! Проткнул бы ему ладони да вышвырнул бы на мороз!

Эрц убрал револьвер в карман.

— Детка, ты как дикая! Мы не в Гоге, успокойся. Лирна, напиши, пожалуйста, нашему следователю, что мой бывший сотрудник застрелился из моего револьвера. Ну, чего ты встала? — он повернулся к Лирне Сиросе, которая кривилась, подыскивая слова, чтобы, не нагрубив шефу, потребовать у него больше не убивать людей при её сыне. — Быстрее закончим — быстрее приступишь к новой работе. Ты же всё отыскала? Мне Веллог рассказал. Смекалка и лояльность, Лирна, — он потрепал даму по плечу, — имеют эффект, обратный тому, что ты только что наблюдала.

У Эрца Андеца были игорные дома, гоночные цеха и многое другое, он планировал выйти в аптечную коммерцию, но не хватало людей, которым он бы мог доверять.

Он отправил Лирну учиться на провизора за его счёт, и с тех пор Рофомм почти её не видел — мама либо работала, либо была на учёбе. Читать его учил Веллог, который клялся, что ненавидит детей, особенно Лирниного гадёныша, но продолжал скармливать ему два букваря — варкский и гралейский, «чтобы помнил корни».

— Он у меня умный, — Лирна гладила сына по голове или даже обнимала. Но на руки она его никогда не брала — сначала потому, что из-за принципова сечения ей нельзя было поднимать тяжести, а затем из-за свойственной ей отрешённости, которую все принимали за холодность. Рофомм же знал, что, пока он будет умным, мама будет тепла к нему. Она никогда не пела ему колыбельных и не сюсюкалась с ним, как Нарла с проектом очередной Скорпионьей дочки. Он бы всё отдал за нежность, но ему нечего было отдавать, и он ничего не мог сделать, кроме как быть умным.

Эрц успел придумать имя своей тринадцатой по счёту дочери до того, как его застрелили. Рофомм помнил этот день и в пятнадцать, и в тридцать лет.

Весь игорный дом забронировали под приватную встречу деловые люди, а Нарла, единственная женщина в зале, в расшитым золотом платье и с сухоцветами в коротких светлых волосах, пела своим вибрирующим голосом что-то сладостно-глупое:

Когда ты уйдёшь, то я всё пойму,

ведь ты не был здесь, ведь ты был во сне.

Если ты уйдёшь, я переживу,

туманами и силами останешься во мне.

Рофомм спрятался за занавесом и искал глазами что-нибудь гремящее или стрекочущее, потому что револьвер дядя Эрц забрал себе. Он сидел у самого помоста, разговаривая с крепким человеком по кличке Кувалда. Разговор шёл на любезных тонах, но Эрц всегда и со всеми разговаривал очень вежливо, даже когда сообщал собеседнику, что планирует его пристрелить.

Кувалда-Нерс что-то сказал, а Эрц-Скорпион что-то ответил, как вдруг Кувалда вскочил со стула, вытаскивая оружие. Следом за ним вскочили люди за соседними столами — и с его стороны, и со стороны Эрца. Когда послышались первые выстрелы, Рофомм не стал прятаться в гримерной, где уже визжали дамы, а выглянул из-за занавески, чтобы посмотреть свалку поближе.

Нарла стремглав припустила к занавеске, но не успела и с воплем упала, хватаясь тонкими руками за ткань — ей в ногу попала пуля. Она прижала руки к кровоточащей ноге и, слабея от боли, отползала прочь с помоста.

Скорпион валялся на полу, истекая кровью, но его люди продолжали палить по бойцам Кувалды. Послышался крик Веллога, который, размахивая руками, выбежал в зал:

— Да что вы делаете, выблудни?! Здесь же газовые рожки с трубами, вы нас всех… А-а! — взвыл он, когда Кувалда подстрелил и его.

Администратору досталось покрепче, чем Нарле, — он схватился за живот и осел на пол. От боли он скривился, и Рофомм подумал, что боль делает людей жутко уродливыми. Тихо скуля, он отполз к помосту и вцепился руками в живот. Мама, поняв, что сына нет в гримерке, выбежала в зал, а Кувалда что-то орал про «лояльность новому начальству», и Рофомм вдруг до странного сильно возжелал заткнуть ему чем-нибудь рот, чтобы он даже пискнуть боялся.

Рука Нерса, в которой был зажат револьвер, вдруг перестала принадлежать хозяину, хотя он явно сопротивлялся. Рука выгнула кисть, и дуло револьвера упёрлось ему в губы, раздвигая их и скрежеща по зубам. Все — и люди Кувалды, и люди Скорпиона, застыли, а Кувалда размахивал второй своей свободной рукой, требуя не вмешиваться. Нарла, поняв, что её никто не замечает, сползла с помоста, подтягивая за собой раненую ногу, и стала рыскать руками по трупам в поисках револьвера.

— Это она! — заорал вдруг кто-то из подчинённых Нерса, завидев Лирну. — Странная баба из администраторов! Я видел её за работой, она всемирная паску…

— А ну схлопнись! — рявкнула в ответ на него Лирна, подбегая к сыну и хватая его за плечи. — Ты чего вылез? Иди отсюда, пошли, Рофомм… — с деланым спокойствием заговорила она.

Но Рофомм не шевелился. Один из локонов упал ему на бровь и щекотал веко, но он даже не думал его стряхнуть. Он без особого удивления собственным способностям смотрел на Кувалду-Нерса. Где-то внутри, и в то же время не-здесь, он держал Кувалду за руку своей хилой детской ладонью. Не-рука Кувалды сопротивлялась, и телесная его рука сопротивлялась тоже. Но Рофомм был слишком раздражён тем, что Нерс пристрелил дядю Эрца, который давал ему поиграться с револьвером, ранил Нарлу в её тонкую ровную ногу, ранил Веллога в живот. И вообще Нерс ему не нравился. Можно заставить его нажать на курок, ведь дядя Эрц мёртв и не скажет, что он жестокий и урод.

И тут один из бандитов догадался.

— Это он! Это не она, а её маленький гадёныш!

Кто-то из бойцов дёрнул опустившимся было оружием, как Лирна зашипела:

— Только попробуй его тронуть, и я тебе лицо отгрызу!

Конец ознакомительного фрагмента.